134. Являются ли сделками решения органов управления хозяйственных обществ?

Судебная практика в основном не рассматривает решения органов управления в качестве сделок (см. постановления ФАС ДО от 02.07.2003 N Ф03-А51/03-1/1326, от 27.12.2005 N Ф03-А51/05-1/4116, от 17.01.2007 N Ф03-А59/06-1/4854; ФАС МО от 21.02.2001 N КГ-А40/458-01; постановления ФАС СЗО от 12.07.2004 N А42-9694/03-7; ФАС УО от 16.04.2003 N Ф09-834/03-ГК, от 25.10.2005 N Ф09-3355/05-С5; ФАС ЦО от 12.08.2005 N А54-496/2005). Противоположное решение данного вопроса встречается в практике существенно реже (см. постановления ФАС ВВО от 13.01.2000 N А38-9/140-99; ФАС ЗСО от 17.07.2001 N Ф04/2036-217/А67-2001, от 29.01.2002 N Ф04/474-7/А67-2002). В то же время основания, по которым суд приходит к выводу о несоответствии решения органа управления диспозиции ст. 153 ГК, равно как и взгляд судебной инстанции на правовую природу этого юридического факта, как правило, остаются неизвестными. Лишь ФАС ДО (см. постановления от 27.12.2005 N Ф03-А51/05-1/4116, от 17.01.2007 N Ф03-А59/06-1/4854) предлагает рассматривать подобные юридические факты в качестве ненормативных актов, которые являются самостоятельными основаниями возникновения гражданских прав и обязанностей в соответствии со ст. 8 ГК.

В перечисленных судебных актах встречается два аргумента в пользу такой точки зрения. ФАС ДО (см. постановление от 02.07.2003 N Ф03-А51/03-1/1326), оценивая действительность решений общего собрания участников, которыми изменялся состав участников и утверждались соответствующие изменения в учредительные документы общества, отметил, что оспариваемое решение непосредственно не направлено на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей и само по себе не может заменить процедуру подписания учредительного договора, являющегося по своему содержанию гражданско-правовой сделкой.

Данный вывод не может быть признан универсальным: отсюда еще не следует, что ни одно решение органа управления не может быть признано сделкой. Во-первых, решение общего собрания акционеров (участников) о выплате дивидендов порождает обязательственные права акционеров (участников) к обществу, поэтому оно определенно направленно на возникновение гражданских прав и обязанностей.

Во-вторых, проблема, которую затрагивает ФАС ДО, относится не столько к сделкам, сколько к юридическим фактам в целом. Напомним, юридический факт - это обстоятельство, с которым закон связывает возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Юридические факты разделяются на события и действия, действия распадаются на неправомерные и правомерные. До этого момента классификация юридических фактов отвечает всем правилам логики: на каждом уровне классификации понятия разделяются по одному критерию и взятые вместе образуют род: событие - действие (волевое происхождение), правомерное - неправомерное действие (соответствие закону).

Третий уровень классификации не отличается такой же последовательностью: в рамках него выделяют сделки, административные акты, юридические поступки. Административные акты отличаются от сделок по своему субъектному составу, а сделки и юридические поступки разделяются в зависимости от того, связывает ли закон наступление правовых последствий с направленностью воли субъекта. Поскольку ФАС ДО говорит о направленности воли, то для последующего анализа необходимо исключить административные акты из понятий третьего уровня классификации, приняв за основу критерий, по которому различаются сделки и юридические поступки.

Думаем, вполне очевидно, что решение органа управления носит волевой характер, следовательно, относится к действиям. Также не нуждается в доказывании и то, что такое действие носит правомерный характер. Если мы вслед за ФАС ДО утверждаем, что определенное явление "непосредственно не направлено на возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей", то отсюда можно прийти к следующим выводам. Или а) решение органа управления вовсе не является юридическим фактом (т.е. закон с ним не связывает возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей), или б) решение органа управления является юридическим фактом и должно быть отнесено к юридическим поступкам (т.е. закон связывает с юридическим фактом возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей независимо от того, была ли направлена воля субъекта на наступление соответствующих правовых последствий).

Ни тот, ни другой вывод не является правильным. Решение органа управления не может быть отнесено к юридическим поступкам. Предположим, голосование на общем собрании акционеров осуществляется при помощи бюллетеней. Статья 61 Закона об АО содержит указание на возможность признания бюллетеня недействительным (см. также п. 4.16-4.18 Положения о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и проведения общего собрания акционеров, утвержденного постановлением ФКЦБ России от 31.05.2002 N 17/пс). Сама возможность признания волеизъявления акционера недействительным означает, что закон связывает правовые последствия решения общего собрания с направленностью воли акционера.

Остается единственный возможный вариант: решение органа управления не является юридическим фактом. Однако и такой вывод представляется неверным. Как уже указывалось выше, некоторые решения органов управления непосредственно создают права и обязанности. Кроме того, если отказать такому решению в статусе юридического факта, невозможно объяснить предоставление акционеру (участнику) возможности обжаловать такое решение (ведь оно ни в каком случае не может нарушить его права и законные интересы).

