Экзамен зачет учебный год 2023 / 1Сборник_ЕВРОПЕЙСКАЯ КОНВЕНЦИЯ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД В XXI ВЕКЕ ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПРИМЕНЕНИЯ

302

право. Специалисты по международному праву затрудняются объяснить, что означает выражение, приведенное выше; чаще всего предполагается, что это – эквивалент общепризнанного международного обычая, и по этой причине оно аналогично статье 24 Основного закона Германии9.

В строгой дуалистической системе, традиционной для венгерского права (хотя в настоящее время и преобразованной в соответствии с Законом № L 2005 года), ни один договор не может применяться в национальном праве, если он не был принят и промульгирован или опубликован как внутригосударственный источник права. Даже если договор обязателен для Венгрии с точки зрения международного права, на национальном уровне он будет обязателен только в том случае, если стал частью венгерского права. Дуалистическая установка венгерского законодательства была признана соответствующей Конвенции в нескольких решениях Конституционного суда Венгрии10. Согласно Акту о заключении договоров 2005 года, договоры должны приниматься парламентом в форме закона, устанавливающего сам факт заключения договора (гарантия того, что для их заключения требуется согласие парламента). Иными словами, акт международного права не признается источником в венгерском праве до тех пор, пока он не трансформирован (чаще всего в виде закона) в обычный источник венгерского права. Абзац 1 § 7 Конституции относит к функциям законодательной власти обеспечение согласованности требований международного и внутреннего права.

Кроме того, публикация договора в виде закона (парламентского акта) не подразумевает, что он будет применяться в любом суде или административном органе власти сам по себе, напрямую. Таким образом, публикация в форме закона не эквивалентна промульгации, которая сделала бы договор действующей нормой правовой системы, напрямую применимой без необходимости дальнейших действий со стороны законодателя.

9 Статья 24 Основного закона Германии гласит:

«(1) Федерация может на основании закона передавать осуществление своих суверенных прав межгосударственным учреждениям.

(1а) Осуществление суверенных прав в области государственных полномочий и государственных задач, входящих в компетенцию земель, может передаваться ими с согласия Федерального правительства приграничным учреждениям сопредельных государств.

(2) Федерация может в целях обеспечения мира войти в систему взаимной коллективной безопасности; при этом она согласится на ограничения своих суверенных прав в целях установления и обеспечения мирного и прочного устройства в Европе и в отношениях между народами всего мира.

(3) В целях урегулирования межгосударственных споров Федерация присоединится к соглашениям о международном арбитраже с единой для всех широкой и обязательной юрисдикцией».

10 См.: ABH 1993; ABH 1998; ABH 2004.

303

Во многих случаях отдельные договоры просто невозможно применить в национальном праве – например, договоры, учреждающие международные организации (наподобие Устава ООН). Кроме того, даже если часть обязательств по договору вполне применима сама по себе без необходимости дальнейшей законодательной имплементации, это не означает, что суды будут рассматривать договор как «действующее право», которое применяется наравне с национальным.

В свете сказанного должно стать ясно, что в венгерском праве Конвенция не наделяется силой закона, применяемого судами общей юрисдикции. Соответственно, ее положения не могут использоваться в венгерских судах в качестве императивных, и потому никакие средства судебной защиты (апелляция или требование пересмотра) не могут основываться на факте нарушения Конвенции, даже если Конвенция была опубликована в виде закона (включая Протоколы к ней, принятые после 1992 года). Как уже было сказано, толкование и применение венгерского права в соответствии с Конвенцией, насколько это возможно, – отдельный вопрос.

4.3.Косвенное влияние Конвенции на венгерское конституционное толкование

Как было показано выше, Конвенция, собственно говоря, не является частью применяемого венгерского права. В случае очевидного конфликта между ее положениями и применяемым венгерским правом суды отдают приоритет венгерскому праву. Соответствие этой практики Конституции никогда не рассматривалось Конституционным судом Венгрии. Безусловно, этого не может произойти, пока используется дуалистический режим отношений между международным и национальным правом. Конвенция имеет статус венгерского закона, но не применяется непосредственно судами и административными органами. Эта ситуация характерна и для Конституционного суда Венгрии, что неудивительно. Однако отсутствие прямого применения не означает, что Конвенция не оказывает влияния на венгерскую конституционную практику. Несомненно, на толкование Конституции всегда оказывала влияние практика Европейского Суда.

