Учебный год 22-23 / Дополнительная литература для чтения / Убытки / Т. Драгунова - Конкуренция договорных и деликтных требований в сфере предпринимательских отношений

Свободная трибуна

ванного абсолютного права, по общему правилу чисто экономические убытки не подлежат взысканию в рамках требования из деликта. Взыскание таких убытков допускается только в силу § 823 (2) (виновное нарушение закона, целью которого является защита другого лица), 824 (распространение сведений, ставящих под угрозу кредитоспособность), § 826 ГГУ (вред, умышленно причиненный другому лицу способом, противным добрым нравам)150. Судебная практика расширяет перечень защищаемых абсолютных прав, но общее правило запрета взыскания чисто экономических убытков в рамках деликтного иска остается неизменным.

В рамках договорного права чисто экономические убытки подлежат взысканию независимо от формы вины нарушителя, если только иное не предусмотрено условиями договора.

Еще одно существенное различие связано с режимом ответственности за действия третьих лиц. В рамках договорного права должник отвечает перед своим контрагентом за виновные действия лица, привлеченного должником к исполнению обязательства, в связи с осуществлением порученных обязанностей. В деликтном праве ответственность за третьих лиц носит более ограниченный характер. В силу § 831 ГГУ наниматель несет ответственность за своих работников, если не докажет, что должным образом осуществлял выбор и надзор за ними. Ответственность нанимателя не зависит от наличия вины работников.

До реформы ГГУ, проведенной в 2002 г., взыскание нематериального ущерба, связанного с вредом здоровью или лишением свободы, в рамках договорного права, в отличие от деликтного, не допускалось. После нее стало возможным заявить требования, связанные с нематериальным ущербом, и в рамках контрактных требований.

Кроме того, в результате реформы были установлены общие правила исчисления сроков исковой давности в отношении обязательств как из договора, так и из деликта. Общий срок исковой давности исчисляется с момента, когда у кредитора возникло требование и когда он узнал или должен был узнать об обстоятельствах, обосновывающих это требование, а также о личности должника, причем срок исковой давности начинает течь с окончания года, в котором имели место вышеуказанные события151.

1.3.6.Пределы свободы выбора основания требования

Свобода выбора основания заявляемого требования в немецком правопорядке имеет свои пределы. Так, согласно позиции Верховного федерального суда, несмотря на то что по общему правилу условия, содержание и предоставление судебной

150См.: Bussani M., Palmer V.V. Pure Economic Loss in Europe. Cambridge, 2003. P. 148; The Borderlines of Tort Law: Interactions with Contract Law. P. 127.

151См.: The Borderlines of Tort Law: Interactions with Contract Law; Васильев Е.А., Комаров А.С. Гражданское и торговое право зарубежных стран. Т. 1. М., 2008.

131

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

защиты в отношении каждого искового требования должны рассматриваться независимо, исключение может быть сделано в тех случаях, когда очевидно, что положение (закона или договора) предусматривает исчерпывающее регулирование определенной ситуации и, соответственно, исключает или ограничивает возможность заявления требования из другого правового основания152. Таким образом, немецкая судебная практика признает, что содержание договора ограничивает условия и объем деликтной ответственности. Так, если договорная ответственность обусловлена повышенными требованиями к степени вины, соответствующая степень вины требуется и для признания деликтной ответственности153.

