2833.Западная философия от истоков до наших дней. Книга 4. От романтизма до н

1.1.Парадигмы, наука «нормальная» и «аномальная».

1.2.Научные революции. 1.3. «Ателеологическое» развитие

науки

2.Имре Лакатос и методология программ научного

3.1.Анархическая эпистемология и функции прогресса.

3.2.Эпистемологическая анархия и история науки. 3.3. Прово­ кационность книги «Против метода»

4.Ларри Лаудан и методология исследовательскихтра­

1.1. Жизнь и сочинения. 1.2. Для чего была введена узкая импликация. 1.3. Задача философии и, в частности метафи­ зики. 1.4. Элемент «данности» познавательного опыта. 1.5. Априорные категории. 1.6. Прагматический выбор из апри­ ори. 1.7. Почему научные теории остаются фальсифицируе­ мыми

2.Уиллард ван Орман Куайн: бихевиористская теория значения, методологический холизм и натурализо­

2.1. Жизнь и сочинения. 2.2. Критика первой догмы эмпиризма — различия между «аналитическим» и «синтетическим». 2.3. Критика редукционизма и методологический холизм. 2.4. Ментальный эксперимент радикального перевода. 2.5. В принципе неопре­ деленный перевод. 2.6. Онтологическая относительность. 2.7. На стороне материалистов. 2.8. Натурализованная эпистемология. 2.9. Законные и бессмысленные философские вопросы

3.1. Жизнь и творчество. 3.2. Анализ и защита либеральной мысли прагматической ориентации. 3.3. Бегство от формализма и погружение в конкретную историю. 3.4. Теоретическое основание критики формализма

4.Нелсон Гудмен: парадоксы подтверждения, плюра­

6.1. Жизнь и сочинения. 6.2. Наука неполна, фаллибельна и неожиданна. 6.3. Ошибка Пола Фейерабенда. 6.4. Причины философских разногласий. 6.5. Преимущества плюрализма ориентаций в философии

7.Уильям Бартли: к более широкой теории рацио­

7.1.Жизнь и сочинения. 7.2. Панкритический рационализм.

7.3.Четыре метода критики. 7.4. К более широкой теории рациональности. 7.5. Причины поражения панрационализма и

критического рационализма

8.1. Жизнь и сочинения. 8.2. Против герменевтической интер­ претации психоанализа. 8.3. Фальсифицируем ли психоанализ?

8.4.Элиминирующая индукция для демаркации теорий.

8.5.Почему психоанализ Фрейда — плохая наука

2.Природа и социально-историческое значение демо­

3.Католическая мысль и революция демократического

От редакции

Предлагаемая вниманию читателя книга завершает публикацию перевода труда итальянских историков философии Джованни Реале и Дарио Антисери «Западная философия от истоков до наших дней».

Заключительный 4-й том труда (3-й том оригинала) освещает движение западной философской мысли от эпохи романтизма до наших дней. Историко-философский материал рассматривается в контекстуальной увязке с изложением истории науки, что встреча­ ется крайне редко даже в самых обширных работах по истории философии. (Неслучайно в оригинале переведенный труд носит название «Западная мысль от истоков до наших дней».)

Мы уверены, что читатель должным образом оценит такие несо­ мненные достоинства работы Дж. Реале и Д. Антисери, как широта охвата материала, панорамность видения, смелые, нередко новатор­ ские обощения и др.

В то же время мы полагаем целесообразным отметить, что разделяем далеко не все позиции авторов. Эго касается как характера отбора и компоновки материала, так и интерпретационных подходов.

От переводчика

Понимая суетность любых оправданий и запоздалых объяснений по поводу смысла тех или иных положений завершенной работы, я все же не оставляю надежды на то, что среди многочисленных критиков, анатомирующих созданный мной текст перевода, найдет­ ся читатель, который захочет прислушаться, как отзовется в его душе родная речь на попытку выразить в ней «чужеземные» идеи и настроения. Несовпадения рождающихся в таком диалоге тонких вибраций, возможно, воодушевят кого-то на новую попытку, что, собственно, и стало бы истинным исполнением моего замысла

Выход в свет настоящего четырехтомного издания стал возможен благодаря участию и слаженным усилиям целой группы людей. Среди них я не могу не назвать директора издательства «La Scuola» Джузеппе Ковоне и его помощника Джованни Фальсину. Я выражаю искреннюю признательность директору программы «Образование» Московского представительства Института «Открытое общество» проф. Я. М. Бергеру и его коллегам Ю. А. Кимелеву, А. Э. Ореховой и Е. Н. Самойло, а также В. А. Галичину, стоявшему у истоков настоящего издательского проекта. В создании всех четырех томов приняли участие мои петербургские коллеги — Е. Г. Павлова (ди­ ректор издательства «Петрополис»), редакторы М. Г. Ермакова и Н. И. Иовчак, а также коллектив издательства «Петрополис» — всем им я приношу глубокую благодарность.

Слова признательности я адресую Виктору Заславскому, в про­ шлом преподавателю Ленинградского университета, а ныне профес­ сору Римского университета социальных исследований (LUISS), который провел апробацию первых томов и сделал ряд важных замечаний и советов. Наконец, достойно особого упоминания дея­ тельное участие в создании текста перевода моих детей — Евдокима и Анастасии; они помогли мне выстоять в критические моменты, как и многие из моих студентов, непрямым образом способствовав­ шие на протяжении моей двадцатилетней преподавательской прак­ тики рождению и осуществлению замысла настоящего издания.