Необходимо обратить внимание на то, что положения венгерской Конституции, посвященные фундаментальным правам, как они сформулированы в редакции 1989–1990 годов (а в действительности – заново введены в действие), частично основаны на Конвенции и других международных документах о защите прав человека, таких как Всеобщая декларация (если не полностью заимствована из этих документов). Таким образом, Конституция включает в себя большую часть текста Конвенции. В свете этого факта было бы странным, если бы Конституционный суд Венгрии пренебрегал Конвенцией и толкованием ее положений, данным Европейским Судом и Европейской Комиссией по правам человека. Так не должно

304

быть; напротив, Конституционный суд Венгрии, как отмечал его первый председатель, находился под сильным влиянием практики Европейского Суда (и частично – тогда еще существовавшей Европейской Комиссии по правам человека)11.

Тем не менее роль Конвенции в практике Конституционного суда Венгрии всегда была спорной. Несмотря на неоспоримое влияние толкования Конвенции на его практику, Конституционный суд Венгрии никогда не признавал, что статус Конвенции в венгерском праве мог бы быть иным, чем у любого обычного международного договора. Еще меньше Конституционный суд Венгрии считал себя связанным практикой Европейского Суда. Между тем это не означает, что практика Страсбурга не имеет большого значения для практики Конституционного суда Венгрии и не оказывает на нее постоянного влияния, однако это влияние не обладает безоговорочным авторитетом. Одно из дел, рассмотренных ниже, продемонстрирует, что Конституционный суд Венгрии никогда не принимал практику Европейского Суда как обязывающую, однако регулярно и довольно своеобразно обращался к ней практически по каждому делу, которое рассматривал.

Позиция Европейского Суда позволяет контролировать толкование, полученное другим путем. С этой точки зрения оно похоже на решение иностранного конституционного суда, поскольку оба предполагают самоконтроль. Если Европейский Суд займет иную, не говоря уже о противоположной, позицию по какому-либо вопросу, данный факт уже сам по себе будет поводом для переоценки результатов и изменения мотивировки. Такой метод, широко обсуждаемый наряду с другими в Соединенных Штатах Америки12, основан на предположении, что Европейский Суд и большинство иностранных судов, при всех различиях, которые, несомненно, существуют между ними, имеют одинаковое представление о ценностях в сфере прав человека и конституционализма. Разумеется, принципиальное согласие не исключает несовпадений или отличий в выводах по многим вопросам, а само существование противоположных взглядов в практике Страсбургского суда оправдывает, по крайней мере, аккуратную проверку мотивировки, которая ведет к противоположному выводу. Кроме того, позиция Европейского Суда всегда тщательно взвешена, даже

11См. также: Sólyom L. The Interaction Between the Case-Law of the European Court of Human Rights and the Protection of the Freedom of Speech in Hungary // Protecting Human Rights: The European Perspective, Studies in Memory of Rolv Ryssdal. Cologne: Carl Heymans Verlag, 2000. P. 1317.

12См., например: Dorsen N. The Relevance of Foreign Legal Materials in U.S. Constitutional Cases: A Conversation Between Justice Antonin Scalia and Justice Stephen Breyer // International Journal of Constitutional Law. Vol. 3. 2005. No. 4. P. 519–541, 522.

305

если дело лишь отдаленно похоже на рассмотренное в Конституционном суде Венгрии. Практика Европейского Суда является мощным авторитетом, который стоит учитывать, а его мнение может служить дополнительной опорой для того вывода, который был сделан на основе независимых аргументов или ведет к ослаблению мотивов в пользу «несовпадающего» результата.

4.4.Конституционный суд Венгрии и Европейский Суд по правам человека: некоторые схожие вопросы

Далее мы сравним дела, которые разными путями связывают непосредственно Конституционный суд Венгрии и Европейский Суд. Назовем их делами по схожим вопросам. Под «схожими вопросами» я подразумеваю ситуацию, которая неоднократно имела место в последние десятилетия, а именно когда один и тот же вопрос венгерского конституционного права затрагивался и Европейским Судом, и Конституционным судом Венгрии. Всегда интересно исследовать разные позиции двух судов. Более того, такие дела могут служить проверкой для Конституционного суда Венгрии, поскольку позволяют установить, насколько выводы указанных судов совпадают или расходятся, не говоря уже о возможном конфликте между ними. Рассмотрим в первую очередь дела с прямым участием Венгрии; в рамках данной статьи я не пытаюсь ставить перед собой более амбициозную задачу систематического сравнения практики Европейского Суда с практикой Конституционного суда Венгрии. Последнюю задачу еще предстоит выполнить, но для нее потребовалось бы намного больше места и усилий, чем я мог требовать для себя в данных обстоятельствах.

