§ 4.Эволюция

Правового регулирования

Расторжения договора в россии

До 1994 года

Эволюция правового регулирования расторжения договора в российском праве происходило далеко не так, как это было на Западе. Особую роль в этом сыграл тот исторический путь, по которому пошла страна после 1917 года. Если же взглянуть на данный вопрос в историческом плане, можно отметить значи­тельную роль заимствования в нашем гражданском праве. Россия ещё с древнейших времён находилась под воздействием римско­го права, пришедшего из Византии. Церковные суды древней Ру­си руководствовались римско-византийскими кодексами права. Юрисдикция этих судов была весьма обширна и распространя­лась и на лиц, не принадлежавших к церкви. Благодаря этому, некоторые положения римского права проникли в отечественное законодательство и даже в народные обычаи. Во многом на осно­ве римского права построен так называемый Литовский статут -кодекс, появившийся в западной России в начале XVI века и вли­явший на законодательную и судебную практику Московского государства в XVI - XVII веках. После Петра Первого римское право и сформировавшаяся на его основе наука начинают влиять на Россию уже через посредство Западной Европы. Поэтому гра­жданское право России заключало в себе уже тогда немало рим­ских элементов . Значит, можно с уверенностью сказать, что Рос­сия входит в германо-романскую правовую семью, или систему континентального права, и, следовательно, её гражданское право в своём развитии просто «обречено» так или иначе следовать пу­ти гражданского права стран континентальной Европы.

Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что и обяза­тельственное право в целом, и расторжение договора в частности, развивались в русле традиций континентального права. Растор­жение договора могло происходить только в случаях, предусмот­ренных законом . Сказывалась очевидная заинтересованность законодателя в устойчивости договорной системы.

'«Закон». 1995. № 12. С.82-92.

38

'Хвостов В.М. История римского права. М. 1908. С.436 - 437. ²Исаев И.А. История государства и права России. М «Юрист». 1994. С.129.

39

Допускалось, разумеется, расторжение договора по обоюд­ному согласию сторон в любое время (Свод Законов Российской Империи, т.Х (далее - СЗРИ), ч.1, ст. 1545). При этом не допуска­лось расторжение соглашением сторон договоров, затрагиваю­щих интересы третьего лица (СЗРИ, т.Х, ч.1, ст. 1547). Сторона договора могла, далее, расторгнуть договор в случае его наруше­ния. Однако общих норм по этому вопросу не существовало, имелись лишь правила, относящиеся к конкретным договорам, например, купли-продажи, имущественного найма,(аренды). Так, отсутствие в проданных вещах качеств, соответствующих согла­шению или заведённому порядку, предоставляло покупателю право расторгнуть договор купли-продажи (СЗРИ, т.Х, ч. 1, ст. ст. 1516 и 1518). В договоре имущественного найма, если нанима­тель не вносил периодических платежей, хозяин, по закону, имел право требовать расторжения договора. Если хозяин отказывался поддерживать нанятую вещь в том состоянии, в каком она нахо­дилась при совершении договора, то наниматель мог требовать освобождения его от лежащих на нём обязанностей (СЗРИ, т.Х, ч. 1, ст. 1705). Расторжение ввиду крайней затруднительности исполнения не предусматривалось.

С таким правовым обеспечением Россия вступила в Пер­вую мировую войну. Несомненно, что после её окончания при сохранении преемственности государственной власти Россия, как и страны Запада, вынуждена была бы уже тогда скорректировать своё гражданское право, исходя из условий послевоенного вре­мени и развития капитализма в условиях кризисов и инфляции. В русском гражданском праве, очевидно, был бы уже тогда вырабо­тан свой вариант доктрины clausula rebus sic stantibus. Но Ок­тябрьская революция 1917 года разорвала «связь времён», приве­ла к хаосу в стране, к национализации и подняла на Олимп власти совершенно других людей, новую политическую элиту. В усло­виях полной разрухи хозяйства и военного коммунизма говорить о каком-либо регулировании договорных отношений не имело смысла. На этом этапе административно-командные методы поч­ти полностью вытеснили гражданско-правовые.

