Определения генетические

Этот род определений указывает лишь на условия происхождения проблемы. Проблема в этих определениях не отождествляется с ситуацией ее возникновения, однако отличительные признаки проблемы как таковой не подчеркиваются, заслоняются характеристикой ситуации, в которой проблема рождается. Джемс, например, пишет: «Если мысль о цели сама собою не указывает на средства, то нахождение последних образует проблему». Дункер говорит, что «проблема возникает, например, тогда, когда у живого существа есть какая-либо цель и оно «не знает", как эту цель достигнуть». Аналогично этому ряд авторов (Джонсон и др.) отмечают, что проблема возникает, если субъект мотивирован в направлении цели и первые попытки достичь этой цели оказываются безуспешными. Дэвис Р. А. утверждает, что «проблема возникает из осознания трудности". Берлайн утверждает, что проблема возникает в условиях "концептуального конфликта" и определяется степенью его трудности. И т. д. И т.п. Однако из подобных определений следует лишь тавтология о том, что проблема возникает как нечто проблемное, т. е. остается не ясным, что она собой представляет, после того как она возникла.

Определения логические

В этих определениях понятие «проблема» связывается с состоянием и возможностями логического аспекта познания. Проблема определяется как особый момент развития знания, как осознание его логической недостаточности и противоречивости, как невозможность адекватного логического действия, как вопрос, на который нельзя получить ответ путем прямого логического вывода, как задача, не разрешимая с помощью логического преобразования информации, как конфликт между знанием и незнанием и т.п. Общий смысл всех этих определений сводится к тому, что проблема - это определенная трудность, встающая перед логическим мышлением, трудность логического порядка. Что касается психологических признаков, то они в этих определениях либо не указываются, либо даже отрицаются (так, по утверждению Цацковского, проблема, в отличие от проблемной ситуации, вообще не является понятием психологическим)

Приведем для иллюстрации лишь некоторые определения рассматриваемого типа.

1) Е. С. Жариков квалифицирует проблему как «вопрос, ответ на который нельзя вывести из уже имеющегося арсенала научных сведений». Вопрос этот включает некоторое положительное знание и в то же время знание субъекта о своем незнании , вызванное противоречием между знанием сущности одних объектов и незнанием сущности других объектов. «Проблемный вопрос это выражение противоречия между знанием и незнанием",- пишет E. С. Жариков. Проблема это особый момент развития знания, связанный с переходом от незнания к знанию; это особая форма мысли, которая, в отличие от других идеальных форм, специально фиксирует внимание на отсутствии или недостаточности знаний. Вопрос, несущий в себе противоречивое отношение двух видов знания (знание сущности и знание о незнании), выполняет функцию побуждающего мотива к превращению знания о незнании в знание сущности. Кроме признака «знание о не знании", проблему отличает еще один признак: она содержит определеннoе предположение существовании нового закона, принципа и т. п.

Заметим, что первая часть характеристики проблемы, которую дает Е С. Жариков, мало отступает от той характеристики, которую мы давали логике вопросов. Мы писали, что «осознание своего нeзнания чего-либо - это первый важный шаг познания , представляющий собой исток, начало живой человеческой мысли», что «осознание этого незнания находит свое первоначальное словесно-логическое оформление именно в вопросе, что «вопрос есть форма мысли в которой подчеркивается и знание о предмете и незнание каких-либо сторон предмета», что «вопрос отражает противоречие между имеющимися знаниями и какими-либо новыми фактами, которые не укладываются в рамки наличных знаний», что в отличие от других форм мысли в вопросе «выражается, подчеркивая момент неполноты знания», что вопрос означает «момент движения, момент перехода от знаний неполных к знаниям более полным». Нетрудно видеть прямую связь с этими положениями тех положений, которые вы двигаются Е.С.Жариковым. Принципиальным отступлением от сформулированных нами взглядов является, однако, утверждение Е С. Жарикова о том, что в основе проблемы лежит противоречие между знанием и незнании. Такого противоречия, на наш взгляд, не существует, и мы вовсе не имели его в виду, когда вводили понятие «знание о незнании».

Конечно, сталкиваясь с новой для него действительностью или с объективизированными проблемами, идущими от других людей, субъект в полной мере может сознавать собственное незнание, т. е. располагать знанием о своем незнании. Но одно «знание о незнании» в отрыве от жизненных потребностей, практических и теоретических задач субъекта не является для него проблемой. Например, по поводу сущности многих явлений (устройство телевизора, автомобиля и др.) многие люди совершенно точно знают о своем незнании, но над самыми явлениями ни в какой мере не задумываются, принимая их как должное и даже пользуясь ими. Еще менее убедительным и необоснованным является утверждение о том, что в основе проблемы лежит противоречие между знанием и незнанием (мысль, которую стали, к сожалению, повторять многие авторы). Незнание само по себе не представляет какой-либо психологической реальности, способной функционировать как член противоречия. Другоe дело, что о своем незнании человек может узнавать по результатам своих практических или умственных действий: такой-то предмет ведет себя странным, неожиданным образом, такая-то информация никак не увязывается с имеющейся информированностью и т. д. Но в этих случаях в качестве второго члена противоречия выступает все-таки не пустое незнание, а какая-то информация. В случае его отсутствия не может быть и самого знания о незнании. Таким образом, рассматриваемое утверждение Е. С. Жарикова в том виде, в каком оно формулируется автором, несправедливо ни в логическом, ни в психологическом отношениях.