Применительно к срокам исковой давности действует следующее правило: если речь идет о нарушении интереса, который, с одной стороны, составляет основное договорное условие, а с другой — защищается общегражданскими нормами, то должен использоваться период исковой давности, предусмотренный специальными по отношению к общегражданским положениями договорного права. Так, если арендатор повреждает арендованный автомобиль, арендодатель вправе заявить либо договорный, либо деликтный иск. Но в любом случае суд применит шестимесячный срок исковой давности, предусмотренный нормами о договоре аренды, поскольку применение трехлетнего срока, установленного положениями о причинении вреда, будет противоречить целям законодателя, закрепившего специальный срок в отношении договоров аренды, чтобы избежать осложнений с доказыванием ущерба. Иное решение будет принято, если затронутый интерес не совпадает с предоставлением по договору, а связан с нарушением вспомогательных контрактных обязанностей. Например, автосервис осуществляет ненадлежащий ремонт фуры; собственник фуры, рассчитывая, что ее грузоподъемность полностью восстановлена, перевозит груз, вес которого соответствует максимальной грузоподъемности, гарантированной автосервисом после проведения ремонта; поскольку ремонт произведен некачественно, в процессе перевозки груза фура получает серьезные повреждения, причем поврежденными оказываются как те узлы, которые подвергались ремонту, так и другие детали фуры. Согласно позиции Федерального суда154, сокращенные договорные сроки исковой давности в данном случае будут применяться только в отношении требований, связанных с восстановлением повреждений деталей, ремонт которых был осуществлен ненадлежащим образом; к требованиям о повреждениях элементов, которые не подвергались ремонту, но были повреждены в связи с тем, что собственник, рассчитывая на то, что ремонт осуществлен должным образом, осуществлял перевозку с максимальной загрузкой фуры, будут применяться сроки исковой давности, предусмотренные деликтным правом.

Кроме того, заявление деликтного иска не допускается, если состав деликта полностью совпадает с нарушением договорной гарантии качества. Особое место в практике и теории занимает случай повреждения вещи в результате так называемого

пожирающего недостатка (Weiterfressender Mangel). В рассмотренном Верховным федеральным судом Германии деле155 собственник автомобиля попал в аварию из за

132

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

дефекта педали газа, в результате чего автомобиль не подлежал восстановлению. Требования к продавцу по договору купли-продажи были исключены вследствие истечения срока исковой давности, поэтому собственник подал иск к производителю автомобиля о возмещении ущерба по § 823 (1) ГГУ. Верховный федеральный суд признал право собственности на автомобиль нарушенным, так как недостаток автомобиля затрагивал сначала только отдельную часть машины (педаль газа), а в результате произошедшей аварии он распространился на весь автомобиль, буквально «сожрав» его. Критерием признания права на деликтный иск в таких случаях служит отсутствие идентичности интереса. Такая идентичность имеется, если размер возникшего ущерба равен стоимости вещи, которой она обладала в момент приобретения, с учетом присутствующего недостатка, в частности когда недостаток невозможно или сложно устранить без разрушения самой вещи (например, если замена встроенной детали превышает расходы на создание вещи). В таких случаях, по мнению суда, речь идет о нарушении идентичного интереса, который подлежит возмещению не в рамках деликтного права, а в рамках договорных отношений156.

2. Конкуренция требований в российском праве

2.1.История решения вопроса о допустимости конкуренции требований

Вроссийском дореволюционном праве проблема конкуренции требований широко не освещалась. Однако уже в советское время эта тема оказалась весьма актуальной на практике и широко дискутировалась в литературе. Так, И.Б. Новицкий и Л.А. Лунц отмечали, что в советской судебной практике долгое время не было четкого разграничения договорной и внедоговорной ответственности в случаях, когда фактический состав дел давал повод для предъявления требований на основании как норм, посвященных ответственности за нарушение договора, так и статей об ответственности за причинение вреда. В качестве примера приводится дело по иску колхоза к физическому лицу, которое по договору имущественного найма получило во временное пользование двух быков и вовремя их не вернуло, так как быки пропали. Судебная коллегия ВС СССР определила, что поскольку физическое лицо «причинило колхозу своими действиями материальный ущерб, не возвратив быков на ночь на скотный двор колхоза и не обеспечив их сохранности у себя во дворе», оно обязано возместить этот вред в порядке, предусмотренном статьями об ответственности за причинение вреда. По другому делу, в котором аптека продала истцу лекарства для лечения коров без надлежащих наставлений и предупреждений о порядке пользования лекарства и в результате неправильного применения лекарства коровы погибли, убытки были взысканы также со ссылкой на нормы о деликте.

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

ствий договорной и внедоговорной ответственности в значительной мере утратили бы практическое значение, а такой результат противоречил бы цели закона.