С окончанием гражданской войны остро стал вопрос о подъёме хозяйства. Сделать это можно было только дав извест­ный простор частной инициативе. С 1921 года в стране начинает осуществляться «новая экономическая политика», или НЭП. Она

40

реально привела к оживлению экономики. Изменившаяся эконо­мическая ситуация потребовала адекватного ей правового обес­печения. Был разработан и в 1922 году принят, а с 1 января 1923 года введён в действие Гражданский Кодекс РСФСР 1922 года (далее - ГК 1922 года). Этот Кодекс был прогрессивным явлени­ем, хотя и нельзя сказать, чтобы он был возвращением к традици­ям русского гражданского права. Более того, согласно пункту 2 Постановления ВЦИК «О введении в действие Гражданского Ко­декса РСФСР» от 31. 10. 1922 года¹ никакие споры по граждан­ским правоотношениям, возникшим до 7-го ноября 1917 года, не принимались к рассмотрению судебными и иными учреждениями республики. Таким образом, в то время не было никаких пред­посылок к внедрению в нашей стране в той или иной форме доктрины о «неизменности обстоятельств». Ведь все гражданские правоотношения, в том числе и договорные, существовавшие до 07. 11. 17 г. государство признавало как бы не существовавшими, поскольку отказывало в защите интересов субъектов этих право­отношений. В период же гражданской войны, как уже было ска­зано, действовали законы военного коммунизма и договорные правоотношения также не могли возникнуть.

Что касается исследуемого вопроса о расторжении догово­ра, то развитой системы норм Общей части о расторжении дого­вора как таковой нет, но отдельные положения о расторжении, имеющие общий характер, в Кодексе всё же есть. Так, пункт (г) статьи 129 давал сторонам право расторгнуть договор своим со­глашением, статья 140 ограничивала это право в отношении до­говоров в пользу третьего лица в случае, когда это лицо «вырази­ло должнику намерение воспользоваться выговоренным в его пользу правом». Статья 145 предоставляла право расторжения договора кредитору при неисполнении должником своих обяза­тельств по причине невозможности исполнения, порождённой самим должником. Кроме того, кредитор имел право взыскать причинённые неисполнением убытки. Есть основания рассматри­вать эту норму в качестве регулятора расторжения договора при существенном нарушении договора другой стороной, если ис­пользовать современную терминологию.

Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правитель­ства (далее- СУ РКП). 1922. №71. Отдел первый. Ст. 904. С. 1191.

41

В ПС 1922 года имелось также много норм, регулирующих расторжение отдельных видов договоров. Как видим, несмотря на некоторые недостатки, в частности, отсутствие норм о расторже­нии договора в случае крайней затруднительности исполнения, ГК 1922 года довольно подробно регулировал расторжение. Од­нако с ликвидацией НЭПа и всех буржуазных элементов и пере­ходом к почти стопроцентно плановой о государственной эконо­мике расторжение договора стало допускаться лишь в случаях, когда сторонами по договору являются граждане. Граждане также имели право по взаимному соглашению договориться о замене реального исполнения денежной компенсацией. Но в сфе­ре отношений между социалистическими организациями прин­цип реального исполнения действовал неукоснительно. Догово­ры, направленные на реализацию государственного плана долж­ны были обязательно исполняться в натуре. К нарушителю дого­ворных обязательств могли применяться пеня, штраф, неустойка, возмещение убытков. Л. А. Лунц подчёркивал, что «все эти виды денежных платежей являются, однако, санкциями, направленны­ми на то, чтобы гарантировать реальное исполнение. Санкции эти имеют в виду обеспечить своевременное и надлежащее исполне­ние обязательств, & не замену реального исполнения денежным эквивалентом»¹. Соглашения между социалистическими органи­зациями о замене исполнения в натуре денежной компенсацией признавались недействительными.

Точно также и расторжение договора по соглашению сто­рон без исполнения не допускалось, если речь шла об обязатель­стве между социалистическими организациями, возникшем на основе планового задания. И.Б. Новицкий писал по этому поводу: «Расторжение договора по соглашению сторон не допустимо по­тому, что это означало бы изменение сторонами в какой-то мере планового задания, на что они не правомочны» . Но и в отноше­ниях с участием граждан, если гражданин является должником, а социалистическая организация - кредитором, организация, как правило, не могла отказаться от права требования. Предполага­лось, что подобный отказ лишил бы организацию денежных

средств или иного имущества, поступление которого опять-таки предусмотрено планом. Кроме того, считалось, что это приведёт к разбазариванию социалистической собственности и к нетрудо­вому обогащению физического лица за счёт государства или коо­перативно-колхозной организации.

