Б.Н. Чичерин о народном представительстве. М., 1866 Свойства народного представительства

Если представительство не составляет вечного, неотъемлемого права каждого народа, если оно устанавливается и падает во имя общественного блага, то спрашивается: в чем состоит приносимая им польза? каким государственным целям может оно содействовать или мешать? каковы его выгоды и недостатки? одним словам, каковы его свойства?

Выгоды политической свободы и представительных учреждений до такой степени очевидны, основанные на них либеральные идеи до такой степени распространены в литературе и в обществе, что почти странно на них останавливаться. Говорить об этом не возможности, не впадая в общие места, давно всем известные. Гораздо чаще от внимания не только публики, но и передовых мыслителей, ускользает оборотная сторона дела, без которой, однако, остается непонятным множество явлений в истории и в жизни. Нет ничего легче и пошлее, как объяснять отсутствие политической свободы невежеством народов и в особенности насилием правительств. Подобные воззрения столь же мало раскрывают смысл истории, как давно похороненные объяснения мифологии обманами жрецов. Общество, которое руководствуется такими понятиями, которое в политической свободе видит абсолютное требование, а в ее отрицании — одно только насилие, никогда не придет ни к ясному сознанию своего положения, ни к правильному развитию своего государственного устройства. В действительности, политическая свобода и основанные на ней представительные учреждения не всегда соответствуют общественной пользе, точно так же, как они не составляют непременного требования права. Они упрочиваются, когда приносимые ими выгоды перевешивают их недостатки, но часто они падают вследствие внутренней своей несостоятельности, вследствие того, что при данных условиях они являются скорее помехой, нежели двигателем общественного развития. Для ясного уразумения дела необходимо, следовательно, обратить внимание на обе стороны.

В наше время едва ли кто станет отрицать огромные и благодетельные последствия, истекающие из представительных учреждений для народов к ним приготовленных, в странах, где установилось вожделенное согласие политической свободы с властью, порядком и общей пользой. Прежде всего права и интересы граждан находят здесь высшее обеспечение. Классы, облеченные политическим правом, имеют возможность стоять за себя, защищать и свои, и общие выгоды. Участвуя в верховной власти, представитель является в ней законным заступником не только своих избирателей, но и всех граждан в совокупности. Закон, утвержденный на общем согласии, ограждает права всех и не подвергается произвольным переменам и нарушениям. Власти, друг друга сдерживающие, устраняют произвол, пресекают злоупотребления, содействуют прочности законного порядка. Нет сомнения, что представительное устройство не составляет единственной гарантии права и свободы. Напротив, оно имеет значение только при существовании других, ближайших к народу учреждений, непосредственно касающихся жизни. Независимый, бескорыстный, хорошо устроенный суд, надлежащая доля местного самоуправления гораздо лучше охраняет личность, собственность и интересы граждан, нежели участие их в верховной власти. Последнее составляет венец здания, а не краеугольный его камень. Но без политической свободы все низшие гарантии сами не ограждены от нарушения. Власть, ничем не сдержанная, легко склоняется к произволу. Низшие органы правительства те, которые приходят в ближайшее соприкосновение с гражданами, получают свое бытие, свою силу и направление от власти верховной, а потому высшей гарантией прав и интересов народа может быть только народное представительство, участвующее в действиях и постановлениях самой верховной власти. ...

...обсуждая пользу представительных учреждений, необходимо рассмотреть, какое значение они имеют для общих государственных интересов, оказывают ли они им содействие или помеху?

И здесь во многих отношениях благодетельные их последствия неопровержимы. Все, что может сделать общественная мысль в приложении к государственной жизни, дается политической свободой. Народное представительство служит постоянным органом общественного мнения. Правда, это не единственное его выражение; существуют и другие пути: областные и сословные собрания, печать. Но в народном представительстве рассеянные, частные суждения приобретают общее средоточие, общественное мнение получает правильную организацию. Пока мысль высказывается отдельными лицами или корпорациями, трудно судить, до какой степени она распространена; когда же она проявляется в представительстве, составляющем верное выражение общества, можно полагать, что это мнение действительно общее или, по крайней мере, весьма распространенное. Сосредоточиваясь в верховном собрании, оно получает и особенный вес, какого не имеют рассеянные, одиночные суждения; оно становится силой в глазах правительства и народа.

