relig-4-2020

измерении это есть этап «гибридной войны» не только против государства России, но и человеческой общности Русского мира, а в конфессиональном измерении – продолжение разобщенности христианства, противоборства между православием Востока и католицизмом, а также англо-саксонским протестантизмом Запада.

Еще не так давно «никто, кроме особо харизматичных людей и спецслужб Запада, не полагал, что независимость Украины после распада СССР станет особым инструментом ослабления России, орудием вражды между двумя братскими народами – русским и украинским, – писал в 2019 г. католический архиепископ Йозеф (Барон). – Никто себе не представлял, что они со стороны “элит” США и западного мира станут объектом особой манипуляции» [Йозеф (Барон) 2019, 131]1.

Очевидно, что это во вторую очередь – церковный конфликт, а в первую очередь – конфликт геополитический. Нынешней администрацией США не разделяется мнение Г. Киссинджера о том, что «ни одна страна, действуя в одиночку, не в состоянии сформировать мировой порядок», но для «установления подлинного мирового порядка» необходимо сочетание ценностей глобальных и национальных, «модернизация Вестфальской системы за счет наполнения ее современными реалиями» [Киссинджер 2015, 484]. Скорее, им ближе точка зрения Р. Хааса, в 2017 г. предположившего: «Вполне возможно существование такого мирового порядка, в котором не будет стабильности или который не является желательным» [Хаас 2019, 24].

Наблюдаемый раскол мирового православия, конфликт КП и МП, противостояние Украины и России как раз вписываются в такого рода грядущий «мировой беспорядок».

Честолюбивые амбиции патриарха Константинопольского

1 «Необходимо добавить и мысль о том,– замечает Йозеф (Барон),– что воз- вращение Крымского полуострова с Украины в Россию, точнее, “непризна- ние”самогофактазападныммиром– этоособоевоспоминаниеиоКрымской войне, – войне ведущих западных держав с Россией, некая “вариация” этой войны, разразившейся еще в середине XIX века» [Йозеф (Барон) 2019, 144].

Варфоломея, которые пришлись так кстати для Вашингтона, вызвали к жизни процессы нестроения во вселенской Православной церкви и усугубили общественно-политический

ицерковный раскол на Украине. Еще ранее объектами открытого давления становились православные общины в Сербии

ина Ближнем Востоке. Понадобятся десятилетия для залечивания нанесенных ран.

Нельзя не отметить в качестве объективного следствия конфликта между церковными структурами КП и МП

ипопытку разрыва цивилизационного пространства на территории бывшего СССР и Восточной Европы: православные народы Грузии и Украины, Болгарии и других балканских стран по политическим мотивам направляются своими властями – при активной поддержке извне – в пространство ­иноцивилизационное, Запада. Насколько обратимы эти процессы, покажет время.

ОПУБЛИКОВАННЫЕ ДОКУМЕНТЫ Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие докумен-

ты о преемстве высшей церковной власти: 1917–1943. М.: ПСТБИ, 1994. 1064 с.

Документы Святого и Великого Собора Православной Церк- ви. Крит, Пятидесятница (16–27 июня) 2016 г. М.: Благочестие, 2017. 160с.ЛИТЕРАТУРА

Барон, Йозеф, архиеп. Православие и Католичество. Богословско-исторические фрагменты. СПб.: Алетейя, 2019. 262 с.

Болотов С. В. Русская Православная Церковь и международ- ная политика СССР в 1930–1950-е годы. М.: Крутицкое подворье, 2011. 315 с.

Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь и II Ватикан- ский собор. Факты. События. Документы. М.: Лепта, 2004. 380 c.

Джатрас Дж. Не церкви ради: зачем Западу украинская авто- кефалия? // Россия в глобальной политике, 2019, № 1. С. 174–183.

Мазырин А., свящ., Кострюков А. А. Из истории взаимоотноше- ний Русской и Константинопольской Церквей в ХХ веке. М.: ПСТГУ, 2017. 376 с.

Майнер С. Сталинская священная война. Религия, национа- лизм и союзническая политика / пер. с англ. В. Артемова. М.: РОС- СПЭН, фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2010. 455 с.

[Муравьев] Андрей Николаевич Муравьев и российская дипломатия на Православном Востоке. Дипломатические записки и переписка / Сост. И. Ю. Смирнова. М.: Индрик, 2019. 608 с.

Общая история Церкви. В 2-х т., 4-х кн. М.: Наука, 2017. 368 с.; 829 с.; 538 с.; 511 с.

Петрушко В. И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества. М.: ПСТГУ, 2007. 356 с.

