Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 4 (807-860.15 ГК) 2019 Заем, кредит, факторинг, вклад и счет

по всему, являются императивными. В отношении обоснованности запрета на договорный пересмотр очередности погашения штрафных санкций см. также комментарий к п. 1 ст. 811 ГК РФ.

Факт надлежащего исполнения обязательства заемщика может документироваться соответствующими актами или расписками. Подробнее см. комментарий к п. 3 настоящей статьи.

Более подробный разбор специфики применения общих правил об исполнении обязательства к обязательству заемщика вернуть заем выходит за рамки настоящего комментария.

1.5. Безакцептное списание. Договор кредита может предоставлять банку право безакцептного списания денег с открытого в том же банке счета заемщика (п. 2 ст. 854 ГК РФ, подробнее см. комментарий к данной норме). В такой ситуации заемщик будет считаться предложившим надлежащее исполнение, если в означенную дату на счете заемщика имеется достаточный остаток денежных средств. Если банк по каким-то причинам не воспользовался своим правом списать деньги со счета, имеет место просрочка кредитора: долг заемщика остается непогашенным, но заемщик, как представляется, не должен нести ответственность за просрочку в возврате кредита и не должен платить проценты за использование кредита, а также вправе взыскать с банка убытки в силу п. 3 ст. 405 и ст. 406 ГК РФ. Впрочем, однозначной судебной практики в подтверждение такого подхода пока нет. Поэтому заемщику во избежание споров рекомендуется давать банку распоряжение о списании со своего счета соответствующей суммы в счет погашения кредитной задолженности, не дожидаясь реализации банком своего права на безакцептное списание.

Согласно судебной практике, если договор предусматривал в качестве способа погашения кредита внесение денег на открытый счет заемщика в данном банке и списание банком с этого счета соответствующей суммы по графику платежей или в связи с досрочным погашением кредита, заемщик внес на счет соответствующую сумму, но банк неправомерно уклоняется от ее списания и продолжает числить за заемщиком кредитную задолженность, банк ведет себя точно неправомерно. Волеизъявление заемщика на погашение кредита было

выражено достаточно недвусмысленно в форме реализации условий договора о порядке погашения кредитного долга. В таком случае, если банк уклоняется от безакцептного списания, заемщик точно не может считаться впавшим в просрочку. Если банк после поступления средств на счет заемщика в счет погашения кредитной задолженности впадает в банкротство и отказывается проводить безакцептное списание со счета заемщика, заемщик согласно позиции ВС РФ вправе требовать

389

по суду признание его долга погашенным (Определение КГД ВС РФ от 5 июня 2018 г. № 11-КГ18-5).

Есть основания думать, что безакцептное списание банком с открытого в том же банке счета заемщика суммы, составляющей задолженность заемщика по возврату кредита и уплаты процентов, очень похоже на зачет: у банка имеется денежный долг перед заемщиком на сумму денежного остатка по его счету, а у заемщика – долг перед банком по возврату кредита и уплате процентов, а безакцептное списание отражает волеизъявление банка на взаимное погашение этих однородных долгов. Такая позиция была поддержана в Определении КГД ВС РФ от 31 июля 2018 г. № 7-КГ18-13. Но несколько ранее в вышеуказанном Определении КГД ВС РФ от 5 июня 2018 г. № 11-КГ18-5 подобная квалификация отношений была отвергнута. Этот вопрос имеет принципиальное значение в ситуации, когда банк впадает в банкротство. Согласно российскому законодательству, зачет в ходе осуществления процедур банкротства невозможен (п. 1 ст. 63 Закона о несостоятельности (банкротстве), ст. 20 Закона о банках и банковской деятельности, п. 22.10 Положения о временной администрации по управлению кредитной организацией, утвержденного Банком России 9 ноября 2005 г. № 279-П). Соответственно, если придерживаться зачетной теории, банк, попав под процедуры банкротства, просто не может осуществить безакцептное списание со счета заемщика, открытого в том же банке, и будет требовать погашения долга или продавать его с торгов, а клиенту-заемщику придется устанавливаться в реестре требований кредитора банка на сумму причитающегося ему денежного остатка по счету или удовлетворяться за счет обращения к механизму обязательного страхования вкладов. Данный вопрос в судебной практике возникает, но пока однозначно не разрешен.

