Реформы Перикла
Вокруг него сплотились единомышленники, была создана политическая и интеллектуальная элита, при ее помощи и поддержке, Перикл смог осуществить реформы. По мнению Перикла, у бедных должны быть равные права с богатыми. Реформы, проведенные стратегом, отвечали интересам демоса. Кроме того, им были разработаны принципы общественного управления, в их основе – политический профессионализм. За выполнение должности было введено оплату; эта реформа давала возможность беднякам принимать участие в государственных делах; малоимущие граждане получали определенную сумму для покупки места в театре; обедневшим афинянам давались земельные участки на территории государств, что входили в Афинский союз; вопрос о назначении на должности решался не голосованием, путем жеребьевки. Это расширяло возможности рядовых афинян для исполнения государственных должностей. При правлении Перикла в Афинском государстве установились демократические принципы. Высшим органом в полисе было собрание граждан. Ими были мужчины с 20-летнего возраста, оба родителя которых были коренными афинянами. Собрание проводилось на Акрополе, здесь могли решать важные вопросы: провозглашать войну или мир, выбирать на должности и принимать новые законы. Важный государственный орган – «Совет Пятисот». На его заседаниях рассматривались дела, которые затем передавали в народное собрание. Данный орган ведал финансовыми вопросами, контролировал состояние флота, благоустройство города, чеканку монет. Еще одной реформой была судебная. Суд присяжных стал избираться путем жеребьевки. Он рассматривал судебные дела, как между афинскими гражданами, так и союзниками по морскому союзу. В состав суда (гелиэи) входило 6 тысяч судей. Они заседали в различных судебных комиссиях. Судьи стали получать оплату от государства. 2-3 абола за деятельность.
Отличия Совета Старейшин от Суда Народного собрания
СОВЕТ (БУЛЕ) В АФИНАХ (др.-греч. βουλή - совет, решение) - государственный совет, важнейший орган политической системы Афин.
Буле – обычное название для Совета в древнегреческих полисах. В Афинах существовал совет при царях, а потом при архонтах, со временем он стал состоять из архонтов после исполнения ими должностных обязанностей, – совет Ареопага. Солон в 594/3 г. до н.э. создал второй Совет, который должен был исполнять функцию предварительного обсуждения и подготовки вопросов для обсуждения народным собранием – Совет 400, по 100 человек от каждой из 4 родовых фил. В 508/7 г. до н.э. Клисфен заменил его Советом 500, куда избиралось по 50 человек от каждой из 10 новых территориальных фил, внутри филы представительство осуществлялось по демам пропорционального величине того или иного дема. Избираться в Совет могли все афинские граждане, достигшие 30 лет (первоначально существовали ограничения для фетов), выборы осуществлялись по жребию; со временем (к IV в. до н.э.) срок исполнения обязанностей члена Совета афинским гражданином был ограничен 2 годами на протяжении жизни. Совет собирался ежедневно, кроме дней праздников и «неблагоприятных дней»; к концу V в. за посещение заседаний Совета его члены получали плату, тем не менее, исполнение обязанностей было довольно обременительным для добросовестных членов Совета, и более состоятельные граждане, по-видимому, исполняли обязанности чаще, чем было положено. С некоторыми изменениями Совет функционировал также в эллинистический и римский период, хотя о характере этих изменениях известно немного.
Важнейшей функцией буле была подготовка вопросов для обсуждения народным собранием. Совет решал все важные вопросы в промежутках между заседанием экклесии и следил за исполнением принятых решений. Следить за исполнением законов- еще одна важнейшая функция Совета, что давало ему право наблюдать за деятельностью магистратов. Члены Совета проводили докимасию – проверку магистратов при вступлении в должность. Совет контролировал государственные финансы, религиозную жизнь полиса, военную подготовку эфебов и другие стоны общественной жизни. Буле играл важную роль не только во внутренних делах, но и в международных, он заслушивал послов перед их выступлением в Народном собрании. В период существования Афинского морского союза Совет определял величину фороса – денежных взносов каждого из союзников. Вся разноплановая деятельность осуществлялась посредством целого ряда создаваемых Советом комиссий.
