§ 2. Господство права

Конституционное государство базируется на господстве права. Идея господства права, воплощением которой является правовое государство, на протяжении тысячелетий входит в золотой фонд общечеловеческих ценностей. Уже в течение нескольких столетий она используется в официальных доктринах и законодательстве многих государств. Она уходит корнями в античное общество.

Как отмечал В.С. Нерсесянц, уже в древности начинаются поиски принципов, форм и конструкций для установления надлежащих взаимосвязей, взаимозависимостей и согласованного взаимодействия права и власти. В процессе углубившихся представлений о праве и государстве довольно рано сформировалась идея о разумности и справедливости такой политической формы общественной жизни людей, при которой право благодаря признанию и поддержке публичной власти становится общеобязательным законом, а публично-властная сила (с ее возможностями насилия и т.д.), признающая право, упорядоченная и, следовательно, ограниченная и оправданная им одновременно, - справедливой (т.е. соответствующей праву) государственной властью <1>.

--------------------------------

<1> См.: Социалистическое правовое государство. Проблемы и суждения. М., 1989. С. 46.

"Символическим выражением подобных представлений, - писал В.С. Нерсесянц, - стал образ богини правосудия (с повязкой на глазах, с мечом и весами правосудия), олицетворяющей единение силы и права; охраняемый богиней правопорядок в равной мере обязателен для всех. По представлениям древних, этот образ правосудия (остающийся, кстати говоря, и сегодня наиболее подходящим символом для правовой государственности) выражает не только смысл и идею справедливого суда как специального органа, но и идею справедливой государственности вообще (справедливой организации власти в человеческом обществе). Правосудие (юстиция) - это суждение по праву (т.е. осуществление справедливости) не только по особым спорам в суде (при судоговорении), но и по всем делам государственно организованной жизни" <1>.

--------------------------------

<1> Там же.

Ряд положений, имеющих важное значение для последующих представлений о правовом государстве, был разработан еще античными авторами. "В их числе, - указывал В.С. Нерсесянц, - положение о власти закона как сочетании силы и права (Солон, Аристотель и др.), о различении правильных и неправильных форм правил, о смешанном правлении и роли права и типологии государственных форм (Сократ, Платон, Аристотель, Полибий, Цицерон); о соотношении естественного и волеустановленного права (Демокрит, софисты, Аристотель и др.); о равенстве людей по естественному праву (некоторые софисты, стоики, римские юристы); о праве как мериле справедливости и регулирующей норме политического общения (Аристотель); о государстве (республике) как "деле народа", как правовом общении и "общем правопорядке" (Цицерон); о сфере частного и публичного права; о свободном индивиде как юридическом лице, субъекте права (римские юристы) и др." <1>.

--------------------------------

<1> Социалистическое правовое государство. С. 47.

Идеи античных классиков по затронутому кругу политико-правовых проблем оказали заметное влияние на становление и развитие учения о правовом государстве.

В теоретический обиход категория "правовое государство" была введена Карлом Велькером в книге "Конечные основания права, государство и наказания, развитие философско-исторических в соответствии с законами наиболее примечательных прав народа" (1813 г.), который выделял в жизни общества такие периоды его жизни, как детство, юность, зрелый возраст, старость и смерть, считая, что зрелому возрасту соответствует "гражданское правовое государство" как образ правления.

Одним из создателей концепции правового государства был Роберт фон Моль, который в своей книге "Наука о политике" исходил из того, что наступление Нового времени в развитии государства ознаменовалось появлением правового государства.

В позиции Р. фон Моля следует выделить три основных момента: первый момент - правовая государственность - феномен, который возникает на самой высокой стадии ее исторической эволюции, и только на этой стадии она сообразна; второй момент - свобода каждого гражданина и всех граждан вместе взятых - главная забота правового государства, краеугольный камень его бытия; третий момент - разумная организация общей силы, иными словами, устройство системы государственных учреждений есть гарантия реальности такой свободы.

Заметный вклад в развитие этого учения внес английский мыслитель XVII в. Дж. Локк, в творчестве которого идея господства права представлена в виде государства, в котором верховенствует закон, соответствующий естественному праву и признающий неотчуждаемые естественные права и свободы индивида. Такое государство с господством права он противопоставляет деспотизму и всем остальным видам правления. Дж. Локк выступал с обоснованием "доктрины законности сопротивления всяким незаконным проявлениям власти" <1>.

--------------------------------

<1> Локк Дж. Избранные философские произведения. М., 1960. Т. 2. С. 116.

Философская основа теории правового государства была сформулирована немецким философом И. Кантом (1724 - 1804), который считал, что государство - это объединение множества людей, подчиненных правовым законам.

Кант ввел в немецкую философию и науку о государстве понятие правового государства и его идею, что являлось определяющим на последующие десятилетия.

Философскую основу теории правового государства И. Кант сформулировал в ряде своих работ, в число которых входят: "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане" (1784 г.), "Предполагаемое начало человеческой истории" (1786 г.), "К вечному миру" (1795 г.), "Метафизические начала учения о праве" (1797 г.) и др.

Духовные основы идеи правового государства И. Канта были заложены в таких его работах, как "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане" (1784 г.), "Об известной поговорке: "Это может быть верно в теории, но не годится для практики" (1793 г.) и др.

И. Кант считал, что благо государства состоит в высшей степени согласованности государственного устройства с правовыми принципами, и стремиться к такой согласованности нас обязывает разум через категорический императив, реализация требования которого в сфере государственности предстает у И. Канта как правовая организация государства с разделением властей.

У И. Канта правовые законы и правовое государство - это долженствование <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Соколов А.Н. Правовое государство. Идея, теория, практика. Курск, 1994. С. 32 - 44.

"Правовое государство" является немецким словообразованием (der Rechtsstaat), анализом понятия которого занималась вначале преимущественно немецкая литература. При этом даже делались многочисленные попытки, так сказать, национализировать правовое государство, превратить его в исконное достояние германского духа.

Правда, уже тогда такого рода попытки вызывали серьезные возражения у крупных немецких исследователей. "Нет ничего ошибочнее, чем думать, - считал, например, известный немецкий государствовед, - что идея правового государства есть совсем особая немецкая принадлежность. Во всех своих существенных чертах она у нас общая с родственными нам народами, которые пережили одинаковые стадии развития - особенно с французским, с которым вопреки всему духовно нас связала судьба" <1>.

--------------------------------

<1> Цит. по: Котляревский С.А. Власть и право. М., 1915. С. 48.

Впрочем, тот факт, что проблема правового государства занимала такое значительное место в немецкой юридической литературе, также не случаен. Сами проблемы немецкого конституционализма, его часто незавершенный характер, пережитки в нем абсолютизма постоянно давали повод задумываться над этой проблемой и искать разрешения ее при сравнительно ограниченных конституционных возможностях.

Однако, придумав соответствующий термин, немецкие исследователи, как уже отмечалось, не были первооткрывателями самого понятия. "Саму историю понятия, - писал С.А. Котляревский, - можно было бы продолжить в гораздо более раннее прошлое, чем эпоха немецкого конституционализма; ведь не нужно доказывать, что понятие существовало много раньше, чем для него было найдено соответствующее слово. Мы не могли бы тогда пройти мимо Руссо, который в сущности стремился разрешить в Contrat social именно этот вопрос, как возможно правовое государство, и который оказал такое влияние на немецкую философию права. Отсюда пришлось бы идти далее к теоретикам государственного права Вольфу и Пуффендорфу, особенно же - к Гуго Гроцию и Алтузио... одному из самых горячих приверженцев идеи правового государства". Отсюда был бы естественный переход к средневековым публицистам, предвосхитившим столько идей, которые считаются принадлежностью нового политического развития Европы, особенно к столь оригинальному и чуждому схоластических приемов Марсилию Падуанскому, и далее уже к античным источникам средневековой мысли" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 49 - 50.

Возвращаясь к немецкой юридической литературе XIX в., можно сказать, что в ней был предложен ряд определений правового государства. Одни исследователи правовое государство отождествляли с конституционным - обычно в переходные от абсолютизма к конституционализму эпохи - а образцы последовательного конституционализма ими брались по необходимости в англо-французском мире; другие рассматривали правовое государство в рамках естественно-правовой доктрины, где упоминалось деление государств на патриархальные, иерархические, деспотические и правовые.

У Р. фон Моля через правовое государство определяется понятие конституционного государства, которое характеризуется следующими признаками: осуществление всей государственной власти в смысле правового государства и ради присущих ему целей через носителя этой власти - наследственного монарха или магистрата, избранного на определенный срок; установление правомочий власти в согласии с конституцией; признание известных правовых притязаний за подданными и обеспечение всех указанных прав народным правительством. Он считал понятие правового государства более широким, нежели государства конституционного.

Моль признавал совместимым с правовым государством любую организацию государственной власти (народоправство, монархия и т.д.) - лишь бы при ней оставались достижимыми главные задачи правового государства. По его мнению, главное - чтобы государственная власть применялась исключительно для целей правового государства и воздерживалась от всяких несправедливости и произвола. Таким образом, правовое государство у него противопоставлялось деспотическому.

Моль перечислял права государственной власти и права граждан в правовом государстве. Он относил к первым право на закономерное повиновение всех участников государственного союза, на принятие всех мер для осуществления государственной цели, право главы государства на приличествующее его положению материальное обеспечение; ко вторым - равенство граждан перед законом, равное их участие в государственных делах, известные виды гражданской свободы.

