Учебный год 22-23 / Флейшиц_Е.А._СООТНОШЕНИЕ_ПРАВОСПОСОБНОСТИ_И_СУБЪЕКТИВНЫХ_ПРАВ

4- 8707

46

тождественные по содержанию правомочия в соответствующих областях отношений. Закрепить в этих областях отношений толь­ко равную «способность» или возможность иметь субъективные права, значило бы наперед допустить, что для кого-нибудь из граждан эти права и не возникнут. Между тем не требует доказа­тельств, что права, закрепляемые главой X, являются правами каждого гражданина. Это — одно из важнейших проявлений подлинного демократизма социалистического государства.

В особом положении находится право на труд, закрепленное за гражданами ст. 118 Конституции СССР. Право на труд может в принципе пониматься двояко. Можно его понимать как право гра­жданина требовать от государственных органов предоставления работы. Однако редакция ст. 118 Конституции СССР скорее обос­новывает другое понимание права на труд. Статья 118 подчеркива­ет, что работа, которую получают граждане в СССР, является га­рантированной работой, что к ней применяются особые правовые нормы, в совокупности образующие гарантии интересов и прав трудящихся, в частности оплаты труда по его количеству и качест­ву. Но самое получение работы обеспечивается согласно ст. 118 не правовыми средствами, а материальными условиями жизни социа­листического общества: социалистической организацией народно­го хозяйства, неуклонным ростом производительных сил нашего общества, устранением возможности кризисов и безработицы.

Таким образом, право на труд становится предпосылкой всту­пления в правоотношения, на основе которых осуществляется трудовая деятельность граждан. В этом смысле можно сказать, что наряду с гражданской правоспособностью в советском социа­листическом праве существует правоспособность трудовая, реа­лизацией которой являются трудовые правоотношения как отно­шения, в которые граждане на основе этой правоспособности вступают с социалистическими организациями. Следует при этом заметить, что если в каждой отдельной области труда возможна и действительно устанавливается известная стандартизация право­отношений, то такая стандартизация правоотношений во всех об­ластях труда была бы, конечно, неприемлема. Поэтому нельзя себе представить, чтобы закон закреплял за всеми трудящимися единообразные права, независимо от того, в какие по содержанию

47^

трудовые правоотношения они вступят, к какого рода труду обя­жутся и т.д. Здесь, как и в области гражданского права, равенство всех граждан обеспечивается равной для всех возможностью быть носителем всех прав и обязанностей, какие закон допускает в соответствующей области общественных отношений.

Наряду с вопросом о юридической природе основных прав граждан, закрепленных за ними главой X Конституции СССР, существенное место занимает в нашей литературе вопрос о так называемой административной правоспособности государствен­ных органов. Выше уже сказано, что А.В. Венедиктов считал административную правоспособность государственных органов необходимой предпосылкой признания за госорганами админист­ративных прав. Н.Г. Александров отождествляет с понятием ад­министративной правоспособности госоргана понятие его ком-пентенции¹.

С этими взглядами согласиться трудно. Против признания за государственными органами административной правоспособно­сти говорят mutatis mutandis, изложенные выше возражения про­тив трактовки основных прав граждан, закрепленных за ними главой X Конституции СССР как «элементов» их правоспособно­сти. Невозможно ответить на вопросы о том, какие конкретные по содержанию субъективные права и в какой именно момент возникают на основе «административной правоспособности гос­органов». Если допустить, например, что главное управление «правоспособно» утверждать размер оборотных средств подчи­ненных ему хозорганов, то очевидно, на основе этого «элемента» правоспособности может возникнуть только субъективное пра­во... утверждать размер оборотных средств. А возникать это пра­во будет, очевидно, каждый раз в тот момент, когда оно будет осуществляться. Какой смысл различать такую правоспособность и такое субъективное право? Нам представляется, что админист­ративные права госорганов возникают для них не на основе их административной правоспособности, а закрепляются за ними

Н .Г. Александров, Законность и правоотношения в советском обществе, Госюриздат, 1955, стр. 89.

_48

с установлением их конкретного содержания соответствующими нормами закона, и, конечно, не могут быть изменяемы носите­лями этих прав по своему усмотрению. Совокупность этих прав и связанных с ними обязанностей и составляет компетенцию госоргана.

Правоспособность, как уже неоднократно подчеркивалось вы­ше, всегда «абстрактна» и должна быть абстрактной возможно­стью правообладания и несения обязанностей. Наоборот, опреде­ление компетенции тем больше соответствует требованиям, предъявляемым к нему государственной практикой, чем более конкретно представлены в нем административные права и обя­занности госоргана. Конкретное определение административных прав и обязанностей госорганов содействует точному разграни­чению их функций и (это главное) облегчает контроль над закон­ностью их деятельности. Если бы госорган обладал «администра­тивной правоспособностью», на основе которой возникали бы неуказанные в законе как с точки зрения содержания, так и с точ­ки зрения момента возникновения права и обязанности госоргана, то применение таких понятий, как превышение власти, бездейст­вие власти, было бы сильно затруднено. Интересам дальнейшего укрепления социалистической законности соответствует понима­ние компетенции госорганов не как их абстрактной администра­тивной правоспособности, а как совокупности прав и обязанно­стей, закрепляемых в определенном содержании за госорганами законом. При этом с каждым субъективным административным правом госоргана соединяется и обязанность осуществлять это право в условиях, предусмотренных законом.

Настоящая статья отнюдь не притязает на исчерпывающее ос­вещение всех отдельных вопросов, связанных с общей проблемой соотношения правоспособности и субъективных прав. В статье не дана с исчерпывающей полнотой юридическая характеристика гражданской правоспособности, в частности ее связь с дееспо­собностью. Не поставлен вопрос о применимости понятия право­способности в правоотношениях земельных, колхозных и других. При первой возможности автор займется этим вопросом, так же как и дальнейшим исследованием затронутых в статье вопросов.

_J