Учебный год 22-23 / Дополнительная литература для чтения / Убытки / Т. Драгунова - Конкуренция договорных и деликтных требований в сфере предпринимательских отношений

Свободная трибуна

рушения установлен, то такое требование будет удовлетворено, но в силу сформулированного английской судебной практикой принципа, заключающегося в том, что убытки присуждаются, чтобы компенсировать потери истца70; размер таких убытков будет, как правило, номинальным.

Таким образом, возмещение убытков взамен исполнения ограничено компенсационной природой убытков, т.е. требованием наличия убытков на стороне истца, а также принципом минимизации убытков (loss mitigation). Вместе с тем в литературе высказывается точка зрения о том, что в исключительных случаях возможно взыскание неноминальных убытков за сам факт нарушения договора, без доказанного ущерба на стороне истца. В качестве примера приводятся дела Clydebank Engi-

neering Co. v. Don Jose Ramos Isquierdo y Castaneda (1905)71, Alfred McAlpine Construction Ltd v. Panatown Ltd (2000)72, Attorney-General v. Blake (2001)73.

Вделе Clydebank Engineering Co. ответчику был предъявлен иск о взыскании убытков за задержку в поставке военных кораблей испанскому правительству. Ответчик возражал, что военные корабли, в отличие от каперов или торговых судов, не приносят прибыли, которую уменьшает задержка поставки. Кроме того, если бы эти корабли были доставлены в срок, их, скорее всего, всё равно потопили бы в сражении, в котором эскадра, к которой они были приписаны, потерпела сокрушительное поражение. Причем неудачным было не только сражение, а вообще вся кампания: в испано-американской войне 1898 г. Испания была разгромлена и лишилась практически всего военного флота. Суд удовлетворил требования истца, мотивируя это тем, что, хотя убыток правительства Испании не может быть выражен в конкретной денежной сумме, тем не менее Испания была заинтересована в своевременной поставке и этим интересам был причинен ущерб74.

Вделе Alfred McAlpine Construction Ltd v. Panatown Ltd формально было принято решение о том, что если истец доказал только сам факт нарушения договора, то будут признаваться лишь номинальные убытки. Однако фактически в этом деле одновременно было признано, что есть и такие договоры, нарушение которых само по себе ухудшит положение истца и даст право на возмещение настоящих, а не номинальных убытков, просто это не должно происходить автоматически, необходим анализ этого вопроса судом в каждом конкретном деле75.

Вделе Joyner v. Weeks (1891)76 арендодатель заявил иск к арендатору, который согласно договору обязался отремонтировать арендованное помещение перед тем,

70Treitel G. Op. cit. P. 927.

71Clydebank Engineering Co. v. Don Jose Ramos Isquierdo y Castaneda (1905) A.C. 6, HL (дело о задержке поставки эсминцев испанскому правительству).

72Alfred McAlpine Construction Ltd v. Panatown Ltd (2000) 3 W.L.R. 946, HL.

73Attorney-General v. Blake (2001) 1 A.C. 268.

74См.: Treitel G. Op. cit. P. 934.

75См.: Томсинов А.В. Договорные убытки в праве Англии и США: дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. С. 60– 63; Jacquemin Z. Op. cit. P. 126–27.

76Joyner v. Weeks (1891) 2 Q.B. 31.

111

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

как вернуть его арендодателю, но не выполнил эту обязанность. Ответчик возражал против взыскания суммы расходов на ремонт помещения, ссылаясь на то, что в данном случае могут быть присуждены только номинальные убытки, поскольку истец передал рассматриваемое помещение в пользование новому арендатору с условием о ремонте помещения и по цене, превышающей ту, что уплачивал ответчик. Тем не менее суд удовлетворил требования истца и взыскал с ответчика убытки в размере стоимости ремонта77.

Таким образом, в английском праве, как и во французском, не поставлена точка в споре о том, какова функция договорной ответственности: является ли она строго компенсационной или ей присуща платежная функция и, значит, обязанность неисправного должника предоставить кредитору денежный эквивалент обещанного исполнения не зависит от наличия и размера убытка кредитора78. Вопрос о сущности договорной ответственности, теории эквивалентного исполнения и пределах возмещения убытков является предметом широкого обсуждения в английской правовой литературе79.

