Экзамен зачет учебный год 2023 / Воскобитова М. Р. - Стандарты Европейского Суда по правам человека и российская правоприменительная практика - 2005-1

СТАТЬЯ 8. ПРАВО НА УВАЖЕНИЕ ЧАСТНОЙ И СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

мотивировано, содержать срок действия оперативно3розыскных мер в сутках и не превышать 6 месяцев. По истечению срока постановления руководитель оперативно3розыскного органа должен вновь обратить3 ся в суд с мотивированным постановлением о необходимости про3 должения проведения прослушивания или иных видов оперативно3 розыскных мероприятий.

Вслучаях, не терпящих отлагательства,189 прослушивание может быть произведено по постановлению руководителя органа, проводящего опе3 ративно3розыскные мероприятия. При этом суд (судья) должен быть уведомлен в течение 24 часов с момента начала прослушивания. Орган, проводящий оперативно3розыскные мероприятия должен получить раз3 решение в течение 48 часов или прекратить его проведение. Прослуши3 вание телефонных, как и иных переговоров, допускается только в отно3 шении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении тяжких или особо тяжких преступлений, а также лиц, которые могут располагать сведениями об указанных преступлениях. В случае возбуждения уголов3 ного дела фонограмма и бумажный носитель записи переговоров пере3 даются следователю для приобщения к уголовному делу в качестве ве3 щественных доказательств.

Фонограммы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров, должны хранится в опечатанном виде, чтобы исключить возможность их прослушивания и распространения посторонним лицам.

Как уже говорилось выше, статья 5 названного закона предусматривает порядок обжалования отказа в предоставлении собранной информации или представление неполной информации в случае, если лицо узнало о прове3 дении прослушивания. Этот же порядок относится и к обжалованию проце3 дуры прослушивания, то есть обжаловать правомерность прослушивания или контроля за перепиской невозможно, что нарушает права граждан на эффективные средства правовой защиты. Кроме того, ФЗ «Об оперативно3 розыскной деятельности» не устанавливает возможности для текущего и последующего контроля за производством оперативных мероприятий, как со стороны суда, так и со стороны иных независимых органов. Закон пре3 дусматривает прокурорский надзор и ведомственный контроль за прове3 дением оперативно3розыскных мероприятий. Нельзя признать, что такой контроль осуществляется независимыми органами, не связанными ника3 кими служебными или субординационными связями.

Всвязи с этим следует упомянуть о существовании таких систем конт3 роля как СОРМ 1 и СОРМ 2, первая предназначена для контроля за теле3 фонными переговорами, а вторая — за электронной почтой. По мнению специалистов, эти системы технически позволяют контролировать в пол3 ном объеме любые телефонные переговоры и переписку по электронной почте.190 Кроме того, в России запрещены кодировки, не сертифициро3 ванные в ФАПСИ, то есть российские спецслужбы имеют доступ ко всем существующим кодировкам, разрешенными к пользованию. Несмотря на явную угрозу вмешательства в частную жизнь граждан, использующих на3 званные выше системы, прецедентов обращения в российские судебные

СТАТЬЯ 8. ПРАВО НА УВАЖЕНИЕ ЧАСТНОЙ И СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

Правила контроля за перепиской заключенных также были предметом рассмотрения в деле Silver v. UK.193 В этом деле Суд указал, что хотя тюрем3 ные власти могут проверять неюридическую корреспонденцию, но такое вмешательство будет всегда очень внимательно проверяться Европейским Судом, чтобы убедиться, что оно осуществлено именно в целях безопасно3 сти и предупреждения преступлений, а не в каких3то иных целях.

Вопросы гарантий беспрепятственной переписки заключенных со своим адвокатом рассматривались Судом неоднократно. В деле McCallum v. UK 194 заявитель обжаловал тот факт, что тюремные власти несколько раз не пересылали или пересылали со значительной задерж3 кой его письма как к адвокату, так и членам парламента, и не передава3 ли ему письма от его адвоката. Суд полагает, что заключенный вправе переписываться с его (ее) юристом без какого3либо вмешательства; это распространяется не только в отношении цензуры писем, но и в отно3 шении любых ограничений, таких как отказ в праве послать письмо. Правительство Великобритании согласилось в этом случае, что было нарушено право заявителя на переписку с его адвокатом.

