Учебный год 22-23 / Sarbash_S_V_Ispolnenie_dogovornogo_obyazatelstv
.pdf
(автор главы - М.Я. Шиминова).
Следует признать обоснованным сделанный в литературе вывод о том, что право третьего лица, подвергающегося опасности утратить право на имущество должника вследствие обращения на него взыскания, исполнить обязательство за должника возможно осуществить не только при отсутствии согласия на это должника, но даже и при его запрете <2>. Отмечается также, что третье лицо в этом случае не только не обязано испрашивать согласия должника, но и ставить его в известность о производимом исполнении <3>.
--------------------------------
<2> Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая / Под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 367 - 368 (автор главы - Г.И. Стрельникова).
<3> Гражданское право. Часть 1: Учебник / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. М., 1996. С. 468 (автор главы - М.В. Кротов).
Пункт 2 ст. 313 ГК РФ не является единственным основанием для исполнения обязательства третьим лицом за должника без согласия последнего. Это обстоятельство уже было выявлено в юридической литературе. "Специальный по отношению к предусмотренному в п. 2 ст. 313 ГК случай составляет ситуация, связанная с залогом. ГК, защищая интересы залогодателя, не являющегося должником, представляет залогодателю - третьему лицу применительно к договору, связывающему залогодержателя-кредитора с должником, право исполнить обеспеченное залогом обязательство полностью или в просроченной части (п. 7 ст. 350 ГК)" <1>. Иными словами, залогодатель - третье лицо как бы "выкупает" свое имущество из залога, освобождает его от взыскания и реализации посредством исполнения обязательства должника. Этот случай не подпадает под действие п. 2 ст. 313 ГК РФ, поскольку последний имеет дело лишь с опасностью утраты прав на чужое, а не на свое имущество, и является самостоятельным основанием исполнения обязательства должника третьим лицом без согласия должника. Хотя в п. 7 ст. 350 ГК РФ прямо не устанавливается, что исполнение в этом случае обязательства залогодателем за должника возможно без его согласия, это, на наш взгляд, следует из смысла данной нормы, так как в противном случае защита интереса собственника заложенного имущества была бы поставлена в зависимость от произвольного решения должника.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<1> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е, испр. С. 374 (автор главы - М.И. Брагинский).
7. Переход прав кредитора к третьему лицу, исполнившему обязательство за должника
Статья 313 ГК РФ устанавливает переход прав кредитора к третьему лицу, исполнившему обязательство должника, только для случая, предусмотренного п. 2 данной статьи, т.е. когда третье лицо производит исполнение в связи с подтверждением опасности утратить свое право на имущество должника по причине обращения на него взыскания кредитором.
Переход прав кредитора в этом случае с теоретической точки зрения представляет собой известную юридическую аномалию. Согласно п. 1 ст. 408 ГК РФ надлежащее исполнение прекращает обязательство. Ссылаясь на эту норму, М.И. Брагинский обоснованно указывает, что в ситуациях, предусмотренных п. 2 ст. 313 ГК РФ, действия третьего лица прекращают обязательство должника перед кредитором лишь при условии, если они представляют собой надлежащее исполнение <2>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<2> См.: Там же. С. 375.
Обязательство, надлежаще прекращенное, не может более служить источником прав требования по нему. Коль скоро обязанность прекратилась, прекратилось и корреспондирующее ей право требования. Что же в таком случае переходит от кредитора, получившего надлежащее удовлетворение, к третьему лицу? Некоторые авторы весьма оригинально смотрят на этот вопрос, полагая, что в таком случае происходит выделение отдельного правомочия без перехода всего субъективного права <3>. Едва ли, однако, с этим можно согласиться. Исполнение третьим лицом обязательства должника на основании п. 2 ст. 313 ГК РФ влечет переход к третьему лицу именно субъективного права кредитора. В теории гражданского права это действие известно как платеж с суброгацией. При этом к третьему лицу переходит именно субъективное право, а не какое-то правомочие кредитора, ибо последний более субъективным правом не обладает. В противном случае мы имели бы дело с совершенно непонятной ситуацией, когда и третье лицо оказалось бы управомоченным, и удовлетворенный третьим лицом кредитор также оставался бы неким субъектом (коль скоро согласно предложению О.Г. Ломидзе переход права не состоялся) с весьма неопределенным положением. Либо, если посмотреть на эту, к сожалению, не очень подробно аргументированную данным автором ситуацию с другой стороны, нам пришлось бы заменить институт перехода прав и вообще правопреемства на институт перехода правомочий, что не вызывается практической необходимостью и не имеет под собой достаточных теоретических оснований <4>.
