Малявин В. - Конфуций (ЖЗЛ) - 1992

11 твердОСТИ ВОЛИ уч:енOI'О мужа посвящ~но и еще одно

;удачное суждение Цзэп-цзы, Iюторое гласит: й\огда че­ J!:oBeнy дов.еряют жизнь маленького ребенка и судьбу

большого удела, а оп даже в миг смертельной опасности

не отвлекаетея от своего идеала, - вот тогда его можно

назвать благородным мужем~. Из всех добродетелей бла­ rорОДН!JГО мужа Цвэн-цзы, как примерный ученик, пре­

выше всего ценил почтительность сына к родителям:

однажды он услышал от учителя, что сыновняя почти­

тельность - это, Rажется, единственное чувство, в ВОТО­

ром человечность может претворяться сполна. Вее же Цзэн-цзы был порой слишком педантичен в своих жиз­ ненных npавилах. Недаром Учитель назва.1J его «туго­

ДYMOM~. Близко R Учителю стояли еще дпа его младших ученика - Цзы-Ю и Цзы-Ся. Оба они, по отзыву самого Конфуция, больше всего преуспели в изучении церемоний

и КНИЖНой премудрости. Правда, от Цзы-Ю сохранился лишь один афоризм, и притом навеянный чисто жизнен­ ными наблюдениями: «Тот, ВТО причиняет хлопоты стар­

шим, будет терпеть унижения. Тот, кто причиняет хлопо­ ты друзьям, потеряет дружбу~. Видно, Цзы-Ю был неслово­

охотлив и старался не докучать товарищам по mКQле даже

назидательными сентенциями. Зато Цзы-Ся отличался не­

насытной страстью не ТОЛЬКQ к учению, но и R разгово­

рам о сущности и ПОJIЪзе учения. В «Беседах и суждениях.

записаны не-сколько его высказываний па эту вечную тему:

«Тот человек может считаться любящим учение, КОТО­

рый целый день помнит о своих недостатках и целый

месяц помнит о своих достижениях».

«Всякий мастер совершенствуется в своем ремесле,

благодаря своим орудиям. Благородный муж W1lершен­ стпуется в своем Пути благодаря учению~.

«Когда служилый человек понимает, что может сде­ лать болъше, чем требует служба, он учится. Когда уча­

щийся понимает, что может сделать больше, чем требует

учеба, он поступает на службу).

Учитель Кун не скупился на похвалы учености Цзы­ Ся, но все-таки считал его успехи довольно скромными и призывал его «быть ученым возвышенным, а не мелоч­

ВЫЮ). Когда Цзы-Ся назначили правителем одного из го­ родков в Лу, Конфуций посоветовал ему <<Не быть нетер­

пеливым ~ не увлекаться маленьними успехамю).

По словам Цзы-Ю, учеНИI<И Цзы-Ся «умели только

подметать ПО:lI, веiНЛИПО входить и выходиты>, а вот

<ш главном ничего не СМЫСJШЛШ). Цзы-Ся В ответ З8НJJ-

лял, что научить сразу всему невозможно, и мудрость

<шраведноrо Пути» надо постиrать постепенно. Все же

замечания учителя и товарищей по ШI\оле, видимо, пошли

Цзы-Ся на пользу: он потом часто rоваривал, что блаrо­

родному мужу, <<вознамеривmемуся идти далеко», не к

лицу заниматься «мелкими деламю).

Совсем друrим человеком был ученик по имени Цзы­ Чжан. Кажется, он принадлежал к числу тех людей,

которые хотят добиться Bcero разом, анетерпеливость

свою оправдывают прекраснодушными речами. Цзы-Чжан

утверждал, что rлавное в жизни - не правила поведения,

не исполнитеЛЬНОСТЬ,а наши переживания. Это был пер­

вый, еще очень робкий и стихийнЫй критик лицемерия и

снобизма, неизбежно прививаемыx условностями культу­

ры. Услыхав однажды, что Цзы-Ся советовал своим уче­ никам «искать дружбы с подходящими людьми и отвер­

I'ать неПОДХОДЯЩЩХ>}i он заявил, что было бы лучше «чтить

достойных и быть блаrосклонным к обыкновенным лю­

Дям, любить добрых и сочувствовать неспособным». Кон­ фуций находил, что Цзы-Чжан в учении «слишком спе­ шит». В свою очередь, Цзэн-цзы, подсмеиваясь над непо­

мерными претензиями cBoero товарища по школе, ирони­

чески называл ero человеком «столь великим, что с ним

трудно ладитЫ>. А Учитель Кун, видя, что красивые дек­ ларации Цзы-Чжана Toro rляди разойдутся с делом, давал

ему совет: «Не пренебреrай выполнением повседневных

обязанностей. Коrда же придет время для решительных

поступков, действуй со всей отваrоЙ».

