9. «Дело Никсона» и другие решения Верховного суда сша, определившие основные тенденции развития института президентства.

Дело возникло в результате уотергейтского скандала, который начался во время президентской кампании 1972 года между президентом Никсоном и его соперником-демократом сенатором Джорджем Макговерном из Южной Дакоты. 17 июня 1972 года, примерно за пять месяцев до выборов, пятеро мужчин ворвались в штаб-квартиру Национального комитета Демократической партии, расположенную в Уотергейтском офисном здании в Вашингтоне, округ Колумбия. Позже выяснилось, что эти люди были связаны с администрацией Никсона.

В мае 1973 года генеральный прокурор Эллиот Ричардсон назначил Арчибальда Кокса на должность специального прокурора, которому было поручено расследование взлома. Позже в том же году, 20 октября, Никсон приказал уволить Кокса, что вызвало немедленный отъезд Ричардсона и заместителя генерального прокурора Уильяма Рукелсхауса в ходе так называемой «Резни в субботу вечером». Стрельба Кокса вызвала бурю протестов, вынудив Никсона назначить нового специального прокурора, Леона Яворски.

В апреле 1974 года Яворски получил повестку, предписывающую Никсону выпустить определенные записи и документы, относящиеся к конкретным встречам между президентом и лицами, которым предъявлено обвинение большим жюри. Считалось, что эти записи и разговоры, которые они показали, содержат разрушительные доказательства с участием обвиняемых и, возможно, самого президента.

Адвокат Никсона утверждал, что этот вопрос не должен рассматриваться в «судебном порядке». разрешение ", поскольку дело было спором внутри исполнительной власти, и ветвь власти должна разрешить спор сама. Кроме того, он утверждал, что специальный прокурор Яворский не доказал, что запрошенные материалы абсолютно необходимы для судебного разбирательства над семью мужчинами. Кроме того, он утверждал, что Никсон имел абсолютную исполнительную привилегию защищать связи между «высокопоставленными правительственными чиновниками и теми, кто консультирует их и помогает им в выполнении их обязанностей».

Заключение Суда установило, что суды действительно могли вмешаться в этот вопрос и что специальный советник Яворски доказал «достаточную вероятность того, что каждая из записей содержит разговоры, имеющие отношение к преступлениям, обвиняемым в обвинительном заключении». Хотя Суд признал, что принцип привилегии исполнительной власти действительно существует, Суд также прямо отклонил бы требование президента Никсона об «абсолютной, безоговорочной президентской привилегии иммунитета от судебного процесса при любых обстоятельствах».

Суд постановил, что требование о предоставлении президентской тайны в отношении материалов, вызванных в суд для использования в уголовном процессе, не может отменять потребности судебного процесса, если это требование основано не на том, что причастны военные или дипломатические секреты, а просто на основании всеобщего интереса к конфиденциальности. Затем Никсону было приказано доставить вызванные в суд материалы в районный суд.

Дело Соединенные Штаты против Никсона(1974)

 Оставлю только рассуждения - фабулу уже все вызубрили, наверное

представитель Президента заявил ходатайство об отмене требования, которое сопровождалось официальным утверждением о привилегии...

В окружном суде представитель Президента утверждал, что суд не обладает юрисдикцией истребовать доказательства, поскольку вопрос касался спора между подчиненным и вышестоящим должностным лицом внутри одной [исполнительной] ветви власти и поэтому не подлежал судебному решению. Этот аргумент был вновь представлен Суду с упором на то, что спор не представляет собой «дело» или «противоречие», которое могло бы решаться федеральными судами.; подсудность не зависит от такого поверхностного суждения... Отправной точкой является характер производства, для которого требуется доказательство - в данном случае это неоконченное уголовное преследование. Из норм закона вытекает, что специальный прокурор может оспаривать ссылки на привилегию исполнительной власти в процессе поиска доказательств в связи с осуществлением им делегированных ему полномочий.]

 ... Обратимся к заявлению  о том, что требование о предоставлении доказательств должно быть отклонено, потому что оно касается «конфиденциальных  бесед Президента и его ближайших советников, так что [их предоставление суду] будет не соответствовать публичным интересам». Первое разногласие касается широкого утверждения о том, что доктрина разделения властей препятствует судебной проверке заявленной Президентом привилегии.  Второе разногласие сводится к тому, что если [суд не будет убежден в абсолютной привилегии, ему] следует поддержать как вопрос конституционного права идею, что привилегия стоит выше требования о предоставлении доказательстве.