1.2.2. Теория падения договора и ее критика

Еще в XIX в. в английском праве укоренилось понятие «неявная», или «вмененная», гарантия80. В ХХ в. по мере возвышения идеологии государства всеобщего благосостояния в Англии, как и во Франции, стала проявляться тенденция к расширению судебного ex post контроля над договорными условиями, что приводило к снижению предсказуемости и стабильности договорных отношений81. В связи с этим ряд правоведов, и в их числе П. Атийя, сделали вывод о падении роли и даже отмирании классической договорной модели (classical contract theory), представляющей консенсуальный договор (wholly executory contract)82.

П. Атийя обращает внимание на то, что дихотомическое деление обязательств на договорные, порожденные волей сторон, и внедоговорные, возложенные законом, на практике носит искусственный, условный характер. Расширение сферы статутного регулирования и судебный ex post контроль договорных условий сводит

77См.: Markesinis B., Unberath H., Jonston A. The German Law of Contract. Oxford and Portland, Oregon, 2006.

P.535.

78См.: Jacquemin Z. Op. cit. P. 121.

79Подробнее см.: Smith S.A., Contract Theory. Oxford, 2004; Stevens R. Damages and the Right to Performance:

AGolden Victory or Not? // Exploring Contract Law / J. Neyers, R. Bronaugh, Pitel S., eds. Oxford, 2009; Winterton D. Money Awards in Contract Law. Oxford, 2015.

80См.: Будылин С.Л. Указ. соч. С. 7–8.

81См.: Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы. Т. 2. С. 211.

82Схожие идеи относительно дальнейшей судьбы консенсуального договора и защиты интересов кредитора высказывались и в американской правовой доктрине. Так, известный американский правовед Г. Гилмор в 1970-е гг. активно пророчил смерть контракта и предвидел, что идее свободы договора уже не найдется серьезного места в системе права XXI в., см. об этом: Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы. Т. 1. Теоретические, исторические и политико-правовые основания принципа свободы договора и его ограничений. М., 2012. С. 240.

112

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

значение совместной воли сторон в качестве самостоятельного источника обязанностей сторон и ответственности за их неисполнение к минимуму. Следовательно, расширяется сфера, в которой ответственность, основанная на договорном обещании (promise-based liability), как таковая прекратила свое существование, потому что одного факта невыполнения данного обещания недостаточно для возложения ответственности. Необходимо, чтобы договорное обещание/обязательство было подкреплено получением встречного удовлетворения (benefit-based liability) или чтобы кредитор совершил определенные действия, полагаясь на обещание должника или его поведение (reliance-based liability). Как только одна из сторон производит оплату или несет расходы в расчете на встречное исполнение, консенсуальный договор изменяет свою природу, основание возложения ответственности трансформируется: promise-based liability превращается в benefit-based liability или в

reliance-based liability83.

Даже те обязательства, которые традиционно признаются договорными, фактически имеют внедоговорную природу, по крайней мере, если рассматривать их в рамках классической договорной теории. В начале XIX в. судебная практика исходила из того, что источником договорных обязательств является объединенная воля сторон. Наличие письменного документа, фиксирующего эту волю, рассматривалось лишь как одно из доказательств существования договора. Однако позднее с развитием и усложнением договоров фокус сместился с воли сторон на волеизъявление. Так, сторона договора, которая подписала его, не прочитав или не поняв его смысл, тем не менее признавалась судами обязанной по этому договору. Поскольку в таком случае воля, намерение, согласие должника не могли рассматриваться в качестве источника обязательства, суды, признавая наличие обязательства и ответственности за его нарушения, использовали терминологию, характерную для деликтного права, а именно ссылались на небрежность лица, которое подписало договор, не прочитав его. В связи с этим возникает вопрос: почему, если источником ответственности является не нарушение сознательно данного обещания, а деликт из небрежности, допущенной при составлении или подписании договора, на должника тем менее должна возлагаться договорная, а не деликтная ответственность?84

Проанализировав сущность обязательств, относимых к категории договорных, П. Атийя пришел к выводу, что они во многих случаях не соответствуют классической договорной теории, так как в основе их возникновения и/или содержания лежит не только и не столько взаимная воля сторон, сколько законодательное предписание или представление суда о справедливом обмене или распределении рисков, а следовательно, и обязанностей между сторонами договора, или о том, насколько обоснованны ожидания кредитора85. Таким образом, деление обязательств на договорные и внедоговорные на основании природы и источника их возникновения практически невозможно, так как при ближайшем рассмотрении границы размываются. Это дало П. Атийя основания заключить, что единствен-

83См.: Atiyah P.S. The rise and fall of freedom of contract. Oxford, 2003. P. 3.

