+ Проблемы криминологии. Курс лекций
.pdf
21
преступления законом»13. Я бы уточнил: деяние, признаки которого указывают на его возможную уголовную противоправность.
Разделяя приведённую выше точку зрения Ф. Листа на преступность, можно определить преступление и как частный случай социальнопатологического характера, признаки которого указывают на его уголовную противоправность. А уголовная противоправность как интегрированный признак, естественно, подразумевает и виновность, и наказуемость.
«Преступность». Итак, преступление, представляющее собой явление общественной жизни, рассматривается как массовидное свойство, т. е. «преступность». «Ибо преступление как социально-патологическое явление, – писал, опять же, Ф. Лист, – слагается из массы отдельных преступлений; и каждое из этих последних есть лишь часть единого социального явления»14.
Преступность проявляется в отдельно взятых деяниях. Но не во всех Вспомним, предусмотренные главой 8 УК РФ случаи, исключающие преступность деяния.
В преступление как бы «перетекает» свойство общественной опасности, присущее социальному явлению преступности как разновидности социального зла. Например, профессор Д. А. Шестаков так пишет: «Преступность я определяю в качестве свойства человека, социального института, общества отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющееся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающихся количественной интерпретации и предопределяющих введение уголовно-правовых запретов»15. Разумеется, речь идет о социальном свойстве преступности и её проявлениях.
По сути, Ч. Беккариа тоже рассматривал преступление и как массовидное явление, о чём уже можно судить по названию его работы «О преступлениях и наказаниях», т. е. подразумевались все преступления в принципе, или
13Там же. – С. 14 – 15.
14Лист Ф. Учебник уголовного права. Общая часть. – С. 72.
15Шестаков Д. А. Введение в криминологию закона. – СПб.: издательство «Юридический центр Пресс», 2011. – С. 6.
22
преступность. «Преступление» у Беккариа носит собирательный характер. Учёный формулирует соответствующие положения: о мерах, препятствующих совершению преступлений; о преступлениях, вытекающих из природы человека; запрет на всё, что может привести к преступлению и т. п. Он прямо пишет о том, что «отсутствие порядка в обществе стимулирует также и преступность…» (курсив мой – авт.)16.
Проводя классификацию преступлений, Беккариа, по сути, структурирует преступность, выделяя в ней три вида: 1) преступления, подрывающие основы общества; 2) преступления против личности; 3) преступления против общественного спокойствия и личного спокойствия граждан.
Ещё более убедительным в этом выглядит Ч. Ломброзо, о котором многие привыкли судить лишь как об авторе ненаучной концепции прирождённого преступника, хотя сам автор ставил свойство «прирождённости» в жёсткую зависимость от социальных условий, о чём пойдёт речь в соответствующей главе об антропологической школе криминологии. Почему-то до сих пор ставят в упрёк учёному некорректные, ошибочные выводы о причинности преступного поведения, в которых отдавалось предпочтение природному началу (и нередко делают это с упоением), но не замечают его роли в исследовании проблемы причинности преступности в социальной и физической среде.
Например, исторический труд Ч. Ломброзо «Преступный человек» начинается с первой части, которая называется «Этиология преступления». В России «Этиология» издана отдельной книгой, однако под другим названием – «Преступление» (М., 1994). В этой работе речь идёт не столько о преступлении (но и в этом случае термин имеет собирательное значение), сколько о преступности. Учёный публикует результаты впечатляющего по глубине и масштабности криминологического исследования, в котором более чем успешно использован так называемый закон больших чисел.
16 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. – М.: Фирма «Стелс» БИМПЛ, 1955. – С. 84.
23
Профессор Ломброзо изучил огромный массив статистических данных о преступности Италии, Франции, Англии и других стран, описал и объяснил характер преступности, особенно выявленных корреляций, указывающих на детерминацию преступности, или обусловленность её цивилизацией, экономическими условиями, особенностями культуры того или иного народа, скученностью населения, а также обращал внимание на классовый характер преступности, увеличение количества преступлений ввиду употребления возбуждающих средств (алкоголя, опиума, эфира, табака).
Таким образом, в данной работе Ч. Ломброзо систематизировал знания
об этимологии не преступления, а преступлений вообще, или преступности. Можно сказать, учёный изложил в ней, выражаясь современным криминологическим языком, некий причинный комплекс преступности, в который оказались включёнными экономические, этнические, физические и иные факторы, или детерминанты преступности.
Учёный проводил сравнительный анализ преступности в различных социальных сферах, городских и сельских условиях и т. п., выявлял особенности, сходства, различия «преступностей» и давал этому объяснение. Например, проводя сравнительный анализ «островной» преступности, учёный пишет: «Точно так же характерна и преступность Сардинии, как при сравнении ее с преступностью Италии вообще и особенно Сицилии» (курсив мой – авт.)17.