Ситуация с нарушением Конвенции Венгрией не кажется безнадежной. Тем не менее Европейским Судом были рассмотрены интересные дела, результатом которых стало осуждение Венгрии за нарушение Конвенции и в которых позиция Страсбургского суда довольно сильно отличалась от той, что была высказана венгерским Конституционным судом. В других делах Конституционный суд более или менее следовал постановлениям Европейского Суда. При этом совершенно ясно, что позиция Европейского Суда не обязательна для Конституционного суда Венгрии, но, несмотря на это, можно говорить об определенном авторитете выводов Европейского Суда и об их убедительной силе. Это особенно интересно в тех случаях, когда Венгрия выступала одной из сторон в судебном процессе, а Европейский Суд пришел к выводу о том, что имел место факт нарушения Конвенции в делах, в которых Конституционный суд Венгрии занял противоположную позицию. Эти дела особенно показательны, поскольку они предполагают косвенный контроль над Конституционным судом Венгрии и обнаруживают прямой конфликт по поводу права толкования.

306

Реквеньи против Венгрии

Это была первая жалоба, поступившая в Европейский Суд по правам человека из Венгрии. Она касалась абзаца 4 § 40/B Конституции, запрещающего лицам, состоящим на профессиональной кадровой службе в вооруженных силах, полиции и службах гражданской национальной безопасности, быть членами партии и осуществлять политическую деятельность. Насколько мне известно, это было первое дело, по которому Европейский Суд совершенно четко рассмотрел вопрос о соответствии конституционной нормы Конвенции, но не нашел нарушения. Его мотивировка базировалась на доктрине «особых обстоятельств» и сводилась к тому, что такой запрет оправдан с точки зрения исторической ситуации в посткоммунистической стране, в которой полиция и вооруженные силы находились под контролем коммунистической партии.

В своей аргументации Европейский Суд отметил, что в любом другом деле такой запрет привел бы к нарушению Конвенции. Можно было бы добавить, что запрет такого рода – это довольно неэффективное средство достижения поставленной перед ним цели; напротив, данный запрет не исключает (поскольку это сделать в принципе невозможно) того, что полицейские или военнослужащие будут одобрительно относиться к политической партии без демонстрации этого на публике, то есть будут скрывать свои политические взгляды. Указанный запрет просто исключил возможность выражения политических предпочтений служащих довольно приемлемым для плюралистической демократии способом. Политический нейтралитет требует от представителей вооруженных сил, полиции или от судей (к ним применяется аналогичное правило) независимости от формального членства в политической партии.

Венгерский союз гражданских свобод (TASZ) против Венгрии13

В это дело Конституционный суд Венгрии был вовлечен косвенно, хотя общее впечатление было таково, что Европейский Суд «осудил» Конституционный суд. Венгерский союз гражданских свобод (ВСГС) потребовал от Конституционного суда Венгрии опубликовать текст жалобы, поданной как actio popularis против крайне спорного законодательства о наркотиках. Конституционный суд Венгрии отказался публиковать текст, мотивировав это тем, что жалобщик (член парламента) не дал на это своего согласия. Венгерский союз гражданских свобод подал иск против Конституционного суда Венгрии на основании Акта о защите данных и свободе информации, но проиграл дело. Суды постановили, что Кон-

13Application no. 37374/05, Társaság a Szabadságjogokért v. Hungary, Judgment of 14 April 2009.

307

ституционный суд Венгрии отказал в публикации документа на законных основаниях. После этого Венгерский союз гражданских свобод подал жалобу в Европейский Суд, который принял решение в его пользу, установив, что Венгрия нарушила статью 10 Конвенции. В постановлении Европейского Суда говорится о «цензуре», чего, конечно, не должно быть, и венгерское законодательство по данному вопросу остается неизменным до сих пор.