Далее И.Б. Новицкий и Л.А. Лунц распространяют принципы запрета выбора истцом основания требования и приоритета договорного требования на ситуацию конкуренции лиц, отмечая, что допущение иска из внедоговорного основания при наличии полной возможности предъявить иск из договорного основания иногда приводит к неправильному выбору ответчика. В качестве примера приводится дело по иску артистов театра миниатюр к Молотовскому обкому профсоюза рабочих леса и сплава (далее — обком). В июле 1943 г. обком заключил с директором театра соглашение, по которому театр принял на себя обязательство в течение лета 1943 г. провести культурное обслуживание спектаклями и концертами рабочих леса и сплава на Каме, а обком обязался предоставить для этого театру плавучий клуб-баржу с полным оборудованием и обслуживающим персоналом и, в частности, помещение для театра и проживания артистов. Транспортно-экспедиционное обслуживание баржи обком поручил такелажно-транспортной конторе «Камлессплав», которая для этого выделила судовую команду. По вине последней в сентябре 1943 г. на барже вспыхнул пожар и все имущество театра и артистов сгорело. Судебная коллегия ВС СССР определила, что хотя собственником баржи являлся обком, но в силу сложившихся между ним и такелажно-транспортной конторой фактических отношений последняя непосредственно распоряжалась баржей и осуществляла техническую эксплуатацию баржи как транспортного судна. Если в результате неправильных действий и упущений экипажа на барже возник пожар, повлекший уничтожение имущества театра и артистов, то обязанность возместить причиненный вред в силу ст. 403 ГК РСФСР (ответственность за причинение вреда) должна нести такелажно-транспортная контора, а не обком.

И.Б. Новицкий и Л.А. Лунц не соглашаются с таким решением. Они считают, что поскольку между театром миниатюр и обкомом существовали договорные отношения, то ненадлежащее обслуживание артистов, вызвавшее пожар и гибель их имущества, является прежде всего нарушением этих договорных отношений. В связи с этим надлежащим ответчиком в данном деле является обком, который, в свою очередь, может предъявить регрессный иск к такелажно-транспортной конторе. По мнению авторов, смешение оснований ответственности привело к допущению прямого иска к такелажно-транспортной конторе и к полному выпадению из этих отношений обкома, заключившего договор с театром и тем самым взявшего на себя ответственность перед ним157.

О.С. Иоффе, также считал, что практически конкуренция исков, т.е. признание за истцом права выбора одного из нескольких требований, неприемлема, так как иск служит охране гражданского правоотношения, от природы которого, как и от характера совершенного правонарушения, зависит содержание возможного иска. Поскольку спорящие стороны состоят в одном правоотношении, а спор возник по поводу определенного его нарушения, речь может идти лишь о единственном иске, но не о выборе между несколькими исками, не об их конкуренции. Преимущественное значение имеет договорный иск. При отсутствии между сторонами договорных обязательств или при выходе правонарушения за пределы связываю-

134

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

щего их договора могут возникнуть предпосылки для виндикационного, деликтного или кондикционного иска. О.С. Иоффе также отмечает, что от конкуренции исков следует отличать изменение требований. Так, если, предъявляя иск, истец ссылается на основания, которые не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты, несмотря на всю активность спорящих сторон и органов суда или арбитража, но этих фактов все же достаточно для предъявления иска иного содержания, то истец вправе изменить свои требования. Изменение требования по причинам такого рода напоминает конкуренцию исков. Но сходство не есть тождество. Конкуренция исков, если бы она допускалась, представляла бы собой выбор одного из нескольких оснований, каждое из которых предполагалось бы реально существующим одновременно и параллельно со всеми другими основаниями, чего в действительности быть не может. Напротив, изменение требований в силу рассмотренных причин означает, что существующим признается только единственное основание, и именно такое, которое было выявлено и доказано158.