Против зачетной квалификации имеются определенные контраргументы. Например, долг банка перед клиентом в пределах остатка по счету носит характер «до востребования». Безакцептно списывая со счета сумму, равную своим притязаниям к клиенту, банк как бы принуждает клиента к востребованию, что не вполне нормально. Это не ставит под сомнение саму законность безакцептного списания,

если оно осуществляется на основании условий договора или закона, но заставляет задуматься над тем, идет ли здесь речь о классическом зачете. Впрочем, этот нюанс сам по себе вряд ли исключает зачетную теорию безакцептного списания. Ведь стороны своим соглашением могут скорректировать общие условия для зачета: устанавливая в договоре право безакцептного списания долга заемщика со счета в том же банке, стороны как раз и корректируют эти общие условия. Как

390

бы то ни было, указанные нюансы зачета, осуществляемого в форме безакцептного списания, сами по себе вряд ли достаточны для того, чтобы вывести такой инструмент из-под действия запрета на зачет в банкротстве. Но здесь следует сделать две оговорки.

Во-первых, сам запрет на зачет в банкротстве вызывает множество споров. Многие ученые в принципе настаивают на необходимости отмены этого запрета. Есть и компромиссная точка зрения, согласно которой такой запрет следует сохранить, но толковать ограничительно и не применять к тем ситуациям, когда право на зачет входило в структуру договорной программы взаимоотношений сторон, и, заключая договор, стороны всерьез полагались на возможность погашения своих притязаний за счет зачета. Такая ситуация как раз и имеет место

вслучае с кредитом. Идя на заключение договора кредита, содержащего условие о безакцептном списании кредитного долга со счетов заемщика в том же банке и обслуживая свои расчеты через открытые

вбанке счета, заемщик мог разумно полагаться на то, что его задолженность будет погашаться банком путем списания средств со счета, это предположение входит в программу договорного правоотношения. В таких условиях имеются определенные аргументы в пользу того, чтобы допускать безакцептное списание в такой ситуации (т.е. фактический зачет). Более того, как представляется, заявление о таком зачете может сделать сам заемщик, после чего банк должен осуществить дебетование счета заемщика на соответствующую сумму. Но последние по времени акты ВС РФ пока по этому пути не идут и блокируют право банка на безакцептное списание, подводя его под запрет зачета (Определение КГД ВС РФ от 31 июля 2018 г. № 7-КГ18-13, об одном важном исключении см. ниже).

Во-вторых, уж точно заемщик должен быть защищен в ситуации, когда сам договор кредита предусматривал внесение долга по кредиту на счет заемщика, открытый в том же банке. В такой ситуации если заемщик вносит долг на открытый в банке специально для этого счет, заемщик выразил свою волю на зачет в момент внесения денег на счет специально для погашения кредита. Если это произошло до открытия против банка дела о банкротстве, заемщик не должен пострадать. Если

банк не успел списать эту внесенную заемщиком сумму со счета и впал

вбанкротство, запрет на зачет применяться не может, банк вправе произвести списание со счета, а долг следует считать погашенным. Такую позицию поддерживает и ВС РФ (Определение КГД ВС РФ от 5 июня 2018 г. № 11-КГ18-5). Иначе получается абсурдная ситуация: ведь деньги на счете оказались исключительно потому, что заемщик внес туда средства для целей погашения кредита.