Никто не станет утверждать, что общественное мнение всегда верно видит вещи и судит о них безупречно. В теоретических вопросах суждение массы не имеет никакого веса; часто один человек ближе к истине, нежели целый народ...

Но если общественное мнение не может считаться непогрешимым судьей политических вопросов, если не следует подчиняться ему безусловно, то свободное его выражение всегда имеет неоспоримые выгоды. Оно прежде всего обнаруживает настоящее состояние общества и управления. Существующее зло не таится внутри, а выходит наружу. Народные нужды становятся известны всем, а потому скорее и легче могут быть изысканы средства исправления недостатков. В государствах, где политическая свобода не существует, где не допускается критика господствующего порядка, где выражение общественных потребностей считается неуважением к власти, правительству и в особенности монарху не всегда легко узнать настоящее положение дел. Злоупотребления тщательно скрываются, ибо обнаружить их могут только те, которые сами в них виновны или за них отвечают. Правителям выгодно представлять в благоприятном свете результаты своего управления и устранять всякое противоречие. Отсутствие критики дает им возможность успокоиться на мысли, что все идет хорошо, пока неожиданное событие не пробудит их от приятной мечты. Таким образом, за блестящей обстановкой нередко скрываются бедность, беспорядок и беззаконие, власть лишается настоящей опоры и твердой почвы для деятельности, зло накопляется в тайне, неудовольствие растет, материальные и нравственные силы народа падают. Плодом такого порядка вещей является расслабление всего государственного организма или общественный переворот, который разом изменяет весь жизненный строй народа.

Все это устраняется народным представительством, которое постоянно стоит на страже, поднимая голос во имя общественных нужд и обнаруживая истинное положение дел. Здесь скорее можно ожидать избытка критики, нежели недостатка в ней, по крайней мере там, где представители пользуются надлежащей независимостью. Но излишняя критика, при всех своих неудобствах, составляет гораздо меньшее зло, нежели успокоительные мечты. Она всегда содержит в себе побуждение к деятельности. ... В представительном собрании высказывается только то, что действительно имеет некоторую важность, за критикой немедленно следует ответ, все элементы суждения здесь налицо, а потому легче обнаружиться истине.

Этого мало. Народное представительство не только служит органом общественных потребностей, но оказывает правительству значительное пособие и при обсуждении средств к устранению зла. Если оно не всегда судит правильно, то, во всяком случае, оно вносит в суждение новые элементы, новые точки зрения, особенно касательно приложения законов к практике. Власть, стоящая на вершине, часто не знает того, что совершается внизу. ...

Таким образом, приобщая к себе народное правительство, власть приобретает новые силы и новые опоры. Она яснее видит состояние общества, глубже вникает в его потребности, получает новые элементы суждения и может действовать решительнее, опираясь на доверие народа и на общую готовность поддерживать меры, одобренные выборными людьми.

Но польза, приносимая государству народным представительством, не ограничивается свободным проявлением общественной мысли. Для этого были бы достаточны и другие пути. Гораздо важнее то, что мысль здесь прямо переходит в дело, что общественное мнение становится выражением воли народной, участия граждан в общих делах государства. Правительство не только выслушивает мнение, когда ему угодно, но и должно с ним сообразоваться. Этим только способом устанавливается действительный контроль общества над государственным управлением, а такой контроль бывает весьма полезен. ...