Таким образом, у Р. фон Моля правовое государство, с одной стороны, выражается в определенной цели и в направлении государственной деятельности и эта цель может быть достигнута при различном устройстве государственного механизма, а с другой - характеризуется определенными институтами, которые возможны лишь при соответствующем и определенном устройстве. Следовательно, оказываются существенными не только цели, но и средства их выполнения.

Другой немецкий исследователь, Фридрих Юлиус Шталь, считал, что никакое государственное устройство не может быть прочным и надежным, если оно не стоит на почве права. Правовое государство противополагается у него не только патримониальному и полицейскому, но также и народоправному.

Он исходил из того, что государство должно сделаться правовым. Это лозунг и действительная потребность развития Нового времени. Оно должно правовым образом определить и неизменно охранять границы своей деятельности, как и сферу свободы своих граждан, и осуществлять нравственные идеи прямым путем государственного воздействия не далее чем это относится к области права, т.е. лишь предоставляя им самые необходимые ограждения.

Ф. Шталь подчеркивал, что понятие правового государства заключается в том, что государство не только заботится о правовом порядке и не имеет в виду административных целей, но и охраняет интересы отдельных лиц. Правовое государство обозначает не цель, не содержание государственной деятельности, а способ и характер ее осуществления. Правовое государство связано и с определенным устройством. Ему соответствует строй в духе идеального немецкого конституционализма.

О. Бэр сосредоточивал внимание на правовых гарантиях для граждан, которые, по его убеждению, могут быть созданы лишь определенным положением суда в государстве. Он полагал, что независимость суда и участие народного представительства в законодательстве суть выражение одной мысли. Признание не только моральных, но и правовых обязанностей правительственной власти и есть основной момент в стремлении осуществлять правовое государство.

Однако подобные обязанности, по его мнению, должны иметь и свою правовую защиту, которая может быть достигнута только подчинением правительственной власти суду. Изъятие действий этой власти из судебного контроля равносильно отрицанию за публичным правом качества права. Поэтому основная задача времени - создать и в области публичного права самостоятельную и независимую юрисдикцию.

По мнению О. Бэра, чтобы правовое государство сделалось действительностью, недостаточно определить нормы публичного права путем законодательства - нужно также создать правосудие, которое устанавливает право в каждом конкретном случае и дает незыблемую основу для его восстановления, если оно нарушено.

Классическими представителями теории правового государства в Германии XIX в. стали Л. фон Штейн и Р. фон Гнейст.

Л. Штейн исходил из того, что государству присуща возможность стать правовым, поскольку оно в известной степени независимо от общества с его господством одних классов над другими, с его роковой прикрепленностью отдельного человека к социальному положению. Но в то же время правовая свобода не может вполне устранить общественную необходимость, и уже поэтому нельзя превратить государство в исключительно правовую организацию. Само же понятие "правовое государство" не есть что-либо априорное или связанное с духовными свойствами какой-нибудь определенной национальности - оно вполне отражает исторические условия.

Правовое государство не означает такое государство, которое вводит в свои задачи создание права, поскольку тогда под эту концепцию подпадает всякое государство. Правовое государство развивает не право вообще, а определенную отрасль последнего - право управления в широком смысле, а не гражданское, уголовное.

Л. Штейн подчеркивал, что требование правового государства соответствует именно этому моменту, когда от государства ожидается создание для новой государственной жизни действующей системы права управления, когда развитому и сильному организму правительственной власти противополагаются в качестве грани закон, самоуправление и право отдельного гражданина в целях обеспечения самостоятельности этих трех факторов относительно правительственной власти. Идея правового государства означает систему правовых основоположений и средств, которые признаются обязательными для правительства в его указной и конкретной деятельности, обязательными в целях сохранения права, установленного в законодательстве.

Таким образом, по мнению Л. Штейна, правовое государство предполагает верховенство закона, осуществляющееся в конституционном государстве, но оно вместе с тем утверждает проникновение этого верховенства во всю область государственного управления - утверждает наличность целой разработанной публично-правовой системы. Понятие правового государства у него значительно конкретизируется: оно есть определенная разновидность конституционного государства.

В конечном счете правовое государство для Л. Штейна есть конституционное государство с правильно устроенной административной юстицией - юстицией не только по имени, но и по духу.

Мысли Л. Штейна о правовом государстве получили законченную обработку и выражение у Р. Гнейста. Правовое государство в его понимании представляет исконную принадлежность быта германских народов. По его мнению, правовым было уже государство каролингов. Оно осуществлялось и в немецком Средневековье, и в Новое время. Здесь имеется в виду не наличие какого-нибудь отдельного учреждения, а основной характер немецкого правового развития. Он считал, что в природе, например, французского государственного строя выражается прямое отрицание правового государства.

Существенная черта власти в правовом государстве - дух самоограничения, который, однако, нельзя смешивать с подчинением государства обществу, так характерным, с точки зрения Гнейста, для франко-бельгийского парламентаризма.

Всего ближе правовое государство у Р. Гнейста подходит к типу немецких конституционных государств - с сильно выраженным монархическим принципом, которому противоречит "извращенная" доктрина разделения властей, превращающая короля лишь в главу исполнительной власти; решительным отрицанием политической ответственности министерства; с ограничением вообще парламентского контроля проверкой лишь закономерности, а не целесообразности правительственных действий, и, в особенности, с ограничением бюджетным правом.

Но главным выражением идеи правового государства для Р. Гнейста остается административная юстиция. В его глазах идея правового государства как бы закончила свою миссию в Пруссии: она получила здесь полное воплощение.

Г. Зейдель считал, что правовое государство есть нечто вполне конкретное: оно исчерпывается требованием, чтобы при конституционном строе законодательство было отделено от управления. При этом, с точки зрения Г. Зейделя, конституционному государству не противоречат наличность права чрезвычайных указов, а также широкие полномочия государства в области издания вообще указов и распоряжений.

Однако господствующую роль в немецкой государственно-правовой литературе в XIX в. играл П. Лабанд с его истолкованием государства как юридического лица. По его мнению, главный признак правового государства заключается в том, что государство не может требовать от своих сочленов никаких действий и не может им их запретить иначе, как на основании известного правового положения. А поскольку для П. Лабанда установление такого правового положения характеризует законодательный акт, взятый в материальном смысле, то можно сказать, что для него государство является правовым постольку, поскольку положительные или отрицательные обязанности граждан определяются материальными законами.

Вместе с тем у П. Лабанда понятие правового государства связывается с совершенно объективными показателями: ему соответствует известная черта государственного правопорядка, а не наличность каких-либо правопритязаний со стороны граждан.

П. Лабанд отрицал вообще субъективные публичные права: каждый член государственного союза, даже относимого к разряду правовых государств, пользуется рефлексом того правила, по которому обязанности граждан устанавливаются лишь в законодательном порядке. От воли государства всецело зависит, оставить это правило в силе, отменить его или ограничить. Без этого провозглашение в конституции всяких основных прав человека и гражданина оказывается самым бесполезным делом.

Здесь лежит коренное различие между взглядами П. Лабанда и Г. Еллинека, для которого наличие субъективных публичных прав есть необходимое последствие правового самоограничения государства. Они столь же мало противоречат государственному суверенитету, как и субъективное частное право. Это правоограничение государства, имеющее, как уже отмечалось, чисто метаюридическое значение, делает возможным и правовое государство. Поэтому оно для Г. Еллинека не представляется определенным типом государственной организации, а его основным признаком оказывается обеспечение прав - не только частных, но и публичных - членов государственного союза. При этом, разумеется, степень этого обеспечения может быть различна.

Своеобразную позицию по этим вопросам занимал Генель. Для него правовое самоограничение в еще большей степени, чем для Г. Еллинека, оказывается необходимой принадлежностью всякого государства. А поскольку государственное единство заслоняется у него множественностью членов государственного союза, то, понятно, что правовая организация и воплощается преимущественно в признании за этими членами прав и обязанностей. Таким образом, как будто всякое государство оказывается правовым - взгляд, к которому трудно не прийти, если переоценивать в государстве правовой элемент или, лучше сказать, недооценивать в нем аспекты власти и силы.

Генель не останавливался специально на понятии правового государства, но его основой он признает необходимость законодательной формы для создания правовых отношений между властью и гражданами.

О. Гирке называл правовым государство, которое, во-первых, ставит себя не выше права, но в среду права; во-вторых, во всей своей положительной жизненной деятельности, подобно отдельному гражданину, пользуется свободой, но свободой в пределах закона и связано рамками права; в-третьих, где все публичное право совершенно так же, как и частное, признается правом в полном смысле слова и пользуется судебной защитой, в которой ему еще до сих пор отказывают.

О. Гирке считал, что правовое государство обнаруживается в правовой защите граждан; его принцип проведен в современном ему конституционном строе. Право сопротивления и возмущения, по его мнению, применяемое в некоторые эпохи европейской истории, есть прямое отрицание правового государства: последнее повелительно требует наличия какой-либо высшей, безапелляционной инстанции.