--------------------------------
<3> Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. С. 62, 226.
<4> Видимо, поэтому, хотя и несколько непоследовательно, О.Г. Ломидзе в дальнейшем относит переход прав, предусмотренный п. 2 ст. 313 ГК РФ, то к сингулярному правопреемству (с. 355), то к суброгации (с. 363), но при этом продолжает вести речь о том, что субъективное право к третьему лицу не переходит и оно получает лишь некое отдельное правомочие (см., например, с.
366).
Возможно, эти не очень понятные для нас построения предпринимаются в связи с тем, что их авторам не вполне ясны цели, ради достижения которых удовлетворение кредитора третьим лицом за должника по воле законодателя не прекращает обязательства исполнением, а влечет переход права к третьему лицу <1>.
--------------------------------
<1> Применительно же к позиции О.Г. Ломидзе такие конструкции, надо полагать, проистекают из распространенного, к сожалению, смешения обязательства в узком смысле и обязательства в широком смысле и строятся на недопустимости уступки части притязания или уступки притязания отдельно от перевода долга (с. 312 и др.) несмотря на то, что несостоятельность данного подхода и необоснованность указанного смешения убедительно доказана В.В. Почуйкиным (Некоторые вопросы уступки права требования в современном гражданском праве // Хозяйство и право. 2000. N 1) и другими учеными.
Искусственный юридический прием, не признающий для этих случаев прекращения обязательства, в отличие от случая, предусмотренного п. 1 ст. 313 ГК РФ, где обязательство прекращается исполнением, применен здесь, как можно предположить, для большей защиты прав третьего лица, ибо оно действительно нуждается в дополнительных гарантиях, так как должник уже является неисправным по отношению к одному лицу и высока вероятность того, что он окажется неисправным и по отношению к третьему лицу. Кроме того, подвергающееся опасности утратить права на имущество должника третье лицо обосновано снабдить правами,
позволяющими возместить свои издержки из-за неисправности должника. Переход прав к третьему лицу, в отличие, например, от регрессного требования или обязательства из неосновательного обогащения как существующей альтернативы правового регулирования этих отношений, дает дополнительные преимущества в виде сохранения возможных способов обеспечения обязательств, гарантировавших его исполнение еще до исполнения обязательства третьим лицом и продолжающих служить уже новому кредитору <1>.
--------------------------------
<1> Однако надо заметить, что переход права в отличие от возникновения нового требования влечет за собой не только преимущества для нового кредитора. Он также обусловлен и теми недостатками, которые присущи переходящему праву (например, частично истекшим сроком исковой давности). Это следует из общего принципа - право переходит со всеми его достоинствами и недостатками.
Проект Гражданского уложения Российской империи содержал схожую с действующей в ГК РФ норму (ст. 1615), где указывалось, что в случае обращения верителем взыскания на имущество должника постороннее лицо, подвергающееся опасности утратить вследствие этого взыскания принадлежащее ему на это имущество право, может, удовлетворив верителя, вступить в его права.
Интересное пояснение в отношении разбираемого материала мы находим в объяснениях к указанному проекту: "Между исполнением, не сопровождавшимся вступлением третьего лица в права удовлетворенного им верителя, с одной стороны, и исполнением, которое сопровождается таковым вступлением, с другой стороны, существует принципиальное различие, состоящее в том, что в первом случае третье лицо действует с намерением освободить должника от обязательства и прекратить оное, во втором же - с намерением приобрести себе право верителя по обязательству. Различие это выражается практически, во-первых, в том, что в первом случае вместе с прекращением обязательства отменяются и все обеспечения и преимущества, ему принадлежащие (залог, поручительство, старшинство), так что третье лицо, произведшее исполнение, должно довольствоваться общей личной ответственностью должника по возникшему в его пользу обязательству последнего - возместить расход по исполнению; и, во-вторых, в том, что предмет сего нового обязательства определяется размером действительно понесенных третьим лицом издержек или действительного обогащения должника и, следовательно, может быть по объему меньше предмета того обязательства, по которому произведено было исполнение. Ни то, ни другое изменение не происходит при вступлении третьего лица в права удовлетворенного им верителя, как тогда, когда оно совершается посредством договорной передачи сих прав, т.н. уступки, так и в том случае, когда оно происходит в силу закона" <2>.
