Kurdskie_skazki_legendy_i_predania_1989
.pdfсвадьбу сыграть». Я спросил ее, она ответила, что согласна, и я выдал ее замуж, а как калым взял пуд золота. Вот и падишах может подтвердить мои слова. Я не знаю, что произошло с ним, только пришел падишах и пристал ко мне: «Тридцать девять моих жен она увела, ты должен вернуть их мне». А откуда мне знать, где тридцать девять жен падишаха?
Кырх Сачлие обратилась к падишаху:
—Падишах, чем виноват бедный старик? Что ему делать, когда ты сам виноват? Зачем тебе тридцать девять девушек? Хватило бы одной или двух! Скажи, а между вами ничего не было?
—Нет, нет, ― сказал падишах, ― дочь старика обманула меня, сама ушла и тридцать девять девушек увела, а я платил за них калым. Теперь я требую от старика своих жен.
—Хорошо, ― говорит Кырх Сачлие, ― и ты отойди в сторону.
Затем она обратилась к разбойнику:
—Ну а ты почему вздыхал у родника?
—Старик и падишах правду говорят, она обманщица. Нас было сорок разбойников, мы грабили людей, был у нас свой дворец с садом, хорошо мы жила. Однажды сорок девушек забрели в наш сад. Мы и решили выбрать себе по невесте. Я был главарем, остановил их и оказал, что буду выбирать первым. Я подошел к самой красивой девушке, протянул к ней руку, но она ударила меня кулаком в грудь и сказала, что сначала девушки постирают нашу одежду, потом мы поедим, а вечером каждый из нас выберет себе по невесте. Я поверил ей, мы разделись, отдали девушкам свою одежду, а та красавица и еще две девушки сварили мясо, накрыли столы, позвали нас и спросили: нет ли у нас вина? Мы принесли вино. Выпили по чаше, не знаю, что за беда свалилась на наши головы; не знаю, от вина или от чего другого, но мы уснули. Проснулся, вижу ― я без руки, а все тридцать девять моих товарищей обезглавлены. Вот как она с нами обошлась. Остался я один на белом свете и пошел искать плутовку. У родника я увидел ее лицо, потому и вздохнул.
—Скажи, ― спросила его Кырх Сачлие, ― а ничего между вами не было?
—Нет, нет, ― отвечает разбойник, ― мы ничего плохого им не сделали. А они поступили с нами так жестоко.
—Ладно, отойди и ты в сторону.
—Усуб, а ты почему вздохнул? ― спрашивает своего суженого Кырх Сачлие.
—Э, падишах, не береди мою рану. Эта девушка была моей невестой. Падишах отдал мне ее в жены и сыграл свадьбу по нашим езидским законам178. Я взял свою жену, и мы поехали ко мне домой. Всадники моего тестя сопровождали нас. Мы раскинули шатры у моря, решили дождаться рассвета, чтобы утром сесть в лодки и отчалить от берега. Ночью я вошел в шатер жены, вижу ― она спит, нагнулся и увидел на ней золотой талисман. Он сверкал тысячами граней. Я снял талисман, вышел из шатра, чтобы
получше разглядеть его под луной, но вдруг налетел орел, ударил крылом, и талисман выпал из моих рук. Я хотел поднять его, но орел быстрее меня схватил талисман и перенес в другое место. Я побежал за ним. Вот он, этот проклятый, сидит здесь. Он сумел сделать меня безумным, раздеть, разуть. Да ты сам видишь, падишах, как он поступил со мной.
Кырх Сачлие спросила у священника:
—Почему ты так поступил с ним?
—Будь в здравии, мой падишах! Дочь падишаха была такая красивая, я влюбился в
нее. Хотел я на ней жениться, но она не соглашалась, не мог я ее уговорить. Есть у меня рамль179, посмотрел я в него и увидел, что Усуб женился на этой девушке и везет в свой дом, вот я и решил следовать за ними. Раскинули они шатры на берегу моря, а я спрятался за камнем. И когда увидел в руке Усуба талисман, я ударил его по руке, думая, что за ним выйдет из шатра и Кырх Сачлие, тогда я схвачу ее и увезу. Но она не вышла, вот я и привел его к себе и сделал своим свинопасом. Это все правда.