Социалистическим организациям категорически запреща­лось одностороннее расторжение договора даже в случаях сис­тематического нарушения другой стороной основных договор­ных обязательств. Это, однако, не означает, что расторжение договоров, заключённых между организациями, вообще не до­пускалось. «Правила рассмотрения и разрешения имущественных споров органами Госарбитража», изданные 10 августа 1934 года обязали Госарбитраж при СНК СССР расторгать по собственной инициативе договоры, которые не соответствуют директивам, законам и планам и которые Госарбитраж не может привести в соответствие с этими документами¹.

Однако, расторжение соглашением сторон договора, в ос­нове которого лежит плановое задание, не только допускалось, но и предписывалось тогда, когда данное плановое задание отмене­но компетентным планово-регулирующим органом государства. Постановление СНК СССР от 19 декабря 1933 года «О заключе­нии договоров на 1934 г.» (пункт 22) допускало расторжение договоров:

1. по распоряжению руководителя ведомства или коопера­ тивного центра, если договор заключён между органами, ему подведомственными;

2. по постановлению Совета труда и обороны, если дого­ вор заключён между органами разных ведомств, причём хотя бы одна из сторон является предприятием или организацией обще­ союзного значения;

3. в порядке/устанавливаемом законодательством союзных республик, если обе стороны являются учреждениями или предприятиями республиканского или местного значения.

В принципе, в подобных ситуациях от сторон практически ничего не зависело. Сторона, которой стало известно постановление

'Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М. Государст­венное издательство юридической литературы. 1950. С.295. ²Новицкий И.Б. Роль советского гражданского права в осуществлении хоз­расчёта и режима экономии. М. Госюриздат. 1955. С.99.

42

Арбитраж в советском хозяйстве. Сборник законов, указов, постановлений и инструкций. Юридическое издательство Министерства юстиции СССР. М. 1948. С.199. ²Собрание законодательства СССР.1933 г. №73. Ст. 445.

43

правительства или ведомства о расторжении договора, обязана была немедленно известить об этом другую сторону. Говорить о расторжении плановых договоров соглашением сторон мы мо­жем лишь условно, поскольку стороны лишь выполняли указания вышестоящих органов управления хозяйством.

Разрешалось, далее, расторгать соглашением сторон дого­воры между социалистическими организациями, если в основе их не лежит плановое задание, при условии, что такое расторжение не нарушает финансовой дисциплины. Наконец, когда физиче­ское лицо в договорном обязательстве является должником, а социалистическая организация - кредитором, можно было рас­торгнуть соглашением сторон договор также при условии, что это не нарушает финансовой дисциплины и не противоречит плану.

ПС РСФСР 1964 года (далее - ГК 1964 года) ещё более со­ответствовал окончательно оформившейся планово-центра­лизованной экономике. Согласно ч. 1 статьи 159 данного Кодекса, содержание обязательства, возникающего непосредственно из акта планирования народного хозяйства, определяется этим пла­ном. 4.2 той же статьи требовала, чтобы содержание договора, заключаемого на основании планового задания, соответствовало этому заданию. В 1988 году в ч.2 были внесены изменения: пла­новое задание заменили на государственный заказ. Стороны могли расторгнуть договор своим соглашением (статья 233 ГК 1964 го­да), однако расторжение договора между социалистическими ор­ганизациями соглашением сторон допускалось, только если это не противоречило актам планирования народного хозяйства. Одно­стороннее расторжение договора по общему правилу (статья 169) не допускалось, если иное не было предусмотрено законом.

Принцип реального исполнения обязательств также остал­ся в неприкосновенности. Этот принцип «вытекает из плановой организации социалистического хозяйства и способствует наибо­лее полному удовлетворению интересов кредитора - социалисти­ческой организации или гражданина» . Общая формулировка принципа реального исполнения в ГК 1964 года содержалась в статьях 191 и 221, согласно которым уплата неустойки (штрафа,

'Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М. Государст­венное издательство юридической литературы. 1950. С.407. ²Советское гражданское право. 4.1 /Отв. ред. В.А. Рясенцев. М. «Юридиче­ская литература». 1986. С.486. 44

пени), установленной на случай просрочки или иного ненадле­жащего исполнения обязательства, и возмещение убытков, при­чинённых ненадлежащим исполнением, не освобождают долж­ника от исполнения обязательства в натуре.