Общественный контроль в особенности полезен для финансов. Было бы несправедливо утверждать, что в представительных государствах финансы всегда в лучшем порядке, нежели в самодержавных; можно провести не один пример неограниченного правительства, умеющего вести свои дела, и представительных собраний, которые их расстраивают. ... Представительные собрания имеют даже некоторые невыгоды перед самодержавными правительствами; они легче решаются на возвышение податей и на заключение займов, ибо менее опасаются народного неудовольствия. Однако, с другой стороны, общественный контроль несомненно содействует правильности государственного хозяйства. Охраняя народный кошель, представители воздерживают по возможности произвольные расходы и устраняют легкомысленную расточительность, которая так часто расстраивает финансы в самодержавных государствах. А как скоро есть гарантия правильного хозяйства, так естественно возрастает доверие к государственным средствам. Вообще говоря, конституционные государства пользуются большим кредитом, нежели самодержавные, хотя это далеко не общее правило. Кредит приобретается доверием к прочности существующего порядка и к умению правительства вести свои дела. Поэтому и народное представительство тогда только может иметь благоприятное влияние на финансы, когда оно успеет упрочиться и доказать свою способность, а это дело времени. Считать же представительные учреждения непременно лекарством против финансового расстройства невозможно ни на основании теории, ни ввиду фактов.

Представительные собрания действуют на правительство не только как задержка, но и как побуждение к деятельности. В этом также состоит одна из существенных выгод политической свободы. Трудно пребывать в покойной рутине, когда рядом стоит власть, постоянно следящая за правителями и напоминающая им о потребностях общества. В каждом сколько-нибудь независимом собрании существует более или менее сильная оппозиция, которая своей смелой критикой, своими неумолкающими нападками, возбуждением новых вопросов, заявлением об общественных нуждах беспрерывно толкает правительство вперед, заставляет его обращать внимание на все упущения и принимать меры к их исправлению. Правительство принуждено действовать неусыпно, чтобы не доставить слишком легкой победы противникам, и так как здесь постоянно происходит борьба, требующая значительного напряжения сил, то оно поневоле должно составляться из способных людей. ...

Представительные учреждения сами в значительной степени доставляют элементы для хорошего правительства. Это опять одна из важных услуг, которые они оказывают государству. Здесь выде­ляются люди, развиваются и высказываются способности. ... Приоб­ретаемые здесь опытность и знание дела, ширина взглядов, умение ладить с людьми составляют лучшие свойства государственного че­ловека. Парламент даст государству способнейших деятелей. ...

Представительные учреждения служат лучшей политической школой и для народа. Приобретая долю влияния на государственные дела, избиратели естественно принимают в них живое участие. Гласное обсуждение вопросов развивает в народе политическую мысль, необходимость совокупной деятельности изощряет практические способности граждан. Можно сказать, что только с помощью представительных учреждений общественное мнение может достигнуть надлежащей зрелости. ...

Наконец, представительные учреждения внушают народу и большую привязанность к существующему порядку. Здесь удовлетворяется прирожденное человеку чувство свободы. Если всякий совершеннолетний хочет сам управлять своими действиями, то и народ, достигший политической зрелости, естественно стремится к самоуправлению. Участвуя в верховной власти, гражданин чувствует себя не подвластным, а свободным лицом; он исполняется сознанием своего достоинства, своего права и своей силы, сознанием, дающим высшую цену и красоту самой жизни. Как отдельное лицо он подчиняется высшему порядку, но вместе с тем как разумное существо он сам носит в себе этот порядок, сам участвует в его поддержании, сознает его как собственную свою сущность, а не как ярмо, наложенное извне. Поэтому в нем сильнее развивается любовь к тем учреждениям, которые доставляют ему защиту и дают ему высшее значение. Чувствуя себя живым членом государственного организма, он всеми силами заботится о его сохранении. Государство приобретает новые опоры в мыслях и сердцах своих граждан.