Тем не менее О.С. Иоффе не распространяет принцип запрета выбора основания требования на ситуацию, когда речь идет о конкуренции лиц. Рассматривая пример обязательств, возникающих из спасания (социалистического) имущества, он указывает, что по поводу понесенного вреда спасатель может оказаться участником одновременно двух правоотношений: с организацией, в интересах которой он действовал, и с лицом, причинившим ему при спасании вред (например, с грабителем, от которого спасалась дневная выручка, находившаяся у кондуктора трамвая). Первое правоотношение есть обязательство из спасания социалистического имущества, а второе — обязательство из причинения вреда. Выбор для иска одного из двух обязательств, а значит, и выбор одного из возможных ответчиков предоставлен потерпевшему. То обстоятельство, что, получив возмещение от одного из ответчиков, потерпевший утрачивает право на возмещение за счет другого ответчика, обусловлено тем, что поскольку один и тот же ущерб, понесенный спасателем, служит условием образования обоих обязательств, то, как только обеспечивается его возмещение за счет одного обязательства, нет уже вреда, а потому прекращается и другое обязательство159.

Запрет выбора основания требования по усмотрению истца был закреплен в постановлении Пленума ВС СССР от 10.06.1943 «О судебной практике по искам о причинении вреда», в котором среди прочего было установлено, что правила ст. 403-415 ГК РСФСР (статей, посвященных возмещению за вред, возникший вне договорных отношений) должны применяться судами лишь в тех случаях, когда взы-

скивается возмещение за вред, возникший вне договорных отношений. Если же причиненный истцу вред возник вследствие неисполнения обязательства, принятого на себя ответчиком по договору или возложенного на него в силу закона, то ответственность за вред должна определяться или в соответствии с условиями договора, существующего между сторонами, или же по правилам того закона, который регулирует данное правоотношение160.

158См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 865.

159См.: Там же. С. 869.

160См.: Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда // Советское право в период Великой Отечественной войны. М., 1948. С. 132–133.

135

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

Тем не менее Е.А. Флейшиц, анализируя это постановление и рассматривая проблему допустимости конкуренции требований, приходит к выводу, что если действие, составляющее нарушение договорной обязанности, есть в то же время и деликт, то в этих случаях и постановление Пленума Верховного Суда не дает оснований отказывать лицу, потерпевшему вред от такого действия, в праве выбора между иском из договора и иском из деликта161. Однако ее точка зрения не получила широкой поддержки.

2.2. Современное решение вопроса о допустимости конкуренции требований

2.2.1. Различия режимов договорной и деликтной ответственности

В российском гражданском праве традиционно проводится разграничение ответственности за неисполнение уже существующих обязательств и деликтной ответственности по правилам главы 59 ГК РФ, возникающей при причинении вреда личности или имуществу лица. Глава 25 ГК РФ носит название «Ответственность за нарушение обязательств», что предполагает ее применение лишь в случаях нарушения уже существующих обязательств. Вопросам деликтной ответственности посвящена глава 59, которая применяется в случае причинения вреда личности или имуществу пострадавшего. Отличия в регулировании в ряде случаев достаточно существенны.

КС РФ, ВАС РФ и ВС РФ неоднократно отмечали, что общими условиями наступления деликтной (внедоговорной) ответственности являются наличие вреда, противоправность действий его причинителя, наличие причинно-следственной связи между возникновением вреда и противоправными действиями, вина причинителя вреда162. При этом согласно п. 12 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ» по общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное.

Что касается договорной ответственности, то согласно п. 5 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств» по смыслу ст. 15 и 393 ГК РФ кредитор представляет доказательства, подтверждающие наличие у него убытков, а также обосновывающие с разумной степенью достоверности их размер и причинную связь между неисполнением или ненадлежащим исполнением обязатель-

161См.: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 139.

162См.: определения КС РФ от 05.04.2016 № 701-О, от 24.09.2013 № 1451-О, от 17.01.2012 № 149-О-О, от 04.06.2009 № 1005-О-О; п. 82 постановления Пленума ВС РФ от 17.11.2015 № 50; определения ВС РФ от 23.03.2015 № 32-КГ14-20, от 04.03.2014 № 16-КГ13-26, от 16.08.2011 № 77-В11-7; постановление Президиума ВАС РФ от 18.06.2013 № 1399/2013 по делу № А40-112862/11-69-982.

