Австрия

Конституция Австрии (Bundes-Verfassungsgesetz) различает два статуса международных договоров, в зависимости от процедуры их одобрения законодательным органом. Следует сказать, что в Австрии законы принимаются Национальным советом (Nationalrat), нижней палатой парламента, а Федеральный совет (Bundesrat) наделен лишь правом вето, да и то преодолимого*(43). При этом конституционные законы Национальный совет утверждает квалифицированным большинством (в три четверти)*(44). Международные договоры по общему правилу одобряются так же, как и "обычные" законы, а договоры, изменяющие или дополняющие конституционные законы, - по процедуре, предусмотренной для таких законов*(45). В зависимости от статуса законов и международных договоров решается и вопрос о приоритете. В частности, Европейская конвенция имеет в Австрии статус конституционного закона, следовательно, в случае конфликта ее положений с нормами Конституции применению подлежит, по-видимому, более поздняя по времени норма*(46).

Германия

Многие страны романо-германской семьи права считают нормы международных соглашений приоритетными и даже включают это положение в свои конституции. Однако в Конституции Германии (Grundgesetz) такого положения нет. Согласно Основному закону этого государства законы принимает Федеральное собрание (Bundestag) при некотором участии Федерального совета (Bundesrat)*(47). Для изменения Основного закона требуется, как правило, две трети голосов и в Федеральном собрании, и в Федеральном совете*(48). Международные договоры заключает президент, однако "договоры, регулирующие политические отношения Федерации и касающиеся предметов федерального законодательства", подлежат одобрению законодателем путем принятия федерального закона*(49). Приоритета международных соглашений перед федеральными законами Основной закон не устанавливает.

Вместе с тем "общепризнанные нормы международного права" (die allgemeinen Regeln des Volkerrechtes) автоматически являются составной частью федерального права, порождают права и обязанности для резидентов Германии и имеют приоритет перед законами*(50).

Несмотря на это, Конституционный суд Германии в 2004 г. признал: с одной стороны, международное соглашение имеет тот же статус, что и "обычный" федеральный закон, с другой - законодатель при принятии нового закона вправе игнорировать положение международного права лишь в "исключительных случаях", а именно для того, чтобы избежать "нарушения фундаментальных конституционных принципов"*(51). Данный прецедент Конституционного суда Германии весьма важен для нашего обсуждения (речь шла о конфликте позиций ЕСПЧ и немецких судов в деле Гёргюлю).

Как видим, тезис о безусловном приоритете международных соглашений по отношению к национальному закону отнюдь не является общепринятым, особенно в англосаксонской правовой семье. Во многих странах романо-германской системы права положения международного договора имеют преимущество перед положениями национальных законов*(52), и этот принцип прямо указан в конституциях некоторых государств. По-видимому, первопроходцем в этом отношении была Япония (соответствующая норма включена в Основной закон этой страны с 1947 г.), ее примеру последовали Нидерланды, Франция и другие страны*(53).

По подсчетам германского правоведа Клауса Фогеля, в конституциях 17 из 43 европейских государств есть положения о приоритете международных соглашений над национальными законами (включая законы, принятые позднее соответствующего договора); два государства зафиксировали подобные положения в дополнительных конституционных законах; пять государств используют неписаные конституционные нормы аналогичного содержания; шесть государств предоставляют приоритет как минимум международным договорам в отношении прав человека. И только 12 государств вообще не признают первенства международных соглашений ни в своих конституциях, ни в неписаных правилах (по состоянию на 2006 г.; расхождение в одно государство остается на совести автора подсчетов)*(54).

В России, как уже обсуждалось, нормы ратифицированных федеральным законом международных соглашений имеют приоритет перед федеральным законом, но, по-видимому, не перед Конституцией.