Конечно, среди новых учеников было немало друrих симпатичных Конфуцию людей - например, крестьянский

сын Чжунrун, который, по отзыву учителя, был достоин царскоrо престола, или Ю ,Ко, снискавший славу <<ВТ0- poro Учителя Куна» и почетное прозвище Учитель К).

Но уже и сейчас мы видим, что ученики Конфуция не

были ни записными праведниками, ни безликой и' без­

думной массой школяров. Они выrлядят живыми ЛЮДЬМll,

которые поверяют заветы учителя своим личным опытом,

ищут свой путь в жизни и не лишены здоровоrо чувства

сопернпqеСТlJа, а сам Учитель Кун не ломает индивидуаль­

ность своих учеников, напротив - совершенствует и обла­ rораживает ее, побуждая своих ПОRЛОННИКОВ преодоле'l'Ь свои недостатки, усвоить себе мудрость «СреДИННОI'О Пу­

тю). Он по-прежнему не чувствует потребности в реrуляр­

ных занятиях и отвлеченных нравоучениях. Здесь, в шко­

ле, ero окружают поистине родственные души - те, кто

290

~гласился разделить его судьбу и продолжить его дело.

Только среди них он и может называть вещи своими име­

нами, (<исправлять имена», не рискуя столкнуться с не­

доумением и насмешками спета. Толы<о им он может

сказать, что «искренность в речах II уважительность в

паступках» позволяет человеку достойно прожить свою

жизнь даже среди дикарей; что нет ничего отвратительнее

(<скользких разговоров, напыщенных манер и наигранного

уважению); что человек, прикрывающий свою слабость

грубыми манерами, уподобляется грабителю, врывающе­

муся в чужой дон. Только ученикам он может сказать, что добродетельный человек подбирает себе достойных друзей, ибо только так оп может продвигаться по пути совершенствования. Только здесь, в школе, он мог за­ явить, что «ненавидит краснобаев, J'убящих царства»,

ипредостеречь всех, кто решился служить истине, что

«ищущий малой выгоды не добьется большого успеха». Как и прежде, Конфуций отдавал предпочтение тем

из своих учеников, кто более других был привержен

внутреннему подвижничеству духа и не спешил {<Показать

себю>. По-прежнему он объявлял образцами для подра­

жания своих давних любимцев, двух скромных бедня­

ков - МИНЬ Суня И Янь Юаня, которые, как и двадцать

с лишним лет назад, жили в безвестности, ничуть этим

не тяготясь. Особенное восхищение Учителя I\уна вызы­

вал Янь Юань - тот, кто умудрился быть и беднее,

и молчаливее учителя, а о служебной карьере и слышать

не хотел. По словам учителя, Янь Юань был в школе

единственным, кто мог слушать его с (шеослабевающим вниманием» и воистину «любил учитьсю>. «Вот мое уче­ ние!» - любил провозглашать учитель, показывая на Янь Юаня, и говорил, возможно, не только в шутку, но и с большей, чем кажется на первый взгляд, серьезностью,

если вспомнить, что правда :Конфуция - это не абстракт­

ная идея, а просто человечесиое в человеке, первозданная

интуиция жизни, предвосхищающая и опыт, и знание.

Перед ученииами Учитель Кун не сирывал, что ирасно­ речию и славе предпочитает молчание и скрытность. Од­ нажды он напрямую спросил богатого и удачливого на службе Цзы-Гуна, не считает ли тот себя выШе Янь

IОаня, и бьщ очень доволен, услышав от Цзы-Гуна, что тот даже не смеет сравнивать себя с этим достойнейшим учеником. Судя по этому разговору, любовь Учителя к

великому молчуну Янь IОаню, который, казалось бы, ни­

чем не выдJIялсяя среди своих товарищей по школе, была

для многих большой загадкой. Но ведь .загадкоЙ была и

сама мудрость Конфуция. Называя Явь Юаня своим «учениею), :Конфуций, надо думать, нисколько. не лука-. вил: Янь Юань и в самом деле представал воплощение;..!