Вделе Schoenburger and Durmaz v. Switzerland 195 в связи с тем, что муж был задержан, к адвокату обратилась жена. Формально не будучи представителем задержанного, адвокат позвонил прокурору

исообщил об обращении жены, а также направил письмо задержан3 ному, в котором разъяснял право задержанного на молчание, к пись3 му также были приложены две доверенности, которые задержанный мог заполнить и уполномочить адвоката на представление его инте3 ресов: одна доверенность должна была быть передана прокурору, а вторая адвокату. Тем не менее, прокурор не передал письмо адвоката задержанному сразу после получения, и через три дня предложил за3 явителю выбрать себе представителя. Это дело поднимает вопросы га3 рантий обеспечения защиты задержанного в соответствии со статьей 6. Суд счел, что ограничение права задержанного получить письмо от юриста, даже если он не являлся его официальным представителем, а был приглашен его супругом, не преследовало каких3либо социаль3 но значимых целей, и не было «необходимым в демократическом об3 ществе», особенно с учетом того, в письме юрист разъясняет его пра3 во на молчание.

Вделе A.B. v. Netherlands 196 речь шла о препятствиях, чинимых тюрем3 ными властями в переписке между заключенным и его юридическим пред3 ставителем по поводу обращения заявителя в Европейский Суд. Юриди3 ческий представитель заявителя обратил внимание тюремных властей на стандарты Суда в этой области, но ограничение права телефонных перего3 воров и контроль за перепиской продолжались. Суд, как в более раннем деле Campbell v. UK, 197 отметил, что правомерность вмешательства в тай3 ну корреспонденции между заключенным и его юридическим представите3 лем, в том числе и относительно подачи жалобы в Европейский Суд, может

СТАТЬЯ 8. ПРАВО НА УВАЖЕНИЕ ЧАСТНОЙ И СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

Данная норма дает большую свободу усмотрения администрации СИЗО, так что фактически любое письмо подозреваемого или обвиняе3 мого может быть не отправлено, уничтожено или передано в правоохра3 нительные органы, что приведет еще к большему ограничению его прав. Такая неограниченная свобода усмотрения при вмешательстве в право на тайну корреспонденции еще не виновных людей может быть потенциаль3 но признана непропорциональной, исходя из баланса частных и обще3 ственных интересов в каждом отдельном случае.

Правила контроля за перепиской осужденных предусмотрены в прика3 зе Минюста «Об утверждении правил внутреннего распорядка исправитель3 ных учреждений»,201 который предусматривает, что

получаемая и отправляемая осужденными корреспонден3 ция подвергается цензуре со стороны администрации ис3 правительного учреждения. Переписка осужденного с судом, прокуратурой, вышестоящим органом уголовно3 исполнительной системы, а также с Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации цензуре не под3 лежит. Переписка осужденного с защитником или иным ли3 цом, оказывающим юридическую помощь на законных ос3 нованиях, цензуре не подлежит, за исключением случаев, если администрация исправительного учреждения распо3 лагает достоверными данными о том, что содержащиеся в переписке сведения направлены на инициирование, плани3 рование или организацию преступления либо вовлечение в его совершение других лиц. В этих случаях контроль почто3 вых отправлений, телеграфных и иных сообщений осуще3 ствляется по мотивированному постановлению руководи3 теля исправительного учреждения или его заместителя.

В принципе эта норма не противоречит практике по Европейской Кон3 венции, хотя нечеткость формулировки, касающейся исключения из обще3 го правила запрета на цензуру писем с защитником, может привести к по3 даче жалоб по этому поводу.

315

201 Приказ Минюста РФ от 30.07.2001 № 224.

СТАТЬЯ 9. СВОБОДА МЫСЛИ, СОВЕСТИ И РЕЛИГИИ

росов межрасовых, межкультурных, межъязыковых отношений, что привело к современному пониманию многонационального общества. Несмотря на исто+ рическую важность свободы вероисповедания для развития основных принци+ пов прав человека, нарушения по статье 9 не были предметом рассмотрения в течение первых 30 лет существования Европейской Конвенции. Свобода веро+ исповедания не относилась к тем правам, которые были в центре внимания Ев+ ропейской Комиссии и Европейского Суда по правам человека в первые десяти+ летия существования Европейской Конвенции по правам человека, и статью 9 менее всего применяли вместе с другими статьями. Жалобы, поданные со ссыл+ кой на статью 9, Комиссия и Суд предпочитали рассматривать в рамках других статьей или признавать отсутствие нарушения. Тем не менее, в 90+х годах был рассмотрен ряд дел, в основном против Греции, которые показали практичес+ кую значимость защиты прав частных лиц на свободу вероисповедания.