Таким образом, у О. Гирке анархическому праву сопротивления противополагается правовая защита, организованная средствами самого государства. Она возможна при условии разделения властей, т.е. в рамках конституционного государства, но наличие конституции еще не разрешает задачи сделать публичное право таким же обеспеченным, как и частное.

К воззрениям О. Гирке примыкают и взгляды Г. Прейса, по мнению которого природа правового государства состоит не в том, что государство есть создание права или что оно не имеет других задач, кроме осуществления права, а в том, что связь, объединяющая в органическое единство все его части - единичные и совокупные, - есть связь правовая.

Он полагал, что учение о государстве, которое это признает, есть учение о правовом государстве, а государство, которое этому признанию дает положительное, ощутимое и распознаваемое выражение, является правовым государством.

Г. Прейс не был вполне согласен с общераспространенным взглядом, отождествляющим правовое государство с конституционным строем. Последний есть лишь его naturale; essentiale - признание за государством качества совокупного лица, носителя государственных прав; его основной принцип - самоуправление. В правовом государстве качество самоуправляющейся корпорации является общим по отношению к государству со всеми совокупными лицами.

У Г. Прейса правовое государство связывается с самоуправлением, которое охватывает и провинциальную автономию, и государство с ограниченными правами, входящее в состав союзного единства. Правовое государство не претендует быть исключительным лицом публичного права, а признает подобное же качество за другими территориальными и внетерриториальными союзами. Таким образом, здесь субъективные публичные права должны принадлежать не только отдельным гражданам.

Г. Прейс считал, что правовое государство - это государство, конституционное и в то же время совершенно централизованное и не признающее свободы союзов. Лишь в конституционном государстве возможно обеспечение прав других, кроме государства, юридических лиц. Лишь конституционному государству не присущ суверенитет в том смысле, в котором употребляет это слово Г. Прейс.

Г. Прейс противопоставляет твердость и неподвижность правовых категорий текущей политической действительности с ее разнообразием постепенностей и оттенков. Но такой твердой и неподвижной грани для правового государства он не находит.

По мнению О. Майера, правовое государство стоит в связи с конституционным строем, но нельзя ставить знак равенства между государством конституционным и правовым. Правовое государство не только должно иметь облик законного конституционализма, но и обладать управлением, связанным правовыми нормами. В нем административный акт приобретает некоторую аналогию с судебным приговором.

О. Майер считал, что правосудие по своей природе уже связано законом. Управление тоже требует, чтобы государство как можно больше пользовалось законом для создания правовых положений, регулирующих управление. В правовом государстве предполагается верховенство закона, определяющее его значение для управления.

Р. Том под правовым государством понимал только форму осуществления государственных целей, а не их определенное содержание. Он указывал на пять основ правового государства: а) верховенство закона; б) связанность управления законом, но лишь таким законом, который оставляет надлежащий простор свободной инициативе; в) судебная ответственность государства и его чиновников за такие нарушения граней, проведенных законом, которые могут быть поставлены им в вину; г) обеспечение против неправильного и партийного применения законов посредством административных судов и независимости должностных лиц; д) создание развитого во всех деталях публичного права путем законодательства, все более и более юридически обоснованного, - законодательства, которое до сих пор создавалось под слишком исключительным господством политических или административно-технических интересов.

Конституционный строй, с точки зрения Р. Тома, является предпосылкой правового государства. Его склонность рассматривать правовое государство как некоторый общий принцип, не покрывающийся определенным государственным устройством, например конституционным, а лишь предполагающий это, подчеркивает не только равновесие права и государства, но и верховенство права над государством.

По мнению Г. Кельзена, государство столь же мало мыслимо без права, как право без государства. Даже в историческом плане начатки права и государственной организации не могут быть друг от друга отделены. Право и государство должны рассматриваться как две стороны единой реальности. Однако в глазах юриста права и обязанности государства ничем не отличаются от прав и обязанностей других лиц - и те и другие определяются законом. Вообще, по мнению Г. Кельзена, осуществление правопорядка есть единственная функция государства. Поэтому Г. Кельзен решительно отвергал и теорию правового самоограничения, поскольку в глазах юриста власть не может ограничивать себя правом, ибо она сама есть право.

Г. Кельзен указывал, что юрист принимает закон - единственное подлинное выражение государственной власти - за данное; для него государственный акт может существовать лишь в пределах закона. Но признание государства правовым есть нечто большее и при том выходящее за пределы юридического формализма. Сущность этого государства Г. Кельзен видит в том, что никакие правовые обязанности субъекта не могут быть обоснованы помимо занимаемого им правового положения, но он распространяет это правило и на само государство как субъект. Другими словами, власть в правовом государстве не может выходить за пределы этих правовых положений. Управление extra legem также может быть допустимо лишь на основании правового положения - закона, который в этом случае совершает как бы акт отрицания.

Таким образом, по мнению Г. Кельзена, с одной стороны, правовое государство выражается в законодательстве, которое охватывает всю совокупность правовых обязанностей (непосредственно или посредством предоставления полномочий правительству), а с другой стороны, идеальная юридическая конституция здесь становится реальностью: власть действительно покрывается правовыми нормами. Это возможно лишь в конституционном государстве, и Кельзен иногда использует такое название государства как однозначное правовому государству.

Последнее, по мнению Г. Кельзена, имеет, однако, свое особое содержание, и при этом метаюридическое, поскольку в пределах чисто юридических для Кельзена государство всегда действует правомерно. Однако, выходя за пределы законных полномочий, его власть перестает быть властью. Правовое государство строится именно на самоограничении, отвергаемом Кельзеном в порядке юридическом. По его мнению, правовое государство воздерживается от актов, которые формально-юридически не могли быть вменяемы ему как неправомерные.

Таким образом, несмотря на сложности рассмотрения вопроса о правовом государстве в немецкой литературе, можно говорить об определенной логической последовательности, связанной с последовательностью политических эпох в этой стране.

В первой половине XIX в. правовое государство обычно рассматривалось сквозь призму естественно-правовых доктрин, разделяющих происхождение и развитие государства на ряд чисто юридических актов и ограничивающих цели его деятельности осуществлением права. Это право обращается в программу конституционного строя, примером которого могли служить страны, вступившие на путь политической свободы раньше Германии.

На смену им приходят представители государствоведения, чуждые естественно-правовому субъективизму. Отвлеченный конституционализм уступает место конституционализму, более соответствующему реальным силам немецкой общественности.

В этот период делаются попытки найти корни правового государства в истории немецкого народа, в тех качествах его государственной и правовой мысли, которые отличают его от других народов. В то же время правовое государство получает конкретные черты. При этом обычно выдвигается идея административной юстиции как обеспечение законности управления.

Объединение Германии дало новый толчок к решению проблемы правового государства. Эта проблема теперь уже не связывается так прочно с определенной судебно-административной реформой, хотя само наличие правильной административной юстиции по-прежнему выдвигается в качестве существенного элемента правового государства.

Хотя конституционное устройство представляется необходимым условием осуществления правового государства, последнее рассматривается как нечто большее. Оно характеризуется, с одной стороны, верховенством закона, а с другой - обеспечением права членов государственного союза, которое зависит не только от формальных отношений между администрацией и законодательством, но и от материальных качеств последнего. Само верховенство закона теперь уже не понимается в смысле абсолютного ригоризма. Например, в правовой литературе рассматриваются такие явления, как защита свободы судейского усмотрения и т.п. Но эта "свобода", конечно, есть не произвол, а подчинение правовым началам, еще не закрепленным в законе. Сущность правового государства остается выраженной в принципе правовой связанности, которая отличает данную государственную власть <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее о происхождении немецкой школы правового государства см.: Котляревский С.А. Власть и право. С. 46 - 91. На базе этой монографии составлен приводимый здесь обзор немецкой литературы.

Французская государственно-правовая литература не знает выражения "правовое государство". В ней аналогичное понятие обозначается словами "regne de la lois" - "царствование законов, господство законов" или "limitation des gouvernants" - "ограничение правителей". Но это, конечно, не означает, что сама проблема была чужда французскому праву.

Французская классическая философия возводит правовой характер государства к народному суверенитету. В соответствии с ней лишь власть, вытекающая из народной воли, лишь закон, являющийся выражением этой воли, удовлетворяют требованиям правомерности. Вне этих требований может быть только узурпация.

Сторонники данной доктрины могли видеть в себе последователей Ж.Ж. Руссо, для которого только подчинение общей воле разрешает противоречие между прирожденной свободой человека и окружающим его со всех сторон принуждением.

Эта доктрина соответствовала и Декларации прав человека и гражданина, и революционным конституциям того периода, а установленное окончательно всеобщее избирательное право само рассматривалось как практическое осуществление народного суверенитета.

Народный суверенитет должен был иметь свои границы в личных правах, признание и защита которых, по Б. Констану, составляет содержание свободы в новом государстве.

Наиболее ярким представителем этих взглядов был А. Эсмен, который считал принцип народного суверенитета единственным основанием правомерной власти в государстве, предпосылкой господства права, предпосылкой, вполне признанной французским государственным строем. Этот принцип он рассматривал в качестве мерила для отдельных учреждений и их функций.

