- •О кафедрах добродетели
- •О потусторонниках
- •О презирающих тело
- •О радостях и страстях
- •О бледном преступнике
- •О чтении и письме
- •О дереве на горе
- •О проповедниках смерти
- •О войне и воинах
- •О новом кумире
- •О базарных мухах
- •О целомудрии
- •О друге
- •О тысяче и одной цели
- •О любви к ближнему
- •О пути созидающего
- •О старых и молодых бабенках
- •Об укусе змеи
- •О ребенке и браке
- •О свободной смерти
- •О дарящей добродетели
- •На блаженных островах
- •О сострадательных
- •О священниках
- •О добродетельных
- •О людском отребье
- •О тарантулах
- •О прославленных мудрецах
- •Ночная песнь
- •Танцевальная песнь
- •Надгробная песнь
- •О самопреодолении
- •О возвышенных
- •О стране культуры
- •О непорочном познании
- •Об ученых
- •О поэтах
- •О великих событиях
- •Прорицатель
- •Об избавлении
- •О человеческой мудрости
- •Самый тихий час
- •О призраке и загадке
- •О блаженстве против воли
- •Перед восходом солнца
- •Об умаляющей добродетели
- •На горе Елеонской
- •О прохождении мимо
- •Об отступниках
- •Возвращение
- •О трояком зле
- •О духе тяжести
- •О старых и новых скрижалях
- •Выздоравливающий
- •О великом томлении
- •Другая танцевальная песнь
- •Семь печатей (или: пение о Да и Аминь)
- •* Часть четвертая, и последняя *
- •Жертва медовая
- •Крик о помощи
- •Беседа с королями
- •Чародей
- •В отставке
- •Самый безобразный человек
- •Добровольный нищий
- •В полдень
- •Приветствие
- •Тайная вечеря
- •О высшем человеке
- •Песнь тоски
- •О науке
- •Среди дочерей пустыни
- •Пробуждение
- •Праздник осла
- •Песнь опьянения
- •Знамение
О великом томлении
О душа моя, я научил тебя говорить "сегодня" так же, как
"когда-нибудь" и "прежде", и водить свои хороводы над всеми
"здесь", "там" и "туда".
О душа моя, я избавил тебя от всех закоулков, я отвратил
от тебя пыль, пауков и сумерки.
О душа моя, я смыл с тебя маленький стыд и добродетель
закоулков и убедил тебя стоять обнаженной пред очами солнца.
Бурею, называемой "духом", подул я на твое волнующееся
море; все тучи прогнал я оттуда, я задушил даже душителя,
называемого "грехом".
О душа моя, я дал тебе право говорить Нет, как буря, и
говорить Да, как говорит Да отверстое небо; теперь ты тиха, как
свет, и спокойно проходишь чрез бури отрицания.
О душа моя, я возвратил тебе свободу над созданным и
несозданным -- и кому еще, как тебе, ведома радость будущего?
О душа моя, я учил тебя презрению, но не тому, что
приходит, как червоточина, а великому, любящему презрению,
которое больше всего любит там, где оно больше всего презирает.
О душа моя, я учил тебя так убеждать, чтобы ты самые
основания притягивала к себе, -- подобно солнцу, убеждающему
даже море подняться на его высоту.
О душа моя, я снял с тебя всякое послушание,
коленопреклонение и раболепство; я сам дал тебе имя "избегание
бед" и "судьба".
О душа моя, я дал тебе новые имена и разноцветные игрушки,
я назвал тебя "судьбою", "пространством пространств",
"пуповиной времени" и "лазоревым колоколом".
О душа моя, твоей почве дал я испить всю мудрость, все
новые вина и даже все незапамятно старые, крепкие вина
мудрости.
О душа моя, всякое солнце изливал я на тебя, и всякую
ночь, и всякое молчание, и всякое томление -- ты вырастала
предо мной, как виноградная лоза.
О душа моя, обильна и тяжела ты теперь, как виноградная
лоза со вздутыми сосцами и плотными темно-золотистыми
гроздьями, --
-- стесненная и придавленная своим счастьем, в ожидании
избытка и стыдясь еще своего ожидания.
О душа моя, не существует теперь нигде другой души, более
любящей, более объемлющей и более обширной! Где же будущее и
прошедшее были бы ближе друг к другу, как не у тебя?
О душа моя, я дал тебе все, и руки мои опустели из-за тебя
-- а теперь! Теперь говоришь ты мне, улыбаясь, полная тоски:
"Кто же из нас должен благодарить? --
-- должен ли благодарить дающий, что берущий брал у него?
Дарить -- не есть ли потребность? Брать -- не есть ли
сострадание?"
О душа моя, я понимаю улыбку твоей тоски: твое чрезмерное
богатство само простирает теперь тоскующие руки!
Твой избыток бросает взоры на шумящее море и ищет, и ждет;
тоска от чрезмерного избытка смотрит из смеющегося неба твоих
очей!
И поистине, о душа моя! Кто бы мог смотреть на твою улыбку
и не обливаться слезами? Сами ангелы обливаются слезами от
чрезмерной доброты твоей улыбки.
Твоя доброта, и чрезмерная доброта, не хочет жаловаться и
плакать: и все-таки, о душа моя, твоя улыбка жаждет слез и твои
дрожащие уста рыданий.
"Разве всякий плач не есть жалоба? И всякая жалоба не есть
обвинение?" Так говоришь ты сама себе, и потому хочешь ты, о
душа моя, лучше улыбаться, чем изливать в слезах свое
страдание, --
-- в потоках слез изливать все свое страдание от избытка
своего и от тоски виноградника по виноградарю и ножу его!
Но если не хочешь ты плакать и выплакать свою пурпурную
тоску, то ты должна петь, о душа моя! -- Смотри, я сам
улыбаюсь, предложивший тебе петь:
-- петь бурным голосом, пока не стихнут все моря, чтобы
прислушаться к твоему томлению, --
-- пока по тихим, тоскующим морям не поплывет челнок,
золотое чудо, вокруг золота которого кружатся все хорошие,
дурные, удивительные вещи, --
-- и много животных, больших и малых, и все, что имеет
легкие удивительные ноги, чтобы бежать по голубым тропам --
-- туда, к золотому чуду, к вольному челноку и хозяину
его; но это -- виноградарь, ожидающий с алмазным ножом, --
-- твой великий избавитель, о душа моя, безымянный --
только будущие песни найдут ему имя! И поистине, уже благоухает
твое дыхание будущими песнями, --
-- уже пылаешь ты и грезишь, уже пьешь ты жадно из всех
глубоких, звонких колодцев-утешителей, уже отдыхает твоя тоска
в блаженстве будущих песен! --
О душа моя, теперь я дал тебе все и даже последнее свое, и
руки мои опустели для тебя: в том, что я велел тебе
петь, был последний мой дар!
За то, что я велел тебе петь, скажи же, скажи: кто
из нас должен теперь -- благодарить? -- Но лучше: пой мне, пой,
о душа моя! И предоставь мне благодарить! --
Так говорил Заратустра.