Таковы весьма значительные выгоды, которые может принести государству народное представительство. Твердые гарантии, возбуждение общественной самодеятельности, новые мысли, новые силы — вес это может дать свобода, входящая в государственную жизнь как один из существенных ее элементов. На помощь правительству приходит здесь целое общество, а это должно возводить государство на высшую ступень развития. Если бы этими выгодами исчерпывалась вся сущность дела, если бы свобода всегда приносила подобные плоды, едва ли на свете существовали бы иные государства, кроме представительных. Подавление свободы было бы делом не внутренней необходимости, а внешнего насилия, которое временно может взять перевес, но на котором долго не держится ни одно государство. История не представляла бы нам картины жаркой борьбы за свободу, медленного ее развития, насильственного водворения, горьких разочарований и частых падений. Все обходилось бы мирно и дружелюбно. Но, как всякое человеческое установление, политическая свобода, кроме выгодных сторон, имеет и другие, которые иногда уравновешивают, а иногда перевешивают первые. Слишком часто она оказывается неспособной водворить прочное устройство и служить государственным целям; нередко она приходит в столкновение с другими, самыми коренными элементами государства, без которых ни одно общество не может обойтись, — с властью и порядком, а в таких случаях народ естественно держится высших начал, ухватывается за основы общества, жертвуя другими, меньшими выгодами. Свобода и в государстве должна подчиняться общему строю и благу целого; она может достигать полного развития только там, где она способна действовать в согласии с другими элементами. Но это соглашение составляет одну из самых трудных задач политической жизни, идеал которого достижение, часто оказывается невозможным.

...Недостаток самодеятельности на общую пользу тем в большей степени проявляется в людях, чем менее они знакомы с общественными делами. Всякий хорошо знает свои частные интересы, потому что постоянно ими занимается. Они составляют ближайшую сферу, в которой человек вращается ежедневно. Но общественные дела далеко не так известны каждому. Занятие ими требует и высших способностей: здесь нужны общие взгляды, внимание не только к своим, но и к чужим выгодам; нужны обширные соображения, совершенно выходящие из круга ежедневной деятельности лица. И чем выше союз, к которому принадлежит человек, тем сложнее и обширнее становятся вопросы, тем они дальше от обыкновенного понимания людей. Государственные вопросы заключают и себе высшие задачи, какие могут представляться человеческому уму, поэтому они требуют для своего разрешения самого высокого умственного развития. ...Огромная масса людей точно так же не и состоянии судить о государственном устройстве и управлении, как не может рассуждать о законах физики или химии, хотя и подлежит их действию.

Между тем политическая свобода предполагает это знание общедоступным или, по крайней мере, весьма распространенным в народе. Оно требуется не только от членов палат, но и от самих избирателей, которые должны судить о мыслях и направлении представителей. Если выборному праву следует дать широкие основы, дабы все существенные интересы и элементы общества были представлены в собрании, то решение государственных вопросов непременно должно зависеть от массы людей несведущих, и чем глубже представительное начало проникает в народ, тем ощутительнее становится этот недостаток. Вред, проистекающий отсюда для государства, никак не может быть уподоблен убыткам, которые несет частный человек от неумения управиться со своими делами. Неспособность гражданина касается не его одного, а имеет влияние на всех: преждевременное вручение политического права одному поколению определяет судьбу последующих и может навлечь на них несчетные бедствия.

К невыгодам, проистекающим от низкого уровня политического знания, присоединяется трудность соединить в одно многие, разрозненные воли. Это опять коренной, неизбежный недостаток политической свободы. Управление государством требует единой ноли и единой власти; между тем в народном представительстве собираются разноречивые и часто противоположные мнения, направления, интересы, и все они должны быть приведены к одному знаменателю, все должны соединиться в одно верховное решение. Эта цель достигается тем, что дается перевес большинству, которого воля считается волею всех. Но само образование большинства представляет значительные трудности. Оно также составляется из бесчисленных оттенков мысли, соединяемых или взаимными уступками, или общею страстью, или, наконец, случайным совпадением интересов. И когда, наконец, совершится этот трудный процесс, результат далеко не всегда соответствует истинной пользе государства. Большинство вовсе не означает господства лучшего мнения; увлечение играет в нем слишком значительную роль; на самое постоянство соединения редко можно рассчитывать. Поэтому даже хорошо составленное представительство всегда страдает неизбежными, присущими ему недостатками.