84Ibid. P. 732–735.

85Авторы Chitty on Contracts, не отрицая существование и роль договора, тем не менее также отмечают, что степень законодательного регулирования некоторых видов договоров такова, что волевой элемент соглашения сводится к выбору заключать или не заключать договор, см.: Chitty J., Beale H.G. Op. cit. P. 160.

113

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

ным источником правовых обязательств является закон (статутное право и common law), а договорная обязанность — это частный случай обязанности, основанной на законе86. Таким образом, несмотря на различия в терминологии и аргументации, выводы П. Атийя близки монистической теории, выработанной французской доктриной.

Прогноз о падении роли классического договора на практике не оправдался. Тем не менее резкая критика позиции П. Атийя и последовавшая дискуссия способствовали развитию теории договорной ответственности в английской правовой науке.

Э. Барроуз, не соглашаясь с П. Атийя, утверждает, что институт договорных обязательств и договорной ответственности не утратил своего значения, вполне адекватен современному правопорядку и имеет право на существование наряду с деликтными и кондикционными обязательствами и ответственностью (liability). Рассуждая о классификации обязательств на договорные и деликтные, он говорит, что основной вопрос состоит в том, существует ли качественное отличие нарушения договора (сделки) от других правонарушений или оно представляет собой лишь очередную разновидность деликта. Ответом на этот вопрос является максима классической договорной теории о том, что в основе договорной ответственности лежит нарушение договорного обязательства, добровольно принятого на себя должником, тогда как в основе деликтной ответственности — нарушение общегражданской обязанности, существование которой не зависит от воли должника. Сфера ответственности за неисполнение внедоговорной обязанности должна быть ýже, чем сфера договорной ответственности, и не должна предусматривать строгую ответственность, так как иное означало бы чрезмерное вмешательство в область индивидуальной свободы. Напротив, в области договорного права широкое применение строгой ответственности оправданно, поскольку лицо добровольно ограничивает свою свободу и принимает на себя соответствующие риски87.

1.2.3. Разграничение договорных и деликтных требований на основе защищаемого интереса

Наряду с различиями в источниках происхождения (или даже помимо них), английские правоведы в качестве критерия подразделения требований на деликтные и договорные рассматривают интерес, защищаемый таким требованием. Г. Трейтель указывает, что кредитор имеет право на компенсацию потери предмета сделки таким образом, чтобы его ожидания, вытекающие из договора или созданные договором, были защищены. Принцип защиты ожиданий кредитора, основанных на договоре, контрастирует с концепцией возмещения убытков в результате деликта: цель возмещения деликтных убытков — вернуть потерпевшего в то положение, в котором он находился бы, если бы деликт не был совершен. Безусловно, в рамках деликтного иска потерпевший может требовать компенсации упущенной выгоды, например если в результате деликта были повреждены и пришли в не-

114

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

работоспособное состояние средства производства. Однако в данном случае источник ожиданий кредитора или, другими словами, источник его выгоды существует независимо от причинителя вреда. Делинквент причиняет вред имуществу (вещам) потерпевшего и тем самым препятствует получению последним выгоды от использования этого имущества. Договорные иски, напротив, являются средством защиты кредитора не от потери выгоды из независимого источника, а от непредоставления должником обещанного и ожидаемого кредитором по договору; в этом случае источником обманутых ожиданий / упущенной выгоды служит неисправный контрагент. Таким образом, возмещение убытков взамен исполнения является отличительной чертой договорного иска88.

