1. Майкл Коул: культурно-историческая психология

1.1 Теория артефактов.

1.2 Иерархия артефактов

1.3 Проблема контекста.

1.4 Когнитивные артефакты.

2. Теория схем Роя Д’Андрада.

3. Дороти Рамельхарт о теории схем.

3.1 Понятие схемы

3.2 Функции схемы

3.3 Основные характеристики схем

3.4 Схемы и дискурс

3.5 Образование новых схем

4. Теория схемы у Джанет Келлер.

Теория артефактов.

Основная точка - российский культурно-исторический подход (психологию формируют культура, биология и социальное взаимодействие). Структура и развитие психических процессов человека порождаются культурно опосредованной исторически развивающейся практической деятельностью (люди долгое время что-то вместе делали, сформировали культуру, которая начала влиять на психику их предков). Когда люди начинают изменять материальный мир, используют его предметы для регуляции взаимодействия с этим же миром, изменяются их формы поведения и психические процессы, возникающие одновременно с ними. М.Коул: артефакты - продукты истории человечества, некие аспекты материального мира, преобразованный по ходу истории его включения в целенаправленную человеческую деятельность. Культура – целостная совокупность артефактов, накопленных социальной группой в ходе ее исторического развития.

Артефакты - идеальные и материальные одновременно. Они идеальны в том смысле, что их материальная форма произведена их участием во взаимодействиях, частью которых они были в прошлом и которые они опосредуют в настоящем. При таком подходе мы можем назвать артефактом практически все – и объекты, и людей, но разница будет способах, которыми идеальность и материальность сочетаются у представителей этих двух категорий существования, в вида взаимодействия, в которые они могут включаться. Представление об артефактах как о продуктах истории человечества, являющихся одновременно и идеальными, и материальными

Есть глубинная связь между конкретным окружением, в котором существует человек, и фундаментальными отличительными категориями его разума (психикой): окружение человека наполнено приспособлениями, орудиями поведения предыдущих поколений в овеществленной и внешней форме.” (предки что-то делали, как-то там себя вели и этим поведением формировали артефакты, и сформировали культуру) Треугольник - субъект и объект связаны через артефакты (культуру).

Люди активно пытаются приспособить среду к своим целям, значит включают в нее доволнительные средства И ЛЮДЕЙ, создавая тем самым отчетливые тройственные отношения между субъектом, объектом и посредником. Двойственность человеческого сознания - “При помощи слов человек создает себе новый мир – мир идей и философии. И в этом мире человек живет столь же истинно, как и в физическом мире ощущений. Человек ощущает, что настоящая ценность его существования - пребывание в этом мире символов и идей(в духовном мире). Мир идей постоянен и непрерывен(включает прошлое и будущее, континуум, открытый в обоих направлениях, в каждом из которых лежит вечность) Этот внутренний мир идей, в котором пребывает человек, подчас кажется ему более настоящим, чем внешний мир чувственных ощущений. Идеи и слова первичны, они "более настоящие", чем предметы, данные в ощущениях, живучи, вечны. В этом мире чувственных ощущений человек познает и использует орудия труда. Инструмент для него – не просто предмет материального мира и не чувственный образ, каким он может представляться обезьяне, но также и идея, часть того вневременного внутреннего мира, в котором пребывает человек. Опыт человека по использованию орудий труда не сводится к серии не связанных между собой эпизодов, в каждом из которых человек берет инструмент, пользуется им и потом откладывает в сторону. Каждое из этих внешних действий – лишь частное выражение идеационного опыта, который длителен и непрерывен.”

Иерархия артефактов

Артефакты и действия переплетены другом с другом и с социальными мирами людей, выступают для них в качестве посредников в формируют сеть взаимосвязей. Трехуровневой иерархии М. Вартофского артефакт - “объективизацию человеческих потребностей и намерений, уже насыщенных когнитивным и аффективным содержанием.”

1. Первичные артефакты, непосредственно используемые в производстве (дубина, топоры, иглы, ведра). Материя, преобразованная в предыдущей человеческой деятельности

2. Вторичные артефакты включают и сами первичные артефакты, и способы действия с их использованием. Вторичные артефакты играют центральную роль в сохранении и трансляции представлений и способов действия. Они включают предписания, обычаи, нормы, конституции и т.п.

