10.12. Договоры и третьи (неучаствующие) государства

В правовых отношениях имеется общее понимание, выражаемое римской максимой pacta tertiis nec nocent nec prosunt, согласно которому договоры между двумя лицами не причиняют вреда и не приносят пользы третьим, не участвующим в них лицам.

В международном праве это положение верно лишь в том смысле, что международные договоры не создают обязательств или прав для неучаствующих субъектов без их согласия. Формы согласия могут быть разнообразными.

Согласно ст. 35 Венской конвенции 1969 г. международные договоры могут предусматривать обязательства для третьих государств, если участники договора имеют именно это намерение и если третье государство в письменной форме определенно принимает на себя это обязательство. Из смысла нормы следует, что согласие на обязательность "чужого" договора не может предполагаться.

Что касается прав по "чужим" международным договорам, то согласно ст. 36 Конвенции не участвующие в договоре государства вправе пользоваться правами, предусмотренными и для них. Имеются в виду международные договоры, устанавливающие международно-правовой режим территорий.

В таких случаях фактическое пользование государствами, например, черноморскими проливами юридически означает выражение их согласия на обязательность договора, в котором государство не участвует; такое согласие предполагается до тех пор, пока не появятся доказательства обратного.

10.13. Международные договоры в упрощенной форме

Вплоть до XX столетия заключение международных договоров имело характер исторических событий, которые совершались в торжественной обстановке, сопровождались вручением наград, проведением концертов и представлений.

Со временем составление и согласование формулировок договорных текстов, операции по их введению в силу и действие, требующие многих затрат времени и сил, пришли в противоречие с насущными потребностями интенсивного развития международных отношений. Появились и получили международно-правовое признание, в том числе в Венской конвенции 1969 г., упрощенные формы международных договоров, например обменные документы (ноты, письма, телеграммы и т.п.).

В упрощенном виде, без предварительного принятия текстов договоров, в устной форме были сформулированы важнейшие международно-правовые принципы и нормы на Тегеранской (1943), Ялтинской (1945) и Потсдамской (1945) конференциях на высшем уровне. Согласие на обязательность достигнутых на них договоренностей было выражено путем подписания итоговых документов этих конференций.

В доктрине такие соглашения и договоренности квалифицируются по-разному. Можно привести три точки зрения относительно правового значения, юридической природы и юридической силы международных договоренностей, достигнутых не в форме международного договора.

1. Международные соглашения (договоренности), не выраженные в договорном тексте и не относящиеся к международным договорам, не имеют юридической силы, не имеют значения и не влекут юридических последствий. Они являются по существу политическими обязательствами, а в некоторых случаях связывают не государства, а глав государств и правительств.

2. Упомянутые соглашения и договоренности, выраженные в таких актах, как декларации, совместные заявления, коммюнике, составляют "мягкое право", действуют в "международном юридическом смысле", но не предусматривают международно-правовой ответственности за их нарушение.

3. Международные соглашения, не выраженные в тексте договоров, следует квалифицировать как имеющие наряду с международными договорами юридическую силу "международные соглашения в упрощенной форме", включая в их число и так называемые международные договоры - "джентльменские соглашения".

В правовой практике применения соглашений в упрощенной форме можно легко найти примеры, подтверждающие правоту любой из трех точек зрения, что свидетельствует о том, что не сложился еще окончательно международно-правовой обычай, признающий за соглашениями в упрощенной форме такую же силу, как и за международными договорами.

Существуют в исключительно устной форме и особо конфиденциальные и доверительные договоренности, достигаемые на высшем уровне, связывающие обязательствами лидеров государств, однако здесь есть проблема, состоящая в том, что сами эти лидеры не обладают личной договорной правоспособностью по международному праву, поскольку лично не являются субъектами международного права; они являются только представителями субъектов международного права, а их джентльменскими соглашениями обязываются государства, которые они представляют.

С доверительными международными джентльменскими соглашениями не вполне согласуется обязанность государств доводить до сведения своих народов и международного сообщества информацию о заключаемых государствами международных договорах, соглашениях и договоренностях, правовая сила которых сопоставима с силой законов государств.

Для государств с демократическим устройством государственной власти характерно действие норм внутреннего права, согласно которым "закон не имеет силы и не обязывает, если он не опубликован" (non obligat lex nisi). Об имеющих существенное правовое значение, сравнимых с законами фактах общественной жизни, в том числе международных, затрагивающих права и законные интересы населения, государство обязано информировать свой народ. В Российской Федерации это требование распространяет свое действие не только на законы, но и на подзаконные акты, поскольку в России действует норма внутреннего права, согласно которой нормативный подзаконный акт не имеет силы, если он не зарегистрирован в Минюсте России.

Требование о публичности международных обязательств является диспозитивной нормой международного права, поэтому международные соглашения в упрощенной форме должны соответствовать требованию публичности и по международному праву они подлежат опубликованию. Это условие распространяется и на джентльменские соглашения, которые должны быть опубликованы. Но действительность неопубликованных международных обязательств определяется исключительно нормами международного права, в соответствии с которыми такие обязательства действительны.

Массовый характер заключение соглашений в упрощенной форме, особенно джентльменских соглашений, приобрело после вступления в силу Статута Лиги Наций и в последующем - Устава ООН. Уставы этих универсальных международных организаций предусматривали и обязательную регистрацию государствами своих международных договоров в Секретариатах этих организаций в целях борьбы с тайной дипломатией.

Статья 18 Статута Лиги Наций признавала незарегистрированными международные договоры и другие обязательства своих членов недействительными. С целью избежать недействительности своих международных обязательств и одновременно их регистрации государства - члены Лиги стали в широких масштабах использовать для фиксации достигнутых соглашений и договоренностей различные формы политических, дипломатических и информационных документов, не имеющих статуса и формы международных договоров.

С учетом предшествующей договорной практики составители Устава ООН отказались от идеи признания незарегистрированных международных договоров недействительными. В ст. 102 Устава была сформулирована новая норма, лишавшая права ссылаться на незарегистрированные договоры в органах ООН, но современный смысл этой нормы сводится к тому, что на незарегистрированные международные договоры как на обоснование прав и обязанностей нельзя ссылаться только в Международном суде ООН.

В пользу довода о действительности международного обязательства, выраженного в упрощенной форме, можно привести то, что форма международного договора не влияет на его действительность.

В официальных сборниках действующих международных договоров, соглашений и конвенций СССР и России, издаваемых МИД СССР и МИД России, опубликованы международные договоренности и международные соглашения в упрощенной форме, часто не имеющие даже текстов, если не считать текстами их наименование. Из этого следует, что Российская Федерация признает обязательную силу международных соглашений в упрощенной, в том числе в устной, форме и что наряду с международными договорами эти соглашения являются источниками международных обязательств.