Всякий, кто обращал внимание на деятельность законодательных палат, знает, с какой медленностью, а иногда, наоборот, с какой излишней поспешностью производятся в них дела. Предварительные совещания, работы комиссий, подготавливающие доклады, неоднократные прения в палате влекут за собой значительную трату времени. Каждый член хочет принять участие в суждениях, выставить себя на вид, показать свою деятельность избирателям. Отсюда бесконечные и бесполезные речи, составляющие язву собраний. Еще хуже многочисленные поправки, которые вносятся палатами в представляемые им проекты. Обыкновенно эти перемены производятся людьми малознакомыми с техническими приемами и даже с законодательным слогом, нередко на скорую руку, а потому неясно и неудовлетворительно. Иногда после долгих прений, в которых высказываются самые разноречащие мысли, собрание принимает случайную редакцию, чтобы чем-нибудь закончить. История английского парламента представляет не один пример тщательно выработанного проекта, совершенно искаженного многочисленными и случайными поправками, которые заставляли министров брать свои предложения назад. К этому присоединяются столкновения партий, обыкновенно поглощающие внимание палат гораздо более, нежели самое дело. Сколько времени убивается на беспрерывные запросы, на систематическую критику, на бесплодные ответы. Как скоро вопрос касается отношения партий, он возбуждает всеобщим и горячий интерес, оратор за оратором требуют очереди, и речам нет конца. Когда же представляется на обсуждение вопрос чисто практический, имеющий существенную важность, но не представляющий пищи для борьбы партий и для красноречия, он проходит незаметно, среди всеобщего невнимания и решается наскоро и случайно. В английском парламенте к концу заседаний накопляется обыкновенно множество весьма серьезных дел, которые кое-как сбываются с рук.

Можно сказать, что представительное собрание менее всею способно к обдуманному, зрелому, стройному законодательству. Огромное большинство представителей состоит из людей, которые знакомы с практикой, но не изучали теории законов и не вращались в государственных делах. ...Обширное и сложное законодательство лучше всего вверяется собранию государственных людей и специалистов, знакомых с делом, стоящих вдали от партий и волнений, не искушаемых страстью к красноречию, не имеющих в виду выставить себя напоказ или приобрести популярность. ...

Менее всего представительное собрание способно к установлению совершенно нового законодательства. Зная приложение за конов к жизни, представители могут указать на невыгоды их в том или другом отношении и на средства исправления, к которым при вела практика. Поэтому для частных улучшений совет их может быть полезен. Но там, где нужно коренное преобразование, практика перестает быть надежным руководителем; она обнаруживаем зло, но не указывает на средства его исправить. Здесь нужно возвыситься к более обширным соображениям; законодательство по необходимости принимает направление теоретическое; оно требует глубокого и тщательного изучения как общих начал, так и учреждений, и практики других народов. Большинство представительного собрания, от которого зависит решение, не обладает достаточными сведениями для такой работы, ибо состоит из людей преимущественно практических.

К этому присоединяется и другое обстоятельство: всякое коренное преобразование неизбежно затрагивает весьма значительные интересы, а потому находит в них сильное противодействие. Атак как эти интересы имеют своих представителей в собрании, то с ними надобно считаться. Партия, составляющая большинство, не согласится нарушить выгоды той или другой части своих членов, ибо может лишиться их поддержки. Она осторожно касается даже интересов меньшинства из опасения усилить оппозицию и произвести сильнейшее брожение. Или же, если последняя задержка не существует, если в собрании господствуют революционные страсти, готовые на всякие меры для низложения противников, то преобразование совершается в одностороннем направлении, с явным пренебрежением справедливых требований меньшинства. Это, в свою очередь, нередко ведет к смутам и к падению народного представительства. Затрагивая существенные интересы известного класса, часто весьма могущественного, собрание обращает их против себя и тем подкапывает собственные свои основы, ибо сила его зависит от единодушного стремления народа поддержать его меры и значение. ...