--------------------------------
<2> Гражданское уложение. Проект / Под ред. И.М. Тютрюмова; Сост. А.Л. Саатчиан. Т. 2. С.
214.
В юридической литературе был проведен сравнительный анализ случая перехода права в силу закона на основании п. 2 ст. 313 ГК РФ и случаев перехода права в силу закона на основании ст. 387 ГК РФ. Так, М.И. Брагинский отмечает, что при сравнении этих двух норм обращает на себя внимание то, что в первой выделен переход принадлежащего должнику права аренды и залога, в то время как в ст. 387 ГК РФ, посвященной переходу прав кредитора к другому лицу на основании закона и наступления указанных в нем обстоятельств, специально упомянуто исполнение обязательства должника его поручителем или залогодателем. Однако приведенное различие не имеет значения, поскольку и в той и другой статьях залог и аренда, а также соответственно залог и поручительство приведены лишь в качестве примера перехода прав, связанных с исполнением обязанностей третьим лицом <1>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е,
стереотипное).
<1> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е, испр. С. 374.
Согласно ст. 387 ГК РФ право кредитора переходит на основании закона, в частности, вследствие исполнения обязательства должника его поручителем или залогодателем, не являющимся должником по этому обязательству. Это основание перехода прав в силу закона является отличным от основания, установленного в п. 2 ст. 313 ГК РФ. Исполнение обязательства поручителем или залогодателем не представляет собой случаев, предусмотренных последней нормой, поскольку здесь и тот и другой не осуществляют исполнения по причине подверженности опасности утратить права на чужое имущество (имущество должника) вследствие обращения на него взыскания кредитором. В случае с поручителем вообще не идет речь об утрате какого-либо имущества, ибо его исполнение обусловлено стремлением избежать притязаний лично к нему изза неисправности должника по обеспеченному поручительством обязательству <2>. В случае же с залогодателем, не являющимся должником, залогодатель осуществляет исполнение третьему лицу для предотвращения утраты прав на свое переданное в залог с целью обеспечения обязательства должника имущество. Об утрате прав на чужое, в данном случае имущество должника, здесь говорить не приходится, поскольку залогодатель не имеет каких-либо прав на его имущество.
--------------------------------
<2> Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. С. 91. Как верно отмечается, платеж поручителя может иметь двоякую природу: он может действовать как третье лицо, исполняющее обязательство за должника, либо может действовать как поручитель, исполняющий свою обязанность перед кредитором. Сомнения, однако, могут возникнуть в связи с указанием Б.М. Гонгало на то, что право поручителя исполнить основное обязательство существует лишь в отношении кредитора, а по отношению к должнику он такого права не имеет и вправе исполнить основное обязательство лишь с согласия должника. Нам представляется, что с теоретической точки зрения, коль скоро мы усматриваем здесь законный интерес поручителя в исполнении чужого долга, следует допустить его вторжение в чужую имущественную сферу (должника), поскольку он действует добросовестно и реализует свой законный интерес - избежать возможно еще больших убытков (по существу для всех трех участвующих в отношениях лиц).
Как уже упоминалось, в случае, предусмотренном п. 2 ст. 313 ГК РФ, происходит переход прав кредитора к третьему лицу на основании закона <1>. Содержащаяся в этой норме отсылка к ст. 382 - 387 ГК РФ не означает, что к правоотношениям сторон следует применять нормы о договорном переходе прав (уступке требования). Это следует из систематического толкования упомянутой отсылочной нормы, которая содержит отсылку не ко всем статьям § 1 гл. 24 ГК РФ о переходе прав кредитора к другому лицу, а только к некоторым из них. В частности, к правоотношениям сторон, возникающим на основании п. 2 ст. 313 ГК РФ, не подлежат применению ст. 388 - 390 ГК РФ об условиях и форме уступки требования, а также об ответственности кредитора, уступившего требование. Недопустимость применения к таким правоотношениям правил о договорном переходе прав обосновывается не только формальным требованием закона, но и теоретическими доводами. Необходимость заключения третьим лицом договора об уступке требования к должнику с кредитором ставила бы третье лицо в крайне затруднительное положение, поскольку его возможность исполнить обязательство за должника и сохранение тем самым своих прав на имущество должника ставились бы в зависимость от согласия кредитора заключить такой договор.