Принцип защиты ожиданий кредитора и возмещения позитивного интереса, лежащий в основе разграничения договорных и деликтных требований, тем не менее подвергался сомнениям и критике. Первой и наиболее знаменитой работой в этой области является статья по американскому договорному праву, написанная в 1930-е гг. Л. Фуллером и У. Пердью89. Идея о том, что основной формой договорной ответственности должно быть возмещение негативного интереса (reliance da­ mages), а не позитивного, в английской правовой доктрине была развита П. Атийя, но не получила широкой поддержки90.

1.2.4. Соотношение договорных и деликтных требований

В отличие от французской доктрины, которая традиционно придерживается принципа невозможности одновременного существования двух разных обязательств по одной и той же причине и для одних и тех же лиц, английские юристы, рассматривая соотношение между договорной и деликтной ответственностью, допускают одновременное сосуществование конкурирующих между собой требований из одних и тех же обстоятельств и между одними и теми же сторонами. Примерно с начала XIX в. английское право признает правомерность договорного условия об исключении или ограничении деликтной ответственности

(exemption clauses)91.

Из признания возможности сосуществования конкурирующих требований следует, что наличие договора между истцом и ответчиком не исключает возможность заявления иска из деликта. В качестве иллюстрации Э. Барроуз приводит дело Jackson v. Mayfair Window Cleaning Co., Ltd (1952)92. Ответчик заключил с истицей договор на мойку ее люстры. В процессе мойки люстра упала и разбилась. Поскольку иск был заявлен из неосторожного причинения вреда, перед судьями

88См.: Treitel G. Op. cit. P. 937–938.

89См.: Fuller L.L., Perdue W.R. The Reliance Interest in Contract Damages: 1 // The Yale Law Journal. 1936. Vol. 46. P. 52–96; Idem. The Reliance Interest in Contract Damages: 2 // The Yale Law Journal. 1937. Vol. 46. No. 3. P. 373–420.

90См.: Chitty J., Beale H.G. Op. cit. P. 160.

91Ibid. P. 169, 183.

92Jackson v. Mayfair Window Cleaning Co., Ltd (1952) 1 All ER 215.

115

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

встал вопрос: должна ли истица основывать свои требования на договоре или же она может рассматривать наличие контракта исключительно в качестве основания присутствия сотрудников ответчика в своем доме и, соответственно, заявлять требования из деликта независимо от каких бы то ни было обязательств, принятых на себя ответчиком по договору? Судьи заявили, что склонны придерживаться правильности второго варианта: истица не заявляет, что ответчик не выполнил свои обязательства в отношении сроков или качества мойки люстры. Ее требование основано на более общей обязанности, чем те, что были приняты ответчиком при заключении договора. Истица утверждает, что поскольку ответчик получил доступ к ее имуществу, то независимо от того, с ее согласия или нет, и от того, действовал ли он в соответствии с договором или нет, на нем лежит обязанность действовать таким образом, чтобы не повредить это имущество по неосторожности. Это утверждение, по мнению судей, и является правильным обоснованием требований истицы93. Таким образом, требование о возмещении внешних потерь в английском правопорядке может быть основано и на нормах о деликте.

Наибольшие сложности представляет квалификация природы требований в сфере оказания услуг. С одной стороны, в основе ответственности за нарушение обязательства об оказании услуг лежит принцип вины, что отличает ее от ответственности за нарушение обязательства передать вещь или выполнить работы, которая по общему правилу носит строгий характер94; вина понимается как нарушение обязанности оказывать услуги с разумной степенью заботливости и профессионализма95. С другой стороны, нарушение обязанности проявлять разумную степень заботливости и осмотрительности лежит в основе иска о причинении вреда по неосторожности96.

Подробный анализ исторического развития взглядов на соотношение договорных и деликтных требований и допустимость конкуренции исков в сфере отношений, связанных с оказанием профессиональных услуг, проведен лордом Гоффом в решении по делу Henderson v. Merrett Syndicates Ltd (1995)97. Поскольку проблема конкуренции средств защиты оставалась малоисследованной в академической литературе до второй половины XX в., английские суды вынуждены были справ-

93См.: Burrows A. Op. cit. P. 25.

94Эта классификация очень близка к принятому во Франции подразделению обязательств на обязанности, направленные на определенный результат, и обязанности применить определенного рода средства к достижению результата.