391

1.6. Проблема «связанного кредита». Очень сложный и пока не раз-

работанный в российском праве вопрос возникает в ситуации, когда банк, работая в тесной коллаборации с продавцами, подрядчиками

иисполнителями, предлагающими свои товары, работы или услуги потребителям (далее – продавцы), финансирует такие потребительские сделки на основании договоров, заключаемых банком с потребителями. Обычно между банком и соответствующим продавцом заключается договор, опосредующий такое сотрудничество (договор о совместной деятельности, агентский договор и т.п.), в рамках которого менеджеры продавца предлагают потребителям финансовую услугу банка-пар- тнера по предоставлению целевого займа для приобретения (заказа) желанных товара, работ или услуг. При этом сами кредитные договоры с потребителями от имени банка могут заключать сотрудники соответствующего продавца, которые продают свой товар в едином пакете с кредитом данного банка, или в соответствующей точке продаж располагается рабочее место сотрудника банка, занимающегося оформлением кредитов «на месте», или даже мини-офис банка. По сути, продавец в целях увеличения объема продаж предлагает потребителю, желающему купить тот или иной товар, но испытывающему бюджетные ограничения, свой товар в пакете с конкретным кредитным продуктом от соответствующего партнерского банка и помогает в его оперативном заключении, действуя на основе некоего соглашения с банком.

Втакой ситуации принято говорить о том, что договор кредита

ифинансируемый с его помощью потребительский договор куплипродажи (подряда, оказания услуг) являются связанными договорами (linked contracts), а договор кредита, оформляемый единым пакетом с договором купли-продажи, обычно именуется связанным кредитным договором (linked credit agreement). Сумму кредита банк либо направляет по поручению потребителя (заемщика) напрямую на счет продавца, либо зачисляет на счет потребителя, открываемый тут же в данном банке, и через юридическую секунду списывает по оформленному заранее поручению потребителя и переводит на счет продавца.

Проблема возникает тогда, когда потребитель после перевода денег

на счет продавца сталкивается с нарушением последним своих обязательств по договору. Так, если потребитель, не получив от продавца согласованного исполнения, настаивает на реальном исполнении договора (например, ожидает передачи товара, доставка которого была просрочена, требует устранить дефект в переданном товаре или заменить товар), он в течение достаточно длительного времени может быть вынужден платить проценты банку, не имея возможности полноценно

392

использовать то, что партнер банка обещал ему передать. Также в ряде случаев из-за нарушения договора у потребителя может возникнуть право на соразмерное уменьшение цены или полный возврат уплаченной цены в связи с отказом от договора. Если продавец немедленно удовлетворит такое требование, соответствующая сумма будет возвращена потребителю, и он может досрочно погасить кредит в целом или в части, используя предусмотренное в п. 2 ст. 810 ГК РФ право досрочно погасить кредит. Но что, если такие требования удовлетворены немедленно не будут, и потребителю придется судиться с продавцом? Все это время он будет вынужден платить банку проценты. Не логичнее ли в обоих случаях возложить такой риск на банк и освободить заемщика от уплаты процентов в целом или в соответствующей части

вуказанный период? Если бы договор кредита и договор купли-про- дажи друг с другом не были столь тесно связаны, и кредитный продукт не продавался потребителю в едином пакете с предметом купли-прода- жи, ответ должен быть однозначно отрицательным. Но что, если речь идет действительно о связанных контрактах, выступавших элементами единого потребительского продукта (точнее, одной из предлагаемых его опций)?

Наконец, переходя собственно к теме погашения самого заемного долга, следует отметить, что, если в целом двинуться по пути защиты потребителя от последствий формального разрыва судьбы его кредитных обязательств и динамики исполнения по основному договору купли-продажи, есть все основания подумать над тем, чтобы а) вовсе освободить потребителя от долга перед банком в целом, если потребитель впоследствии столкнется с банкротством продавца (подрядчика, исполнителя) и так и не сможет получить обещанный товар (работы или услуги) и вернуть уплаченные за счет кредита средства в связи с правомерным расторжением договора, и б) освободить на случай подобного банкротства потребителя от долга в части, соразмерной неудовлетворенным требованиям потребителя о возврате части цены

всвязи с соразмерным ее снижением или о возмещении возникших убытков.