Вайнаи против Венгрии14

В этом деле вопрос касался § 269/В Уголовного кодекса Венгрии, которая криминализирует – с некоторыми исключениями, такими как использование в исторической документации – ношение на политической демонстрации символа тоталитаризма (красной звезды), объявленного вне закона (наряду с нацистскими символами, такими как свастика и скрещенные стрелы – символ венгерского нацистского движения). Конституционный суд Венгрии в 2000 году пришел к выводу, что криминализация использования красной звезды соответствует Конституции, отвергнув при этом аргумент о свободе слова. Это решение довольно сильно противоречило общей тенденции в практике Конституционного суда Венгрии, который обычно подчеркивал первостепенность защиты свободы слова как особенно важного и ценного конституционного права15.

Самой большой проблемой в решении венгерского Конституционного суда было то, что при определении преступления он принял определенные философские (или, скорее, идеологические) основания, а именно равное отношение к коммунизму и нацизму, и счел в равной степени оправданным запрет публичной демонстрации как красной звезды, так и свастики. Европейский Суд во многом согласился с таким обоснованием запрета, признав, что «преступления коммунизма» могли бы оправдать ограничения свободы слова, но постановил, что применение § 269/В Уголовного кодекса Венгрии к г-ну Вайнаи, одному из политических лидеров левого крыла, нарушает статью 10 Конвенции. В этом случае Европейский Суд избежал необходимости решать фундаментальный вопрос, а именно вопрос о правомерности уравнивания коммунистическосоциалистической идеологии и нацизма. Было признано необходимым говорить о преступлениях коммунизма, но, тем не менее, установлено, что запрет свободы самовыражения для коммунистов нарушает Конвенцию.

14Application no. 33629/06, Vajnai v. Hungary, Judgment of 8 July 2008.

15См., например, основное решение по этому вопросу: ABH 1992, 167.

308

Букта и другие против Венгрии16

Данное дело касалось свободы собраний. Венгерский Закон № III 1989 года о свободе собраний (далее – Закон о собраниях) требовал уведомить полицию о проведении любого собрания за три дня. В случае, если данное требование не было соблюдено, собрание должно быть прекращено. Таким образом, в действительности указанный закон запрещает так называемые спонтанные собрания (флэшмобы) и собрания с уведомлением перед их непосредственной организацией, когда уведомление полиции возможно лишь менее чем за три дня до проведения собрания, поскольку сам повод для него возник в этот срок. В рассматриваемом деле все произошло именно так, в связи с чем полиция разогнала собрание, а некоторые участники были оштрафованы за сопротивление.

Европейский Суд постановил, что данная законодательная норма нарушает статью 10 Конвенции. Конституционный суд Венгрии рассматривал аналогичный вопрос после вынесения постановления Европейского Суда и пришел практически к такому же выводу, во многом следуя суждениям, изложенным в деле Букта против Венгрии, и ссылаясь на них. Для понимания сути этих дел необходимо напомнить политический и конституционный контекст их возникновения. Уже перед событиями сентября 2006 года в Будапеште (и в течение нескольких месяцев после этих событий) ограничение права на собрание широко обсуждалось в венгерском обществе, и в целом эксперты признали, что требование, содержащееся в Законе о собраниях, было неудовлетворительным. Однако, поскольку для изменения этой нормы необходимо квалифицированное большинство, изменить ее оказалось невозможным. В этой ситуации вмешательство Европейского Суда и Конституционного суда Венгрии было крайне необходимо. На практике постановление Европейского Суда по делу Букта против Венгрии предшествовало решению Конституционного суда Венгрии, но Европейский Суд пошел дальше и указал на необоснованность запрета в Законе о собраниях.

Веллер против Венгрии17

Хотя в производстве Европейского Суда и Конституционного суда Венгрии были не совсем идентичные дела, но оба они касались дискриминации по признаку национальности и пола при выплате пособия по родам и предусматривали проверку одной и той же нормы венгерского законодательства, которая исключала из числа получателей пособия по родам матерей, не имеющих венгерского гражданства, за исключением тех, кото-

16Application no. 25691/04, Bukta and Others v. Hungary, Judgment of 17 July 2007.

17Application no. 44399/05, Weller v. Hungary, Judgment of 31 March 2009.

309

рые получили вид на жительство, будучи беженцами или гражданами другого государства – члена Европейского Союза. В деле, рассмотренном Европейским Судом по правам человека, мать получила только разрешение на проживание (но не регистрацию), и по этой причине не имела права на выплату пособия, хотя ее муж был гражданином Венгрии. Европейский Суд постановил, что имело место нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8. В 2010 году Конституционный суд Венгрии вынес решение по конституционной жалобе, поданной годом ранее. Мотивировка в этом решении, в силу определенных различий в двух жалобах, не идентична мотивировке Европейского Суда, но Конституционный суд Венгрии ex officio обязал законодателя внести поправки в правила выплаты пособия по родам в соответствии с вынесенным постановлением.