--------------------------------
<1> Используемый в литературе для этих случаев термин "уступка требования, совершаемая в силу закона" (см.: Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая / Под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 368 (автор главы - Г.И. Стрельникова)), на наш взгляд, является не вполне точным, ибо согласно п. 1 ст. 382 ГК РФ под уступкой требования понимается передача права по сделке, т.е. требуется наличие волевого момента, а переход
требования на основании закона происходит в силу указанных в нем обстоятельств (ст. 387 ГК РФ).
Переход прав кредитора к третьему лицу может иметь место и на основании других, помимо п. 2 ст. 313 ГК РФ, норм закона. Как уже указывалось, такой случай предусматривается п. 7 ст. 350 ГК РФ и абз. 4 ст. 387 ГК РФ при исполнении обязательства должника залогодателем, не являющемся должником по основному обязательству.
Особый интерес в связи с применением п. 7 ст. 350 ГК РФ на практике к лицу, имеющему на имущество должника право залога, могут представлять случаи, когда такой залог в силу ст. 337 ГК РФ обеспечивает требование кредитора не в полном объеме, а в части (например, только основной долг по возврату кредита). Действующий закон не устанавливает на этот счет специальных правил по объему переходящих к третьему лицу прав в случае погашения последним лишь части всех требований кредитора в объеме, обеспеченном залогом. По общему же правилу, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие, связанные с требованием права, в том числе право на неуплаченные проценты (ст. 384 ГК РФ). Для нашего случая иного правила договором не может быть предусмотрено, поскольку права переходят в силу закона, а не по договору. Закон также не устанавливает иного регулирования. Однако, если лицо, желающее сохранить свои права на переданное в залог имущество, исполняет обязательство должника в соответствующей части (обеспеченной залогом), к нему могут переходить лишь права в объеме им исполненного. Другие права (например, на неуплаченные проценты, возмещение убытков) к нему не переходят.
8. Исполнение обязательства несостоятельного должника третьим лицом
Для исполнения обязательства несостоятельного должника третьим лицом позитивное право в некоторых странах устанавливает специальное регулирование. Отечественное законодательство представляет собой пример особого регулирования отношений по исполнению обязательства несостоятельного должника.
Первый Закон о несостоятельности периода новейшей истории России специальных норм об исполнении обязательства несостоятельного должника третьим лицом не содержал <1>. Но уже последующий законодательный акт - Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" <2> содержал специальную статью по этому вопросу. Согласно ст. 89 этого Закона собственник имущества должника - унитарного предприятия вправе в любое время до окончания внешнего управления осуществить одновременное удовлетворение требований всех конкурсных кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов (п. 1). Исполнение обязательств должника третьим лицом (третьими лицами) допускается при условии, если такое исполнение одновременно погашает требования всех конкурсных кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов (п. 2).
--------------------------------
<1> Закон Российской Федерации "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 1. Ст. 6).
<2> Собрание законодательства РФ. 1998. N 2. Ст. 222.
Из содержания ст. 85 Закона следовало, что исполнение обязательств несостоятельного должника названными третьими лицами рассматривается законодателем в качестве одной из мер по восстановлению платежеспособности должника в процедуре внешнего управления.
В комментариях к процитированной статье отмечалось, что возможность возложения исполнения обязательства должника на иное лицо и обязанность кредитора принять исполнение обязательства, предложенного таким лицом за должника, предусмотрены ст. 313 ГК РФ, а Закон о банкротстве определяет условия такого исполнения обязательств должника <1>. Следует заметить, что сама норма Закона о банкротстве буквально не устанавливает обязанности
кредитора (кредиторов) принять исполнение от третьих лиц. Из ее содержания невозможно также сделать вывод о том, на каком основании происходит исполнение обязательств должника третьими лицами - по причине возложения на них этой обязанности должника или по собственной инициативе. Хотя в литературе исходя из положений ст. 313 ГК РФ делался вывод о том, что в случае намерения третьего лица исполнить требования всех кредиторов внешний управляющий должен возложить на третье лицо или третьих лиц исполнение обязательства должника <2>. Такая оценка данных правоотношений представляется небесспорной. Должник в лице внешнего управляющего, конечно, может возложить исполнение своих обязательств перед всеми конкурсными кредиторами на третьих лиц, однако, если такого возложения не происходит, третьи лица не лишаются права произвести исполнение обязательств должника перед всеми конкурсными кредиторами по собственной инициативе.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" / Под общ. ред. В.В. Витрянского. М., 1998. С. 222 (автор главы - А.В. Юхнин).