136

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

ства должником и названными убытками. При этом в постановлении говорится, что если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается. Вина должника в нарушении обязательства предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства доказывается должником (п. 2 ст. 401 ГК РФ).

Помимо различий в основаниях договорного и деликтного требований, для российского правопорядка характерны также и другие, уже обсуждавшиеся выше применительно к рассмотренным зарубежным правовым системам особенности:

–основанием для освобождения от деликтной ответственности является умысел потерпевшего, а его грубая неосторожность, содействовавшая возникновению или увеличению вреда, позволяет уменьшить размер возмещения (ст. 1083 ГК). При договорной ответственности вина кредитора, содействовавшая увеличению размера убытков, независимо от ее формы дает право суду уменьшить размер ответственности должника, но не освободить его от возмещения убытков (ст. 404 ГК);

–ответственность за вред, причиненный неисполнением договора несколькими должниками, предполагается долевой (ст. 321 ГК), а ответственность лиц, совместно совершивших деликт, является солидарной (ст. 1080 ГК);

–условия ответственности за действия привлеченных должником третьих лиц в договорном праве (ст. 403 ГК) отличаются от тех, которые применяются в деликтном праве (ст. 1068 ГК);

–общий срок исковой давности по деликтным имущественным искам равен трем годам, а по договорным искам может быть установлен сокращенный срок;

–от того, каким образом квалифицируется правоотношение, может зависеть подсудность спора и т.д.

2.2.2. Запрет конкуренции договорных и деликтных оснований требования

Законодательство и современная судебная практика традиционно и справедливо исходят из того, что выбор способа защиты нарушенного права из тех, которые доступны пострадавшему лицу в силу права или условий сделки, осуществляется по усмотрению пострадавшего. Из правила об осуществлении гражданских прав по усмотрению их обладателей (п. 1 ст. 9 ГК РФ) делается вывод о том, что выбор одного из доступных истцу способов защиты нарушенного права принадлежит истцу163. Но если истец выбрал такой способ защиты права, как взыскание убытков, то автономия воли не предполагает свободу выбора одного из двух конкурирующих правовых режимов реализации этого способа защиты.

163См.: Основные положения гражданского права. С. 1107–1108 (автор комментария к ст. 12 ГК РФ — А.Г. Карапетов).

137

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

Таким образом, российская гражданско-правовая доктрина восприняла доминирующую в советский период точку зрения, согласно которой наш гражданский закон исходит из необходимости строгого различия оснований ответственности и по общему правилу не допускает предъявления к одному и тому же ответчику различных судебных требований (исков) по выбору потерпевшего-истца, т.е. конкуренции исков. В российском гражданском­ праве она возможна лишь как прямо предусмотренное законом исключение, сделанное для защиты особо значимых интересов164. Поскольку в законодательстве отсутствуют указания на возможность конкуренции требований в случаях, когда договорные отношения возникают в связи с предпринимательской деятельностью, то следование приведенной выше позиции приводит к выводу о недопустимости конкуренции исков в этой сфере.

Мнение о том, что выбор недопустим и договорный иск должен вытеснять деликтный, закрепилось и в судебной практике. В постановлении от 18.06.2013 № 1399/13 Президиум ВАС РФ указывает, что из п. 2 ст. 307 ГК РФ и п. 1 ст. 1064 ГК РФ следует вывод «о существенном различии правовой природы данных обязательств по основанию их возникновения: из договора и из деликта. В случае если вред возник в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения договорного обязательства, нормы об ответственности за деликт не применяются, а вред возмещается в соответствии с правилами об ответственности за неисполнение договорного обязательства или согласно условиям договора, заключенного между сторонами»165.

А.Г. Карапетов и В.В. Байбак считают, что этот подход заслуживает поддержки. В таких ситуациях договорный иск является специальным средством защиты по сравнению с более общим деликтным иском. Договорный иск позволяет учесть все особенности взаимоотношений сторон, включая договорный режим ответственности, который может существенно отличаться от установленного законом в виде общего правила166.