правды внутренней жизни. Его невероятная скромность

почти полностью обезличивавшая его, должна была вос­ приниматься как обещание неиспо.ведимого AYXOBHOIO

богатства, «обители дальней» сосредоточенного внутрен­ него труда, каковым, по существу, и была школа в пред­ ставлении :Конфуцдя.

Чем больше сблджался :Конфуций с учен:икамд, чем БОJlьше доверял дм, тем дальше отходил он ОТ веяной

заданности и всякого техницизма в обучении. Оружие",! l\онфуция-педагога была свободная беседа, но не бездум­

но-поверхностная, а рождаемая ищущей мыслью, осмыс­

ленная д нравственно оправданная в каждом ее слове.

3нан:ия епециальны~ и технически.е, отвяекавшие от ду­

ховного совершенствования, он считал, по-видимому, опас­

ным соблазном и демонстративно их сторонился. УчеНИl{

Фань Чи, служивший, подобно Жавь Цlo в свите Цзи Нанцзы и интересовавшийся хозяйственными делами,

однажды вызвал большое веУДОВОЛЬС1'вие Учителя тем, что епроеил его о земледельческом труде. <106 зтом надо спросить у крестьянина!» - с досадой отрезал :Конфу­

ЦИЙ. Если в высшем свете он со временем все более 33-

мыкалея в панцире официального этикета и холодной вежливости, с учениками он вел себя псе более непри­

нужденно, ведь в их кругу излишняя церемонность могла

даже повредить, если бы она показалась кому-нибудь

признаком недоверия. Обычно он даже не проводил спе­

циальных занятий, а просто подзывал к себе одного-двух учеников и проводил в их обществе несколько часов, за­

нимаясь разными домашними делами. Говорил однослож­

но, весомо, с какой-то ненавязчивой, но неоепоримой убе­

дительностью. Как пp€жде, подолгу сиживал во Дворе

своего дома, глядя задумчиво вдаль, невозмутимо слушаfl

разговоры сидящих рядом учеников и время от времени

трогая шелковые струны своей лютни. И это был, быть

может, главный его урок: он показывал, являл воочию,

что такое безмолвие праведноrо Пути, что такое свобода и

гармония жизни, обретаемые в возвышенном молчании.

Теперь он все чаще советовал своим питомцам не оболь­ ща'fЬСЯ красивыми словами, а самим быть опорой себе:

Дети .чои, ааnомuите: не правда делает sеликuм чело..

веnа, а человеr. делаег ве.ШI>ОU праеду!

292

чать, а говорить о своей безмолвной правде. Только уче­

никам и мог он сделать признавие, н:оторое показалось бы

постороннему нелепой причудой, капризом человека, Н3-

балованного славой:

R не хочу больше говорить... Разве Небо говорит'

А вре,м,ена года исправно сменяют друг друга, и все жи­

вое растет. Разве говорит что-нибудь Небо?.

Повторим еще раз: молчание :Конфуция - это не от­

каз от своего голоса, а нежелание заг.lIушать своим голо­

сом великое многоголосие мира. :Конфуций хочет уподо­ биться Небу. 3начит, он ведет речь, а точнее, именно

«не говорит» о всеобщем порядке мироздания, который

охватывает и природу, и человека, и материальное и ду­

ховное. Об этом порядке ничerо нельзя сказать, ибо он

равнозначен предельной лолноте, высшему изобилию при­

родных свойств жизни. Праведный Путь для Конфу­

ция - это сама жизнь, которая зарождается, созревает и

приходит R завершению. И этот Великий Путь всего жи­

вого не имеет ни формы, ни «единственно правильного.

образа, но доподлинно переживается в RaЖДЫЙ момент

времени.

Ученые ааиетили, что повествование в древних мифах как бы воспроизводит самое течение годового цикла при­

роды или биологического цикла живых существ. Другими

словами, миф - это образное воплощение, драматизация вечного круговорота жизни. В противоположность созда­ телям древних мифов КонФуций не преображал реаль­ ность жизни в миф, а Сlюрее обнажал действительвые истоRИ иифотворчества. Его «желание молчатЪ» возвра­

щает к простейшей II очеВИДнейшей данности жиани за пределаМlI всех логических построений или словесных

фигур:

Учитель схазал: ((Дети ,м,ои! Ду.маете ли вы, что я что-то скрываю от вас? Нет, я ничего от вас lМ таю и ничего не делаю без вашего eeaoMa... JJ

Мудрость .:Конфуция не загадочнее светлого неба, про­ СТОРНОЙ зеl\ШИ или: если еще раз воспользоваться люби­

мым образом Учителя, раскрытой ладони. Ничего не ма­

жет утаить тот, кто УЧI1ТСЯ (шо всякое время» и в любом обществе, для кого учение - это усилие самоосознания,

293

научающее доверию к жизни и умению жить в согласии

с другими.