<2> Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)" / Отв. ред. проф. А.Ю. Кабалкин. М., 1998. С. 150.
Нетрудно усмотреть в данной норме и некоторое субъектное различие регулирования. Если в отношении собственника имущества должника - унитарного предприятия (далее - собственник) Закон прямо указывает на его право произвести исполнение (п. 1 ст. 89) и это не может не привести к выводу о наличии корреспондирующей этому праву обязанности кредиторов принять такое исполнение, то в отношении третьего лица в п. 2 этой же статьи о таком праве не упоминается.
Однако мы находим, что такая юридическая техника не преследует цели установления различного правового режима исполнения третьих лиц и является следствием применения принципа законодательной экономии. Как собственник, так и любое иное третье лицо вправе исполнить обязательство несостоятельного должника при соблюдении условий, установленных в законодательстве. Специальным в отличие от общегражданского порядка (ст. 313 ГК РФ) условием исполнения обязательств несостоятельного должника выступает необходимость одновременного удовлетворения всех требований конкурсных кредиторов. А.В. Юхнин верно отмечает, что удовлетворенные таким образом требования конкурсных кредиторов будут считаться погашенными, что в свою очередь может послужить основанием для утраты должником признаков банкротства <1>. В соответствии со ст. 95 Закона о банкротстве для целей этого Закона погашенными требованиями кредиторов считаются удовлетворенные требования, требования, по которым достигнуто соглашение об отступном или о новации обязательства, либо о прекращении обязательств иным образом, а также иные требования, которые в соответствии с этим Законом признаются погашенными. Поскольку произведенное в соответствии с требованиями законодательства исполнение третьим лицом считается надлежащим, согласно ст. 408 ГК РФ такое исполнение прекращает обязательство должника. Таким образом, специальное законодательство о несостоятельности устанавливало дополнительное к общегражданскому условие о правилах исполнения обязательства должника третьим лицом. При этом нет оснований для отмены действий правил ст. 313 ГК РФ, что означает возможность для кредитора отказаться от принятия исполнения, если он имеет законные основания требовать личного исполнения от самого должника. В других случаях его отказ от принятия исполнения будет неправомерным и может повлечь последствия как для применения к нему соответствующих предусмотренных мер и негативных последствий, так и реализации механизма, предусмотренного ст. 327 ГК РФ, допускающей для таких случаев (уклонение кредитора от принятия исполнения или иной просрочки с его стороны) внесение долга в депозит нотариуса.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" / Под общ. ред. В.В. Витрянского. С. 222.
Очевидно, что законодательное предположение для данной нормы базируется на представлении о том, что некоторые контрагенты должника, собственники его имущества,
учредители и участники могут иметь существенный интерес в сохранении деятельности его предприятий и поэтому готовы погасить его долги, ибо рассчитывают получить от этого большую выгоду.
В литературе указывается, что основанием для подобных действий третьих лиц могут служить долгосрочные договорные связи по поставкам сырья и комплектующих изделий, отношения с должником, являющимся дочерним предприятием, когда материнская компания стремится избежать ответственности за доведение должника до банкротства, и т.п. <1>.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" / Под общ. ред. В.В. Витрянского. С. 223.
Сами по себе основания исполнения обязательства несостоятельного должника третьим лицом, как и мотивы такого исполнения, законом не устанавливаются, и к ним не предъявляется каких-либо требований. Очевидно, в том числе и это обстоятельство послужило основанием для появления на практике примеров, свидетельствующих о том, что исполнение третьими лицами обязательств несостоятельного должника направлено не столько на восстановление его платежеспособности и сохранение работоспособности его имущественных комплексов (бизнеса), сколько на захват собственности должника или устранение конкурента. Юриспруденция далеко не во всех случаях находит инструментарий для искоренения или воспрепятствования такой недобросовестной деловой практике.