Учёный также структурирует преступность, выделяя в ней два вида – эволюционную и атавистическую, указывая на их особенности: «Эволюционная форма преступности покоится на деятельности ума, точно так же, как атавистическая – на работе мускулов»18.
Анализируя статистику, Ломброзо неоспоримо доказал, что число преступлений, совершаемых в крупных центрах представителями культурных классов, заметно возрастает. Задавшись вопросом, «почему среди зажиточ-
17Ломброзо Ч. Преступный человек / пер. с итал. Г. И. Гордона. – Мидгард, 2005. – С. 34.
18Там же. – С. 44.
24
ных классов населения преобладает тип преступности в виде обмана, а среди бедных – в виде грубого насилия», учёный нашёл ответ весьма простой: «состоятельные классы населения отвечают духу времени, в то время как низшие по своим чувствам и мыслям живут еще отдаленным прошлым»19.
Одна из работ Ч. Ломброзо (в соавторстве) прямо так и называлась: «Политическая преступность и революция» (1890). Она посвящена социаль- но-психологической стороне преступности.
Криминология. Множество аспектов в изучении сложного явления криминал наводило учёных (ещё позапрошлого века) на мысль о подыскании подходящего, выражаясь «инновационным» языком, синергетического термина в обозначении учения о криминале. Кстати, слово «синергия» тоже взято из того, даже более отдалённого времени. В переводе с греческого synergos означает «содействие», «соучастие», т.е. совместное действие объединённых энергий. В настоящем контексте – объединённых энергий научной (юридической, политологической, социологической) мысли. Именно в таком триединстве видел юридическое учение о преступлении проф. М. П. Чубинский, который писал о том, что «расширенная наука (курсив мой – авт.) уголовного права должна состоять из уголовной догматики, уголовной политики и уголовной этиологии».
Высказывались разные предложения по названию этой «расширенной науки». Одни называли её введённым Э. Ферри термином «уголовная социология»; другие обращались к термину «уголовная антропология» (Ч. Ломброзо); третьи (Ф. Лист, А. А. Пионтковский и др.) придерживались традиционного названия, «уголовное право». И даже предлагался термин «пенология». А вот Р. Гарофало употребил термин «криминология», назвав так свою монографию, в которой объединил юридическое и не юридическое учения о преступности.
Надо сказать, что термин «криминология» к тому времени уже «часто употребляли в более широком смысле (в узком смысле термин равнозначен
19 Там же. – С. 46.
25
термину «уголовная этиология» – авт.), вплоть до объятия им всей науки уголовного права (курсив мой – авт.)»20. Кстати, его впервые ввёл в научный оборот французский антрополог Пауль Топинард.
Именно в связи с тем обстоятельством, что термин «криминология» употреблялся и в узком смысле, М. П. Чубинский считал, что данный термин «неудобен как родовой, ибо употребляется в качестве видового»21. Учёный находил удобным другой термин – «наука уголовного права», однако, по его мнению, и он не являлся точным (хотя бы потому, что тоже употреблялся как видовой термин), но в нём, в отличие от «уголовной этиологии» и «уголовной политики», был ярко выражен юридический элемент.
Но главное, как мне представляется, уголовное право – это отраслевая наука, интересы которой определены строгими рамками предмета. Это отмечается и в учебниках по уголовному праву. Например, в учебнике под редакцией проф. А.И. Иногамовой–Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева читаем: «Ос-
новной |
смысл |
существования |
такой |
отрасли, |
как |
уголовное |
||
право, |
состоит |
в |
том, чтобы |
|
определить, какого |
рода |
поведение |
|
людей |
в обществе |
следует |
считать |
преступлением |
и, |
соответст- |
||
венно, какого наказания заслуживает лицо за совершенное им преступление»22.
Ещё Лист, отмечал, уголовное право есть «научное рассмотрение преступления и наказания как обобщенных абстрактных понятий»23, поэтому данная отраслевая наука при всём её авторитетном положении в уголовной теории не может претендовать на общетеоретической, или родовой статус.
20Чубинский М. П. Указ. соч. – С. 50.
21Там же. – С. 51.
22Молчанов Д.М. Понятие, система и задачи уголовного права. Уголовное право. Общая часть: Учебник. Издание второе, переработанное и дополненное / Под ред. доктора Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. – М.: Юридическая фирма «КОНТРАКТ»: ИНФРА-М, 2008. – С. 11. .