Когда кредитором в договорном обязательстве являлся гражданин ему в случае нарушения должником своих обязанно­стей предоставлялся выбор: он мог либо требовать от должника реального исполнения и возмещения убытков, либо - расторже­ния договора и возмещения убытков (см. статьи 243 и 282 ГК 1964 года). Когда же кредитором в договорном обязательстве бы­ла социалистическая организация, она, как правило, не имела права расторгнуть договор даже в случае неисполнения или не­надлежащего исполнения должником своих обязательств (см. ч.2 статьи 225 ГК 1964 года). В отношениях между социалистиче­скими организациями требование реального исполнения отпадало только если плановое задание, на котором основано обязательст­во, утратило силу (см. статьи 191, 221 ПС 1964 года).

ГК 1964 года, как и ГК 1922 года, содержал немало норм, касающихся расторжения отдельных видов договора, но пред­приятий и организаций это в большинстве случаев не касалось. В этой связи характерно следующее положение из Комментария к ГК РСФСР, касающееся расторжения договора подряда: «В тех немногочисленных случаях, когда договор подряда, заключаемый между социалистическими организациями, имеет плановый ха­рактер, нормы статьи 360 о праве заказчика отказаться от догово­ра, по общему правилу, применяться не должны. Если подрядчик несвоевременно приступает к работе или ведёт её недостаточно интенсивно и с недостатками, заказчик обязан принять все необ­ходимые меры (через вышестоящие органы и арбитраж) для по­нуждения подрядчика к надлежащему выполнению его обяза­тельств по плановому договору»¹. В тех же случаях, когда дого­вор по закону мог заключаться только между организациями (на­пример, договор подряда на капитальное строительство), о рас­торжении договора даже не упоминалось.

В плановом хозяйстве нашей страны принцип реального исполнения, известный и праву стран рыночной экономики, был доведён до крайней степени. Он распространялся не только на

' Комментарий к ГК РСФСР/ Под ред. ЕА. Флейшиц и О.С.Иоффе. М. «Юри­дическая литература». 1970. С.540.

45

должника, но и на кредитора. Стороны не могли расторгнуть договор ни своим соглашением, ни даже в случае нарушения его контрагентом. Кредитор был обязан требовать реального испол­нения, несмотря ни на какие нарушения со стороны должника. Наука того периода также поддерживала подобный подход. На­пример, по мнению О. С. Иоффе, «план должен быть выполнен, какие бы правонарушения ни были допущены в отношениях с адресатом планового задания его договорными контрагентами. Поэтому на потерпевшей стороне и лежит обязанность требовать реального исполнения обязательства наряду с применением имущественных санкций к правонарушителю»¹. О. С. Иоффе счи­тал также, что и кредитор по неплановому договору не может не требовать от должника реального исполнения, поскольку он обя­зан выполнить свой производственно-хозяйственный план, «а потому как экономически, так и юридически оказывается постав­ленным перед необходимостью требовать реального исполнения всех заключённых им с этой целью неплановых хозяйственных договоров»². Такой подход, вёл не столько к выполнению плано­вых заданий, сколько к их подрыву. На это обратил внимание B.C. Толстой, по мнению которого, «предоставление должником кредитору вещей и услуг в натуре во что бы то ни стало в силу ряда причин невозможно, а иногда прямо противоречит элемен­тарному экономическому расчёту»³.

В ГК 1964 года практически отсутствовали положения, прямо относящиеся к регулированию последствий правомерного расторжения договора. Тем не менее следует отметить, что по­терпевшая сторона имела, согласно статье, 219, право на возме­щение убытков и, кроме того, в отношении права на возврат по­лученного по договору могли также применяться нормы о неос­новательном приобретении или сбережении имущества (ста­тья 473).

Конечно, ограничение и даже недопущение расторже­ния договора соответствовало, в принципе, централизованной плановой экономике, но противоречило декларировавшемуся

'Договоры в социалистическом хозяйстве. «Юридическая литература». М. 1964. С.68. ²Там же. С.70.