Интересное истолкование народного суверенитета содержалось в работах М. Ориу. У него всеобщая воля оказывается лишь единогласием нации относительно идей и чувств бесспорных и потому весьма элементарных. Общая воля не может быть как-либо организована и не способна сама ничего создать. Она лишь принимает то, что приходит к ней извне. Но эта общая воля совершенно отлична от воли избирателей. Последние - это особая власть в государстве. Но и народный представитель не является делегатом ни общей воли, ни даже воли избирателя. Его положение М. Ориу характеризует как инвеституру.

Представители самостоятельно ведут дела, и их деятельность должна лишь получить одобрение со стороны общей воли. Причем это одобрение может быть даже молчаливым или подразумеваемым. Таким образом, народу принадлежит не власть, а проверка, которая может иметь при этом весьма неотчетливую форму. Власти же - и избирательная, и законодательная, и правительственная - оказываются автономными. Гарантия лежит в их равновесии, которое достигается или их совместным участием в одном и том же государственном акте, или их солидарностью. Очевидно, что в таком понимании народный суверенитет не предопределяет государственного устройства и совместим со многими его видами.

М. Дюги совсем обходится без понятия народного суверенитета. Он подчеркивает, с одной стороны, внеправовую природу государственной власти, которая всегда покоится на силе, а с другой - внегосударственное происхождение правовых норм. Эти нормы обязательны и для государства, отвечают социальной солидарности, и даже более того - сама сила нормы заключается в том, что в ней как бы выкристаллизовывалось стремление человеческой природы к солидарности.

М. Дюги солидарностью обосновывает полное подчинение государства праву. Он считал, что существует право и против государства, и признавал за гражданином право сопротивления. В то же время законность самой власти он определял не ее происхождением, а осуществлением в духе социальной солидарности или вразрез с нею.

По М. Дюги, правовым делается государство, поскольку и правящие, и управляемые проникаются сознанием общественной солидарности. Он не связывал такое государство с конкретными чертами государственного устройства.

Одну из основ правового строя М. Дюги видел в присущей закону общности, предполагающей равенство перед законом, поскольку всякое решение, нарушающее общий закон для данного случая или лица, от кого бы оно ни исходило, есть акт диктатуры.

Отказываясь от народного суверенитета, М. Дюги приходит к чисто метаюридическому пониманию правового государства, при котором оно не может быть отождествлено ни с каким определенным типом.

К таким же выводам приходит и Ориу, у которого государство есть организация нации, характеризуемая известным порядком и равновесием элементов. Смысл и в то же время критерий жизнеспособности государства - в создании и защите общественного мира, который осуществляется через сложившиеся социальные состояния. Эти состояния создаются вокруг всякой общественной функции, всякого представленного в общественной среде интереса. В государстве действует основное равновесие власти и этих социальных состояний, которым присущ известный элемент борьбы за существование. Сама власть, первоначально фактическая, затем обращается в правовую уже одной своей длительностью и необходимостью признавать в известной мере сложившиеся вокруг нее социальные состояния.

Но если право в государстве представляет собой упроченный порядок, при котором охраняются социальные состояния, то оно может воплощаться в ряде политических систем и форм правления. Нет точной границы между государством правовым и неправовым. М. Ориу глубоко проникнут сознанием правообразующей силы факта, причем эта сила допускает в своем проявлении ряд постепенностей, но есть известное направление, известный уклон в сторону правового государства.

Надо сказать, что само учение о верховенстве закона было встречено во французской литературе существенными оговорками. Так, некоторые исследователи полагали, что с этим верховенством закона трудно примирить учение о делегировании правительственной власти от законодательной, в то время как обычно признаются и существование, и правомерность подобной делегации. Кроме того, установившийся парламентарный режим чрезвычайно смягчает противоположность законодательного и правительственного акта, поскольку последний тоже исходит от власти, солидарной с законодательным органом.

Вызывало сомнение верховенство закона и у А. Леруа. Он считал, что идея закона была дорога Великой революции, ибо она являлась отрицанием старого произвола. Но закон, по его мнению, унаследовал всю повелевающую власть монарха: его всемогущество обратилось в подлинный деспотизм. Современное общество уже не может свободно развиваться под властью столь малоподвижных, столь трудноизменяемых правил. Оно нуждается в большей гибкости и приспособляемости их.

А. Леруа указывал, что общность, которая признается в теории существенной чертой закона, на практике уступает место тенденции ограничивать его применение: материальные признаки закона стушевываются. В этих условиях за правительством начинают признавать право в известных случаях воздерживаться от применения закона - такое признание санкционируют даже палаты Федерального Собрания. В то же время определенные полномочия, считавшиеся исключительным правом законодателя, приобретал французский суд - особенно кассационный. В этих условиях царство закона уступает место господству общественного мнения.

Ш. Крюэ делал вывод, что закон вообще имеет весьма ограниченную силу. Законодательство преобразовывается не только судом и юриспруденцией: оно, закрепленное на бумаге, никогда не поспевает за развитием жизни.

Ежедневно мы видим, как общество изменяет законы, но никогда не видим обратного. Нарушение закона осуществляет известную функцию в праве, подобно тому как ересь - функцию в человеческом познании. Впрочем, полагал Ш. Крюэ, и само право не господствует над социальными силами, а лишь отображает их.

Во французской правовой литературе наряду с обычными представлениями о правовом государстве известное внимание уделялось и так называемому правовому государству синдикалистов. Сторонники такого государства полагали, что юридические синдикаты разрушают право государства и заменяют его автономным правом синдиката и группы. Политически они должны заменять неопределенное, измененное понятие суверенитета народа суверенитетом труда <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее о происхождении французской школы правового государства см.: Котляревский С.А. Власть и право. С. 91 - 104. На базе этой монографии составлен приводимый здесь обзор французской литературы.

Разновидностью теории правового государства является конструкция господства права, сложившаяся в рамках англосаксонской правополитической традиции.

В английской литературе проблема правового государства почти не затрагивалась, поскольку принцип господства права с давних пор считался частью английской конституции. Однако именно этому вопросу посвящена фактически книга А.В. Дайси об английской конституции, в которой Англия рассматривается как правовое государство.

Согласно А.В. Дайси, английский строй выражается в двух началах - верховенстве парламента и господстве права, - которые сводятся к трем компонентам: ответственности граждан исключительно перед судом за определенные нарушения закона; исключительной подсудности всех без изъятия общим судам; обеспечению свободы частных лиц решениями общих судов.

У А.В. Дайси обе черты английского строя - верховенство парламента и господство права - тесно связаны и определяют друг друга. Вместе с тем он полагал, что господство права возможно и в условиях отсутствия верховенства парламента.

Кроме того, само верховенство парламента оказывается возможным лишь потому, что господство права не является исключительным, что рядом с ним действует целая система политической морали, выраженная в целой системе конституционных соглашений.

Правда, А.В. Дайси убедительно доказывает, что грубое нарушение такого рода соглашений рано или поздно приводит нарушителей к столкновению с законом. Но в то же время сравнительно с законами эти соглашения весьма неопределенны, поскольку грани дозволенного и недозволенного проведены здесь не столь отчетливо.

По мнению А.В. Дайси, за этими соглашениями стоят не только законы, но и общественное мнение страны. К власти общественного мнения легко прийти, если учесть, что английской гражданской свободе чужда законодательная регламентация, а пределы, например, допустимой свободы печати или свободы собраний устанавливаются решениями присяжных.

Таким образом, английское господство права, изображаемое А.В. Дайси, не может быть понято, если не будет принято во внимание господство общественного мнения, проникнутого уважением к праву.

Вместе с тем в Англии обсуждается проблема воспитания демократии и прежде всего тех ее моральных устоев, вне которых не может быть и здоровой правовой ее жизни.

Итак, по мнению А.В. Дайси, в Англии проблема правового государства в элементарном смысле обеспечения законности и личной свободы давно решена. В этих условиях перед юридической и политической английской литературой стоят более сложные задачи: с одной стороны, обеспечить гармонию государственного устройства и управления с общественным мнением, а с другой - сохранить в общественном мнении традиционное стойкое уважение к праву независимо от постоянного изменения его содержания.

Надо сказать, что концепция господства права явилась отражением англосаксонской правополитической традиции, в рамках которой идея господства права материализовалась в институт сильного, независимого суда, ставшего своеобразным буфером между индивидом и властью.

В отличие от романо-германской теории правового государства, которая носит ярко выраженный рационалистический аспект, а упорядочение общественных отношений мыслится только посредством позитивных законов, в рамках которых право интерпретируется как своеобразная дисциплинирующая социальная система, а правовое государство - как воплощение определенного правопорядка, англосаксонская версия предполагает ограниченное государство и свободное правовое общество, в котором государству отводится роль арбитра, посредника, вмешивающегося в правовой конфликт только в том случае, когда исчерпаны все другие возможности и появилась необходимость в активных властных действиях.

"Нельзя не видеть, - пишет А.В. Корнев, - стремления конструкции господства права отстаивать интересы личности, "самости" перед властью. Право в данном случае есть не что иное, как продукт общества, а фактор государства в формировании права являет собой весьма незначительную, восприимчивую к переменам правовую систему, которая, несмотря на свою сложность, является надежным гарантом против произвола властей. Конечно, есть и слабые стороны данной теоретической конструкции. И все же идея господства права имеет непреходящее гуманистическое значение. Это своего рода правовой ориентир, эталон, цель, к которой следует стремиться, и надо сказать, что в некоторых странах право действительно имеет высокую социальную ценность. Концепция господства права оплодотворяет эволюцию правовых институтов, побуждает к бесконечному совершенствованию во имя прогресса и свободы. Господство права и господство закона - две стороны одной медали - правового государства, которые в принципе должны синтезироваться в едином понятии - правовой закон" <1>.