3. Третий уровень - класс артефактов, которые могут превратиться в относительно автономные “миры”, в которых правила, конвенции и результаты уже не кажутся непосредственно практическими или которые на самом деле представляется ареной непрактической или “свободной” игры или игровой деятельности. Вартофский называет эти воображаемые миры третичными артефактами. Он полагает, что подобные воображаемые артефакты могут окрашивать наше видение “реального” мира, представляя средства для изменения текущей практики.

Вартофский применяет свои представление о третичных артефактах к произведениям искусства и процессам восприятия; я бы обобщил эти его представления, - пишет Коул, - связав представления об артефактах, с одной стороны, с представлениями о схемах и сценариях, а с другой — с представлением о контексте, опосредовании и деятельности, существующими в современной когнитивной психологии.”

В качестве вторичных артефактов Коул рассматриваетк ультурные схемы, модели, сценарии, которые он определяет в качестве “культурных средств”. Здесь Коул обращается к когнитивной психологии, согласно которой человеческий опыт, опосредован когнитивными схемами(они канализируют индивидуальное мышление, структурируя отбор, сохранение и использование информации). “Схемы - механизмы отбора, определяющие, как связаны между собой определенные существенные элементы, оставляя возможность включения других, менее существенных элементов по необходимости в соответствии с обстоятельствами.”

Общие для групп субъектов культурные схемы Коул называет культурными моделями. Функция - интерпретации опыта и управления поведением в широком секторе областей. Важный вид схем на основе деятельности – сценарий. Сценарий — это событийная схема, которая определяет, какие люди должны участвовать в событии, какие социальные роли они играют, какие объекты используют и каковы причинные связи (служат руководством к действию). Когда люди оказываются участниками новых события, они прежде всего должны найти ответ на вопрос, что здесь происходит. Если бы участники событий не имели разделяемых всеми сценариев, любые совместные действия приходилось бы заново согласовывать. Так и в процессе энкультурации взрослые скорее направляют действия детей и ставят цели, нежели впрямую обучают их чему-то. По существу, они используют свои знания о принятых сценариях для наложения ограничения на действия детей и позволяют детям включаться в ожидаемое от них ролевое поведение. Освоение сценариев играет центральную роль в освоении культуры.

Сценарии не являются исключительно внутрипсихическими феноменами

Коул пытается интегрировать внутренние и внешние концепции культуры и предлагает способ осмысления тесной трехсторонней связи между культурой, познанием и миром, в котором культуру следует понимать как процесс, а не как “какое бы то ни было собрание объектов, осязаемых и абстрактных. Культура — это адаптивный процесс, аккумулирующий частичные решения части встречающихся проблем. Культура — это процесс человеческого познания, протекающий как внутри, так и вне человеческой психики. Это процесс, в котором участвуют наши повседневные культурные практики.”

Хотя культура и является источником инструментов для действия, индивиду тем не менее приходится проделать немалую работу по их интерпретации, решая, какие схемы применимы в каких обстоятельствах и каковы пути их эффективного использования.

1. Артефакты - фундаментальные составляющими культуры.

2. Артефакты одновременно и материальны и идеальны. Они связывают людей с миром и друг с другом таким способом, в котором сочетаются свойства орудий и символов.

3. Артефакты как элементы культуры не существуют изолированно, скорее они могут быть поняты как совокупность уровней, который включает культурные модели и специально сконструированные “альтернативные миры”.

4. Существует близкое родство между развиваемой здесь концепцией артефактов и представлением о культурных моделях, сценариях и т.п. Использование этого родства требует представления о сценариях и схемах как об объектах, имеющих двойственную природу в процессе опосредования.

5. Артефакты и системы артефактов существуют как таковые только в отношении к чему-то еще, что разные авторы называют ситуацией, контекстом, деятельностью и т.п.

6. Опосредованная деятельность имеет разнонаправленные последствия; она одновременно изменяет субъекта по отношению к другим и связь Я — другой по отношению к ситуации в целом, а также и среду, в которой Я взаимодействует с другими.

7. Культурное опосредование предполагает такие изменения в развитии, при которых деятельность предыдущих поколений аккумулируется в настоящем как специфически человеческая составляющая среды. Эта форма развития, в свою очередь, предполагает особую значимость социального мира для развития человека, поскольку только другие люди могут создать специальные условия, необходимые, чтобы это развитие произошло.”