95См.: Treitel G. Op. cit. P. 938–939.

96Причинение вреда по неосторожности долгое время не признавалось в качестве самостоятельного основания для возникновения деликтной ответственности. Иск из небрежности (negligence) сформировался на базе деликтного иска action on the case только в XIX в., когда быстрое развитие машинного производства и транспорта, а также стремительно возросшее по этой причине число несчастных случаев заставили сделать это. Массовый и, как правило, непреднамеренный характер несчастных случаев вынудил обратить внимание на то, что их типичной чертой было виновное несоблюдение требований техники безопасности, см.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. II. М., 1998. С. 376–377.

97Henderson v. Merrett Syndicates Ltd (1995) 2 A.C. 145.

116

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

ляться с ней в отсутствие системных академических исследований на этот счет98. Вначале, как это можно проследить на примере дел, касающихся ответственности за небрежность солиситоров, суды исходили из того, что иск к солиситору в связи с проявленной им небрежностью должен быть основан на договоре, а не на факте причинения вреда. Такой подход был закреплен в решении по делу Groom v. Crocker (1939)99. Тем не менее даже в решениях, следующих этому прецеденту, например Bagot v. Stevens Scanlan & Co., Ltd (1966)100, судьи обращали внимание, что решение могло быть другим, если бы речь шла о делах, природа которых обнаруживала оказание публичных услуг (общественный транспорт, гостиница и т.п.) или фидуциарный характер отношений между сторонами.

Квинтэссенция идеи запрета конкуренции требований из договора и деликта была выражена лордом Скармэном в решении по делу Tai Hing Cotton Mill Ltd v. Liu Chong Hing Bank Ltd (1986)101: «Лорды не видят никаких преимуществ для развития права в отыскивании деликтной ответственности там, где между сторонами имеются договорные отношения. В особенности это относится к сфере предпринимательских отношений. Лорды находят верным по существу и необходимым во избежание правовой неопределенности придерживаться условий договора, поскольку природа договорных отношений такова, что стороны, за редким исключением, имеют право определять свои обязательства по отношению друг к другу, а потребность избегать правовой неопределенности проистекает из того, что нарушение договора и деликт в действительности порождают различные правовые последствия, например в отношении применения сроков исковой давности»102.

Вместе с тем еще до рассмотрения дела Tai Hing наметилась тенденция к отступлению от принципа, выработанного в деле Groom v. Crocker, и к признанию возможности конкуренции деликтного и договорного требований в делах из проявления небрежности при оказании услуг. Наиболее важным в череде подобных решений является решение по делу Hedley Byrne & Co., Ltd v. Heller & Partners Ltd (1964)103, в котором рассматривался вопрос об ответственности солиситора за убытки, при-

98Особенности английского права обусловлены спецификой юридического образования, сложившегося в Англии. Начиная с XIII в. оно представляло собой две параллельно существующие системы: 1) университетская, заключающаяся в получении общего образования и изучении римского права; 2) обучение в иннах, которая характеризовалась недостаточной теоретической подготовкой и заметным преобладанием практического обучения на основе обычного права. Неординарность подхода к обучению юристов объяснялась необходимостью специализированной подготовки, которая была определена природой английского права, основанного на обычаях и прецедентах. Только в конце XIX — начале ХХ в. под влиянием активной критики английского варианта подготовки юристов в Англии создаются новые университеты с юридическими факультетами и начинается развитие университетского юридического образования. Соответственно, до того времени отсутствовала английская правовая доктрина, которая бы направляла судей.

99Groom v. Crocker (1939) 1 K.B. 194.

100Bagot v. Stevens Scanlan & Co., Ltd (1966) 1 Q.B. 197.

101Tai Hing Cotton Mill Ltd v. Liu Chong Hing Bank Ltd (1986) A.C. 80.

102Цит. по: Markesinis B., Unberath H. The German Law of Torts: A Comparative Treatise. Oxford and Portland, Oregon, 2002. P. 350.

103Hedley Byrne & Co., Ltd v. Heller & Partners Ltd (1964) A.C. 465.