Относительно законодательства можно вообще сказать, что при удовлетворительном составе представительное собрание равно удаляется от крайностей. Оно мешает положительно дурному законодательству, но не содействует и хорошему, а скорее всего ведет к посредственному. Оно не допускает совершенного застоя, но препятствует и преобразованиям, и довольствуется медленными и постепенными улучшениями, к которым более всего приходятся его свойства.

Гораздо менее, нежели к законодательству, выборные собрания способны к управлению, которое по преимуществу требует единства воли. ...

Вместо участия в управлении, к чему, по справедливому мнению Милля, представительное собрание радикально неспособно, он предлагает возложить на него верховный контроль над правительством, единственное дело, которое, по существу своему, должно принадлежать выборным палатам. Нет сомнения, что эта задача более свойственна народному представительству; однако и она далеко не всегда исполняется им удовлетворительно. ... Относительно контроля, с которым необходимо соединяется и влияние на управление, можно сказать то же, что касательно законодательства: представительство бесспорно устраняет злоупотребления, препятствует произволу, но далеко не всегда содействует наилучшему решению. И здесь устанавливается нечто среднее, соответствующее настоящему состоянию общества.

Это предполагает, однако, хороший состав представительства. Совсем другое имеет место, когда собрание выходит из общества, неприготовленного к политической деятельности, обладающего незначительным количеством образованных сил или раздираемого партиями. В таком случае ничтожество палаты представляет еще самый лучший исход; хотя оно роняет значение свободных учреждений, но, по крайней мере, высшим государственным интересам не наносится существенного вреда. Гораздо хуже собрание, имеющее значительные притязания и неспособное приняться за дело, собрание, которое считает себя представителем народа, а потому хватается за все, которое употребляет все усилия, чтобы подорвать доверие к правительству, а между тем само не в состоянии произвести что-нибудь прочное и положительное. Плодом его деятельности может быть только расслабление государства или глубокое общественное потрясение.

Каков бы ни был, впрочем, состав представительства при самых благоприятных условиях, оно движется и действует не иначе, как борьбой партий. Здесь опять открывается один из коренных недостатков представительного устройства. В борьбе и господстве партий, которое имеет, впрочем, и свои выгоды, лежит величайшая опасность политической свободы. Партии составляют естественную, непременную ее принадлежность. Можно мечтать об идеальном порядке, в котором все дружно работают для общей пользы, в котором общественные интересы не разделяют народ на части, не представляют поприща для борьбы, происков и страстей; в действительности все это неизбежно всегда, где существует свобода мнений и действий. Противоположность интересов, различие воззрений на общее дело производят различие политических направлений; люди с одинаковыми убеждениями и интересами естественно соединяются для достижения общей цели совокупными силами, и когда при этом они принуждены опровергать мнения противоположные, бороться с противниками, то по свойству человеческой природы здесь разгораются страсти, нередко исчезает справедливость и употребляются средства, которые не могут быть оправданы нравственностью.

...Пока это присущее всякому государству разнообразие стремлений не призывается к политической деятельности, партии могут существовать, но не имеют организации; это скорее различные направления общества, с бесчисленными оттенками, нежели настоящие партии. Но как скоро поприщем их становится представительное собрание, в котором противоположные интересы призываются к общему решению дела, так является потребность более тесного соединения одномыслящих людей. Здесь неизбежно возгорается борьба мнений; каждое старается приобрести перевес, удержать за собой большинство, и притом не по одному только вопросу, а постоянно. Но образование прочного большинства невозможно без дисциплинированных партий. Иначе разнообразие мнений приводит лишь к случайным сочетаниям, а потому случайным решениям. Там, где каждый следует только собственному мнению, образ действия собрания не может иметь ни постоянства, ни последовательности, а эти качества необходимы не только в интересах партий, но и для пользы самого государства, которое требует постоянства направлений и воли. Когда правительство созывает палаты, оно ищет в них содействия и опоры; следовательно, оно должно рассчитывать на известное большинство, готовое его поддерживать. Большинство, которое образуется случайно по каждому вопросу, не может удовлетворить этому требованию. Здесь нужно именно то, что составляет характер партии: постоянное, дружное действие при взаимных уступках. Таким образом, партии составляют необходимое условие всякого правления, которое допускает в себе начало политической свободы и требует содействия народного представительства. Общая цель не только не достигается устранением всякого предварительного соглашения, как требовал Руссо, а напротив, предается на жертву случаю. Политическая свобода может действовать только посредством одностороннего направления, ибо она вся основана на господстве большинства над меньшинством.