Проблема контекста.

В качестве общего отправного пункта социо-культурного подхода следует рассматривать предположение, что специфические характеристики человеческих существ — это их потребность и способность обитать в окружении, трансформированном деятельностью живших до них членов их рода (тк люди юзают артефакты — аспекты материального мира, которые используются в человеческой деятельности как модусы координации с физическим и социальным окружением). Посредничество процесса деятельности осуществляется с помощью артефактов“. Мы от рождения и до смерти живем в мире личностей и вещей, которые в значительной степени являются тем, что есть из-за того, что было сделано и передано в результате предыдущей человеческой деятельности. Когда этот факт игнорируется, то опыт трактуется, как если бы он имел место исключительно внутри тела и разума индивида. Нет нужды говорить, что опыт не имеет места в вакууме. Существуют источники вне индивида, которые способствуют увеличению опыта”.

Чтобы понять культурно опосредованное поведения, необходимо понять процессы изменения и трансформации, которые, проистекают с течением времени. Ребенок входит в мир, трансформированный деятельностью прежних поколений. Энкультурированные человеческие существа организуют окружения детей и, таким образом, предоставляют им возможность присваивать существующий фонд культурных ресурсов. Только через интеракции с другими человеческими существами дети и молодежь может становится взрослыми членами общества.

“В процессе онтогенеза происходит фундаментальные структурные изменения, заключающиеся в том, что для существа живущего в культурной среде, опосредование действий культурой становится второй природой. Дети не рождаются способными к опосредованию своей деятельности артефактами, но они приходят в мир, где взрослые, заботящиеся о них, имеют такую способность. Фактически, сами дети, входя в мир, становятся в некотором важном смысле культурными объектами. Изменения способов, которыми они присваивают набор культурных средств своего общества в процессе превращения в его взрослого представителя, является центральными в онтогенетических изменениях (когда новорожденные входят в мир, они уже являются объектами культурной интерпретации со стороны взрослых).

Культурные практики - ближайший объект опыта ребенка, а именно виды деятельности, в отношении которых существуют нормативные ожидания, повторяющиеся или привычные действия. Внутри культурной практики все объекты являются социальными, поскольку они социально установлены.

Майкл Коул соглашается принять подход, что психологические процессы совместно конструируются он отмечает, что “проблемы, с которыми мы сталкиваемся, являются старыми проблемами. Они не решаются удовлетворительно теми, кто выдвигает подходы социо-культурно-исторической деятельности.” Необходимо учитывать “третьего партнер в процессе соконструирования — культурное прошлое, материализуемое в культурном настоящем в формах артефактов, которые опосредуют процесс соконструирования.”

Понять поведение — это означает понять историю и генезис поведения

«артефакты — это фундаментальные составляющие культуры. Развитие человеческой психики в онтогенезе и в истории человечества следует понимать как совместную эволюцию человеческой деятельности и артефактов. Слова, которые мы произносим, социальные институты, в деятельности которых участвуем, искусственные физические объекты, которые используем, — все они служат одновременно и орудиями и символами. Они существуют в мире вокруг нас, они организуют наше внимание и действие в этом мире и в совокупности образуют “иные миры”. В процессе формирования человеческой культуры опосредование создает такой тип развития, при

котором деятельность предыдущих поколений накапливается в настоящем как специфически человеческая составляющая окружающей среды. Социальный мир влияет на человека не только через действия реально существующих людей, которые разговаривают, общаются, показывают пример или убеждают, но и через невидимые способы действий и объекты, созданные людьми в окружающем индивида мире. Существуют предписанные формы социального взаимодействия: обычаи, схемы, ритуалы, культурные формы. Существуют искусственно созданные объекты, молчаливо насыщающие мир человеческим интеллектом: слова, карты, телевизионные приемники, станции метро. В конечном счете культурно-исторический подход М. Коула к изучению психики требует, чтобы при изучении человеческого развития, мы считали изучение окружающей социальной практики неотъемлемой частью нашего исследования.”