•'Толстой B.C. Проблемы исполнения обязательств по советскому граждан­скому праву. Автореферат докторской диссертации. М. 1976. С. 17. 46

хозяйственному расчёту. Невозможность расторжения дого­вора даже в условиях нарушения контрагентом своих обязан­ностей лишала исправную сторону инициативы в выборе де­лового партнёра и порождало у нарушителя иждивенческие настроения. В конечном счёте это приводило к постоянным нарушениям плановой дисциплины и подрывало плановую эко­номику.

Такое отношение к практическому применению расторже­ния договора сказывалось и на научной разработанности вопро­сов расторжения. Несмотря на то, что отдельные аспекты растор­жения договоров время от времени затрагивались в юридической литературе, крупных работ на эту тему почти не было. Исключе­нием являются диссертация З.М. Заменгоф «Расторжение и изме­нение хозяйственных договоров» (1963 г.) и её же книга «Изме­нение и расторжение хозяйственных договоров» (1967 г.) .

В 1991 году были приняты Основы гражданского законо­дательства Союза ССР и республик (Основы 1991 года). Они ре­гулировали расторжение отдельных видов договора, но почти не содержали общих норм о расторжении. Лишь пункт 2 статьи 57 Основ содержал общий запрет на одностороннее расторжение договора, за исключением случаев, предусмотренных договором или законодательством. Тем не менее одно это положение отра­жает существенный прогресс по сравнению со статьёй 169 ГК 1964 года: основания одностороннего расторжения договора могли предусматриваться теперь не только законом, но также и договором, причём договор был поставлен на первое место. Кроме этого, в конце 80-х - начале 90-х годов расширилось число случаев, в которых допускалось одностороннее расторжение до­говора: так, согласно Положениям о поставке продукции и това­ров 1988 года, покупатель мог в одностороннем порядке расторг­нуть договор в случаях поставки товаров ненадлежащего качест­ва или завышения поставщиком цены на товары; поставщик же получал такое право в случае объявления покупателя неплатёже­способным. Таким образом, наше гражданское право постепенно эволюционировало, переходя к формам расторжения договора, наиболее соответствующим современной экономической жизни.

' Заменгоф З.М. «Расторжение и изменение хозяйственных договоров». Авто­реферат кандидатской диссертации. М. 1963.; Заменгоф З.М. Изменение и расторжение хозяйственных договоров. «Юридическая литература». М. 1967.

47

Увеличение числа норм о расторжении договора и повы­шение их качественного уровня отражало возросший интерес за­конодателя и учёных к проблемам расторжения. Если ранее в учебной литературе по гражданскому праву не выделялись спе­циальные разделы, посвященные расторжению договора, то уже в 1993 году параграф «Изменение и расторжение договора» был помещён во втором томе учебника «Гражданское право» под ре­дакцией Е. А. Суханова, вышедшего в издательстве «БЕК» (стр. 59-62). Это была, очевидно, первая попытка обобщить имев­шиеся на тот момент разрозненные нормы, регулирующие из­менение и расторжение договоров, попытка тем более значимая, что предпринята она была⁷ в условиях крайней недостаточности нормативного материала. То, что в юридической литературе на­чали исследовать вопросы расторжения договора, именно в нача­ле 90-х годов, то есть с переходом к рыночной экономике, ещё раз подчёркивает то, что расторжение договора свойственно именно свободной, саморегулирующейся рыночной экономике и не укладывается в рамки планово-административной эконо­мики. К этому времени уже имелся обширный нормативный и теоретический материал, наработанный в зарубежных странах и в международной сфере по рассматриваемому вопросу. Оставалось отобрать из этого материала то, что наиболее соответствует рос­сийским правовым традициям и соединить с отечественным за­конодательным и теоретическим опытом.

В 1994 году была принята первая часть нового ГК России. Новый Кодекс специально рассчитан на потребности современ­ной рыночной экономики. В нём впервые была выделена специ­альная глава (глава 29), посвященная изменению и расторжению договора.

Новый ГК РФ, а точнее первая и вторая его части доста­точно много места уделяют расторжению договора. Если в Части первой ГК в главе 29 были заложены общие основы правового регулирования вопросов, связанных с расторжением договоров, то с принятием Части второй ГК эти вопросы были уже конкре­тизированы применительно к отдельным видам договоров.

48