Во многих странах ЕС банк, выдавший такой «связанный кре-

дит», считается принявшим на себя риски неисправности в поведении продавца (подрядчика, исполнителя), с которым они в тесном и постоянном сотрудничестве работают, обслуживая потребителей по тем или иным видам предлагаемых продуктов. На этот счет имеется Директива Европейского парламента и Совета ЕС от 23 апреля 2008 г. № 2008/48/ЕС о договорах потребительского кредитования и отмене Директивы Совета ЕС 87/102/ЕЭC, которая в положениях п. 37–38

393

Преамбулы, а также ст. 3(n) и 15 самой Директивы устанавливает в общих чертах режим защиты потребителя в подобной ситуации. Каждая из стран ЕС детализировала эту доктрину на уровне своего национального законодательства. Некоторые страны признают банк солидарно или субсидиарно ответственным за все убытки, которые неисправность постоянного партнера причиняет потребителю.

Вариантов регулирования проблемы связанных кредитов достаточно много. Так что российскому праву еще предстоит решить, по какому пути идти. Но очевидно, что даже до реформы законодательства судебная практика может начать нащупывать те или иные справедливые решения за счет применения общих принципов права, включая принцип добросовестности. В частности, если в целом наше право поддержит европейскую идею защиты потребителя на случай связанного кредитного договора, суды могут начать признавать недобросовестным со стороны банка настаивать на возврате кредита, выданного в офисе автосалона, с которым у банка имеется партнерское соглашение об обслуживании потребителей, в ситуации, когда автомобиль, за который были внесены деньги за счет кредита, был в итоге потребителю не передан или после передачи в нем были обнаружены существенные дефекты, дающие потребителю право на отказ от договора, потребитель такое право реализовал, но вернуть деньги не смог в связи с банкротством автосалона. Иначе говоря, определенное нормативное обоснование может быть найдено в ст. 10 ГК РФ. Есть и иной возможный путь: если квалифицировать отношения между банком и продавцом в качестве совместной деятельности, банк может оказаться ответственным перед потребителем солидарно с продавцом за неисполнение последним его обязательств (п. 2 ст. 1047 ГК РФ), что позволит потребителю погасить свой долг по кредиту зачетом. Но, безусловно, данный вопрос более рационально решать на уровне закона.

С содержательной же точки зрения определенная логика в такой защите потребителя, как представляется, имеется. Право должно размещать подобные риски на том, кто ближе к его источнику и может сравнительно проще осуществлять мониторинг риска и управлять им.

Очевидно, что в описанной ситуации таким «лучшим носителем риска» является не потребитель, а банк, выбравший себе в качестве партнера конкретного продавца и совместно с ним обслуживающий потребителя, предлагая комбинированный продукт (продажа с кредитом).

Впрочем, детали данной доктрины связанных кредитов должны прорабатываться со всей тщательностью. В рамках настоящего комментария идею можно обозначить лишь в самых общих чертах.

394

Остается только отметить, что подобная защита заемщика оправданна в основном в ситуации, когда им является потребитель. Вряд ли аналогичное решение было бы оправданно при кредитовании коммерсантов, даже если банк и соответствующий продавец (подрядчик, исполнитель) связаны какими-либо партнерскими договорными отношениями.

1.7. Досрочное погашение кредитного долга и судьба дополнительных

сделок, заключенных заемщиком в связи с заключением кредитного догово-

ра. Нередко заемщик, привлекая кредит, заключает с банком или третьим лицом некий дополнительный контракт, потребность в котором обусловлена получением кредита. Иначе говоря, здесь также наблюдается феномен связанных контрактов, но в отличие от ситуации, описанной в предыдущем пункте комментария, не кредит выдается в связи с заказом тех или иных услуг, а соответствующие услуги заказываются (или иные договоры заключаются) заемщиком в связи с заключением кредитного договора. Заемщик платит по этому дополнительному контракту за весь срок кредита (либо единовременно при заключении кредитного договора, либо в виде периодических платежей), но в случае досрочного погашения кредита у заемщика возникает интерес вернуть уплаченные авансом средства за период после досрочного погашения кредитного долга или в дальнейшем прекратить платить периодические платежи по дополнительному контракту. Теоретически то же может касаться и договоров займа (например, микрофинансового).

Очевидно, что проблема прежде всего проявляется в ситуации, когда эти дополнительные контракты заключаются с самим банком (займодавцем) или аффилированным с ним третьим лицом.

О каких ситуациях чаще всего идет речь?