--------------------------------

<1> История государственных и правовых учений. М., 2006. С. 381.

Теория правового государства активно формировалась и в русской юридической науке. Сама постановка этой проблемы была связана с переходом России к конституционному строю. Правда, обоснование начал правового государства иногда усматривается в мировоззрении славянофилов. Однако оно не могло обосновать данную проблему, поскольку это мировоззрение совершенно не оценивало правовых гарантий. "Но самая проблема сознавалась, - писал С.А. Котляревский, - только вместо правовых гарантий предполагались религиозно-моральные обоснования, которые должны обеспечить соединение царя и народа, власти государства и мнения земли. В политическом мировоззрении славянофилов был некоторый теократический элемент" <1>.

--------------------------------

<1> Котляревский С.А. Власть и право. С. 111.

Русские юристы, занимавшиеся государственным правом в дореформенный период, указывали, что российскому государству присуще начало законности, выраженное в ст. 47 старых Основных законов. В ней указывалось, что Российская империя "управляется на твердых основаниях положительных законов, уставов и учреждений, от Самодержавной Власти исходящих".

Наиболее значительную попытку обосновать эти начала сделал Н.М. Коркунов, доказывавший возможность при неограниченной монархии формального разграничения между законом и указом <1>. Однако на практике такая грань фактически стиралась. Кроме того, в этих условиях не признавалась свобода гражданина как субъективное публичное право.

--------------------------------

<1> См.: Коркунов Н.М. Указ и закон. СПб., 1894.

Отсюда неудивительно, что в самых разнообразных программах преобразования государственного устройства России одним из основных мотивов стал вопрос о превращении России в правовое государство, в котором бы обеспечивались верховенство закона и гражданская свобода, который принципиально был решен в Манифесте 17 октября, основанном на принципах конституционализма.

Большое внимание данному вопросу было уделено в трудах В.М. Гессена, определявшего правовое государство как государство, которое "в своей деятельности, в осуществлении правительственных и судебных функций связано и ограничено правом, стоит над правом, а не вне и не под ним" <1>.

--------------------------------

<1> Гессен В.М. Теория правового государства // Политический строй современных государств. СПб., 1904. Т. 1. С. 182.

Подчинение праву есть подчинение закону, поскольку законодательная деятельность государства не связана правом. Но закон в формальном смысле, считал В.М. Гессен, определяет возможность присущности закону какого-нибудь материального характера и существует лишь при обособлении законодательной власти от исполнительной и судебной. Поэтому правовым является государство, осуществляющее в своей организации начало обособления властей, что возможно не иначе как в условиях представительной формы правления. Он считал, что правовое и конституционное государство - синонимы. Отсюда вытекает, что члены государственного союза - не только подданные, но и граждане, а также необходимость в таких институтах, как административная юстиция и ответственность министров.

Сознавая, что предложенные им начала не могут одинаково проявляться во всех конституционных государствах, В.М. Гессен говорил о двух типах правового государства. При этом наиболее совершенным типом он считал парламентарное государство, подчеркивая, что истинно демократическое правовое государство не может не быть парламентарным, поскольку парламентаризм является венцом конституционного режима.

В.М. Гессен выступал против отождествления правового и конституционного государства, считая, что эти два эпитета определяют государство с различных сторон.

Необходимой предпосылкой правового государства он считал начало обособления властей. А поскольку осуществление этого начала возможно не иначе как в условиях представительной формы правления, то правовым может быть только конституционное государство.

Конституционное государство может быть более или менее правовым, поскольку антитезой абсолютной монархии является не правовое, а конституционное государство <1>.

--------------------------------

<1> См.: Гессен В.М. Теория правового государства. С. 66 - 67.

У В.М. Гессена правовое государство является как бы неким заданием, а конституционное - его осуществлением. Только тот, кто стремится к первому, должен быть сторонником второго. При этом центр тяжести он переносил именно на осуществление <1>.

--------------------------------

<1> См.: Гессен В.М. Правовое государство. СПб., 1912.

А.С. Алексеев видел сущность правового государства в признании верховенства права, которое выражается в трех условиях: 1) не может быть изменений правопорядка в государстве без участия народного представительства; 2) не может быть безответственных правительственных актов, хотя могут быть безответственные органы; 3) должен существовать правильный суд.

При таком определении правового государства конституционный строй, конечно, становится необходимой предпосылкой. Однако не всякое конституционное государство признается правовым. Не соответствует правовому государству и право властей издавать чрезвычайные указы.

Определенные А.С. Алексеевым черты правового государства оставляют достаточно широкий простор в их осуществлении. Например, требование отсутствия безответственных правительственных актов может быть достигнуто различной организацией ответственности. При этом парламентаризм им не признается единственной подходящей формой для организации такой ответственности.

Но главное, считал А.С. Алексеев, в правовом государстве осуществляется не только верховенство закона над другими системами государственной власти, но и верховенство права над законом. Он утверждал, что не закон дает силу праву, а право дает силу закону и законодатель должен не создавать, а находить право, выработанное в сознании общества. В результате анализ понятия правового государства неизбежно выходит за пределы формально-юридических рамок <1>.

--------------------------------

<1> См.: Начало верховенства права в современном государстве. Вопросы права. СПб., 1908. Кн. II. С. 13 - 15.

К аналогичным выводам, связанным с характеристикой правового государства, приходит и Н.И. Палиенко. Однако у него правовая связанность государства не исчерпывается тем, что администрация и суд подчинены закону. Неограниченной не может быть признана и законодательная власть, которая связана коллективными признаками подвластных. "Мы должны искать, - писал Н.И. Палиенко, - объяснения правового ограничения государства не в самоопределении его как субъекта, носителя общественной власти, а в определении его другим, в нормативном сознании той массы, которую в конструкции государственных отношений противопоставляют государству как подданных и граждан, и с которым государство, как субъект властвования, мыслится стоящим в юридических отношениях" <1>.

--------------------------------

<1> Палиенко Н.И. Учение о существе права и правовой связанности государства. Ярославль, 1912. С. 336.

Переход к конституционному строю Н.И. Палиенко рассматривал здесь лишь в качестве предварительного условия.

Он считал, что правовое государство должно осуществить не только формальную свободу личности, но и нормы социальной справедливости. "Правовое государство в своем развитии так же далеко не сказало своего последнего слова, как и самое право, господство которого оно гарантирует и содержание которого оно совершенствует в интересах культурного развития человеческих обществ" <1>.

--------------------------------

<1> Палиенко Н.И. Правовое государство и конституционализм // Вестник права. 1906. Кн. I. С. 127.

Практическим осуществлением идеи правового государства Ф.Ф. Кокошкин считал конституционное государство. "Эта идея, - писал он, - с давних времен теоретически развивалась в политических учениях, но только в конституционном государстве она нашла себе практическое выражение. Правовое государство есть государство, которое в своих отношениях к подданным связано правом, подчиняется праву, иными словами, государство, члены которого по отношению к нему имеют не только обязанности, но и права: являются не только подданными, но и гражданами. Как мы выяснили выше, при рассмотрении вопроса о взаимном отношении государства и права всякое государство, даже и деспотичное, в той или иной мере подчинено праву, ибо право в своем последнем основании (заключающемся в общественном признании) независимо от государства, и сама государственная власть везде основана на неписаных нормах права. Поэтому везде существуют нормы, ограничивающие государственную власть, и за подданными признаются в принципе известные права по отношению к государству (например, право гражданского иска, т.е. право на защиту со стороны суда). Но то право, которое образуется совершенно независимо от государства путем непосредственного общественного признания (в форме обычая или общественного провозглашения), содержит обыкновенно лишь немногочисленные общие положения. Большая часть норм публичного права создается путем косвенного признания, через посредство государства, в форме закона.

Таким образом, государство является одновременно и субъектом права, и фактором правообразования. Поэтому, для того чтобы государство было действительно подчинено праву, это подчинение должно быть обеспечено известными гарантиями. Совокупность таких гарантий и образует то, что называется конституцией. Государство, подчинение которого праву гарантировано, есть конституционное государство" <1>.

--------------------------------

<1> Кокошкин Ф. Указ. соч. С. 261 - 262.

С.А. Котляревский полагал, что правовое государство осуществимо в тех пределах, в каких оно осуществимо вообще только через конституционный строй. Такое утверждение бесспорно, хотя отождествление правового и конституционного государства он решительно отвергал. Первое он считал понятием метаюридическим, а второе, по его мнению, возможно было уместить в рамках юридического анализа, который устанавливает отчетливую грань между государством конституционным и абсолютным <1>.

--------------------------------

<1> См.: Котляревский С.А. Власть и право. С. 234.

"Когда мы рассматриваем их политически, - писал он, - между ними можно найти ряд промежуточных форм... Свобода политическая, как всякая свобода, допускает ряд степеней. Юридически конституционным нужно признать всякое государство, где народное представительство участвует в осуществлении законодательной власти, т.е. где законом в формальном смысле признается лишь акт, изданный с согласия народного представительства. В этом определении implicite заключается указание на тот путь, каким конституционное государство обеспечивает верховенство закона среди других актов государственной власти, причем материально закон и для него есть общая норма, а верховенство закона - господство общих норм. Только общность закона обосновывает равенство перед ним" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 234 - 235.

