Принципы и коллизии принципов

Если под свободой завещания понимают то, в силу чего каждый имеет возможность и полномочие по своей воле распорядиться собственным имуществом на случай своей смерти, неизбежно появляются основания для некоторых сомнений. То обстоятельство, что этот принцип лежит в основе правового института завещания, является совершенно очевидным. Однако этот принцип непостижимым образом ограничивается принципом предписанной формы завещания. Последний принцип также хорошо обоснован, потому что к общепризнанным мотивам для строгости формы юридических сделок с учетом особенностей наследственного права присоединяется еще то обстоятельство, что после смерти наследодателя невозможно более каким-либо иным способом осведомиться о содержании и завершенности его воли. Следовательно, полная реализация свободы завещания вопреки предписаниям о форме, ограничивающая последние, насколько это возможно, путем толкования, была бы, бесспорно, недопустимой, поскольку представляла бы собой нарушение принципа строгости формы. (Впрочем, обратная расстановка слагаемых привела бы к такому же результату.) Таким образом, в рассмотренной выше проблеме подписи речь идет лишь о маленьком фрагменте существующей коллизии между свободой завещания и строгостью формы.

Принципы, т.е. основные ценности права, которые лежат в основе целых правовых институтов или правовых материй, не рассчитаны на их непосредственное применение, подобно нормам права. Принципы не следует применять настолько последовательно, насколько это возможно. Такое применение невозможно уже в силу частой коллизии принципов. Принципы права представляют собой скорее требования, нуждающиеся в своей оптимизации. Так, в случае коллизии требуется некоторое взвешивание (оценка), которое ограничит действие принципа до тех пределов, в которых этот принцип при его противоположности другому принципу окажется необходимым и соразмерным. В нашем вопросе, связанном с проблемой непосредственных целей закона, эти необходимость и соразмерность не являются однозначно предопределенными. И в случае признания подписи "Ваш отец" цели предписаний о форме будут в значительной, хотя и не в полной, мере реализовываться. Их отступление коснется только дополнительного, ни в коей мере не обязательного, элемента проверки подлинности. С этой целью за счет строгости формы свобода завещаний будет освобождена от своего чрезмерного стеснения. В отсутствие четких указаний закона относительно вопроса о том, до каких пределов простирает свое действие каждый из противоположных принципов, при решении изучаемой проблемы соответствующее взвешивание (оценка), по моему мнению, говорит в пользу действительности завещания. Дополнительное ограничение свободы завещания здесь было бы существеннее и потому весомее, чем ограничение отдаленного частного аспекта требования строгости формы.

Полученный на методологически более высоком уровне объективного телеологического толкования результат, т.е. требуемое для решения проблемы конкретное положение права, основанное на только что представленном "взвешивании", гласит: подписание путем обозначения степени родства, которое в силу содержания завещания и других обстоятельств способно однозначно идентифицировать завещателя, признается соответствующим требованию подписания своим именем.