117

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

чиненные вследствие небрежного оказания услуг, а именно дачи неверного совета. Особенность дела заключалась в том, что услуги солиситором были оказаны в одностороннем порядке без встречного предоставления (consideration), что исключало заявление требования из договора. В решении по этому делу судом был установлен принцип, согласно которому (1) принятие на себя обязанности (assumption of responsibility) по оказанию профессиональных услуг, в частности по предоставлению профессионального совета, в одностороннем порядке порождает возникновение отношения зависимости и упования на надежность данного исполнителем совета или предоставленной им информации на стороне клиента и корреспондирующую ему обязанность проявлять заботу и осмотрительность (duty of care) в отношении своего клиента — на стороне исполнителя; (2) эта обязанность проявлять заботу и осмотрительность носит внедоговорный, общегражданский характер; (3) нарушение этой обязанности дает истцу право требования возмещения убытков, в том числе чисто экономических, основанное на положениях о деликте.

В решении по делу Midland Bank Trust Co., Ltd v. Hett, Stubbs & Kemp (1979)104 судья Оливер приходит к выводу, что «случай, когда обыватель консультируется с солиситором, представляется… типичным случаем (курсив наш. — Т.Д.), в котором обнаруживаются отношения, порождающие обязанность проявлять осмотрительность и заботу, которая описана в деле Hedley Byrne. Отношения между клиентом и солиситором являются источником возникновения основанной на общем праве обязанности ответчика обеспечить тот уровень заботы и профессионализма, на который, как ему было хорошо известно, рассчитывал его клиент. Другими словами, предусмотренная общим правом обязанность ответчика состояла в том, чтобы не причинить вреда своему клиенту посредством нарушения тех обязательств, которые он принял на себя и на исполнение которых полагался клиент, основываясь на предложении ответчика. Эта обязанность была ответчиком нарушена, однако основание для заявления деликтного иска возникло не ранее, чем в результате допущенного нарушения истцу был причинен вред. Я нахожу не имеющим никакого значения тот факт, что обязанность истца возникла из договора»105. Таким образом, существование общегражданской обязанности солиситора проявлять заботу и осмотрительность в отношении своего клиента, нарушение которой влечет деликтную ответственность, было признано и в тех случаях, когда принцип встречного исполнения был соблюден и между сторонами возникло договорное обязательство.

Иск по делу Henderson v. Merrett Syndicates Ltd (1995) был заявлен участниками страхового синдиката Ллойда, которые приняли на себя обязательства по пропорциональному перестрахованию. Несколько произошедших в США ураганов привели к беспрецедентным страховым выплатам по рискам, перестрахованным истцами. Ответчиками выступали управляющие агенты (managing agents), непосредственно формировавшие страховой портфель. По мнению истцов, управляющие агенты не выполнили свои обязательства по отношению к истцам, а именно не проявили требуемую степень профессионализма и заботы при формировании перестраховочного портфеля истцов — андеррайтеров Ллойда. Особенность этого

104Midland Bank Trust Co., Ltd v. Hett, Stubbs & Kemp (1979) Ch. 384.

105См.: Markesinis B., Unberath H. The German Law of Torts: A Comparative Treatise. Oxford and Portland, Oregon, 2002. P. 348–356.

118

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Свободная трибуна

дела была в том, что часть истцов состояла в договорных отношениях с ответчиками (direct Names). Остальные истцы состояли в договорных отношениях с агентами, которые обязались консультировать их в отношении выбора страховых синдикатов (перестрахователей) и заключать соответствующие договоры (members’ agents), — таким образом, договорных отношений с ответчиками — управляющими агентами у этих истцов не возникло (indirect Names). На момент заявления иска сроки исковой давности, предусмотренные для договорных требований, истекли. Вопрос, стоявший перед Палатой лордов, заключался в том, могут ли direct Names основывать свои требования на нормах о деликтах. В основу решения был положен сформулированный в деле Hedley Byrne принцип и, соответственно, поддержана идея допустимости конкуренции требований. Более того, концепция принятия на себя обязанности (assumption of responsibility) была расширена и теперь не ограничивалась только ответственностью за предоставление ложной информации или совета. В своем решении по делу Henderson лорд-судья Гофф сформулировал принцип, согласно которому нарушение любого принятого на себя контрактного обязательства может являться основанием для возникновения деликтной ответственности106.

