23. Норма права, правовое предписание и специально-юридические средства в профессиональном правосознании и мышлении.

В юридической литературе наряду с термином «норма» широко используется термин «предписание»: «предписание нормы права», «нормативное предписание», «норма-предписание», наконец, «общее предписание». В работах различных авторов термин «предписание» применяется в разных значениях.. В точном смысле слова предписание есть письменное веление, приказ. Веление (приказ) и его письменная форма — два основных признакапредписания. Под эти признаки, конечно, подпадает часть норм права (кроме управомочивающих) и индивидуальных правовых решений. В этом смысле понятие предписания шире понятия нормы, тем более что в юридической науке предписание понимается, как правило, в широком смысле, охватывающее все виды норм. В данном значении его понятие если не равнозначно, то аналогично правилу поведения, поэтому не случайно в многочисленных источниках норма права определяется через оба эти понятия.

Норма — это правило поведения. «Всякая правовая норма всегда имеет характер известного обязательного предписания. Тем не менее следует различать нормы запрещающие, нормы обязывающие и нормы управомочивающие»

Представляется, что определение нормы права через предписание правомерно и допустимо наряду с иными определениями. Термин «предписание» используется и в другом смысле — как «предписание нормы». В данном случае этим термином обозначается часть нормы, содержащая веление, т. е. диспозицию, или санкцию. Такое понимание является традиционным в науке и практике.

Норма-предписание и логическая норма — это не ракурсы единого понятия.Здесь за разными терминами кроются разные понятия с их специфическим объемом и содержанием, хотя понятия взаимосвязанные. Речь идет именно о двух взаимосвязанных понятиях. С их помощью мыслятся и разные явления: одни созданы законодателем, другие — теоретиком. Мысль анализируемого автора о том, что речь идет о разных уровнях теоретической абстракции, верналишь отчасти. Нормы-предписания нельзя отнести к теоретическим абстракциям. Эти объекты не результат теоретической абстракции, не средство теоретического научного освоения мира, а инструмент прагматического характера, практического воздействия на социальную среду. Это, конечно, реально существующее первичное звено структуры. Логическая же норма, бесспорно, результат теоретического абстрагирования, и в этом ее качестве является элементом не структуры права (юридического мира или системы права), а теоретического мира. Следует также иметь в виду, что нормативная информация часто не находит в нормативных актах адекватного отражения. Норма как мысль о должном или дозволенном поведении должна выражаться при помощи нормативных терминов «должен», «обязан», «запрещено», «дозволено» и т. д. Адекватной формой выражения норм права является грамматическое предложение с использованием указанных нормативных терминов. Однако нередко в нормативных актах используются предложения не нормативного, а констатирующего характера, служащие адекватной формой выражения суждений. Очевидно, что формулирование норм в виде предложений констатирующего характера явилось одной из причин отождествления нормы и суждения. В виде повествовательных, утвердительных, а не нормативных предложений изложены нормы Конституции РФ (за редким исключением), уголовных законов, в том числе УК РФ, административных, процессуальных кодексов и других актов. Можно сказать, что все нормы охранительного плана, устанавливающие различные виды штрафной юридической ответственности, выражены предложениями констатирующего характера. Таково, например, предложение: «Кража, т. е. тайное хищение чужого имущества, наказывается штрафом...» (ч. 1 ст. 158 УК РФ). Если бы мы такое предложение встретили не в УК РФ, а в каком-то ином источнике, то приняли бы его за обычное предложение- суждение. И если бы стали подходить к нему как к суждению, то вынуждены были бы квалифицировать его как ложное, поскольку в действительности не каждый, совершивший данный вид кражи, наказывается, а если и наказывается, то не всегда так, как требует названная статья. Учитывая, что анализируемое предложение помешено в нормативном акте, занимает в нем соответствующее место, находится в пронумерованной статье и т. д., никто не принимает указанное выражение за простое утвердительное предложение. Тем не менее это не снимает вопроса о неполном соответствии грамматической формы и содержащейся в ней нормы права.

Статьи Конституции особым образом регулируют действительность. Констатирующее значение их проявляется, в частности, в том, что они формулируются в виде повествовательных (констатирующих), а не нормативных предложений. Но за формой этих предложений (правовых предписаний) нужно видеть и основополагающие нормы. Очевидно, что любую статью Основного закона, выраженную в виде повествовательного утвердительного предложения, можно преобразовать в предложение с использованием нормативных терминов.

Возьмем в качестве примера ст. 7 Конституции РФ.

«1. Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

2. В Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный размер оплаты труда...» Данная статья, изложенная в повествовательной, юридически нейтральной форме, включена в Конституцию РФ не в целях констатации той или иной ситуации, а для того, чтобы обязать государство к соответствующим действиям, т. е. она должна рассматриваться как статья, содержащая норму права, которая в виде нормативного высказывания должна бы быть сформулирована точнее следующим образом:

«1. Российская Федерация как социальное государство обязано проводить политику, направленную на обеспечение достойной жизни и свободного развития человека.

2. Российская Федерация обязана охранять труд и здоровье людей, устанавливать гарантированный размер оплаты труда...»