Корбей против Венгрии18

Дело Корбей против Венгрии – это часть давно продолжающейся в Венгрии дискуссии, называемой обычно «делами огненной долины». Рассматриваемая проблема с правовой точки зрения довольно сложна: в деле стоял вопрос о том, подпадал ли внутренний вооруженный конфликт в 1956 году19 под действие статьи 3 четырех Женевских конвенций 1949 года (во всех четырех Женевских конвенциях 1949 года формулировка статьи 3 одинакова. – Ред.).

Конституционный суд занял неопределенную позицию по этому вопросу20, постановив, что некоторые действия воинских и военизированных формирований в ходе событий, наступивших после 23 октября 1956 года, подпали бы под регулирование статьи 3 Женевских конвенций, ратифицированных Венгрией, но не опубликованных в официальной газете в

18Application no. 9174/02, Korbely v. Hungary, Judgment of 19 September 2008.

19Венгерское восстание 23 октября – 9 ноября 1956 года (в Венгрии известно как Венгерская революция 1956 года, в советских источниках – как Венгерский фашистский мятеж 1956 года) – вооруженные выступления против режима народной демократии в Венгрии, сопровождавшиеся массовыми убийствами венгерских коммунистов, сотрудников органов государственной безопасности и внутренних дел. – Примеч. ред.

2016 февраля 1993 года Национальное собрание Венгрии приняло закон, предусматривающий, в числе прочего, что, согласно Конвенции ООН о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 года (инкорпорированной в венгерское законодательство Дек- рет-законом № 1 1971 года), к некоторым деяниям, совершенным во время восстания 1956 года, не применяется срок давности. Впоследствии Президент Республики инициировал проверку конституционности закона перед его официальным опубликованием. – Примеч. ред.

310

1955 году21. Совокупное действие Женевских конвенций и Конвенции ООН о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 года предоставило бы возможность выдвижения обвинения против некоторых лиц, принимавших участие в вооруженном восстании 1956 года. Таким образом, речь шла о возможности квалификации акта, предположительно совершенного в 1956 году, как преступления против человечества, признаваемого таковым в действующем международном праве в 1956 году. После долгих правовых конфликтов Верховный суд Венгрии решил вопрос положительно, и несколько лиц, в том числе и г-н Корбей, были осуждены за преступления против гуманитарного права.

По данному делу (в отличие от рассмотренного позднее дела Кононова, в котором речь шла о событиях, произошедших во время Второй мировой войны) Европейский Суд отказался решать ключевой правовой вопрос, а именно – о возможности применять нормы международного гуманитарного права к революции или массовым восстаниям, включая спорадические вооруженные столкновения. Европейский Суд (Большая Палата) допустил возможность применения в 1956 году общей статьи 3 Женевских конвенций в качестве основания для обвинения в совершении преступлений против человечества, но постановил при этом, что не был достоверно установлен факт совершения обвиняемым действий, являющихся составом преступления. Таким образом, Европейский Суд усмотрел здесь нарушение статьи 7 Конвенции.

Алайош Кишш против Венгрии22

Дело Алайош Кишш против Венгрии, как и рассмотренное выше дело Реквеньи против Венгрии, весьма специфично, поскольку в этих случаях Европейский Суд проверял конституционные нормы на соответствие Конвенции. В отличие от дела Реквеньи против Венгрии, на сей раз Европейский Суд установил, что абзац 5 § 70 Конституции нарушает статью 3 Протокола № 1 к Конвенции (о праве на свободные выборы. – Ред.), поскольку лишает всех лиц, находящихся под частичной опекой, права голоса, даже если опека имеет ограниченный характер, то есть ограничивает правосубъектность лица не полностью, а лишь в отношении некоторых действий. Конституция, таким образом, отнимает у лиц, обладающих психической способностью голосовать, субъективное право голоса. Таким образом, Европейский Суд вынес постановление, в котором объявил соответствующую норму Конституции противоречащей Конвенции. Это дело Конституционный суд Венгрии, по всей вероятности, разрешил бы

21ABH 1993, 323.

22Application no. 38832/06, Alajos Kiss v. Hungary, Judgment of 20 May 2010.