Все человеческое поведение должно пониматься относительно — в отношении, как принято говорить, к “его контексту”. Но применение этого понятия порождает бесконечную несогласия и путаницу. Показателем этих трудностей является разнообразные слова, используемые для обозначения “чего-то еще”, если мы хотим объяснить отношения между культурой и психикой.” Тут Коул ссылается на Дж. Дьюи: “В реальном опыте никогда не существует никаких изолированных, уединенных объектов или событий; всякий объект или событие всегда есть некая часть, фаза, или аспект воспринимаемого окружающего мира — ситуация”. Поскольку то, что мы называем психикой, функционирует посредством артефактов, оно должно рассматриваться как распределенное в артефактах, переплетенных друг с другом, и переплетающих друг с другом отдельные человеческие действия в соответствии с изменяющимися событиями жизни и включающих эти действия в эти события. Контекст существенно зависит от инструментов, посредством которых человек взаимодействует с миром, а они в свою очередь зависит от его целей и различных существующих ограничений. В соответствии с таким взглядом на контекст сочетания целей, средств и обстоятельств устанавливает одновременно и контекст поведения и способы интерпретации связи познания с этим контекстом.

Пьерь Бурдье также пытается соединить упрощенные представления о контексте как причине и преодолеть двойственность теории познания и социальной жизни. Габитус — система устойчивых и поддающихся переносу диспозиций, которые интегрируя прошлый опыт, функционирует в каждый момент как матрица восприятий, пониманий и действий и делает возможным достижение бесконечно разнообразных целей. Габитус является продуктом материализации условий существования и набором принципов для порождения и структурировании практики (универсальный посредник, делающий действия отдельных людей в отсутствие явных причин или обозначенных намерений тем не менее вполне ощутимыми и разумными). Энгестрем представляет собой набор взаимосвязанных треугольников, включающий других людей (сообщество) и разделение труда между субъектами.

Сходство между различными взглядами на надындивидуальную единицу анализа, связанную с понятиями контекста, практики, деятельности и т.п. и взглядами тех, кто работает в области экологической психологии. Это сходство вырастает из общей отправной точки экологии повседневной человеческой деятельности, оно очевидно проявляется в склонности проводить исследования в естественно сложившихся социальных условиях, а не в экспериментальных лабораториях. Это сходство можно усмотреть и в метафоре переплетения, использующейся в работах и культурных, и экологических психологов.

Дж. Фодор утверждает следующее:

1. Психические процессы специализированы по областям. Информация из окружающей среды проходит через совокупность специальных входных психических систем (систем восприятия и первичной переработки информации) или модулей, определенным образом преобразующих эту информацию, которые передают эту информацию нашему разуму, или, как выражается Фодор, “центральному процессору”.

2. Психологические принципы организации каждой системы восприятия являются врожденными. Эта идея соответствует положениям Наума Хомского, что мы имеем врожденную структуру языка.

3. Различные системы восприятия не взаимодействуют друг с другом непосредственно, каждая их них представляет собой отдельный психический модуль. Информация, поставляемая модулями, координируется посредством “центрального процессора”, оперирующего продуктами их деятельности.

4. Модули не могут испытывать влияния со стороны других составляющих психики, которые не имеют доступа к их внутреннему оперированию. “Существует две версии модульной гипотезы — слабая и сильная. По слабой версии, поведенческие диспозиции, встроенные в геном, и богаче, и сложнее, чем признается традиционными теориями когнитивного развития. Эти генетически определенные характеристики обеспечивают точку отсчета, начальную структуру, над которой надстраиваются более поздние когнитивные способности. Они устанавливают ограничения на способы восприятия и осмысления опыта развивающимся организмом, направляя развитие вдоль типичных для вида линий. Сильная версия модульной гипотезы идет дальше и полагает, что в пределах этих областей поведенческие характеристики на самом деле вовсе не развиваются. Являясь врожденными, они требуют лишь необходимого включения со стороны окружающей среды, чтобы реализоваться. Полагаю, что более слабая форма модулярной гипотезы — основные принципы и точки отсчета — могут полезным образом сочетаться с представлениями о культурном опосредовании. Такое сочетание привлекательно возможностью учета переплетений “природной” и “культурной” линий в едином процессе.” Информация извне сначала воспринимается модульными системами и подвергается в них первичным преобразованиям. Затем она фильтруются набором культурных моделей, интериоризированных человеком в процессе социализации, а затем обрабатывается центральным процессором. Таким образом, “культурные нити” переплетаются с модулями, организуя и переорганизуя контексты их существования, и “центральный процессор” получает культурно-обработанную информацию, а модульные системы, будучи врожденными, запрограммированы на культурную обработку информации. Получается, что любая информация для нашего разума изначально существует в культурном контексте и только само наличие этого культурного контекста делает возможным реализацию нашей системы восприятия. Р.Гелман и Дж. Гриноу указывают, что дети не только начинают жить со “скелетным принципами”, направляющими и побуждающими их к получению знаний в различных важнейших когнитивных областях, но и сама социокультурная среда предстает перед ними организованной таким образом, который учитывается этими изначальные структуры. Таким образом, можно предположить, что врожденной является не только языковая модель, как у Н. Хомского, не только модульные системы связанные с культурной обработкой информации, но и модель культуры и общества является врожденной. Реализуются эти модели на материале конкретной культуры, в которой растет ребенок, в конкретном культурном контексте и посредством ее артефактов.