Нет нужды, говорит Конфуций, создавать отдельное учение, что-либо специально сообщать о правде, посколь­ ку жизнь и есть сообщительность человеческих душ. Выс­

шая истина для Учителя Куна - это встреча сердец,

всегда неожиданная и все же ожидаемая, мимолетная, но

оставляющая о себе бесконечно долгую память. Конфу­

ция интересуют не абстрактные истины, а поведение кон­

нретных лиц в нонкретных обстоятельствах; для него

человек целиком помещается в его делах. А потому у

него был лишь один способ познания великого Пути вещей: рассмотреть как можно подробнее все события, все «случаю) истории. Он был воистину приговорен «любить прошлое»... И надо ли удивляться тому, что беседы Кон­

фуция с учениками в часы их школьного досуга, их возвышенной «пра3Дности» так часто вращались вонруг

всевозможных происшествий или исторических лиц? В превратностях человеческой судьбы ловили они отбле­ ски «Небесного велению>. И находили поучительные при­ меры на любой вкус. Скажем, пример искренности и бла­

городства:

Учитель с-пааал: «(Лу-павые речи, надменное лицо,

угодливые манеры - все это Цао ЦюJltин считал nоаором для себя. И я тоже считаю это постыдным. Вы-пааывать

-пому-нибудь свое расположение, тая в сердце вражду, - это Цао Цюмин считал nоаором для себя. И я тоже счи­

таю это постыдным».

Или пример скромности, выдающей большую силу

духа:

Учитель с-пааал: «(Мэнчжи Фаl-tь не любил хвастаться.

Когда его войспо побежало с поля битвы, он отступал

последним. Но, в'Ьеажая в ворота -преnости, оп хлестнул свою лошадь и с-пааал: «(9 01'i.ааался nоаади не по своей

воле. Просто моя лошадь не хотела идти вперед!» Пример мудрой отрешенности от хвалы и хулы света:

Люся Хой трижды уходил в отставпу с должности судьи. Кто-то сnроси.л, его: «(Не пора .л,и вам уехать иа царства?» Но Люся Хой ответи.л,: «(Ес.л,и в с.л,ужении го­ сударю не иаJltенять nраведно.му Пути, то -пуда .могу я пойти и не быть трижды onOaOpeиHЫJIt? А ес.л,и в с.л,уже­ пии государю nренебрегать nраведныJlt Путем, то ааче.м nо1tuдать страну своих npea1'i.oe?»

Снова и снова Учитель и его ученики возвращаются R

своим вечm.·щ попросам: кого считать мудрым или чел~

294

вечным, как надо поступить в том или ином случае, ка­

ким должен быть благородный муж и Т. п.

Нередко они сообща придумывают собирательный об­ раз человека: «мудрого, как умнейший сановник Цзан, ХШ1Днокровного, как Мэн Гунчо, И образованного, кю, i!,ань Цю». Но в наше время, HeMHoro иропично прибав­

ляет Учитель, не обязательно оБJJадать такими выдающи­ мися совершенствами: «Достаточно помнить о справедли­ вости, когда тебе в руки идет богаТСТВО,быть готовым пожертвовать собой в минуту смертельной опасности и

даже в самые трудные времена не забывать о возвышен­

ных помыслах молодости - 11 ты вправе назваться на­

стоящим человекоМ». В своих вольных беседах :Конфуций

и его ученики не ищут окончательных истин, а как бы

сверяют свои взгляды и направляют друг друга к их

общей цели - еще невысказанной, но уже предчувствуе­ мой. Они соучаствуют в творении великого Пути, ибо,

как сказано самим Учителем :Куном, «в мире множество

дорог, но их назначение едино... ».

-Есть ли в жизни что-нибудь такое, чего не любит

благородный муж? - вопрошает, к примеру, Цзы-Гун.

- КонеЧ1Ю, есть, - отвечает Учитель. - Елагород­

ный челове" не любит тех, .,.то пробуждает в других

дурное. Он не любит тех, .,.ТО сплетничает о своем госпо­

дине. Он не любит тех, чья отвага не уравновешивается

рассудительностью. Ну, а сам ты чего не любишь?