Во-первых, речь может идти о дополнительных услугах, оказываемых банком заемщику в связке с кредитным договором (например, подключение и обслуживание системы интернет-банкинга, выпуск и перевыпуск в случае утраты кредитной карты, СМС-оповещения, предоставление индивидуального курса конвертации, ВИП-обслу- живание клиента в связи с операциями по ординарному банковскому счету и т.п.). При досрочном погашении кредита подобные услуги

могут вовсе лишиться смысла, и тогда отношения по этим услугам должны неминуемо прекращаться в связи с досрочным возвратом кредита (если только речь не идет о кредитной линии, при которой у банка остаются обязательства перед заемщиком и, соответственно, отношения между сторонами по поводу кредитования не прекращаются). Можно обсуждать, должен ли соответствующий дополнительный контракт прекращаться автоматически, или у заемщика должно

395

возникать право на произвольный отказ от такого договора по правилам п. 1 ст. 782 ГК РФ.

Но что, если подобные дополнительные услуги мыслимы и при отсутствии кредитного долга? В такой ситуации прекращение отношений по поводу таких услуг точно должно зависеть от воли заказчика-заем- щика. Если последний теряет интерес к таким услугам в связи с досрочным погашением кредита, он может пожелать от них отказаться

ивернуть уплаченную авансом цену не оказанных к моменту досрочного возврата кредита услуг или прекратить вносить периодические за них платежи за период после погашения кредита.

Правовое основание такого вывода следующее: потребитель в силу ст. 32 Закона о защите прав потребителей и п. 1 ст. 782 ГК РФ вправе отказаться от исполнения договора об оказании подобных услуг в любое время при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору. В принципе, на основании п. 1 ст. 782 ГК РФ то же право имеет

изаемщик, не являющийся потребителем (Определение КГД ВС РФ от 18 сентября 2018 г. № 49-КГ18-48, п. 14 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите прав потребителей, связанным с реализацией товаров и услуг, утвержденного Президиумом ВС РФ

17 октября 2018 г.).

При этом очевидно, что в договоре потребительского займа или кредита на потребителя, реализующего право на досрочный возврат кредита, не может быть возложено финансовое бремя, превышающее покрытие понесенных расходов (п. 1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей). В контексте иных договоров п. 1 ст. 782 ГК РФ должен толковаться как диспозитивный в части возможности установления обязанности осуществления заказчиком иных выплат в адрес исполнителя на случай реализации заказчиком права на отказ, в том числе покрытия всех убытков (п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16).

Непроясненным пока является вопрос о возможности полного блокирования в договоре права заказчика-заемщика, являющегося коммерсантом, отказаться от потерявших для него ценность услуг

(в том числе в описанной ситуации, когда услуги носят дополнительный по отношению к самому кредиту характер). ВАС РФ такой вариант отступления от нормы п. 1 ст. 782 ГК РФ прямо не легализовывал. Есть точка зрения, что заказчик-коммерсант не может в заключенном договоре лишить себя права на отказ от договора оказания услуг. Эта неопределенность касается и описанной ситуации, когда услуги дополняют основное правоотношение по кредитованию, но при этом

396

не лишаются полностью смысла при досрочном возврате кредита. Может ли договор между банком и заемщиком блокировать право заемщика-коммерсанта отказаться от пока еще не оказанных дополнительных услуг, потерявших для него интерес в связи с досрочным возвратом кредита? Вопрос в российском праве пока вызывает споры.

В принципе, сделанные выше выводы в равной степени применимы и к тем случаям, когда исполнителем по таким дополнительным услугам является не сам банк, а некое связанное с ним или сотрудничающее с ним в плане обслуживания заемщика лицо. Правило п. 1 ст. 782 ГК РФ, дающее заказчику право на немотивированный отказ заказчика от договора оказания услуг, в подобных случаях позволяет заемщику прекратить отношения по оказанию и оплате потерявших всякий смысл или утративших для заемщика ценность дополнительных услуг.