Тем не менее из этого вытекают многие весьма невыгодные последствия. Человек, принадлежащий к известной партии, систематически становится на одностороннюю точку зрения. Он отказывается от беспристрастного обсуждения общественных вопросов, упускает из вида общую цель и устремляет свое внимание главным образом на то, что может доставить торжество его партии. ...

...Все перечисленные невыгоды составляют естественное последствие политической свободы и представительного порядка. Всякое человеческое установление имеет свои темные стороны; зло всегда и везде перемешивается с добром. В данных обстоятельствах, при известном состоянии народа, надобно взвесить, что преобладает: выгоды или недостатки? Заключение не всегда будет одинаково, а потому и представительное устройство не всегда окажется уместным. Следовательно, задача сводится к тем условиям, которые необходимы для того, чтобы народное представительство могло держаться и действовать с пользой для народа и государства. ...

(С. 34-59, 65)

И.П. ДРУЖИНИН

ИЗБИРАТЕЛИ И НАРОДНЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ.

ОБЩЕДОСТУПНЫЙ ОЧЕРК КОНСТИТУЦИОННОГО НРАВА

С ИЗЛОЖЕНИЕМ ПРЕДЛОЖЕНИЙ О РЕФОРМЕ В РОССИИ

И ЗАКОНА О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ.

М., 1906

От чьего лица говорит народный представитель?

Народный представитель призывается к участию в высших государственных делах. Главное назначение представительного учреждения вырабатывать для страны иконы, которыми разрешаются общие задачи управления. Законы эти должны охватывать широко интересы всего населения. Нужды и потребности неси страны, всего народа, всего государства вот руководящее начало для народных представителей. Депутат представляет, поэтому, всю нацию. Его задача не есть защита интересов одного сословия, класса, местности. Интересы отдельных частей населения, различных местностей имеют значение постольку, поскольку в них выражаются интересы всего народа, всей страны. Менее всего может депутат являться представителем каких-либо частных интересов. Избиратели назначают в его лице не своего поверенного, человека, который возвысился до понимания общих вопросов, нужд и потребностей народного блага. Депутат не может, поэтому, принимать прямых поручений, инструкций, указаний от своих избирателей, для того что бы руководствоваться ими в своей деятельности. В этом смысле современное конституционное право исключает так называемые "императивные мандаты", — прямые поручения, наказы от избирателей, вручаемые депутатам. Народные представители должны быть свободны в своих суждениях и решениях всех вопросов, до них до ходящих. Из узкого круга интересов, занимающих их в обычной деятельности, они переходят, участвуя в законодательном учреждении, в круг более общих и возвышенных задач, из которых состоит государственное управление.

Представительство всей нации, всей страны, общих, высших интересов, в особенности, должно выражаться в избрании депутатов в первое собрание народных представителей. Вновь учреждаемое народное представительство призывается к определению и установлению важнейших основ правопорядка. Оно должно закладывать известный широкий фундамент для деятельности обновленного государства. Страна выводится им на новую широкую дорогу. Оно должно создать условия, благоприятные для деятельности широких слоев населения, всего народа. При таких же обстоятельствах в особенности необходимо отвлечение от узких, местных, сословных, классовых интересов для членов приступающего к своей деятельности представительного учреждения.

(С. 75-76)