Верховенство закона одинаково может быть обеспечено в конституционной монархии и в республике. Главное отличие монархии С.А. Котляревский видел в том, что здесь существует абсолютное вето главы государства, а в республике - лишь суспенсивное.

Верховенство закона требует подзаконности указов. Указы не могут быть издаваемы contra legem. Кроме того, презюмируется необходимость законодательного порядка при создании правовой нормы.

Наряду со сторонниками правового государства в русской юридической литературе высказывались позиции, отрицавшие правовую ограниченность государственной власти и признававшие полную свободу законодательной власти.

Например, Н.И. Лазаревский подчеркивал, что законодательная власть должна стоять над другими властями в государстве. Создаваемое таким образом понятие верховенства закона слагается из двух элементов: а) признания подзаконности всех актов государственной власти, кроме самого закона; б) формального, внешнего обособления закона от других актов государственной власти <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лазаревский Н.И. Указ. соч. С. 103.

Анализируя его отношение к признанию верховенства закона, можно было бы сказать, что это вполне соответствует понятию правового государства. Однако Н.И. Лазаревский не ставил вопроса о правовом государстве <1>.

--------------------------------

<1> О теории правового государства в дореволюционной России подробнее см.: Скакун О.Ф. Теория правового государства в дореволюционной России // Советское государство и право. 1990. N 2. С. 113 - 120; Кузнецов Э.В., Савельев В.Ф. Правовое государство (из истории русской правовой мысли). М., 2001.

Как известно, правовое государство пережило и извращение его сущности во времена нацизма в Германии <1>, и отрицание его в России в советский период. Сегодня признают себя правовыми многие государства мира, закрепляя этот факт в своих конституциях.

--------------------------------

<1> См.: Соколов А.Н. Правовое государство. Идея, теория, практика. С. 99 - 143.

В нашей стране правовое государство получило признание в период так называемой перестройки, проводимой М.С. Горбачевым. Именно в этот период был поставлен вопрос о необходимости преодолеть препятствия, стоящие на пути перестройки, дать новый мощный импульс революционному процессу обновления, когда ведется активный поиск стратегических направлений совершенствования общества, неотложной задачей стали реорганизация политической системы, создание социалистического правового государства.

Правда, в тот период правовое государство социалистического толка построено не было. Однако советские идеологи официально признали, что формирование правового государства не отделимо от развития демократии, что самоуправление народа может осуществляться только при господстве закона, исключающего произвол и анархию, любые проявления своеволия должностных лиц, что правовое государство - не только одна из высших социальных ценностей, но и практический инструмент обеспечения и защиты свободы, чести и достоинства личности, средство борьбы с бюрократией, местничеством и ведомственностью, форма осуществления социалистического народовластия.

В постсоветский период ряд тех представлений о правовом государстве, которые стали практически аксиоматичными в научном сообществе еще в дооктябрьский период, оказался снова востребованным <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Социалистическое правовое государство. М., 1989. С. 5; Кудрявцев В., Лукашева Е. Социалистическое правовое государство // Коммунист. 1988. N 11. С. 44 - 55; Алексеев Н.С. На путях создания правового государства // Правоведение. 1989. N 6. С. 3 - 8; Попков В.Д. Современное правовое государство: понятие и признаки // Вестник МГУ. 1989. N 2. С. 3 - 16; Батурин Ю.М., Лившиц Р.З. Социалистическое правовое государство: от идеи - к осуществлению. М., 1989; Ржевский В.А., Овсепян Ж.И. Конституционные основы социалистического правового государства // Правоведение. 1990. N 1. С. 3 - 16; Мушинский В.О. Правовое государство и правопонимание // Советское государство и право. 1990. N 2. С. 21 - 34; Всесоюзная научно-практическая конференция "Формирование социалистического правового государства" // Советское государство и право. 1990. N 5. С. 23 - 34; N 6. С. 24 - 28; Манов Г.Н. Правовое государство и советский федерализм // Советское государство и право. 1991. N 1. С. 3 - 10; Петрухин И.Л. Правовое государство и правосудие // Советское государство и право. 1991. N 1. С. 19 - 29.

Так, В.Д. Перевалов говорит о совокупности принципов, определяющих "идеальную конструкцию (модель) государства, которое могло бы называться правовым". В их числе: приоритет права, правовая защищенность человека и гражданина, единство права и закона, правовое разграничение деятельности различных ветвей государственной власти: "Наряду с изложенным, правовому государству присущи и принципы верховенства закона - высшего нормативно-правового акта, конституционно-правового контроля, политического плюрализма и др." <1>.

--------------------------------

<1> Теория государства и права / Под ред. В.М. Карельского и В.Д. Перевалова. М., 1997. С. 105.

Приблизительно в том же духе высказываются и другие теоретики государства и права, конституционалисты, политологи и т.д.

Подводя некоторые итоги развития современных взглядов на правовое государство, О.А. Омельченко справедливо писал, что "правовое государство понимается как специфическая система политико-государственных установлений на основе демократии, приводящая в равновесие в условиях общежития интересы индивидуальной свободы и политической демократии" <1>.

--------------------------------

<1> Омельченко О.А. Идея правового государства: истоки, перспективы, тупики. Опыт исторического комментария к современной политической мифологии. М., 1994. С. 74.

В настоящее время Российская Федерация провозглашена правовым государством (ст. 1 Конституции РФ).

Сущность идеи правового государства сегодня - его последовательный демократизм, утверждение суверенитета народа как источника власти, подчинение государства обществу. Правовым является такое государство, которое признает в качестве своих непременных особенностей и институтов разделение властей, независимость суда, законность управления, правовую защиту граждан от нарушения их прав государственной властью и возмещение ущерба, нанесенного им публичным учреждением. Главное в идее правового государства - связанность государства правом, гарантируемая предсказуемость и надежность действий государства, подчинение государства праву, защита граждан от возможного произвола государства и его органов.

Правовое государство характеризуется прежде всего тем, что оно само ограничивает себя действующими в нем правовыми нормами, которым обязаны подчиняться все без исключения государственные органы, должностные лица, общественные объединения и граждане. Его важнейшим принципом является верховенство права.

Верховенство права означает верховенство закона. Оно выражается в том, что главные, ключевые, основополагающие общественные отношения регулируются законами. Через верховенство закона в общественной жизни, во всех ее сферах, во всех политических институтах воплощаются высшие правовые начала, дух права. Тем самым обеспечиваются реальность и незыблемость прав и свобод граждан, их надежный правовой статус, юридическая защищенность.

Верховенство закона означает также его всеобщность. То есть не должны оставляться не урегулированными законом наиболее существенные области жизни общества, куда могли бы "прорваться" и другие акты, оттесняя законы и разрастаясь там.

Верховенство закона означает, наконец, утверждение его господства, т.е. такого положения закона, когда выраженные в нем начала и устои общества оставались бы непоколебимыми, а все субъекты общественной жизни без всякого исключения подчинялись бы его нормам. "Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы", - указывается в ст. 15 Конституции РФ.

Может возникнуть вопрос: почему характеристика правового государства связывается с верховенством именно закона? Ведь государство называется правовым, т.е. речь, казалось бы, должна идти не о законе, а о праве в целом как системе общеобязательных норм, обеспечиваемых государством независимо от того, в каких правовых актах они содержатся.

Конечно, в правовом государстве должны соблюдаться все правовые нормы. Однако исключительно важно, чтобы сами эти нормы в полной мере отвечали воле и интересам народа. Добиться такого положения можно только в том случае, если все правовые нормы будут соответствовать законам - нормативным актам, принятым законодательным органом Российской Федерации и регулирующим наиболее важные общественные отношения.

Являясь высшей формой выражения государственной воли народа, законы обладают наибольшей юридической силой по отношению ко всем иным нормативным актам государства и составляют основу всей системы права. Поэтому, провозглашая и обеспечивая верховенство закона, правовое государство тем самым утверждает в обществе коренные принципы и ценности конституционного строя, закрепленные в законах, проводит в жизнь его главные идеи.

Законом вводятся в жизнь прежде всего нормы, выражающие народовластие. Закон является также гарантом демократии. Он призван облегчить действенные средства и механизмы, стоящие на страже осуществления демократических принципов, форм и институтов.

Исключительно важно и то, что с помощью закона обеспечивается порядок в реализации демократических институтов и прав введения их в наиболее целесообразную с точки зрения интересов общества процедуру. Это необходимо и потому, что сами по себе демократические формы и институты, не обеспеченные надежным законодательным регулированием, могут быть источником их негативного использования, не совместимого с целями и идеалами прогресса и демократии. Создавая возможность для реализации народовластия, эти демократические формы и институты открывают в то же время и некоторый простор для стихийных процессов, для произвольных действий, антидемократических по своей сути.

Нужно добавить, что только посредством закона, совершенного законодательного регулирования может быть обеспечен высокий юридический статус личности, при котором человек является не "винтиком" государственной системы, а личностью, гражданином, обладающим реальными, юридически гарантированными правами. Именно здесь особенно видна неразрывная связь между человеком, его возвышением и совершенными законодательными формами. От этого во многом зависят активность, созидательная, заинтересованная деятельность человека во всех сферах общественной жизни, та активность, которая тем эффективней и значительней, чем больше объем и надежнее юридическая обеспеченность прав и свобод человека.