Действительно, в ряде случаев запрет выбора основания требования по усмотрению истца является вполне оправданным. В качестве примера можно привести дело № А40-242439/2017, в котором между ОАО «Компания «Главмосстрой» (генеральный подрядчик; далее — Главмосстрой), казенным предприятием «Московская энергетическая дирекция» (КП «МЭД» — заказчик) и Департаментом строительства г. Москвы (государственный заказчик) был заключен государственный контракт на выполнение подрядных работ по реконструкции РТС «Строгино». В исполнение этого контракта Главмосстрой заключил договор с субподрядчиком.

164См.: Гражданское право: в 4 т. Т. 1: Общая часть / отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2006. С. 593; Основные положения гражданского права. С. 1211–1215 (авторы комментария к ст. 15 ГК РФ — А.Г. Карапетов, В.В. Байбак).

165Следует отметить, что в этом же постановлении Президиум ВАС РФ обращает внимание на то, что «и при отсутствии договора между сторонами фактические действия ответчика по некачественному монтажу печи отопления в помещении истца, повлекшие причинение вреда имуществу последнего, являются основанием для возмещения названного вреда», т.е. деликтное требование носит субсидиарный характер и может быть заявлено, если договор между истцом и ответчиком по каким-либо причинам будет признан незаключенным или недействительным.

166См.: Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307– 453 ГК РФ / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2017. С. 634–648 (автор комментария к ст. 393 — В.В. Байбак).

138

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

Главмосстрой, заявляя исковые требования, указал, что с него как с генерального подрядчика в пользу субподрядчика были взысканы денежные средства по причине отказа в приемке спорных работ по 4-му и 6-му пусковым комплексам объекта, т.е. по вине ответчика (КП «МЭД»). В связи с этим Главмосстрой просил взыскать с ответчика понесенные им убытки.

Удовлетворяя исковое заявление, суд первой инстанции указал, что ответчик представленные ему акты о выполнении работ на 4-м и 6-м пусковых объектах реконструкции РТС «Строгино» не подписал и направил истцу письмо с отказом в приемке работ, после чего аналогичный отказ был направлен истцом в адрес субподрядчика. Несмотря на отказ в принятии и оплате работ, в 2011 г. ответчик ввел в эксплуатацию 4-й и 6-й пусковые комплексы объекта. Суд первой инстанции отметил, что результат спорных работ имеет потребительскую ценность для ответчика, в связи с чем именно он является лицом, получившим материальную выгоду в виде улучшения потребительских свойств объекта в целом, в том числе в виде выполненных работ на 4-м и 6-м пусковых комплексах объекта. Соответственно, отказ ответчика, а затем истца в приемке и оплате указанных работ явился основанием для субподрядчика к обращению к последнему с иском о взыскании задолженности и неустойки, который был удовлетворен в 2015 г. Суд первой инстанции пришел к выводу, что взысканная с истца в пользу субподрядчика денежная сумма является убытками истца, понесенными им в связи с противоправными действиями ответчика.

Суд апелляционной инстанции решение отменил. АС Московского округа отказ в удовлетворении иска поддержал, мотивируя свое решение следующим образом. Из искового заявления вытекает, что требования основаны не на договоре, а на деликте. Однако фактически истец под видом убытков предъявляет требование о взыскании неоплаченной задолженности по контракту. При этом свои требования истец основывает на положениях контракта о порядке приемки выполненных работ, а в качестве доказательств по заявленным требованиям представляет документы, являющиеся документами договорных отношений, но никак не подтверждением возникновения деликтных правоотношений. Сам по себе отказ заказчика от приемки работ от генерального подрядчика и последующее взыскание с последнего субподрядчиком стоимости работ не образует для генерального подрядчика убытков либо вреда. Истец имел правовую возможность предъявить свои требования о взыскании задолженности к заказчику независимо от того, заявлено ли к нему требование со стороны каких-либо субподрядчиков, т.е. права требования сторон контракта и сторон договора не взаимозависимы и не вытекают друг из друга. Срок исковой давности по требованию генерального подрядчика к заказчику пропущен истцом. Квалифицируя свои требования как убытки (вред, возникший из деликта), а не как взыскание задолженности по договору, истец фактически пытается преодолеть факт пропуска срока исковой давности, заявляя, что срок по деликту начал исчисляться с момента вступления в силу решения суда первой инстанции по делу о взыскании с истца денежных средств в пользу субподрядчика167. Применение принципа запрета выбора основания требования в данном случае представляется вполне обоснованным, хотя следует отметить несколько путаную мотивировку.