Суд в Ареопаге. В могилу убитого его ближайший агнат втыкал копье в знак предстоящего мщения. Дело передавалось на предварительное рассмотрение архонту-басилевсу. 3 месяца - следствие. На 4-й месяц архонт определял, какому суду подлежит убийца - Ареопагу или эфетам.
Ареопаг рассматривал дело в течение 3 дней на открытом воздухе и ночью. Обвиняемый при произнесении речи стоял на "камне обиды", обвинитель - "камне непрощения". В каждую ночь произносилась речь обвинения и защиты. После первой ночи обвиняемый мог беспрепятственно удалиться в добровольное пожизненное изгнание, после 2-й ночи уже не мог. На 3-й день судьи по приглашению архонта-басилевса голосовали решение. Если подавалось равное количество голосов "за" и "против", обвиняемый считался оправданным.
Суд в Гелиэе. Процесс начинался с вызова (в присутствии двух свидетелей) ответчика к тому магистрату, который имел право на предварительное рассмотрение иска. В случае отказа явиться ответчик проигрывал дело. В установленный день истец и ответчик прибывали к магистрату, истец платил пошлину в зависимости от цены иска.
По получении иска магистрат проводил предварительное следствие (анакрисис), выяснялись все обстоятельства дела, приводились доказательства, опрашивали истца и ответчика, их ответы фиксировались. Доказательства складывались в особые сосуды и опечатывались. Стороны могли договориться во время этой стадии о перенесении их дела к диэтетам. Запрещалось затягивать время анакрисиса (учинение встречного иска, оспаривание юрисдикции, и т.п.).
День заседания гелиэи для окончательного рассмотрения дела определялся жребием. Окончательное заседание суда начиналось с зачитывания иска и возражений на него ответчика. Истцу и ответчику - право выступить (по частным искам – 1 выступление, по публичным – 2). По окончании прений глашатай суда предлагал сторонам обжаловать действия друг друга. Затем судьи без обсуждения приступали к голосованию. Дело выиграно, если за него подавалось большинство голосов, при = голосов ответчик считался оправданным. Если в законе не указана санкция по этому делу, судьи по вынесении решения определяли ее - обычно следовали за санкцией, которую предлагал истец (обвинитель).
Суд по «Апологии Сократа»:
Итак, весной 399 г. до н. э. Сократ предстал перед одной из 10 палат суда присяжных (гелиеи). В состав суда входило 6 тысяч человек, из которых 5 тысяч были действительными и 1 тысяча запасными судьями. Выбор судей (гелиастов) происходил ежегодно по жребию из числа граждан не моложе 30 лет по 600 человек от каждой от 10 фил Аттики. Судебная палата, где разбиралось дело Сократа, состояла из 500 человек, точнее 501, поскольку к четному количеству судей присоединяли еще одного приёмного для получения нечетного числа при голосовании.
Справедливости ради следует сказать, что Анит и другие обвинители не жаждали крови Сократа, не добивались его смерти. Они были бы вполне удовлетворены, если бы Сократ, не подвергнутый аресту, добровольно удалился из Афин и на суд не явился. Но вопреки предупреждению Анита, он пришел на суд, вполне сознавая грозящую ему опасность.
Текстов обвинительных речей не сохранилось, но предполагается, что обвинители обращали внимание судей главным образов на разлагающий, по их мнению, характер деятельности Сократа. По сообщению Платона, после выступления обвинителей взял слово Сократ и сказал, что он защищается только потому, что этого требует закон. Содержание защитительной речи Сократа, общий ее дух и тон, переданные Платоном, по мнению большинства исследователей наиболее близки подлинной речи самого Сократа, произнесенной перед судьями.
Эта речь состоит из трех частей: защитительной речи перед судьями, речи о мере наказания, обращения к судьям после вынесения смертного приговора.
В первой части (см. Платон. Апология, 17а – 35d) речи Сократ говорит о своих прежних и нынешних обвинителях: первые из них – это те не известные ему люди, которые по своему невежеству, зависти или злобе распространили измышления о том, что он занимается натурфилософскими проблемами, т. е. тем, что находится под землею и что на небесах, и учит тому, как выдавать ложь за правду. Отвергая это обвинение, Сократ заявляет, что, во-первых, он не видит ничего предосудительного в исследовании натурфилософских проблем; во-вторых, он может найти сколько угодно свидетелей, в том числе среди его судей, которые подтвердят его непричастность к такого рода исследованиям; в-третьих, воспитание людей он считает полезным делом, но если воспитателями считать софистов, т. е. тех, кто берет плату за обучение, то всем известно, что он никакой платы за свои беседы не брал и в роли учителя никогда не выступал.