Исполнение всех обязательств несостоятельного должника третьим лицом в процедуре внешнего управления создает ситуацию отсутствия у должника просроченной задолженности перед конкурсными кредиторами и свидетельствует о восстановлении платежеспособности. Последствия исполнения третьим лицом обязательств несостоятельного должника, права и обязанности должника и третьего лица зависят от основания такого исполнения. Если исполнение было произведено по просьбе должника, то правоотношения сторон могут в зависимости от условий соглашения между третьим лицом и должником подпадать под регулирование того или иного вида договора (он, например, может быть и займом и дарением). Если исполнение было совершено по собственной инициативе, то договорных правоотношений между третьим лицом и должником возникнуть не может в силу отсутствия соглашения между ними (исключение может составить случай применения условий заключенного впоследствии договора к отношениям, возникшим до заключения договора (п. 2 ст. 425 ГК РФ)). При отсутствии договора отношения сторон, связанные с исполнением третьим лицом обязательства должника, следует квалифицировать как отношения вследствие неосновательного обогащения должника. Очевидно, именно это основание эксплуатировалось недобросовестным образом лицами, стремящимися получить имущество должника с различными неблаговидными и незаконными целями. Полагаясь на свое право требования к должнику, возникшее из неосновательного обогащения, третье лицо, исполнившее все обязательства несостоятельного должника, становилось таким образом его главным или единственным кредитором, имеющим возможность при отсутствии достаточных средств у должника по существу определять его судьбу. При этом, на наш взгляд, сбрасывалось со счетов, что несогласие должника с исполнением третьим лицом его обязательств, в отдельных случаях и с учетом конкретных обстоятельств, могло бы послужить основанием для применения п. 4 ст. 1109 ГК РФ, в соответствии с которым не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности. Поскольку в тех случаях, когда между должником и третьим лицом не заключается соглашения об исполнении обязательств за должника, у третьего лица отсутствуют какие-либо обязательства перед должником. Следовательно, исполнение обязательства третьим лицом без согласия должника (или вопреки его воле) при отсутствии одобрения таких действий со стороны должника во многих случаях должно свидетельствовать о том, что третье лицо знало об отсутствии обязательств перед должником.
Такое толкование закона, возможно, решало бы проблему недобросовестного поведения третьих лиц, исполняющих обязательство должника без его согласия или вопреки его воле. Тем не
менее законодатель, вероятно, не видя со стороны практики решения этой проблемы обозначенным образом, избрал иной путь регламентации таких отношений. В нем, как представляется, возможно усмотреть попытку отыскания компромисса между интересами кредиторов несостоятельного должника, заинтересованными в получении удовлетворения по обязательствам должника за счет третьего лица, интересами добросовестного третьего лица, заинтересованного в восстановлении платежеспособности должника, и интересами самого должника.
Статья 113 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" в новой редакции <1> представляет собой новеллу регулирования отношений по исполнению обязательств несостоятельного должника третьим лицом.
--------------------------------
<1> Далее - Закон о банкротстве 2002 г.
Собственник имущества должника - унитарного предприятия, учредители (участники) должника либо третье лицо или третьи лица в любое время до окончания внешнего управления в целях прекращения производства по делу о банкротстве вправе удовлетворить все требования кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов или предоставить должнику денежные средства, достаточные для удовлетворения всех требований в соответствии с реестром требований кредиторов (п. 1).
Упомянутые лица обязаны в письменной форме уведомить арбитражного управляющего и кредиторов о начале удовлетворения требований кредиторов. После получения первого уведомления арбитражным управляющим исполнение обязательств должника перед кредиторами от других лиц не принимается. Если лицо, направившее уведомление, не начало исполнение обязательств в недельный срок после направления уведомления или в месячный срок не удовлетворило требования кредиторов, уведомление считается недействительным (п. 2).
При удовлетворении требований кредиторов или предоставлении должнику денежных средств кредиторы обязаны принять такое удовлетворение, а должник обязан удовлетворить требования кредиторов и уполномоченных органов за счет предоставленных ему средств. В случае невозможности удовлетворения требований кредиторов в связи с нарушением кредитором обязанностей по предоставлению сведений о себе, необходимых для осуществления расчетов с данным кредитором, а равно в случае уклонения кредитора от принятия исполнения обязательств должника иным способом денежные средства могут быть внесены в депозит нотариуса (п. 3).
Денежные средства считаются предоставленными должнику на условиях договора беспроцентного займа, срок которого определен моментом востребования, но не ранее окончания срока, на который была введена процедура внешнего управления. При этом допускается заключение соглашения между третьим лицом (лицами) и органами управления должника, уполномоченными в соответствии с учредительными документами принимать решения о заключении крупных сделок, об иных условиях предоставления денежных средств для исполнения обязательств должника (п. 4).