Для Российской Федерации вопросы регулирования свободы веро+ исповедания являются относительно новой правовой сферой. В 1990 г. после десятилетий богоборческой политики государства был принят За+ кон «О свободе вероисповеданий», в котором свое законодательное зак+ репление получили новые принципы построения государственно+кон+ фессиональных отношений. В 1993 г. основные принципы свободы совести и взаимоотношения государства и религиозных объединений были закреплены в Конституции и, тем самым, приобрели статус кон+ ституционных норм. К числу таких основных принципов относятся:

—идеологическое многообразие (ст. 14);

—признание Российской Федерации светским государством (ст. 14);

—принцип, определяющий, что никакая религия не может устанав+ ливаться в качестве государственной и обязательной (ст. 14);

—принцип отделения религиозных объединений от государства и их равенства перед законом (ст. 14);

—равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии запрещает любые формы ограничения прав граж+ дан по признакам религиозной принадлежности (ч. 2 ст. 19);

—гарантии свободы совести, свободы вероисповедания, включая право исповедывать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять ре+ лигиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними (ст. 28);

—запрет пропаганды и агитации, возбуждающей религиозную ненависть

ивражду, запрет пропаганды религиозного превосходства (ч. 2 ст. 29);

—запрет к принуждению вступать в какое+либо объединение или пре+ быванию в нем (ч. 2 ст. 30);

—право граждан Российской Федерации на замену военной службы альтернативной гражданской службой в случае, если их убеждения или

СТАНДАРТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА...

Положения Конституции Российской Федерации и норм междуна+ родного права в области свободы совести получили развитие во многих нормативных правовых актах. Созданная законодательная база, во мно+ гом определила всплеск религиозной активности первой половины 90+х годов, — выход из «подполья» и регистрация ранее находившихся на нелегальном положении религиозных объединений; регистрацию новых религиозных образований ранее действующих на территории Рос+ сии религиозных конфессий; создание религиозных объединений но+ вых направлений, имеющих как российское, так и зарубежное проис+ хождение; активизацию миссионерской деятельности.

Эти процессы вызвали противодействие со стороны Русской право+ славной Церкви (РПЦ), что выразилось в том, что уже в 1993 г. Верхов+ ный Совет РСФСР дважды принимал поправки в Закон РСФСР «О свобо+ де вероисповеданий», устанавливающие особые привилегии РПЦ и ограничивающие миссионерскую деятельность других конфессий, хотя они были отклонены Президентом РФ, как противоречащие Конституции.

В1997 г. был принят Федеральный закон «О свободе совести и о ре+ лигиозных объединениях». Процедура принятия нового закона сопро+ вождалась резкой критикой. Закон критиковали как сторонники, так и противники его принятия. Сторонники закона выступали не столько в защиту его нововведений, сколько с обвинениями в адрес законодателя за принятие им недостаточно жестких мер для ограничения деятельнос+ ти «нетрадиционных» религиозных объединений. Противники принятия нового закона, в свою очередь, настаивали на несоответствии отдель+ ных его положений не только общепризнанным международным право+ вым нормам, но и Конституции Российской Федерации.

Вотличие от ранее действующего закона, новый федеральный за+ кон закрепил ряд принципиально новых положений. Так, в преамбуле

кФедеральному закону «О свободе совести и о религиозных объеди+ нениях» отмечена «особая роль православия», а также перечислены «уважаемые» государством конфессии. Это положение, с одной сторо+ ны, нарушает конституционный принцип равенства всех религиозных объединений перед законом (ст. 14 Конституции РФ), а с другой – про+ тиворечит самому закону, т.к. согласно части 3 статьи 3 Закона «уста+ новление преимуществ, ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии не допускается». Следует отме+ тить, что в соответствии со ст. 2 Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений (принята на 57 пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 13 ноября 1981 г.) нетерпимостью и дискриминацией являются любое раз+ личие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на ре+

318лигии или убеждениях. Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» от 25 октября 1990 г. в ст. 10 содержал это концептуальное положение, ус+

СТАТЬЯ 9. СВОБОДА МЫСЛИ, СОВЕСТИ И РЕЛИГИИ

танавливая, что «государство в вопросах свободы вероисповеданий и убеждений нейтрально, то есть не становится на сторону какой+либо религии или мировоззрения». Новый же закон не только исключил это положение, но и принципиально отступил от него. Несмотря на то, что преамбула не является регулирующей нормой закона, она определила «дух и букву» самого закона. Поэтому закономерно, что установленное в преамбуле неравенство религиозных объединений нашло свое раз+ витие в последующих статьях закона.