- Я не люблю тех, у кого привычка жить чужим умом заменяет мудрость, - отвечает Цзы-Гун. - Я не люблю тех, в ком безрассудство заменяет храбрость. И я не люб­

лю тех, в ком забота о других заменяет чувство справед­

ливости...

Напрасно искали бы мы в подобных беседах попытки

дать общие определения тем или иным понятиям. Их участники не стараются (<Вывестш) общее для всех прави­

ло жизни. Их разговор всегда идет о неповторимом явле­ нии, и они ищут не взаимного подобия, а целомудренно неизреченного согласия. Между ними неизбежно сохра­

няются различия не просто во взглядах, но в самом уров­

не понимания. Перед нами развертываются диалоги меж­

ду «знающим» и (шезнающим», посвященным и непосвя­

щенным, но. учитель «знает» больше лишь в том смысле, что обладает большей волей к (шревозмоганию себю),

к непрерывному «самообновлению». Учитель - это тот,

кто устраняется из жизни и практикует (шраздносты),

предостаВJIЯЯ свободу творческим метаморфозам бытия;

295

кто устанавливает предел всякого понимания, внушая

присутствие непедомого в известном. Вот почему в диало­

гах Конфуция с его учениками так много загадочного, как бы недосказанного. Вот почему Учитель Кун, беседуя

с учениками, тал часто берет иронический и даже шутли­

вый тон, ведь ирония и шутка свидетельствуют о без­

молвном понимании между людьми, о пережива-пии ДJt1I

каждого внятном и нсе-таки неизъяснимом (право, па

свете нет ничего труднее, чем объяснить, где в словах таится ирония и что смешного в шут:ке). Ирония Конфу­ ция хранит в себе тайну доверительного общения учителя

с учениками. Вот Конфуций во всеуслышание нарочито

удивляется: «Что лютня Цзы-Лу делает у дверей моей

комнаты?» Он явно намекает на то, что мастерство Цзы­

Лу-муэыканта все еще далеко от совершенства. Това­

рищи по школе начинают в открытую посмеиваться над

неудачливым музыкантом, и тогда Учитель смягчает спой

приговор старейшему ученику: «Цзы-Лу, ВОЗМОЖНQ, еще

не вхож во внутренние покои моего дома, но он вполне

достоин стоять в его главном зале!')

Порой ~.тчитель доходит до шуточного отрицания соб­

ственны:х поучений - но лишь для того, чтобы удосто­ вериться: его ученики преданы его заветам.' К примеру,

он приеэжает проведать Цзы-Ю, назначенного правителем

небольшого городка, и слышит, как в местной управе ero ученик играет на лютне и поет песни, обучая МУЗЬГК8

своих ш>Дчиненных. «Зачем ножом ДJIЯ разделки БЬП\ОIl резать ЦЫПJIЯТ?» - с улыбкой замечает Учитель Кун. «Но ведь вы, Учитель, сами говорили, что благородный муж, взыскующий праведный Путь, любит людей, а про­

стыми людьми, которым ведом праведный Путь, леГI\О

управлять», ОТЮIИкается неутомимый спорщlП(

Цзы-Лу.

-Дети мои, он прав, - признается учитель. - А те

Иронизируя или говоря серьезно (а в речах Учите.тrч

нередко одно невозможно отделить от другого), Конфу­ ЦИЙ побуждает слушателей взглянуть на себя ПО-НОnОМУ,

вообразить себя в новом и неожиданном свете. Его из­ любленная тактика состоит в том, чтобы поначалу устано­ вить дистанцию в общении с учеником, умалить его, даж!)

ввергнуть в недоумение и потом внезапно сократить ди­

станцию и тем самым подбодрить и IЮ3ВЫСТIТЪ собсседни­ I{a. Вот, R примеру, тот ш:е Цзы-Гун не без кокетства

спрашивает учителя:

296

-Что я, по-вашему, за человек?

-Ты - предмет, - односложно отвечает КонфУЦИЙ. Цзы-Гун смущен и расстроен. Ответ Учителя ему непо­

пятен, но в нем прозвучало то самое слово (<предмет»,

«орудие», которое присутствует в другом известном изре­

чении учителя: «Благородный муж - не орудие». Зна­

ЧИТ, ему, Цзы-Гуну, не суждено быть благородным му­

жем? В полном замешательстве, но смуТIЮ надеясь, что

еще не все потеряно, он вновь спрашивает:

ченно вздохнуть. Все-таки он не просто предмет, а пред­ мет благородный - ритуальный сосуд из драгоценного

камня, покрытый прекрасным узором и священными

письменами. И притом вместилище божественной силы.