Исполнение обязательств должника третьими лицами влечет завершение внешнего управления и прекращение производства по делу о несостоятельности должника в порядке, установленном Законом о банкротстве 2002 г.
Приведенное новое регулирование отношений по исполнению третьими лицами обязательств несостоятельного должника, с одной стороны, вызывает ряд вопросов, а с другой - позволяет сформулировать некоторые выводы.
Прежде всего, необходимо констатировать, что Закон прямо устанавливает возможность исполнения обязательств несостоятельного должника не только собственником имущества должника - унитарного предприятия, его участниками (учредителями), но и любым иным третьим лицом. Причем регулирование возникающих отношений является единообразным и не зависит от статуса третьих лиц по отношению к должнику. Представляется, однако, что правовой режим удовлетворения кредиторов должника учредителями (участниками) и собственником имущества должника - унитарного предприятия мог бы быть иным с учетом того, что такие третьи лица находятся в соответствующих корпоративных (в широком смысле этого слова) отношениях с
должником.
Обращает на себя внимание, что предусматривается возможность не только исполнения обязательства третьим лицом за должника, но и предоставления ему денежных средств для самостоятельного удовлетворения требований кредиторов. Представляется, что по большей части это регулирование вводится в связи с установленным в публично-правовом законодательстве запретом исполнения налоговых и подобных обязанностей третьими лицами и необходимостью их исполнения исключительно лично. Сам по себе такой запрет вызывает сомнения по существу, однако с формальной точки зрения изложенное законодательное решение позволяет должнику, получив от третьего лица соответствующие денежные средства, лично погасить соответствующие обязанности перед бюджетом <1>. Возможность предоставления должнику денежных средств третьим лицом для целей расчетов с кредиторами необходима еще и потому, что третье лицо может и не иметь всех необходимых данных для непосредственного исполнения кредиторам.
--------------------------------
<1> Практика арбитражных судов исходит из неправомерности применения правил ст. 313 ГК РФ к публично-правовой обязанности (см.: Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 08.12.2000 N Ф08-3515/2000). Этот подход представляется небесспорным с теоретической точки зрения по той причине, что сами по себе имущественные отношения по расчетам и платежам не представляют собой отношений власти и подчинения и потому могут регулироваться и гражданским законодательством. Добровольная уплата налога как самим налогоплательщиком, так и третьим лицом лежит вне сферы регулирования налогового права. Здесь следует заметить, что в тех случаях, когда обязанность по уплате налога осуществляется посредством банковского перевода (платежным поручением), по существу, происходит возложение исполнения обязанности на третье лицо.
Установление особой процедуры уведомления арбитражного управляющего третьим лицом о начале удовлетворения требования кредиторов, предельный месячный срок такого удовлетворения, запрет для других третьих лиц на удовлетворение требований кредиторов и объявление недействительности упомянутого уведомления при отсутствии удовлетворения требований кредиторов являются особенностями законодательства о банкротстве и в общегражданских отношениях, не осложненных несостоятельностью должника, не применяются. Введение этой процедуры, возможно, направлено на упорядочение данных отношений и, в известной мере, на исключение (разрешение) конфликта интересов между несколькими третьими лицами, каждое из которых желает полностью удовлетворить требования кредиторов несостоятельного должника. При этом законодатель применяет в этой процедуре известный юридический принцип - prior tempore - potior jure - первый по времени - сильнее в праве.
Указание в Законе на обязанность кредиторов принять исполнение от третьего лица восполняет пробел ст. 313 ГК РФ для случаев такого исполнения при отсутствии возложения исполнения и угрозы потери прав на имущество должника (исполнения третьим лицом обязательств должника без согласия и вопреки воле последнего) <1>.
--------------------------------
<1> Это утверждение справедливо при условии принципиального допущения возможности исполнения третьим лицом обязательства должника при возражении или отсутствии согласия должника. По нашему мнению, такое допущение имеет право на существование при известных обстоятельствах.