Когнитивные артефакты.

Когн. антропология должна представлять из себя систему концептов, которые выражают содержание культурного познания. Посредством культурно организованного познания мы получаем информацию о внешнем мире. Когниция - взаимодействия между нашим сознанием и внешним миром. Наиболее естественным способом, которым культура включается в поле зрения когнитивной науки - это понятие артефакта.

Герберт Симон, предложил рассматривать человеческую мысль в рамках дисциплины, посвященной артефактам, ядром “семейства артефактов” является физическая символическая система. “Символическая система является практически центральным артефактом, обеспечивающим адаптацию к окружающей среде. Артефакты всегда являются порождением человека, могут имитировать природные явления, которые отсутствуют в реальности, могут быть охарактеризованы в терминах функций, целей, адаптационных механизмов, часто обсуждаются, прежде всего в тех случаях, когда им дается определение, в императивных или дескриптивных терминах.

В 1990 году Дон Норман написал статью под названием “Когнитивные артефакты”, целью которой было подчеркнуть ту роль, которую обработка информации играет в случае, когда вырабатывается когниция физических артефактов. Этот процесс переработки информации был назван “когнитивным артефактом”. Такой подход способствует интеграции теории артефактов в теорию человеческого познания (теорию когниции).

культурный артефакт “играет роль когниции для индивида. Артефакт действует внутри когнитивной системы. Когниция - это процесс, совершающийся в голове у индивида. Когнитивные артефакты устанавливают механизмы обработки информации, которые когнитивные науки рассматривают в качестве объекта своего исследования.” Когнитивные артефакты всегда воплощены в широких социокультурных системах, которые организуют практическую деятельность людей, в которой эти артефакты используются

Я собираюсь создать теорию системы деятельности, которая воплотит принципы культурно-исторической психологии и проверить мои концепции трансформационных артефактных форм, которые в вышеупомянутой теории займут место “центрального процессора”. Мой подход отличается от других современных разработок о роли культуры в человеческом разуме изучением артефактно опосредованной активности.

Способ поведения проистекающий из взаимодействия с третичными артефактами, может трансформироваться в непосредственный контекст.

“Когнитивная наука, которая включает артефактное опосредование в культурный контекст в качестве своей фундаментальной составляющей, добьется прекрасного результата в понимании человеческого мышления, как активности человека, воплощенной в окружающей среде, которая также активна, и ее активность воплощается в человеке.” Когнитивная антропология должна стать наукой, изучающей культуру во всех ее аспектах.

Коул ставит традиционную для психологической антропологии последних лет проблему о соотношении внутренних и внешних культурных значений. В его интерпретации эти решения не просто неразрывно связаны друг с другом, а фактически слиты воедино через опосредующий механизм артефактов. Психология и культура также неразрывно связаны, культура является одним из важнейших компонентов, под влиянием которых формируется человеческая психология. Характерно обращение Коула к российской культурно-исторической школе в психологии, что является общим для целого ряда культурных психологов и что приводит заметному к влиянию российской психологической школы на американскую психологическую антропологию. Характерно также обращение Коула к достижениям когнитивной психологии и когнитивной антропологии, его свободное оперирование терминами “схема”, “сценарий” и т.п. Эти понятия следует признать плодотворными для теории социализации.

