Кризис западной традиции права и российская традиция власти в ракурсе конституционной компаративистики

Во-первых, сравнительные исследования всегда сулят отечественной правовой среде некую пользу.

Во-вторых, можно ли считать невосприимчивость российской политической среды к западным конституционным идеям, ценностям, инструментам – ее устойчивым «врожденным свойством» или временной характеристикой (на период транзита из авторитарного режима в демократический, каким бы длительным он ни был).

Особенности современного кризиса западной правовой традиции и их значение для оценки состояния конституционализма

Циклический характер развития западной традиции права в целом и конституционализма в частности признан научным сообществом и неизменно комментируется в связи с характеристикой особенностей различных этапов развития данных циклов. На протяжении многих столетий Запад принято определять как «народы западного христианства».

Рассматривая западную традицию права, Гарольд Джон Берман призывает обратить внимание на то, что, начиная с конца XI и XII веков, кроме периодов революционных перемен, правовые институты на Западе непрерывно и последовательно развивались, причем каждое последующее поколение сознательно продолжало работу предыдущего. Этот процесс последовательного развития принято воспринимать как органичный рост.

«По всему Западу, – отмечает Берман, – собственность корпораций, коммерческая и промышленная собственность, включая и жилье, все больше регулируется административным законодательством, а индивидуальный собственник не смеет посадить дерево или сделать пристройку к кухне без правительственного разрешения». Так, в частности, право в XX веке как в теории, так и на практике в меньшей степени воспринимается как единый «свод, организм», но все больше как «каша» из сиюминутных решений и противоречащих друг другу норм, соединенных только общим «приемами», «техникой». Право предстает как инструмент государства, средство исполнения вол тех, кому принадлежит политическая власть. Забываются его религиозные корни, трансцендентные

свойства. Причем они исчезают не только из сознания философов и представителей юридической профессии, но из массового сознания народов, а главное – из самого права. Право становится все более фрагментированным, субъективным, ориентированным на удобство, а не на мораль. Оно заботится сиюминутных результатах, а не о последовательности и преемственности. В XX веке и сама

правовая традиция грозит обрушиться.

Современный кризис права, согласно позиции Г.Дж.Бермана, гораздо глубже, чем кризис индивидуализма, как он развился начиная с XVIII века, или либерализма, зародившегося в XVII веке, или секуляризма (начавшийся с XVI века).

Кризис западной традиции права отразился и на развитии конституционализма. Экспертные оценки его современного состояния нельзя назвать оптимистичными. Так, в частности, наблюдения Б.Н.Страшуна за политико-правовым развитием западных стран приводят его к выводу о том, что политический конституционализм там «сужается» при относительно стабильном юридическом. В связи с этим он отмечает антиконституционное усиление исполнительной власти в ущерб законодательной, отрыв властных структур от населения, усугубившийся в условиях интеграци в Европейский Союз. Поддерживая позицию Андраша Шайо, отраженную в статье «Транснациональные сети и конституционализм», Б.Н.Страшун обращает внимание на проблему усиления частных структур, являющихся частью транснациональных сетей и приобретающих все большую роль в публичной сфере, на то, что трансправительственные сети, действующие неформально, стали вытеснять национальные органы власти в ходе принятия решений, создавать свои нормативные системы, заменяющие право, выводить свое регулирование за пределы, допускаемые конституцией, пренебрегать правами человека еще в большей степени, чем государственные чиновники.

Характеризуя в совокупности упомянутые проявления кризиса западной традиции права в целом и конституционализма в том числе, стоит обратить внимание на следующие его черты.

• Контроль государства через право за общественной жизнью приобрел тотальный характер, что вызвало особенно активное неприятие со стороны участников хозяйственных отношений. Собственник вновь почувствовал свою уязвимость.

• Системный, органический, трансцендентный характер права сменился его хаотичностью, имитационностью, утилитаризмом.

• Юридические приемы и техника заслонили в своей значимости нравственную составляющую

права, которая первоначально в рамках западной традиции так же участвовала в формировании авторитета этого главного социального регулятора, как и его рациональные, полезные свойства.

• Базовые правовые, в том числе конституционные ценности приобрели многозначность в связи с конкретизацией их содержания применительно ко всему разнообразию ситуаций, в которых потребовалась их реализация. Но по мере усиления инструментального

начала в восприятии этих ценностей был утрачен не только их «сакральный» или «торжественный» аспект, показавший свою важность в ходе становления конституционализма, но и само их универсальное значение как ценностей.

• Характер расхождений, возникающих в странах западной правовой традиции между конституционной моделью государственного механизма и ее практическим воплощением,

дает основания экспертам делать вывод о деградации конституционализма.

• В XX веке западные общества вновь столкнулись с феноменом власти харизматического лидера (хотя и не обладающего титулом императора или монарха), практика которой существенно обесценила идею права, в первую очередь в политической сфере. Право оказалось бессильным в противостоянии иррациональному фактору, стремительно разрушившему легальные механизмы власти (например, в Италии или Германии). В XXI веке наука конституционного права в Европе опят задается вопросом о приемлемости и эффективности конституционно-правовых инструментов как средств ограничения публичной власти, совершенствования ее механизма и защиты человека от произвола со стороны государства.

• Экспорт конституционализма в регионы, где сильны традиционные системы социальных регуляторов (в первую очередь, в Азию и Африку), показала в этих условиях его декоративный характер и также способствовала девальвации конституционных ценностей, демифиологизации их универсальности.

• Конкуренция конституционного права с другими влиятельными нормативными системами

(в самих странах Запада), например, с созданными в рамках транснациональных, трансправительственных структур, с религиозными догматами, в том числе с исламским правом, становится все более жесткой.