Основные изменения коснулись порядка создания религиозных орга+ низаций: был сокращен круг лиц, способных быть учредителями и участни+ ками местной религиозной организации. Право на учреждение местной религиозной организации было признано только за российскими гражда+ нами. Иностранные граждане и лица без гражданства теперь могли являть+ ся только участниками религиозной организации при условии их постоян+ ного проживания на территории Российской Федерации. Законом также введено новое понятие – религиозная группа, под которой признается доб+ ровольное объединение граждан, образованное в целях совместного ис+ поведания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юриди+ ческого лица. С одной стороны, данное положение закона закрепило ле+ гальность деятельности религиозного объединения без государственной регистрации. Однако с другой стороны, законодателем были установлены жесткие ограничения для преобразования религиозной группы в религи+ озную организацию — 15+летний срок деятельности на соответствующей территории либо подтверждение о вхождении в структуру уже действую+ щей централизованной религиозной организации. Закон существенно ог+ раничил права религиозных организаций, созданных до его вступления в силу, но не имеющих документа, подтверждающего их существование на соответствующей территории на протяжении не менее 15 лет.

Кроме того, закон содержит ряд внутренних противоречий, а некото+ рые его положения двусмысленны, что на практике приводит к их расши+ рительному толкованию, и, как следствие, к нарушению прав граждан и религиозных объединений. Так, например, статья 8 закона вводит поня+ тие «территориальная сфера деятельности религиозной организации», что является незаконным ограничением деятельности религиозных объеди+ нений: если рассматривать религиозную организацию как юридическое лицо, то гражданское законодательство не содержит каких+либо ограни+ чений в определении территории деятельности юридического лица; если же рассматривать религиозную организацию как объединение граждан для совместного исповедания и распространения веры, то ограничение реализации гражданами этого права определенной территорией проти+

воречит статья 28 Конституции РФ, гарантирующей каждому свободу ве+ 319 роисповедания независимо от места жительства или пребывания.

СТАНДАРТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА...

Статьи 8 и 9 Закона ограничивают право граждан на образование религиозного объединения с правами юридического лица возможнос+ тью учреждения только местной религиозной организации, при этом инициаторами создания религиозной организации могут быть только граждане постоянно проживающие в одной местности либо в одном городском или сельском поселении на территории одного субъекта Рос+ сийской Федерации. Ограничение права граждан на создание религиоз+ ных организаций только возможностью создавать местные религиозные организации потенциально нарушает конституционный принцип отде+ ления религиозных объединений от государства, в соответствии с кото+ рым религиозные организации образуются и осуществляют свою дея+ тельность в соответствии со своей собственной иерархической и инсти+ туционной структурой (ч. 5 ст. 4 закона).

Ограничение права граждан на объединение в одну религиозную орга+ низацию только при условии постоянного проживания всех учредителей в одной местности либо в одном городском или сельском поселении также является нарушением конституционных прав граждан на объединение (ст. 30 Конституции РФ) и совместное исповедание веры (ст. 28 Конституции РФ). Согласно ст. 19 Конституции РФ государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства. Кроме того, установление зависимости между возможностью участия в создании религиозной организации и местом жительства противоречит Закону Российской Федерации «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в преде+ лах Российской Федерации», согласно которому регистрация граждан (по месту жительства и по месту пребывания) или отсутствие таковой не могут служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией и законами Российской Феде+ рации.

В связи с существующими противоречиями Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 г. уже четыре раза был предметом рассмотрения в Конституционном Суде Россий+ ской Федерации, однако все противоречия Конституции РФ до насто+ ящего времени не устранены. Конституционным Судом РФ были лишь даны некоторые разъяснения и уточнения, значительно сужающие воз+ можность ограничения прав верующих и религиозных организаций, т.к. его решения, в какой+то степени, блокировали применение орга+ нами юстиции наиболее дискриминационных положений данного за+ кона (например, связанных с вопросами перерегистрации религиоз+ ных организаций).

Несмотря на то, что с 1997 г. в Российской Федерации сложилась

320большая и часто очень противоречивая судебная практика по приме+ нению судами общей юрисдикции положений данного Федерального