23Лист Ф. Задачи уголовной политики. Преступление как социально-патологическое явление / Сост. и предисл. B.C. Овчинского. – М.: ИНФРА-М, 2004. – С. 13.
26
Кстати, «уголовной теорией» можно было и назвать рассматриваемую гипотетическую отрасль научного знания, что, например, сделал я сам, определив название учебного пособия «Основные аспекты в развитии уголовной теории» (Н. Новгород, 2015). Однако термин «криминология» – уже «прижившийся», ему лишь следует вернуть то, что из него было вытеснено условиями использования термина в узком, или «тесном» смысле.
Так что «криминология» представляется наиболее предпочтительным термином в частности ещё и по той самой причине, что «расширенная наука» зарождалась, развивалась на почве, главным образом, западноевропейской культуры и находила выражение в латинизированном языке науки, который господствовал до XVIII века.
Апеллируя к Францу фон Листу, процитирую его: «Спор о названии известной науки, ввиду недостатка в одном общем подходящем слове, хотя и может быть рассматриваем как доказательство ее молодости, никогда всетаки не может служить основанием к ее отрицанию»24.
Я акцентирую внимание на термине «наука уголовного права» (именно наука, а не отрасль права, отрасль законодательства), поскольку имеется в виду именно та часть юридической науки, которая представляет собой систему знаний (теоретических взглядов, идей, представлений), которая и питает соответствующие отрасли права и законодательства25.
Представляется, что в обоснование этой позиции можно обратиться за поддержкой к непререкаемому фавориту российской криминологии проф. В. В Лунееву, рассматривающему уголовное право и криминологию как «два аспекта одного и того же явления, которые развиваются взаимосвязанно и параллельно друг другу»26. В определении учёного, процитирую вновь,
24Там же.
25См.: Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А. И. Коробеева. Т. 1. Преступление и наказание. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. 30.
26Лунеев В. В. Криминология: учебник для бакалавров. – М.: издательство «Юрайт», 2013. – С. 14.
27
«криминология – это относительно самостоятельная, комплексная и в основе своей социолого-уголовно-правовая наука…»27.
Такой взгляд объясняется системным подходом к предмету исследования. В общественных науках системный подход позволяет создавать струк- турно-логическую модель изучаемого явления, в нашем случае науки о криминале. Только, на мой взгляд, определение «социолого-уголовно-правовая» не выражает триединства учения о криминале, поэтому нуждается в дополнении модели политической составляющей.
И эта «социолого-уголовно-правовая и политическая модель» (триединства криминологии) призвана служить уникальным инструментом для наиболее полного изучения преступности (её внутренних и внешних закономерностей) и предупредительного воздействия на них.
Например, криминология, понимаемая в узком (отраслевом) смысле, изучает такой элемент предмета, как меры предупреждения, т е., образно выражаясь, социальные механизмы, функциональность которых определяется превентивной целесообразностью. К таким мерам относятся прежде всего уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, уголовно-исполнительные средства. И главным среди них определяется наказание. Процесс его изучения носит интегрированный характер, в нём находит выражение единство научных энергий – как юридической, так и не юридической. При этом важно обратить внимание на его теоретическую основу, в которой отражены критерии (уголовно-правовой) оценки сущности наказания (процессуальные правила), реализации и исполнения. И всё это основывается на собственно криминологической теории.
Это хорошо показано в первом в истории криминологическом исследовании, которое провёл один из основоположников классической школы Ч. Беккариа и опубликовал свою концепцию в книге «О преступлениях и нака-
27 Там же. – С. 16.
28
заниях». Например, американский проф. В. Фокс прямо утверждает, что «начало криминологии положила работа Беккариа»28.
Как известно, Беккариа обосновал социальную необходимость наказания – как «противовес проявлению сильных страстей», средство противостояния всеобщему закону разложения, которое наблюдается в сфере морали, как и в физическом мире – и право верховной власти на наказание. И, что особенно криминологически важно, разработал положения о наказании как средстве предупреждения преступлений и условиях его успешности.
Следует подчеркнуть, что Беккариа обосновал криминологическую идею предназначения, или функциональности наказания, т. е. наказание мыслилось не как средство истязания и доставления мучений виновному, а предполагало оказание ему помощи. Помощь должна была заключаться в исправлении виновного, предупреждении совершения им нового преступления, тем самым оберегая его от повторения горькой участи. И данная идея (частной превенции) была воплощена в юридическую норму, определяющую цели наказания.