Далее, на возможные заявления о том, что "не бывает дыма без огня", Сократ отвечает в том смысле, что многие из почитаемых в городе граждан, будь это правители, поэты, ремесленники или кто другой, невзлюбили его вследствие того, что он подвергал их "испытанию" и обнаруживал их невежество в том, в чем они мнили себя наиболее знающими.
Затем Сократ переходит к своим новым обвинителям (Аниту, Мелету и Ликону) и указывает на необоснованность обоих пунктов их обвинения: развращение молодежи и непризнание богов. Сократ говорит, что нелепо считать его развратителем молодежи и одновременно признавать, что все остальные граждане, в том числе судьи или сами обвинители, никого не развращают, а наоборот, воспитывают. Сократ замечает, что если даже допустить, что он кого-нибудь и развратил, то требуется доказать, что это развращение было умышленным; невольного же развратителя к суду не привлекают, а частным образом наставляют и исправляют (см. там же, 24-26а).
Переходя ко второму пункту обвинения, Сократ вскрывает противоречивость утверждений о "непризнании богов" и "введении новых богов". Отвергать одних богов и признавать других, замечает Сократ, – вовсе не значит быть безбожником, в чем его обвиняет Мелет. И если, продолжает Сократ, Мелет согласен, что "гениев-то я признаю", а гении – дети богов, то "какой же человек, признавая детей богов, не будет признавать самих богов?" (там же, 27d).
Хотя Сократ ограничился формальным опровержением обвинения его в атеизме, тем не менее он верно указал на двусмысленность понятия "неверие в богов". Религия древних греков, не знавшая строгой догматики так называемых исторических религий, признавала безбожником того, кто вообще отрицал бытие богов, и карала за проявление внешнего неуважения к ним, т. е. за несоблюдение религиозных обрядов, не говоря уже об оскорблении богов, например, осквернении их изображений. Правда, признание и почитание государственных богов так или иначе вменялось в обязанность гражданам, поскольку боги в глазах верующего народа были охранителями государства и находящихся в храмах государственных сокровищ. Кроме того, считалось, что вера в одних и тех же богов и в одни и те же клятвы, объединяя граждан, порождает чувство равенства, укрепляет их доверие друг к другу.
С этой точки зрения, у обвинителей Сократа были некоторые, хотя и шаткие, основания считать его "безбожником". Мы говорим "шаткие", потому что мифы о богах, которые заменяли грекам религиозную "догматику", каждый мог трактовать по-своему; позволялось верить в одних из них и не верить в других. Наконец, в первой части своей речи на суде Сократ сообщает о миссии, возложенной на него богом, – воспитывать своих граждан в духе добродетели (см. там же, 31а-b).
Сократ говорил на суде не как обвиняемый, а как наставник, призывающий своих сограждан ценить духовные блага выше материальных. И потому он считал недостойным для себя и для судей, а также "для чести всего города" (см. там же, 34е) просить суд и самих афинян об оправдании, слезно упрашивать их о помиловании. По той же причине он не пытался привести с собой "своих детей и множество других родных и друзей", чтобы разжалобить судей, хотя и отдавал себе отчет о грозящей ему опасности. Предъявленное обвинение приравнивалось к государственным преступлениям и каралось смертью.
Решение суда было не в пользу Сократа. Он был признан виновным – при соотношении голосов 280 против 221 (по сообщению Диогена Лаэрция, соотношение голосов было 281 против 220). Таким образом, не хватало 30 голосов для его оправдания, поскольку для этого было достаточно получить 251 голос из 501. Впрочем, Сократ и не рассчитывал на оправдание. Но он был удивлен признанием его виновным со столь незначительным перевесом в голосах. Небольшой перевес объясняется, по-видимому, тем, что произнесенная Сократом речь произвела впечатление, равно как и тем, что многие из рядовых афинян при всей своей нелюбви и подозрительном отношении к софистам и натурфилософам мирились с их деятельностью. Почти с уверенностью можно утверждать, что философ не был бы приговорен к смертной казни и дело кончилось бы уплатой штрафа, заключением в тюрьму на определенный срок или же изгнанием из Афин, если бы не одно обстоятельство, о котором мы узнаем из второй части речи Сократа на суде (см. там же, 35е – 38b).