Некоторые авторы связывают понятие «проблема» с понятием о логическом противоречии. Утверждается, например, что вопрос выражает проблему, если он выступает как логическое противоречие, не разрешимое логическим путем. Как видно из этого определения, проблеме приписывается два признака: 1) она есть нечто такое, что сознается как логическая противоречивость; 2) устранение логической противоречивости невозможно логическим путем. Оба эти утверждения неосновательны. Во-первых, противоречие суждений, сознаваемое человеком как логическое, ведет лишь к мысли о том, что один из членов противоречия ложен , должен быть отброшен, а вовсе не к сознаванию проблемы. Во-вторых, определение того, какой именно член логического противоречия ложен, в ряде случаев возможно путем логических рассуждений. Как бы то ни было, разрешение логического противоречия идет по линии его разрушения , а не по линии его продуктивного использования в виде проблемы. В этом отношении мы согласны с теми авторами (прежде Всего В.И. Лениным) которые смотрят на логические противоречия, как на известный балласт в работе мышления. Наконец, далеко не всякое логическое противоречие вызывает у данного субъекта стремление разрешить его. Более того, при наличии определенных мотивов человек может увидеть проблему даже в том, чтобы доказать вещи логически несостоятельные. Выходит, что понятие "логическое противоречие» не объясняет существо проблемы ни логически, ни психологически.

В литературе можно также встретить тенденцию связать понятие «проблема» с понятием диалектическое противоречие. Так, Д. В. Вилькеев определяет проблему как вопрос, в котором своеобразно отражается объективное диалектическое противоречие в виде антиномии.

"Проблемный вопрос в отличие от обыкновенного, информационного - это вопрос, который отражает те или иные противоречия, обнаруженные в объективных явлениях, процессах, и требует разрешения этих противоречий»,- пишет Д. В. Вилькеев. "Человеческое мышление не может сразу охватить и выразить объективное противоречие как единство противоположностей». Движение мышления идет «от эмпирической фиксации объективного противоречия, как противоречивого отношения сторон предметов и явлений, к его диалектическому объяснению на теоретическом уровне, от обнаружаемой антиномии (между тезисом и антитезисом) к ее разрешению в синтезе 3-го, нового понятия... Выявленная при установлении эмпирических отношений антиномия отражается в содержании проблемы. В противоречивой форме проблема движет мышление, требует своего решения и способствует развитию противоречия".

Что в окружающей действительности существуют диалектические противоречия и что в познании их могут возникать трудности проблемного характера - это несомненно так. Достаточно вспомнить неоднократно обсуждавшееся в истории науки противоречие движения, выражавшееся в виде антиномии: тело движется и не движется. Однако, объяснять общее понятие проблема только объективными диалектическими противоречиями (хотя бы и преломленными в сознании человека) было бы неправильно. Опять мы можем сказать, что далеко не всегда столкновение с диалектическими противоречиями окружающего мира порождает проблему. В высказывании «Жучка есть собака» В. И. Ленин отмечает диалектическое противоречие между частным и общим, но понимание этого высказывания не вызывает какого-либо состояния проблемности даже у маленьких детей. Кроме того, определение проблемы как вопроса, содержащего диалектическое противоречие в виде aнтиномии, произвольно ограничивает круг проблемных вопросов, встающих перед человеком. Например, вопрос, над которым бьется человек, может иметь форму «Как сделать то-то?». Никакого диалектического противоречия в виде антиномии такой вопрос не заключает, но какие есть основания подобный вопрос не считать проблемой?

Логические подходы к интерпретации понятия проблема в известной степени подводят нас к истине, поскольку в них идет речь о соотношении знаний.

Действительно без соотношения знаний в голове человека не может быть никакой проблемы (см. стр. 59-61). Но проблему нельзя все же рассматривать как категорию только когнитивную: она столько же проблема знания, сколько и проблема потребностей. Столь же неверно подчеркивать в проблеме лишь аспект невозможности логического действия. Ведь известно, что логические действия составляют лишь часть того комплекса действий, которым вообще располагает субъект; поэтому нельзя видеть проблему только там, где невозможны лишь логические действия. Кроме того, и в самой невозможности логического действия следует различать психологическую сторону. Когда логики говорят о невозможности логического действия, то они имеют обычно в виду невозможность логического вывода из таких-то посылок (знаний) в отвлечении от логических возможностей самого субъекта. Между тем ясно, что объективно возможное получение такого-то вывода из таких-то посылок может быть для данного субъекта настолько затруднительным, что сам способен логического действия может при этом составлять для него проблему. При всех обстоятельствах понятие проблема оказывается понятием прежде всего психологическим.