В развитие этой мысли следует вспомнить, что наказание – чрезвычайно сложное явление и юридическая категория. В криминологическом аспекте наказание входит в предмет изучения, который составляют меры предупреждения преступлений или «закономерностей предупреждения преступлений»29, т.е., как пишет проф. Я. И. Гилинский, «социальная реакция на преступность», в содержание который он включает «наказание (отсюда становление и развитие… криминологии наказания», или «пенитенциарной криминологии», а также «превенцию (профилактику, предупреждение преступле-
28Фокс В. Введение в криминологию / пер. с англ. Л. А. Нежинской, М. А. Туманова / вступ. статья В. С. Никифорова, В. М. Когана. – М.: Прогресс, 1985. – С. 97.
29Лунеев В.В. Криминология: учебник для бакалавров. – С. 32.
29
ний)»30, отсюда, добавим, – становление криминологической теории противодействия преступности)31.
Структурно-функциональный анализ этой уникальной системы предупреждения преступлений (противодействия преступности) позволяет выделить в ней следующие функциональные механизмы:
а) статусный – определяемый в уголовном праве и уголовном законе как система юридических критериев понятия, целей, назначения наказания, освобождения от наказания;
б) процессуальный – предусмотренный в уголовном судопроизводстве порядок назначения, освобождения от наказания;
в) реализующий – система мер, направленных на исполнение наказания в виде лишения свободы;
г) контролирующий – система установленных судом в соответствии с федеральным законом запретов и ограничений, контролирующих (надзорных) мер в отношении лиц, освобождённых из мест лишения свободы, а также за лицами, которым назначено наказание, не связанное с лишением свободы, или наказание в виде лишения свободы условно.
Эта уникальная система нуждается в научно обоснованных положениях, которые, можно сказать, определяют условия оптимальной деятельности, и не только относительно наказания, но и в целом деятельности по предупреждению преступлений, или противодействия преступности.
Такая потребность имелась всегда, т. е. на протяжении всего времени формирования и развития криминологии. Именно криминологические идеи, разрабатываемые положения во многом определяли проводимые реформы в области уголовного права и политики противодействия преступности. Боль-
30Гилинский Я. И. Криминология: теория, история, эмпирическая база, социальный контроль. – 2-е изд., перераб. и дп. – СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2009. – С. 14.
31См., например: Алексеев А. И., Герасимов С. И., Сухарев А. Я. Криминологическая профилактика: теория, опыт, проблемы; Горшенков А. Г., Горшенков Г. Г., Горшенков Г. Н. Преступность как объект управленческого воздействия: учеб. пособие. – Сыктывкар: Коми респ. академия госслужбы и упр.,1999.
30
ше того, к середине XX столетия, как свидетельствует Л. В. Франк, «криминология в трактовке многих буржуазных ученых развивалась как всеобъемлющая наука о преступлении и преступнике, поглощающая все криминальные дисциплины»32.
Сегодня учение о криминале активно развивается в различных аспектах уголовной юриспруденции, в частности в аспекте научного обеспечения: а) правотворчества, имея в виду вопросы криминализации, декриминализации, криминогенности и даже преступности закона33; б) доказывания и установления вины лица, совершившего преступление, назначения наказания34; в) исполнения наказания35 и контроля за поведением преступников, наказание которых не связано с лишением свободы36; г) предупреждения преступлений и противодействия преступности37; политико-правового обеспечения.
Есть в частности ещё одна непростая проблема, которая стоит на пути формирования родовой науки криминологии и в которой, как мне представляется, существенное значение имеет не столько научный фактор, сколько фактор человеческий. Я имею в виду проблему консенсуса.
32Франк Л. В. Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимологии. ушанбе: Тадж. гос. ун-т им. В. И. Ленина. – Душанбе: Ирфон, 1977. – С. 29.
33См.: Шестаков Д. А. Введение в криминологию закона. – СПб.: издательство «Юридический центр Пресс», 2011 и др.
34См.: Епихин А. Ю. Концепция безопасности личности в уголовном судопроизводстве. – СПб.: издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004 и др.
35Старков О. В. Основы криминопенологии. – Уфа: УЮИ МВД РФ, 1997; Старков О. В., Милюков С. Ф. Наказания: уголовно-правовой и криминологический анализ. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2001 и др.
36См.: Лозбяков В. П. Криминология и административная юрисдикция милиции. – М.: ИНФРА-М, 1996; Понятовская Т. Г. Предупреждение преступлений: меры безопасности, административный надзор // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. – 2013. – № 3. – С. 98 – 103.
37См.: Горшенков Г. Н., Костыря Е.А., Лукичёв О.В. и др. Криминология и профилактика преступлений: учебное пособие. Курс лекций / под общ. ред. В. П. Сальникова. – СПб.: Фонд «Университет», 2001; Исиченко А. П. Оперативно-розыскная криминология: учеб. пособие для вузов. – М.: ИНФРА-М, 2001 и др.