Политическое богословие / отв. ред. А. Бодров, М. Толстолу- женко. М.: ББИ, 2019. 364 с.

Православная Энциклопедия (ПЭ). Т. 1–50. М.: 2000–2020 (издание продолжается).

Смирнова И. Ю. Россия и Англия в Святой Земле в канун Крым- ской войны. М.: Индрик, 2015. 400 с.

[Филарет, (Дроздов), свт.] Письма митрополита Московского Филарета к А. Н. Муравьеву. Киев, 1869. 692 с.

v contekste rossiyskih proektov “maygkoy sily” v 1990–2017 gody (Religious-political conflict in Ukraine in the context of Russian projects of “soft power” in 1990–2017) //

, no. 2. (InVestnRussian)k RGGU. . Polytologiay. Istoriay. MezdunarodnieDrabinko Aotnoshenia. N. (2002) Pravoslavie v posttotalitarnoy Ukraine (vehi istorii) (Orthodoxy in post-totalitarian Ukraine: milestones in history). Kyiv. (In Russian).

Ermilov P. V. (2016) Vhozdenie Konstantinopolskogo patriarhata v ruslo vneshnei politiki SShA v pervie gody “holodnoy voyni” (The entry

of the Old Order.

Алексей САРАБЬЕВ

РОССИЙСКОЕ ВЛИЯНИЕ НА БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЕ ЦЕРКОВНЫЕ ДЕЛА: 120 ЛЕТ ТОМУ НАЗАД1

DOI: 10.31696/2542–1530–2020–4–67–95

Несколько лет накануне и после наступления ХХ века ста- ли «золотым временем» в истории внешней политики нашей стра- ны в отношении российского влияния на церковные дела Ближне- восточного региона. Автор выделяет основные узловые моменты, позволяющие так характеризовать тот период. Явные успехи зару- бежной религиозной политики проявлялись, в частности, в сфе- ре лоббирования кандидатур церковных иерархов на православ- ном Антиохийском престоле и даже на Константинопольском. Важ- ной вехой религиозной политики Российской империи за рубежом стал успех в избрании весной 1899 г. на Антиохийский патриар- ший престол первого патриарха-араба Мелетия II Думани. Вскоре­ «русофильская» партия победила на выборах Константинополь- ского патриарха, когда в мае 1901 г. на престол во второй раз взо- шел известный якобы своими пророссийскими взглядами Иоаким III.Последовалмноголетнийостракизммедленнонабиравшейсилу арабской церковной иерархии Антиохийского престола со сторо- ны греческих по своему составу иерархияй Константинопольского, Иерусалимского и Александрийского патриархатов. Все же на пер- вом плане российского влияния оставалась образовательная дея- тельностьИППО,котораяослабнетлишькначалуIМировойвойны.

1 В основу статьи положен одноименный доклад на III Международной конференции Кабинета ориенталистики МДА «Актуальные вопросы изучения христианского наследия Востока» (Сергиев Посад, Свято-Троицкая Сергиева лавра, 12.11.2019) и выступление на XIII Конференции арабистов «Чтения Смилянской» (Москва, ИВ РАН, 27.11.2019).

68

Нехватка церковныхРелигиякадров идляобществоарабскойна Востокеиерархии. Выпепископских. IV (2020) кафедр Антиохийской Церкви и участие России в их подготовке, болезненный вопрос конфессиональных переходов в разных райо- нах региона, связь церковных дел с международной политической конкуренцией на Ближнем Востоке рассматриваются автором на основе архивных документов. Российские дипломаты внимательно следили за межконфессиональными отношениями в регионе, осо- бенно за проблемами, связанными с православной общиной, види- мо, считая ее отчасти зоной своей ответственности. Это было обу- словлено, кроме прочего, соперничеством зарубежных миссий «за души» на ближневосточных территориях. Перипетии межрелиги- озных отношений и отчетливый конфессиональный протекцио- низм французских, британских, итальянских, германских и других­ западных дипломатов также отражены в донесениях российских консулов, достойно отстаивавших в этой конкурентной борьбе интересы Российской империи на Ближнем Востоке в последние годы XIX – начале ХХ в. Обращение к теме зарубежной религиоз- ной политики в историческом измерении дает богатый материал для анализа как положительных следствий такого влияния, так и политических просчетов на этом пути. Оно также проливает свет на многие современные вопросы межцерковного взаимодействия.

зарубежная религиозная политика, внешнее влияниеКлюч, церковнаявые словаиерархия: , межконфессиональные отношения, арабские христиане, Православная Церковь, Ближний Восток, Рос- сийская империя, Османская империя.