Нельзя не отметить, что в обосновании решений по делам Midland Bank Trust Co., Ltd и Henderson прослеживается высказанная П. Атийя мысль о том, что, как только одна из сторон несет расходы или совершает иные действия в расчете на надлежащее исполнение договора контрагентом, консенсуальный договор изменяет свою природу, следовательно, основание возложения ответственности за неисполнение обещанного изменяется — promise-based liability превращается в reliance-

based liability.

1.2.5. Взыскание чисто экономических убытков в рамках деликтного требования

Следуя принципам, сложившимся еще в римском праве и теоретически обоснованным Р. фон Иерингом107, английские суды в течение долгого времени основывали свои решения на том, что обязательственно-правовые последствия деликта из неосторожности ограничиваются явным, материальным причинением вреда внешним предметам (вещам или лицам)108. Взыскание чисто экономических убытков допускалось по искам из умышленных деликтов и по искам из нарушения договора.

Тезис об исключении возможности заявления деликтных требований между сторонами договора, сформулированный в деле Tai Hing, впоследствии использовался судами в целях обоснования отказа в удовлетворении требований о возмещении чисто экономических убытков, основанных на деликте из неосторожности109. Решения по делам Hedley Byrne и Henderson изменили этот подход.

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 12/2020

В деле Hedley Byrne судьи признали возможность взыскания чисто экономических убытков, причиненных неосторожным сообщением ложных сведений (negligent misstatement), если истец докажет, что (1) сведения, предоставленные ответчиком в рамках выполнения контракта или вне его, ложные; (2) у ответчика имелась внедоговорная обязанность проявлять заботу и осмотрительность в отношении истца;

(3) истец действовал в расчете то, что ответчик добросовестно исполнил свои обязательства; (4) истец понес чисто экономические убытки вследствие недобросовестности ответчика. В деле Henderson принцип принятия на себя обязанности был сформулирован настолько широко, что сфера взыскания чисто экономических убытков на основании деликтного иска не ограничивалась отношениями из оказания профессиональных услуг, а, по крайней мере теоретически, распространялась на все виды договорных обязательств.

Такой подход был подвергнут критике, поскольку он полностью размывает границы между договорной и деликтной ответственностью как с точки зрения источника возникновения, так и с точки зрения подлежащего защите интереса110. Логически следующий из него вывод о том, что на покупателя возложена обязанность проявлять разумную осмотрительность, состоящую в уплате продавцу стоимости товара, или что покупатель несет перед продавцом ответственность из причинения вреда, если по неосторожности утратит денежные средства, предназначавшиеся для оплаты товара, абсурден111.

В 2011 г. Апелляционный суд ограничил сформулированный в деле Henderson принцип принятия на себя внедоговорной обязанности. В деле Robinson v. PE Jones (Contractors) Ltd (2011)112 ответчик продал истцам построенный им дом, причем согласно условиям договора ответственность продавца ограничивалась уровнем, предусмотренным стандартной формой соглашения, рекомендованного Национальным советом жилищного строительства (это соглашение также было заключено между истцами и ответчиком). Истцы требовали взыскания убытков, связанных с финансовыми последствиями дефекта, допущенного при строительстве дома. Поскольку срок исковой давности по договору истек, было заявлено требование из деликта. Апелляционный суд иск отклонил, сославшись на то, что наличие явного условия об ограничении ответственности не позволяет применить в данном споре принцип, сформулированный в деле Henderson. Кроме того, была высказана точка зрения о том, что в деле Robinson v. PE Jones (Contractors) Ltd отсутствуют обстоятельства, позволяющие предполагать, что ответчик принял на себя внедоговорную ответственность в том смысле, который предполагает применение принципа, предусмотренного решением по делу Hedley Byrne; стороны заключили обычный договор, подразумевающий, что ответчик строит дом согласно заданию истцов, а истцы производят оплату; договором определены гарантии ответчика в отношении качества дома и требования, которые могут быть предъявлены истцами в случае нарушения гарантий. В отношениях между истцами и ответчиками отсутствуют элементы оказания профессиональных ус-

120

28.01.2021-14:09 185.72.224.147 Артем Карапетов