С. Мальцева

Предисловие

Нет окончательно определенных философских систем, ибо сама жизнь выше определений. Каждая философская система решает группу исторически данных проблем, готовя тем самым почву для постановки новых проблем и новых систем. Так всегда было и так всегда будет.

Бенедетто Кроче

Если судить о книге по объему, то наша версия истории западной философии покажется громоздкой. Вспомним, впрочем, сейтенцию аббата Террасона, процитированную Кантом в предисловии к «Кри­ тике чистого разума»: «...если измерять объем книги не числом листов, а временем, необходимым для ее понимания, то о многих книгах можно сказать, что они могли бы быть значительно короче».

И в самом деле, многие учебники по истории философии выиг­ рали бы, будь они пространнее в серии разнообразных аргументов. Ведь краткость в экспозиции философских проблем не упрощает, а усложняет, делая их малопонятными, если не совсем бессмыслен­ ными. Так или иначе, но такого рода краткость фатально ведет к перечню точек зрения, дающих панораму философских высказыва­ ний, возможно инструктивную, но убогую по результатам.

Наш учебник предполагает наличие по меньшей мере четырех уровней анализа: ЧТО говорили философы (своего рода считку мнений древние называли доксографией), необходимо объяснить, ПОЧЕМУ они так говорили, а также нелишне понимать, КАК все это было сказано. Наконец, мы посчитали неизбежным указать ПОСЛЕДСТВИЯ, вызываемые теми или иными философскими и научными теориями.

Что касается объяснительного уровня — почему нечто утвержда­ лось, — то всегда непросто разглядеть сплетения событийных рядов экономического, социального и культурного плана с теоретически­ ми и спекулятивными мотивами. Принимая все это во внимание, мы, однако, старались избегать опасных редукций — социологичес­ ких, психологических, историцистских —и удерживать специфичес­ кую идентичность философского дискурса.

Показывая то, как выражали мыслители свои доктрины, мы широко использовали прямую речь. Цитируемые тексты даны в

дозах, соответствующих дидактической парадигме научающегося ума, входящего в незнакомый предмет. От предельно простого он мало-помалу переходит к философским категориям и конструкциям, развивая «мышцу мысли» и собственную способность к постижению все более сложных идей, выраженных в разных лингвистических тональностях непохожими и оттого притягательными голосами. По­ добно тому как для постижения способа чувствования и воображе­ ния поэта мы вчитываемся в его стихи, так и в лабораторию мысли философа нельзя проникнуть иначе, как через глубоко личную экспрессивную форму.

Нельзя не отметить, что философы интересны не только тем, о чем они говорят, но и тем, о чем молчат; традициями, которым они дают начало. Одни из них способствуют рождению определенных идей, другие, напротив, препятствуют. По поводу последнего обсто­ ятельства историки философии чаще хранят молчание. Тем важнее для нас сделать явным этот аспект, особенно в контексте сложных взаимоотношений между философскими, научными, религиозны­ ми, эстетическими и социополитическими идеями.

Учитывая, что в преподавании философии исходное — проблемы, которые она поднимала и решала, мы часто отдавали предпочтение синхроническому, а не диахроническому методу, который, впрочем, также использован в пределах его возможностей.

Что же касается поставленной цели, то она состоит в формиро­ вании теоретически обогащенных умов, владеющих научными ме­ тодами, способных к постановке и методологической разработке проблем, готовых к критическому прочтению окружающей реаль­ ности во всей ее сложности. Именно этой цели служат означенные выше четыре уровня: содействовать самоконституирующемуся уму молодого человека реализовать себя в духе открытости новому, укрепляя его способность к самозащите перед лицом опасных иску­ шений нашего века — бегства в иррациональное, капитуляции перед прагматизмом и убогим сциентизмом. Разум тогда открыт, когда имеет в самом себе корректирующее начало, устраняющее одну за другой ошибки (поскольку это человеческий разум) и высвобождаю­ щее энергию для продвижения по все новым маршрутам.

Предлагаемый читателю четвертый том содержит шестнадцать частей, расположенных в соответствии с логической и хронологи­ ческой последовательностью. Широкий спектр идей, школ и направ­ лений представлен в едином дидактическом ключе. Перед лицом нарастающего в XX веке потока информации мы спрашиваем себя: возможно ли системно-компактное изложение мировой философ­ ской мысли? Реально ли для учащегося, студента или преподавателя освоить этот «Монблан» европейской мысли? Но даже если отрица­ тельный ответ покажется печально очевидным, то и тогда не грех

повторить: conclusio non sequitur — вывод не следует. Разве из чистого только любопытства мы хотим иметь представление о мак­ симально широком круге авторов, концепций и движений, достой­ ных нашего внимания? Мир идей, философских проблем, теорий, аргументаций и противоречий в живой ткани ушедших эпох, так, как они возникали, формулировались и исчезали, — как почувство­ вать его дыхание в ритме современной жизни?

Философия не прейдет, пока есть человек, доискивающийся до смысла бытия и этических оснований, своей судьбы, разумности истории, стуктуры науки, назначения и целесообразности государ­ ства И пока есть философия, существует ее история как история вопросов и ответов, жизненно важных для человека. Ибо лишь через историю мысли мы можем попытаться понять, кто мы и откуда.

АВТОРЫ