167См.: постановление АС Московского округа от 18.11.2019 по делу № А40-242439/2017. Аналогичное решение сформулировано в постановлении АС Московского округа от 19.10.2015 по делу № А40108755/14.

139

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

Аналогичную позицию суды занимают в отношении попыток истца использовать иск из деликта для преодоления правил об ответственности сторон договорных обязательств, регламентируемых специальными нормами закона, например о перевозке. Так, в деле № А41-52705/12 экспедитор (истец), с которого страховщиком груза в порядке суброгации была взыскана денежная сумма, выплаченная в качестве страхового возмещения за утрату груза, заявил в порядке регресса требование к перевозчику на аналогичную сумму. Отменяя принятое нижестоящими судами решение об удовлетворении требований истца, Президиум ВАС РФ указал, что при наличии между сторонами спора по поводу урегулированного законом договорного обязательства по перевозке (основанием которого являются факты заключения договора перевозки, передачи истцом груза и принятия его ответчиком), правила об ответственности сторон которого также регламентируются специальными нормами закона, обоснование требования заказчика о возмещении возникших у него убытков в связи с утратой груза ссылкой на регресс, обусловленный уплатой за перевозчика долга третьим лицам, с которыми заказчик сам состоял в договорных отношениях, исключается. В данном случае исковое требование основано на договоре перевозки и возникающей из него обязанности перевозчика доставить груз в соответствии с согласованными сторонами условиями. Конвенция о договоре международной дорожной перевозки грузов гласит, что ответственность перевозчика носит ограниченный характер и в любом случае не может превышать 8,33 расчетной единицы за килограмм недостающего веса брутто. В контракте, заключенном между истцом (экспедитором) и иностранным грузоотправителем, была установлена полная ответственность экспедитора за утрату груза. Однако в силу относительного характера обязательственных отношений контракт не может оказывать влияние на права и обязанности лица, в нем не участвующего (т.е. перевозчика), и являться основанием для возложения на него большей, чем установлено в нормах Конвенции, ответственности168.

Вместе с тем в других случаях запрет ссылаться на нормы о деликте при наличии договорных отношений вряд ли можно признать оправданным. В деле № А6619843/2017 страховщик, выплативший страховое возмещение банку — собственнику застрахованного имущества в связи с тем, что это имущество было повреждено

врезультате разрыва трубопровода стояка отопления в застрахованном здании и последовавшего затопления подвальных помещений и теплового узла, направил требование управляющей компании (ответчику) о возмещении ущерба, ссылаясь на то, что она должна нести ответственность за произошедшую аварию. Обосновывая требования к ответчику, истец представил договор об обеспечении коммунальными услугами, заключенный банком (заказчиком) и ответчиком (управляющим),

всоответствии с которым управляющий является организацией, выполняющей функции по управлению зданием, в том числе работы по обслуживанию всего оборудования, систем и коммуникаций, находящихся в здании, а также обязуется организовать заключение договоров о поставке коммунальных услуг, сообщать об изменении тарифов, контролировать и вести учет расходов по использованию ресурсов.

Суд первой инстанции, с которым согласился апелляционный суд, руководствуясь ст. 15, 1064 ГК РФ и исходя из того, что ответственность по настоящему делу имеет деликтную природу, удовлетворил исковые требования, признав их обоснованными. АС Северо-Западного округа, проверив материалы, установил, что в рамках этого дела рассматривается исполнение ответчиком обязательств, возникших из

140

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов