М.М. Ковалевский учение о личных правах.

М., 1906

Подобно другим вопросам так называемого общего государственного права, и подлежащий нашему рассмотрению, отразил на себе влияние противоречивых учений о природе верховенства или суверенитета. Со времен Бодена, т.е. XVI в., упрочился доселе разделяемый немецкими учеными взгляд на неограниченность власти, какой государство располагает по отношению к своим подданным.

Никто, помимо его самого, не может быть судьей границ своих полномочий, учит в наши дни известный гейдельбергский проф. Еллинек, воскрешая тем самым знаменитое положение Томаса Гоббса, современника Кромвеля и первой английской революции.

Против этой доктрины в лагере более французских, чем немецких писателей, еще раздается по временам слабый протест, принимающий обыкновенную форму запоздалых ссылок на право, зарожденное в разуме и сердцах людей, право, данное им от природы, право естественное. Как первичное, оно не допускает существования рядом с ним других прав, кроме производных. Неограниченность государственного суверенитета при нем немыслима. Государство располагает лишь теми правами, какие необходимо было вверить ему в интересах конечного торжества естественного закона.

Обе теории, одинаково априорные, а по тому самому односторонние и ложные, определили собою характер и господствующих учений о природе личных прав. Та доктрина, которая отправляется от признания, что суверенитет государства беспределен, очевидно, не может допустить существования у граждан других прав, кроме созданных государством. К этому сводится в конце концов учение Еллинека, который видит в конституции и провозглашаемых ею индивидуальных вольностях или субъективных правах продукт добровольного самоограничения государства. Никакая конституция для государства не обязательна, а с нею падают и обеспеченные ею права личности.

Иначе смотрят на дело последние эпигоны распространенной в XVIII веке доктрины естественного права. По их мнению и в полном соответствии со взглядами Джона Локка, как созданное в интересах защиты прирожденных человеку прав свободы и собственности, государство не может поднять на них руку, а его верховенство является по отношению к ним ограниченным. Личные права имеют независимый от государства источник и так же мало могут быть созданы, как и отменены исходящим от него законом.

Между этими двумя резко противоположными точками зрения есть место для третьей. Она состоит в признании, что право и государство вытекают из одного источника, преследуют одну задачу, отвечают одной и той же потребности — человеческой солидарности. Требования, какие последняя предъявляет в разное время, изменчивы и непостоянны. Они предполагают, смотря по обстоятельствам среды и личной подготовленности индивидов, входящих в состав государства, то большую самостоятельность с их стороны, то большую опеку над ними. Отсюда расширение или, наоборот, сужение индивидуальных прав, в прямом противоречии с сужением или расширением пределов государственного вмешательства. ...

(С. 5-6)