Думаем, основная проблема заключена здесь в родовом понятии - юридический факт. Необходимо признать, что существуют такие юридические факты, с которыми не связано возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, но которые, тем не менее, вызывают определенное правовое состояние или правовые последствия. Если принять за основу такое (более широкое) понимание юридического факта, то мы, сохранив существующую классификацию юридических фактов, несколько расширим объем каждого видового понятия. Действия, являющиеся юридическими фактами, - это такие обстоятельства, вызываемые волей субъекта, с которыми связано наступление правовых последствий. Определив, что в таком понимании решения органа управления являются а) юридическими фактами и б) правомерными действиями (за исключением юридических поступков), мы еще не определили правовую природу таких действий.

В числе действий выделяют сделки и административные акты. Критерием выступает в данном случае субъект: если сделки совершаются гражданами и юридическими лицами (ст. 153 ГК), то административные акты издаются уполномоченными органами государственной власти. Кем принимается интересующее нас решение? Органом управления общества. Орган сам по себе субъектом гражданского права не является. Однако юридические факты "создаются" не только субъектами гражданского права (см. ст. 8 ГК). Так, например, государственные органы и органы местного самоуправления, упомянутые в ст. 8 ГК, также не являются субъектами гражданского права и тем не менее посредством своих актов способны создавать права и обязанности. Отсюда понятно стремление судебной практики рассматривать решения органов управления хозяйственных обществ в качестве неких "ненормативных актов" (по аналогии с административными актами).

Есть и еще один существенный довод в пользу того, что решения органов управления не являются сделками, который приведен также ФАС ДО (см. постановление от 27.12.2005 N Ф03-А51/05-1/4116): нормы Закона об ООО определяют специальный порядок принятия таких решений и их обжалования, который отличается от порядка совершения и оспаривания сделок, установленного нормами ГК.

Если рассматривать решение органа управления в качестве сделки, то необходимо установить, кто является субъектом сделки (в силу того, что орган управления таким субъектом не является). Возможны два варианта ответа на этот вопрос: 1) субъектом может быть лицо, формирующее волю общества (акционер, участник, член совета директоров, генеральный директор), или 2) само юридическое лицо.

Второй вариант ответа оказывается верным лишь в тех случаях, когда благодаря решению органа управления возникают правовые последствия (как правило, права и обязанности) у других субъектов гражданского права, как в случае с решением о выплате дивидендов. Любая сделка (в том числе и односторонняя) вызывает правовые последствия для иного лица, иначе нам придется допустить существование правоотношения лица с самим собой. В то же время решение о внесении изменений в устав едва ли порождает права или обязанности у иного субъекта. Следовательно, не все решения могут быть квалифицированы как сделки, совершаемые обществом. Более того, по общему правилу единственным лицом, способным от имени общества совершать сделки, является субъект, выполняющий функции единоличного исполнительного органа (ст. 53 ГК, ст. 69 Закона об АО, ст. 32, 40 Закона об ООО). В силу того, что на любые решения органов управления (вне зависимости от вопроса, по которому принимается решение) распространяются одни и те же нормы федерального законодательства, необходимо исходить из единства правовой природы решения. Каким образом, если не все решения можно квалифицировать в качестве сделок юридического лица, то никакие решения сделками юридического лица не являются.

Первый вариант ответа (решение органа управления - сделка, совершаемая лицом, формирующим волю общества) имеет под собой больше оснований. Любое решение органа управления производно от воли лиц, входящих в данный орган. Следовательно, их воля и определяет содержание решения. Однако аналогия с заключением договора здесь проведена быть не может. Действительно, договор, возникающий благодаря волеизъявлению нескольких лиц, как бы поглощает оферту и акцепт. Но для договора характерно совпадение воли этих лиц по всем существенным условиям. Отсутствие такого совпадения означает отсутствие договора (он не будет заключен). На этом и строится вся теория договора, нашедшая свое отражение в нормах гражданского законодательства. Для принятия решения органом управления, как правило, необязательно совпадение воли всех участвующих в принятии решения. Достаточно лишь достижения определенного количества голосов. Поэтому такое решение, с одной стороны, не может быть отнесено к многосторонним сделкам (договорам), а, с другой - может и не являться односторонней сделкой (для наступления последствий необходимо волеизъявление нескольких лиц, в совокупности обладающих необходимым количеством голосов). Даже в том случае, когда в состав органа управления входит одно лицо (компания одного лица), здесь нельзя говорить об односторонней сделке акционера (участника), поскольку, принимая решение, он действует в качестве органа управления (см. постановление ФАС ВСО от 18.01.2005 N А10-3445/04-Ф02-5697/04-С2).

Поэтому, с нашей точки зрения, необходимо исходить из того, что решение органа управления, будучи производным от действий лиц, входящих в состав органов управления, не является сделкой, а представляет собой особый юридический факт, порядок и форма совершения которого определяются специальными нормами законодательства. Сделав такой вывод, в целом совпадающий со сложившейся арбитражной практикой, необходимо отметить, что правоприменитель оказывается в затруднительной ситуации, когда возникает спор о признании или применении последствий недействительности решения органа управления. Очевидно, недействительное решение органа управления не может порождать те правовые последствия, на которые была направлена воля лиц, участвовавших в принятии решения. Отсюда неясно, требуется ли для признания такого решения недействительным решение суда (по аналогии с недействительными сделками), можно ли признавать действия, последовавшие в результате принятия решения, недействительными (безотносительно к признанию недействительным самого решения), в какой момент наступают последствия недействительности решения (с момента его принятия или в момент вступления в силу решения суда)?