Следовательно, вся система законодательных мероприятий имеет исключительно важное значение для высокого юридического статуса человека. Она призвана развивать демократию, эффективную гуманистическую организацию государственной власти, все то, что должно полностью исключить произвол и беззаконие, надежно гарантировать юридическую защищенность личности.

Правовое государство - это прежде всего конституционное государство, которое и является практическим воплощением идеи правового государства. Основные принципы конституционного строя, важнейшие направления развития общества, его главные идеи закрепляются не иначе как на высшем законодательно-конституционном уровне. Конституция является центром правовой системы. На ее базе создается механизм законности в правовом государстве: "Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, применяемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации" (ст. 15).

Правовое государство по самой своей сути требует наличия Конституции, обязывающей государственную власть действовать на основе установленного порядка. Приоритет Конституции РФ, зафиксированный в ее ст. 15, включает ее нормы в единую систему норм российского права. Последовательным развитием этой тенденции является учреждение конституционного правопорядка.

Будучи полноправным членом мирового сообщества, Российская Федерация признает составной частью своей правовой системы общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации. Поэтому если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Согласно Конституции РФ все нормативные акты, издаваемые в России, не должны противоречить ее Конституции и законам и поэтому называются подзаконными. В их число входят нормативные акты Президента и Правительства РФ, министров, других ведомств и т.д. Все они призваны практически, конкретизированно реализовать положения законов.

Серьезным препятствием на пути утверждения верховенства закона являются издержки ведомственного, регионального и местного нормотворчества, которое зачастую противоречит закону и нередко лишает граждан тех прав, которые им предоставляются законом. Практика перекраивания и извращения на любом уровне законов не только недопустима с правовой точки зрения, но и крайне вредна, ибо порождает бюрократизм, безответственность, а порой и коррупцию, существенно тормозит общественно полезные начинания.

Однако для функционирования правового государства недостаточно исключить всякую возможность искажения сути действующего законодательства. Необходимо также добиться, чтобы это законодательство неуклонно исполнялось всеми. Иными словами, речь идет о том, чтобы сделать невозможными в нашем государстве любые формы произвола, своевластия, вседозволенности.

Как известно, в нашем обществе пренебрежительное отношение к закону складывалось долгие годы. Формально провозглашенный принцип обязательности закона корректировался целой системой исключений из правил, зависящих от занимаемой должности лица, разного рода заслуг и проч. Такой подход порождает безнаказанность, открывает дорогу злоупотреблениям, а подчас и преступлениям. У некоторых руководителей вошло в привычку рассматривать закон как досадную помеху на пути реализации своих личных или даже своеобразно понимаемых общественных интересов. Пренебрежительное отношение к закону пагубно влияет на нравственную атмосферу в обществе.

Особого внимания в связи с этим заслуживает проблема соотношения закона и так называемой целесообразности. Суть проблемы состоит в том, что некоторые руководители присвоили себе право, исходя из собственных представлений об интересах страны или руководимых ими территорий, решать вопрос о том, стоит ли им исполнять тот или иной закон или не стоит.

Конечно, закон и целесообразность совпадают не всегда. Однако обход закона под предлогом общественной "целесообразности" недопустим даже в том случае, когда закон действительно плох или, например, устарел. Закон может отменить или изменить только уполномоченный на то государственный орган. До тех пор государственные органы, организации и лица обязаны действовать на основе данного закона и в его рамках. Тот, кто пренебрегает законом, едва ли свободен от пренебрежения к людям, их судьбам, правам и интересам.

Надо сказать, что к не преодоленной до сих пор угрозе верховенству закона "справа" приблизилась аналогичная по своей сути угроза ему "слева" - угроза нарушений закона под предлогом "борьбы со старыми нормами", рассуждений "о демократии", "легитимности" и т.п. Между тем создание все новых возможностей для успешного проведения реформ, для более полной реализации нашими государственными органами и гражданами своих прав отнюдь не означает принижения роли закона. Наоборот, в современных условиях неуклонное соблюдение законов приобретает возрастающее значение.

Господство закона - неотъемлемый признак правового государства. Однако господство закона не означает его всесилия. Решая сегодня стоящие перед ним проблемы, общество, разумеется, не может обойтись без права как одного из важнейших факторов развития. И здесь роль права, несомненно, будет возрастать по мере полной переориентации нашей правовой системы с командно-административных методов руководства с их многочисленными запретами и мелочной регламентацией на методы подлинно демократические, преимущественно экономические. Однако это не означает, что право - панацея от всех бед, что достаточно принять хороший закон - и любая острая проблема будет решена.

Правовое государство - прекрасная среда, без которой сегодня немыслимо прогрессивное развитие общества. Однако такое развитие зависит не только от фактора правового. На развитие общества влияют многие факторы - экономические, идеологические, нравственные и др. Только в совокупности эти факторы могут помочь достижению желаемого результата. Таким образом, подлинно правовое государство не имеет ничего общего ни с правовым нигилизмом, мешающим его формированию, ни с фетишизацией права, извращающей суть правового государства и реальные возможности закона, на котором оно базируется.

В литературе высказано мнение, что термин "правовое государство" не отражает сущности взаимоотношений общества и государства, поскольку "правовым" является как тоталитарное государство, в котором функции управления четко ограничены законом и могут осуществляться только с ведома закона, при этом само государство находится "над законом", так и либеральное государство, выполняющее узкоспециальные задачи по защите жизни, свободы и собственности индивидов и общества в целом от внешних посягательств и легитимное лишь тогда, когда государственная власть покоится на добровольном согласии управляемых. "Более удачен, на наш взгляд, - считает Р.А. Ромашов, - термин "конституционное государство". В отличие от абстрактного "правового" ограничения государственной власти, юридические запреты, устанавливаемые конституцией, достаточно конкретны" <1>.

--------------------------------

<1> Ромашов Р.А. Конституционное государство (история, современность, перспективы развития). С. 6 - 7.

Однако, как нам представляется, Р.А. Ромашов не прав, поскольку нельзя признать правовым государство, находящееся над законом.

Важнейшей предпосылкой формирования правового государства и одновременно характерной его чертой является наличие целостной системы законодательства, охватывающей все сферы жизни общества. Отсюда требуется прежде всего динамичное правовое регулирование общественных отношений посредством научно обоснованных правовых норм, отвечающих объективным потребностям всестороннего прогресса общества.

В демократическом государстве право должно быть равным для всех граждан масштабом их поведения. Поэтому подлинно правовым может быть лишь такое государство, в котором обеспечено равенство всех его граждан перед законом.

Согласно Конституции (ст. 19) в Российской Федерации все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.

Грубым нарушением равноправия граждан является установление ничем не оправданных привилегий для отдельных граждан, введение номенклатурных должностей, на которые не распространяются общие правила приема на работу и увольнения, давление лиц, пользующихся служебным положением, на судебные, правоохранительные органы, чтобы принимать решения, которые устраивали бы их подопечных, и т.п.

Иначе говоря, функционирование правового государства исключает сохранение и воспроизводство в будущем всех форм правового неравенства, предполагает последовательное внедрение в жизнь принципов социальной справедливости.

Социальная справедливость - это обеспечение прав человека. В распределительных отношениях она означает соответствие между действием гражданина, его трудовым вкладом и их оценкой обществом. В отношениях, связанных с принуждением, с ответственностью, справедливость есть соответствие между мерой нарушения и мерой наказания. В сфере управления справедливость заключается в установлении минимально необходимых пределов власти и гарантий для управляемых от злоупотреблений ею и т.д. В правовом государстве справедливость путем нормативного закрепления должна внедряться во все области общественных отношений, во все отрасли законодательства.

Правовое государство не является самоцелью. Оно представляет собой социально-исторически обусловленную всеобщую форму выражения, организации, упорядочения и защиты свободы и равенства в общественных отношениях людей. Содержание и характер этой свободы, ее широта и объем, ее структура, или, иначе говоря, ее количество и качество определяются достигнутым уровнем развития общества. Этим уровнем определяется и степень равенства между людьми.

В нашей стране при характеристике взаимоотношений государства с гражданами многие годы было принято подчеркивать их ответственность перед государством, рассматривать права и свободы как своеобразный дар государства гражданам, за который они ему должны быть благодарны. Однако в правовом государстве ответственность не может быть односторонней.

Для правового государства характерны такие разрешенные законом взаимоотношения с гражданами, при которых государство, его органы, учреждения и должностные лица служат всему обществу, а не какой-нибудь его части, ответственны перед человеком и гражданином, рассматривают человека, его жизнь и здоровье, личную неприкосновенность и безопасность, другие права и свободы, честь и достоинство в качестве высшей ценности, обеспечивают их защиту от любого произвола, считают признание, соблюдение и защиту прав и свобод, чести и достоинства человека и гражданина главной обязанностью государственной власти. А граждане, в свою очередь, несут ответственность перед государством и обеспечивают защиту его интересов.

Правовое государство мыслится как инструмент для эффективной реализации интересов личности. Цель правового государства - служить потребностям личности и общества, и отсюда - приоритет личности в отношениях между личностью и государством.