Рой д’Андрад: культурные значимые системы. Теория схем

Теория схем — это основная несущая конструкция для более сложного рода организаций. Теория схем – это вопрос о приемлемых или неприемлемых в данной культуре способах рассуждения. “Этот подход пытается представить культурное познание, как сеть взаимодействующих концепций, в которых объекты имеют различную взаимосвязь с другими объектами. Одним из примеров такой системы есть таксономия. Объектами здесь могут быть растения, или животные, или болезни и отношения между объектами является классом включения. Но таксономическая модель не является справедливой в отношении очень различных сумм информации, которую люди имеют об объектах на очень различных таксономических уровнях. Если рассмотреть таксономию, которую используют антропологи, чтобы найти формат, в который можно заключить познания, они скорее берут формат, который используется в научной культуре антропологов, чем открывают формат организации познания, который используется информантами.”

Схема не является умственной картинкой. Это когнитивная структура, внутри которой происходит интерпретация мира. Важной характеристикой схем является то, что они допускают ранг возможностей. Таким образом, имеется большое разнообразие в роде связей и отношений между линиями, среди которых присутствуют связи, дающие возможность интерпретировать нечто как объект А

Другой важной характеристикой схем является то, что они используют то, что называется отсутствующими ценностями — то есть позиции, которые должны быть заполнены даже если они не ощущаются или не присутствуют. Другой характеристикой схемы является то, что они могут быть сконструированы из других схем.

Схема является процедуриальным средством, которое человек использует, чтобы осуществить интерпретацию; они не есть что-то проинтерпретированное, даже если данный результат интерпретации является типичным и встречается часто. Необходимо отметить, что схемы — это не осознание средства интерпретации. То, что проинтерпретировано — не часть схемы, а результат схематизации.

Ментальные процессы – действия сети взаимосвязанных элементов. Эти элементы можно считать как бы нейтронами мозга, которые действуют или подталкивают к действию другие нейтроны. Ткань из этих элементов может быть сконструирована с использованием нескольких сотен элементов, каждый из которых связан с некоторым числом других элементов в определенную группу (кластер), который обладает способностью как бы создавать вещь, например, распознавать письмена, состоящие из букв алфавита.

Когнитивная схемы предполагает прямой путь связывания культурных и психологических процессов. Культура является одним из важнейших источников человеческих схем и схемы играют центральную роль в большинстве психологических процессов. Схема является способом связи культуры с другими психологическими процессами, которые более или менее прями влияют на деятельность людей.

Д’Андрад разрабатывает широкую систему, в которой показывает связь значимых систем с культурой как системой, личностью как системой, социальной системой и “потоком материала”, который еще включен в культурные значимые системы. Он рассматривает культуру как динамическую структуру, связанную с человеческим опытом и меняющуюся вместе с изменением этого опыта, параллельно тому, как одни значимые системы теряют свою актуальность, переставая быть предметом межличностной коммуникации, а другие значимые системы возникают и занимают место отмирающих. Следует отметить, что Д’Андрад уделяет внимание адаптивной функции значений, которую он связывает с их репрезентативной функцией. Человек представляет себе мир как бы в “адаптированном” виде, приспосабливается к нему психологически. Поэтому культурные миры различных народов различны. В подходе Д’Андрада к теории схем для нас наиболее важными являются следующие идеи: когнитивная схема связывает культуру и психологию человека: проникая в психику человека в процессе его социализации и энкультурации, когнитивная схема направляет действия человека. Когнитивная схема является бессознательным средством интерпретации событий, заставляя человека видеть внешний мир под определенным, культурно-детерминированным углом зрения и действовать в соответствии со своей культурно-детерменированной интерпретацией происходящих в мире событий. Когнитивные схемы порождают одна другую и опутывают мир наподобие паутины, так что весь созерцаемый нами мир оказывается пропущенным через сети культуро-установленных когнитивных схем. Видимый человеком мир является результатом схематизации. И хотя когнитивные схемы, как их трактует Д’Андрад, понятие более узкое, чем наши этнические константы, поскольку и первые, и вторые являются производными от культуры, то наше поведение в обоих случаях оказывается культурно детерминированным, причем в большинстве случаях неосознаваемым нами образом.