Осуществляя предписанные конституционные обязанности, каждая ветвь власти должна сначала интерпретировать Конституцию, и интерпретация любой ветвью ее полномочий заслуживает большого уважения со стороны других ветвей. Представитель Президента, как мы заметили, читает Конституцию как обеспечивающую абсолютную привилегию конфиденциальности любых контактов Президента. Однако многие решения Суда недвусмысленным образом подтвердили идею, прозвучавшую в деле Мэрбери против Мэдисона... о том, что «категорически компетенцией и обязанностью судебной власти является указание того, что есть закон»...

В поддержку своего требования абсолютной привилегии представитель Президента приводит два довода. Первый довод - это обоснованная потребность в защите процессов передачи информации между высшими должностными лицами правительства и теми, кто консультирует их и оказывает им содействие в выполнении их многочисленных обязанностей; важность такой конфиденциальности слишком очевидна, чтобы требовать дальнейшего обсуждения. Как показывает опыт, люди, которые ожидают, что их замечания получат публичное распространение, могут умерить свою искренность, заботясь о том, как они выглядят, и действуя в своих интересах в ущерб процессу принятия решений. Какова бы ни была природа привилегии конфиденциальности переговоров Президента в рамках реализации им его полномочий, основанных на статье 2 [Конституции США], можно сказать, что эта привилегия проистекает из верховенства каждой ветви по отношению к ее собственной, предписанной ей сфере обязанностей. Некоторые полномочия и привилегии следуют из перечисленных полномочий; защита конфиденциальности переговоров Президента имеют сходное конституционное обоснование.

Второй довод, заявленный представителем Президента в пользу абсолютной привилегии, основывается на доктрине разделения властей. Утверждается, что независимость исполнительной ветви в сфере ее полномочий ограждает Президента от судебных требований, предъявляемых в рамках происходящего уголовного преследования и таким образом защищает секретные президентские переговоры.

Тем не менее, ни доктрина разделения властей, ни потребность в конфиденциальности переговоров, происходящих на высоком уровне, без дополнительного обоснования не могут означать абсолютную, безоговорочную привилегию Президента на иммунитет от судебных процедур при любых обстоятельствах. Потребность Президента в полной искренности и объективности советников требует глубокого уважения со стороны судов. Однако когда привилегия основывается только на широком, недифференцированном утверждении о том, что конфиденциальность переговоров представляет собой публичный интерес, возникает конфликт с другими ценностями. В отсутствие заявления о необходимости защитить военные, дипломатические секреты, или секреты в области национальной безопасности мы находим затруднительным принять аргумент о том, что очень важный интерес в секретности переговоров Президента существенно пострадает в результате представления соответствующих материалов для исследования в закрытом судебном заседании со всех защитой [данных], какую окружной суд обязан будет обеспечить.

В данном деле мы должны сопоставить значение общей привилегии конфиденциальности президентских переговоров для выполнения его полномочий и посягательство такой привилегии на справедливое отправление уголовного правосудия. Разрешить привилегию удерживания доказательств, явным образом относящихся к уголовному разбирательству, означало бы сильно урезать гарантии надлежащей правовой процедуры  и серьезно повредить основной функции судов... В отсутствие доступа к определенным фактам уголовное преследование может быть заведено в тупик. Понятная заинтересованность Президента в конфиденциальности переговоров не будет нарушена раскрытием ограниченного количества бесед, связь которых с находящимися на рассмотрении [суда] делами была предварительно продемонстрирована.

Мы приходим к выводу, что когда доводы в пользу привилегии в отношении материалов, истребуемых для использования в уголовном процессе, основываются только на обобщенной заинтересованности в конфиденциальности, они не могут возобладать над фундаментальными требованиями должной правовой процедуры в рамках справедливого отправления уголовного правосудия…

• не понимаю, о каких ещё кейфах идёт речь, в рамках спецкурса вроде не обсуждали и импичменты - мимо - Мэрбэри против Мэдисона можно за уши притянуть.