В практике судопроизводства греческих полисов было принято, чтобы обвиняемый после признания его виновным сам предлагал себе меру наказания, которую он заслуживает в собственных глазах. Это право, предоставляемое подсудимому, не будучи формально апелляцией, давало возможность смягчить наказание. Оно свидетельствует о гуманности судопроизводства афинян. Суд же присяжных выбирал между двумя (предложенными обвинителем и обвиняемым) мерами. Третий вариант исключался. Так вот, вместо назначения себе какого-либо наказания Сократ предложил нечто совершенно неожиданное для суда.
Он сказал, что для него, человека заслуженного, но бедного, нуждающегося в досуге для назидания своих сограждан, "нет ничего более подходящего, как обед в Пританее!" (там же, 36d), т. е. возможность получать обед на общественный счет в знак почета и особых заслуг перед государством. Предложение Сократа шокировало суд и было воспринято как дерзость. Сократ, не видя в этом ничего оскорбительного, говорил: "Убежденный в том, что не обижаю никого, я ни в коем случае не стану обижать и самого себя, наговаривать на себя, будто я заслуживаю чего-нибудь нехорошего, и назначать себе наказание (там же, 37b). Но если тем не менее, продолжал Сократ, необходимо назначить какое-то наказание, то он готов уплатить одну мину серебра (около 25-30 руб.), ибо он беден. Однако более состоятельные его друзья (Платон, Критон, Критобул, Аполлодор) уговаривают его увеличить штраф до 30 мин (около 750-800 руб.), которые они поручаются уплатить за него.
Возбудив недовольство и гнев многих из судей неуместным предложением о назначении ему бесплатного обеда, Сократ не нашел поддержки и своему предложению об уплате штрафа. Суд присяжных вынес ему смертный приговор большинством уже в 80 голосов (см. Диоген Лаэрций, II, 42).
Третья часть речи (см. Платон. Апология, 38с – 42а) Сократа обращена к судьям и друзьям, оставшимся на суде после вынесения смертного приговора. По мнению некоторых исследователей, прощальное слово, вложенное Платоном в уста Сократа, представляет собой всецело поэтическую или "стилизованную" правду, а не исторический факт: Сократ мог бы сказать это сообразно ситуации и логике вещей, но не сказал на самом деле. Однако даже если это так, то вряд ли стоит подвергать сомнению ценность этой правды. Как бы то ни было, правдоподобно, что всегда верный себе, Сократ не меняет тона и в своем, пусть предполагаемом, последнем слове к судьям: "Я скорее предпочитаю умереть после такой защиты, чем оставаться в живых, защищавшись иначе" (там же, 38е). "Я ухожу отсюда, приговоренный вами к смерти, а мои обвинители уходят, уличенные правдою в злодействе и несправедливости. И я остаюсь при своем наказании… и не думается, что это правильно" (там же, 39b).
Обычно смертный приговор приводился в исполнение сразу же после его вынесения, но в случае с Сократом исполнение приговора было отложено на 30 дней в связи со следующим обстоятельством. Ежегодно афиняне отправляли на остров Делос к храму Аполлона священное судно с дарами, исполняя клятву Тезея, данную им богу Аполлону после уничтожения чудовища Минотавра на Крите и избавления Афин от уплаты дани (семь юношей и семь девушек на съедение Минотавру) критскому царю Миносу. Со дня отплытия священного посольства и до его возвращения в Афины смертная казнь запрещалась.
Друзья Сократа, воспользовавшись этим обстоятельством, навещали его в тюрьме, где он пребывал в ожидании казни, вели с ним беседы и готовили ему побег. Осуществить побег было несложно. Об этом мы узнаем из слов давнего друга, ровесника и земляка Сократа Критона, по имени которого назван один из диалогов Платона. В "Критоне" описывается встреча Критона с Сократом, их беседа за день до возвращения священного судна. Критон пытается уговорить Сократа бежать из тюрьмы. Но Сократ отклоняет настойчивую просьбу друга и остается верным отечественным законам.