Однако смысл существования правового государства не сводится к защите человека от государственных притязаний. Правовое государство в равной мере ограничивает и обеспечивает государственную деятельность, чтобы таким образом гарантировать права и свободы человека, справедливость и правовую защищенность его в отношениях как с государственной властью, так и с другими индивидами. В результате правовое государство предстает как сочетание субъективных прав гражданина и объективного порядка государственной деятельности.

Для такого рода взаимоотношений требуются прежде всего знания и понимание гражданами своих прав и обязанностей, умение пользоваться этими правами и обязанностями не только в своих, но и в общественных интересах. Жизнь и работа в правовом государстве невозможна без знания законов, выражающих интересы общества, определяющих гарантии прав и свобод граждан, дозволенного и запрещенного в интересах общества поведения. Поэтому все законы должны быть опубликованы. "Законы подлежат официальному опубликованию, - указывается в Конституции РФ (ст. 15). - Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения".

Таким образом, если в правовом государстве закон не опубликован в открытой печати, всем доступной, если он "для служебного пользования", то не может наступать ответственность за его нарушение. Поэтому следует различать незнание закона и невозможность его узнать.

Применяя тот или иной закон, правовое государство возлагает на себя тем самым конкретные обязательства перед гражданами и должно определить правовые меры ответственности своих официальных представителей за действия, совершаемые от его имени. Государство несет перед народом политическую, правовую и моральную ответственность за полное выполнение взятых на себя обязательств.

Одной из характерных черт правового государства в его взаимоотношениях с гражданами является наличие развернутых юридических процедур, рассчитанных на любые ситуации, с которыми может столкнуться гражданин. В каждом конкретном случае должен быть набор юридических средств и форм, при помощи которых гражданин мог бы с успехом и без особых сложностей защищать свои права, свои законные интересы. Их отсутствие фактически лишает гражданина возможностей воспользоваться правами, предоставленными ему законом.

Однако, говоря об ответственности правового государства перед гражданином, необходимо подчеркнуть, что не менее важна и ответственность граждан перед государством и обществом. Осознание такой ответственности приобретает особое значение, поскольку беззаконие и произвол времен тоталитаризма породили безразличие граждан к делам государства, их отчуждение от государственных и общественных дел. Речь идет прежде всего о возрождении доверия граждан к государству, об их заинтересованности в его делах, от чего во многом зависит судьба государства. Утверждение личных прав и свобод, развитие демократии должны идти рука об руку с укреплением законности, с осознанием необходимости безусловного уважения закона каждым. Демократия, правовое государство не совместимы ни со своеволием, ни с безответственностью.

Российская Федерация, провозглашенная Конституцией правовым государством, на деле таким государством пока не является. В стране все еще не обеспечено верховенство закона. Наоборот, неоднократно делались попытки объявить "полноценной правовой базой" для возникновения, прекращения и применения общественных отношений указы Президента РФ, абсолютно подзаконный характер которых ставится под сомнение.

Как известно, в нашей стране законы должны приниматься в соответствии с Конституцией РФ. Однако то, что представляется очевидным, не всегда отвечает действительности. Например, в 2006 г. Государственная Дума приняла свыше 500 федеральных законов, большей половине которых Конституционный Суд дал ограничивающее их действие, а около 20 признал вообще неконституционными.

Перед летними отпусками 2006 г. Государственная Дума РФ приняла ряд законов, необходимых для совершенствования нашей правовой системы. Однако в некоторых из них обнаружились серьезные недостатки, противоречащие Конституции РФ и международным нормам права.

Как известно, в 2003 г. Государственная Дума исключила из Уголовного кодекса нормы о конфискации имущества. Однако в 2006 г. статья о конфискации имущества была восстановлена в Кодексе. Но теперь это уже не простая конфискация, распространявшаяся практически на все имущество осужденного, а конфискация только того имущества, которое было добыто преступным путем или получено для совершения преступления. Такое решение не вызывает возражений, однако проблема в том, что список преступлений, за которые конфискация может быть назначена, резко ограничен. Основная масса деяний, причиняющих наибольший ущерб государству и гражданам, а именно экономических, в список не вошла. В нем нет ни краж, ни грабежа, ни мошенничества, ни незаконных сделок с землей, ни отмывания денег, ни контрабанды, ни ложного банкротства и т.д. А ведь этих деяний регистрируется около полумиллиона, и их уровень из года в год растет. Например, в 2005 г. у криминальных корыстолюбцев было (только при задержании) изъято ценностей на 550 млрд. руб.

"В чем же дело? - спрашивают специалисты. - Получается, будто законодатель прямо указывает ворам и мошенникам: действуйте, ничего не бойтесь, отмывайте краденое. Если даже вас и упрячут за решетку, то краденое-то все равно вернут, да еще с процентами. Ведь за то, что вы совершили, конфискация не предусмотрена.

Любому гражданину, а тем более юристу, ясно, что такое решение прямо противоречит ст. 19 Конституции РФ, провозглашающей принцип равенства всех перед законом. Оказывается, что равны в данном случае далеко не все. Льготные условия - у самых распространенных и крупных хапуг. Как это понять?" <1>.

--------------------------------

<1> Кудрявцев В.Н. и др. Конституция - это закон и для Государственной Думы // Государство и право. 2007. N 5. С. 13.

Создается впечатление, что наше законодательство намеренно защищает коррупционеров, хотя ограничение применения конфискации похищенного имущества противоречит ратифицированной Россией Конвенции ООН против коррупции.

"По нашему Уголовному кодексу, - пишет Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин, - того же наркобарона или взяточника можно в материальном плане наказать только штрафом. Притом до миллиона рублей. Вот и получается, что украл 100 млн. долларов, а заплатит штраф в миллион рублей - и ты больше не должен никому" <1>.

--------------------------------

<1> Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI в. М., 2007. С. 276.

Противоречит Конституции РФ и принятый 27 июля 2006 г. Федеральный закон, который вносит дополнения к Федеральному закону от 25 июля 2002 г. "О противодействии экстремистской деятельности". Думается, что политизация бытовых и уличных преступлений (чего не было даже в сталинские времена) в целях нагнетания обстановки якобы растущего в стране экстремизма не только неправомерна, но и неконституционна.

Неконституционны и многие положения этого Закона. Например, экстремизмом теперь объявлена "публикация клеветы в отношении лица, занимающего государственную должность" в Российской Федерации или ее субъекте, соединенная с обвинением в преступлении. Возникает вопрос: почему особая защита установлена для чиновников, а не для всех граждан? Как это сочетается с принципом равенства всех перед законом и судом?

А как расценивать указание на такой признак экстремизма, как ненависть к социальной группе, исключающий всякую защиту социальной справедливости? К экстремизму отношение имеет и "публичное оправдание экстремистских действий", что полностью противоречит гарантированной Конституцией РФ свободе мнений и свободе слова, а также провозглашенному Конституцией идеологическому и политическому многообразию.

Полностью противоречат Конституции РФ и последствия признания человека виновным в экстремистской деятельности. Они включают ограничение доступа к государственной и муниципальной службе, к военной службе по контракту и службе в правоохранительных органах, а также к работе в образовательных учреждениях и занятию частной детективной и охранной деятельностью.

"Это, конечно, не совпадает с криминализацией антисоветизма в 20 - 30-е годы, - пишут В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.С. Комиссаров и В.В. Лунеев, - но, увы, напоминает ее многим людям, пережившим тяжкие времена" <1>.

--------------------------------

<1> Кудрявцев В.Н. и др. Указ. соч. С. 14.

Думается, что настало время ввести ответственность за экстремизм в законодательной деятельности.

Конечно, с экстремизмом бороться необходимо, и притом самым решительным образом. Однако при этом нельзя перейти ту тонкую грань, за которой могут закончиться наши свободы, и в первую очередь свобода слова.

В Российской Федерации отсутствует эффективная система защиты человека от произвола государства. Граждане России далеко не всегда могут безболезненно, в короткие сроки восстановить свои нарушенные права, защитить свои законные интересы.

В условиях разгула преступности, в том числе и организованной, массового воровства, коррупции, взяточничества, наркомании и проституции, почти ежедневных разборок и убийств, слабой деятельности правоохранительных органов не может быть твердого и стабильного правопорядка, основанного на реализации требований законности, а следовательно, не может быть правового государства.

Помимо объективных сложностей переходного периода, это во многом объясняется тем, что государственные и муниципальные органы не используют весь имеющийся в их распоряжении арсенал организационных и юридических методов для защиты прав граждан, оказания им правовой помощи. До сих пор многие из этих органов еще не могут привыкнуть к тому, что не только граждане, но и власть ограничена правом.

Не адаптировались к новой обстановке, складывающейся в России, и многие граждане, которые не знают, как в новых условиях отстаивать свои права, к кому обращаться в тех или иных случаях, каковы обязанности различных государственных органов в отношении защиты их прав, а государственные и муниципальные органы не оказывают помощи гражданам в ориентации их в окружающей социальной среде. Вот почему построение в России правового государства потребует больших усилий и государства, и его граждан в преодолении всех этих трудностей и недостатков.

Впрочем, многие исследователи правового государства считают, что теория правового государства служит своего рода ориентиром развития современного государства и что ни одно существующее государство не отвечает всем требованиям этой теории. Правда, нам от этого едва ли становится легче.