Установление права третьего лица на внесение денежных средств в депозит нотариуса при отсутствии необходимых сведений о кредиторе или его уклонении от принятия исполнения является излишней нормой, поскольку такое право в общей форме уже установлено подп. 4 п. 1 ст. 327 ГК РФ. При любом уклонении кредитора или иной просрочке с его стороны должник вправе внести денежные средства в депозит нотариуса, такая же возможность имеется и у третьего лица <2>. С другой стороны, эта норма Закона о банкротстве 2002 г. не разрешает иного возникающего на практике вопроса. В соответствии со ст. 316 ГК РФ денежное обязательство должно быть исполнено в месте жительства кредитора в момент возникновения обязательства, а если кредитором является юридическое лицо - в месте его нахождения. Это положение привело к
появлению такого толкования, согласно которому и при исполнении в депозит нотариуса место нахождения последнего должно определяться исходя из места жительства (нахождения) кредитора. При восприятии этого подхода третьему лицу будет необходимо для надлежащего исполнения произвести передачу (перечисление) денежных средств нотариусу (нотариусам) по месту жительства (нахождения) каждого из кредиторов. Третьему лицу, особенно в тех случаях, при которых исполнение производится им по собственной инициативе, может оказаться весьма затруднительным как определение места жительства (нахождения) уклоняющихся от принятия исполнения кредиторов, так и производство исполнения в депозит различных нотариусов, находящихся в разных местах. Такое исполнение во многих случаях ко всему прочему приведет и к увеличению издержек на передачу денежных средств в депозиты нотариусов, равно как и увеличение времени, необходимого для производства расчетов.
--------------------------------
<2> Следует заметить, что арбитражная практика исходит из того, что внесение денежных средств в депозит нотариуса допускается лишь в случаях, предусмотренных ст. 327 ГК РФ. При отсутствии таких оснований внесение денежных средств в депозит нотариуса рассматривается как злоупотребление правом (см.: Постановление Президиума ВАС РФ от 21.08.2001 N 1194/99 //
Вестник ВАС РФ. 2001. N 12. С. 36 - 38).
Исходя из сказанного представляется более целесообразным установление такого подхода, в соответствии с которым при уклонении кредитора от принятия исполнения или иной просрочки с его стороны третье лицо (как и сам должник) имеет право внести денежные средства в депозит любому по его выбору нотариусу либо нотариусу по месту нахождения должника. Такой режим оправдывается тем соображением, что норма ст. 327 ГК РФ является специальной по отношению к ст. 316 ГК РФ и может рассматриваться как имеющая приоритет перед последней, а также тем, что уклонение кредитора от принятия исполнения или иная просрочка с его стороны может быть поставлена в вину кредитору, в связи с чем все невыгодные последствия такого поведения кредитора вполне обоснованно отнести на его счет. Исходя из этого подлежит изменению ч. 3 ст. 87 Основ законодательства РФ о нотариате <1>, которая устанавливает, что принятие в депозит денежных сумм и ценных бумаг производится нотариусом по месту исполнения обязательства.
--------------------------------
<1> Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 10. Ст. 357.
Нельзя не отметить и то обстоятельство, что законодатель предусматривает возможность исполнения обязательства должника в депозит нотариуса именно по месту нахождения должника при расчетах с кредиторами в конкурсном процессе при условии открывшейся невозможности перечисления средств на счет (вклад) кредитора (п. 2 ст. 142 Закона о банкротстве 2002 г.).
Признание исполнения обязательства несостоятельного должника третьим лицом юридическим фактом, порождающим отношения по договору займа между ним и должником, может вызывать определенные сомнения с теоретической точки зрения, поскольку в тех случаях, когда третье лицо производит исполнение по собственной инициативе без согласия или вопреки воле должника, установление договорных отношений там, где отсутствует согласованное волеизъявление сторон, едва ли может быть признано оправданным.
Поскольку согласно Закону возврат такого займа невозможен ранее срока, на который было введено внешнее управление, возможности третьего лица по реализации своего права на возвращение займа в меньшей степени могут вступить в противоречие с интересом должника по восстановлению платежеспособности. Предоставленное ему Законом время до окончания срока, на который вводилось внешнее управление при условии прекращения этого внешнего управления, может быть использовано должником для улучшения своего финансового положения и успешного расчета в будущем с третьим лицом, оказавшимся заимодавцем. При этом проценты на заем не начисляются, и положение должника оказывается даже более льготным по сравнению с периодом моратория во внешнем управлении или по сравнению с отношениями, возникающими из неосновательного обогащения.
При достижении соглашения между третьим лицом и должником могут быть установлены