Не хотел ли сказать Учитель, предварительно развенчав

внем самонадеянность «старшего ученика», что ему сле­

дует всю свою жизнь преобразить в одну торжественпую

церемонию возвышающего дух усилия и проникнуть чут­

ко внемлющим сердцем в глубппы вселенской гармонии?.

Но нет ни меры, ни границы музыкальному согласиIO,

взращиваемому ритуалом, и потому нет дна у слов учи­

теля...

О жертвенности как высшей цели нравственного по­

движничества Конфуций заговаривает не единожды и

каждый раз все в той же загадочно-ироничеСIЮЙ манере,

словно напоминая о пропасти, отделяющей таинство ри­

туала от пошлости общепонятной речи. Так, он сказал о

Чжунгуне, намеI<ая на его крестьянское пронсхождение:

«Вот бычок для пахоты, но рыжей масти и рога добрые!

Неужто отвергнут его духи гор и рек, даже если исполь­

зовать его не положено?» Конфуций сравнивает Чжунгу­ на с быком, приносимым В жертву духам, а между тем обычай в те времена запрещал отбпрать жертвенных бы­

ков среди пахотных буйволов. И снова коллизия, знако­ мая нам по разговору Учителя с Цзы-Гуном: вещь, каза­ лось бы, совсем обыкновенная, даже (<Низкаю), может оказаться пригодной для свершения священного обряда.

Снова негласпым, полушутливым тоном высказанный

призыв (<превозмочь себя», пресуществить свою част.ную жизнь в возвышенно всеобщую жизнь «гор и рею)...

КОНФУЦ!lЙ и сам не замыкался 11 стенах своего дома. Часто он ВЫХОДИЛ за стены Цюйфу на широкую равнину,

297

окаймленную вдали холмами, и там .степенно прогушшал­ ея в парадной одежде, словно и в самом деде свершал

некий торжественный обряд. 3а ним, почтительно скло­

нившись, СJIедовали его верные учеНИКИ,державшие в

руках лютню Учителя, его сиденье, корзинки с прови­ аией. Время от времени Учитель останавливался и погру­

жался в созерцание пейзажа, а потом изрекал какую­

нпбудь загадочную фразу, которую потом еще многие

годы пытались уразуметь его спутники: '

Зnающие раfJуются eOfJaJrl. Человечnые радуютс.q, го­

ра."". Зnающuе деятельны, че,л,ове'lnые nопойны. Знающие nас.лаждаются жuзnыо, челове'lllые живут долго.

Похоже, даже говоря о чеJIовечном совершенстве, Кон­ фуций не мог отказаться от идеи иерархии. По его словам,

как ни завидна участь «знающих», все же выша их

стоят «человечные», которые не просто «знают свое зна­

ние», но еще и воистину претворяют его. И если знание

побуждает нас действоuать, то «человечность» - это во­

площенное, бытийственное знание - дарит нам беско­

нечно дей.ственныЙ покоЙ. Покой бытийствующего и по­

движность познающего, гора и река - две стороны

идеального человека; их единение делает нас цеJIЫМИ и

самодостаточными. Что ж такое Конфуциева мудрость?

Прозрение всевременности CBeTJIOrO потока жизни;

Стоя па берегу ре1>и, Учитель С1>азал: «ЖUЗllЪ течет,

ка." эти воды, всю;uй деllЬ и всяl'iУЮ 1l0Ч;'... »

Конфуций изрекает истину кю> будто очевидную, житейски-обыденную. Но он говорит еще и о вечнопреем­ ственности духа в метаморфозах бытия.

-Почему благородный муж созерцает водный поток

всякий раз, КOl'да встречает его на споем пути? - спра­

шивает учителя Цзы-Гун.

-Потому что вода вечно пребывает в движении и

без усилия растекается по земле, - отвечает l\онфу­ ций. - Вода всегда течет по пути, УБазанномуприродой: в этом она являет образец справедливости. Водный ПОТОI<

не имеет предела и никогда не иссякает: в этом он подо­

бен веJIИКОМУ Пути. Вода стремглав направляется в глубо­ кие ущелья: в этом она являет образец отваги. Вода рав­

номерно заполняет пустоты: в этом она уподобляется

закону. Омывая все сущее, она очищает мир от скверпы.

Вот почему благородный муж любит созерцать водный поток!

Созерцать громады гор и раскинувшуюся до самого горизонта водную гладь - значит вверять себя бескрай-

298