Вводные положения

Россия продолжает активно действовать на Ближнем Востоке. Эффективная военная антитеррористическая кампания в Сирии, патрулирование российской военной полицией проблемных участков границ и внутренних территорий, обеспечение гуманитарных коридоров, помощь мирному населению и сирийской армии, амбициозные экономические проекты в Ливане, Сирии, Ираке и других странах региона – все это работает в пользу высказанного утверждения.

Как прежде, так и теперь эта активность сопровождается особой духовной связью россиян с жителями арабского Востока, а точнее взаимопониманием и доверием друг к другу.

Помимо гуманитарных, культурных и личных контактов, эта связь поддерживается и общностью вероисповеданий – православия (для большинства россиян и значительного числа арабов-христиан) и суннитского ислама (для многих граждан нашей страны и большинства арабов). Вполне закономерно, поэтому, что события церковной жизни христиан Ближнего Востока во все исторические периоды интересовали российское руководство и единоверцев в нашей стране, а проблемы в жизни христианских общин вызывали обеспокоенность представителей России в странах арабского Востока [Смирнова 2019].

Одним из ключевых периодов истории региона можно считать канун больших потрясений в тогдашней Османской империи – годы, предшествовавшие событиям Младотурецкой революции, нескольким войнам, в том числе Великой войны (Первой мировой), распаду/разделу империи. Российские дипломаты в своих служебных донесениях живо отзывались на намечавшиеся повороты в настроениях разных групп населения, в том числе церковных кругах, а их мнение и позиции по тому или иному вопросу были важны в глазах влиятельных восточных архипастырей, причем далеко не только православных.

Ситуация в макрорегионе в рассматриваемый период – рубежа веков и первые годы ХХ в.–была отнюдь не проще, чем теперь. Даже если учитывать современные перипетии геополитического соперничества мировых держав в Западной Азии (включая палитру черноморской проблематики) и на Балканах, увязку ближневосточных военно-политических вопросов с мировой экономикой, инструментальное использование религии вооруженными группами и, наконец, внутриправославные споры и межцерковные конфликты, то ситуация вполне сравнима по сложности с той, что складывалась там около 120 лет назад.

Ближний Восток входил в сферу интересов многих держав, но основными из мировых игроков в регионе были на тот момент Франция, Британия, Россия, Италия, Германия, Австро-Венгрия. Соединение моментов политического

влияния с усилением межцерковных связей было закономерным и логичным. Особое мнение России по вопросам религиозной жизни местного населения тесно сплеталось с проводимыми линиями других порядков – сугубо светского характера. Линия российской «внешней религиозной политики» формировалась, безусловно, в контексте общей стратегической и геополитической повестки. В этом Российская империя не выделялась в ряду других государств, – причем далеко не задавала тон в этом отношении, а следовала скорее по примеру французов и англичан, которым в миссионерстве и его политическом использовании принадлежало первенство [Farah 1976; Herzstein 2007].

Представители европейских держав неизбежно оценивали ситуацию в Ближневосточном регионе сквозь призму своих представлений о роли, занимаемой в христианском мире каждой из Церквей. В этом отношении показателен «римоцентричный» взгляд, который был присущ, в том числе, и светским западноевропейским ученым. Такой подход обнаруживал в своей работе, например, парижский профессор Пьер Ренувен1, автор обстоятельного исследования 1934 г. «Европейский кризис и Великая война». Он писал: «Среди религиозных движений в плане их влияния на общемировое развитие первенство принадлежало Католической церкви. В то время как протестантские и православные Церкви являлись Церквами национальными, Римская церковь была вселенской; подчиненной единому главе, она имела “международный состав” (corps international)» [Renouvin

1934, 50]. Сила католиков в глазах тех многих, кто разделял

1 Pierre Renouvin (1893–1974), французский историк и международник. С 1922 г. преподавал в Сорбонне, в 1933 стал ее профессором. Возглавлял комиссию по изданию французских дипломатических документов за 1871– 1914 и 1939–1945 гг. («Documents diplomatiques français», 1929–1959, и др.).

Заложил новое направление истории дипломатии и международных отно- шений, выдвинув концепцию «глубинных сил» как их главного фактора, под которымиподразумевал:географическиеусловия,демографическиепроцес- сы, экономические и финансовые интересы, коллективная психология. См.: Ренувен,Пьер/И. Э. Магадеев//БольшаяРоссийскаяэнциклопедия.Т.28.М., 2015. С. 402.