Во-вторых, нередко банки предлагают заемщикам заключить договор страхования жизни, утраты трудоспособности или работы со страховой компанией, обычно тесно сотрудничающей с банком или вовсе аффилированной с ним. Если в договоре страхования выгодоприобретателем является не банк, а сам заемщик, судебная практика не допускает возврат пропорциональной части страховой премии в связи с досрочным возвратом кредита, так как после погашения кредитного долга страховой риск не прекратился (Определение КГД ВС РФ от 28 августа2018 г. № 44-КГ18-8). Но нередко по условиям договора страхования выгодоприобретателем является сам банк, а заемщик выступает страхователем или застрахованным лицом. При этом нередко согласно условиям договора сумма страхования по мере погашения кредита снижается и оказывается всегда равной сумме непогашенного долга заемщика, а срок страхования равен сроку кредитования1. При наступлении оговоренных страховых случаев страховщик выплачивает страховое возмещение банку, что влечет погашение кредитного долга заемщика. Если страхователь уплатил страховую премию, рассчитанную за весь согласованный в договоре период кредитования, при досрочном погашении кредита смысл в страховой защите для банка теряется, так как утрачивается страховой интерес банка в получении

страхового возмещения, и заемщик нередко заявляет страховой ком-

1 То, что банк предлагает заключение договора страхования жизни, вызывает сомнения, поскольку de facto такое страхование защищает риск заемщика, связанный с невозвратом кредита (т.е. риск ответственности по договору), и (или) риск банка, связанный также с невозвратом кредита (т.е. предпринимательский риск банка). Применение в данном случае договора страхования жизни вызвано рядом ограничений, среди которых ст. 932 ГК РФ, запрещающая страхование договорной ответственности.

397

пании требование о возврате части уплаченной страховой премии пропорционально тому периоду, в течение которого договор страхования действовал бы, не будь кредит погашен досрочно.

В соответствии с п. 2 ст. 958 ГК РФ страхователь может произвольно досрочно отказаться от договора, но в силу п. 3 той же статьи страхователь в этом случае не вправе потребовать возврата уплаченной страховой премии. В то же время в силу п. 1 ст. 958 ГК РФ договор страхования прекращается до наступления срока, на который он был заключен, если после его вступления существование страхового риска прекратилось по обстоятельствам иным, чем страховой случай. В силу п. 3 той же статьи в таком случае страховщик имеет право на часть страховой премии пропорционально времени, в течение которого действовало страхование, остальное он должен вернуть. Досрочное погашение кредита прекращает страховой риск (банк, получив назад кредитные средства от заемщика, теряет экономическую основу для компенсационных притязаний к страховщику), а следовательно,

всилу п. 1 ст. 958 ГК РФ прекращается и договор страхования. Это, по мнению ВС РФ, дает заемщику право потребовать на основании п. 3 ст. 958 ГК РФ возврата уплаченной страховой премии за вычетом той части, которая соразмерна периоду, когда договор страхования действовал (Определение КГД ВС РФ от 22 мая 2018 г. № 78-КГ18-18).

Обратное в практике ВС РФ признается в тех случаях, когда заключение договора страхования для потребителя было абсолютно добровольным и при этом по условиям договора при досрочном погашении кредита выгодоприобретателем вместо банка становится сам заемщик (определения КГД ВС РФ от 6 марта 2018 г. № 35-КГ17-14 и от 13 февраля 2018 г. № 44-КГ17-22). В такой ситуации в случае утраты заемщиком трудоспособности или работы либо его смерти страховой риск не утрачивается и страховое возмещение при наступлении страхового случая получат именно он или его наследники. В данных обстоятельствах Суд не признает страховой риск прекратившимся и отказывает

ввозврате соответствующей части страховой премии. Насколько такое исключение обоснованно, вопрос дискуссионный. Если заемщику страхование действительно не навязывалось и он мог получить кредит

вбанке по той же процентной ставке и без страхования, и при этом условие о переносе прав выгодоприобретателя на самого заемщика (или на его наследников при страховании жизни) на случай погашения кредита было доведено до сведения заемщика и стало частью договора, сохранение страхового договора можно признать оправданным. По сути, в таком случае страхование при досрочном погашении кредита меняет свою каузу: до погашения оно носит обеспечительный характер,

398