—Скажи-ка, ты ток долго добивался ее, тебе удалось все-таки добиться?
—Нет, ― отвечал тот.
—Тогда и ты встань в сторону. Зовите сюда палача, ― велела Кырх Сачлие, ― и пусть он отрубит ему голову, а ты, однорукий, убирайся отсюда, пока другую руку не отрубили!
Затем Кырх Сачлие прогнала пастуха и обратилась к падишаху:
— А ты выбирай себе девушку, да только одну. Хватит с тебя и одной жены.
Затем оиа осторожно сняла с головы корону, и волосы ее рассыпались по плечам:
— Усуб, да не разрушится твой дом, зачем ты вынес из шатра мой талисман? Ты не узнаешь меня?
Пригляделся Усуб к ней и узнал свою Кырх Сачлие. Бросились они друг другу в объятия, поплакали немного, порадовались, посмеялись друг над другом и тут же сыграли свою свадьбу. Нагрузили они на пятьдесят верблюдов свои богатства, посадили в этом городе другого падишаха, распрощались с людьми этого города, помолились богу и поехали. Выехали к берегу моря и видят ― те сто всадников падишаха, ее отца, все еще на берегу. Увидели они Кырх Сачлие, обрадовались. Спросила она их:
—А почему вы до сих пор здесь?
—Мы не хотели возвращаться с дурной вестью к падишаху.
Тут же Усуб и Кырх Сачлие спустили лодки на воду, сели и поплыли. Вместе с ними вернулись домой и всадники.
А Усуб и Сачлие прибыли в город отца Усуба. Вышел он к ним навстречу с дафом и зурной. Семь дней и семь ночей свадьбу играли.
Они своему счастью радуются, а вы радуйтесь своему!
12. Зэльфиназ и Джэльфифараз
* Зап. в октябре 1957 г. от Гула удо (см. № 6).
Опубл.: Курд, фольк., с. 304.
Жил-был падишах. Год за годом проходит, месяц за месяцам идет, а у падишаха все нет детей, нет наследника.
Как-то вечером падишах распустил свой синод, сел и задумался: «О боже, после моей смерти мой трон и моя корона останутся без хозяина. Нет у меня ни сына, ни дочери».
Вдруг появился перед ним старик и спросил:
—Дорогой мой падишах, о чем думаешь?
—Как мне не задуматься, отец, дорогой, я вот-вот умру, а трон и корону передать некому, нет у меня наследника.
Вынул старик из кармана яблоко, протянул падишаху и сказал:
— Будь в здравии, падишах, раздели это яблоко пополам, одну половину дай жене, а вторую ― кобыле. Жена твоя родит дочь, а лошадь ожеребится, но ни в коем случае без меня не давай им имен.
Сказал ов так и исчез.
Разрезал падишах яблоко на две половины, одну половину дал жене, а другую ― своей лошади. Ровно через год жена падишаха родила девочку, а лошадь ожеребилась. Ни девочке, ни жеребенку падишах не стал давать имен.
Год за годом проходит, месяц за месяцем идет, дочь падишаха выросла, жеребенок превратился в красивого коня светлой масти, а имен у них так и нет.
Собрались приближенные падишаха, обратились к нему:
—Будь в здравии, падишах, дочь твоя стала девушкой, жеребенок ― конем, а имен у них до сих пор нет. Как же к ним обращаться? Нужно дать имя и дочке твоей, и коню. Мы собрались сегодня, чтобы от тебя услышать их имена.
—Добро пожаловать, почтенные! Но имен им я не дам, пока не появится старец, ― ответил падишах.
Разошелся синод, а падишах пошел к жене:
— Жена, как же нам быть? Народ требует дать имена дочери и жеребенку. А старца все нет.
И тут, откуда ни возьмись, появился перед падишахом старик, промолвил:
—Ну, дорогой мой падишах, чего ты теперь хочешь?
—Отец, народ требует, чтобы я дал имена своей дочери и своему коню. Но я все тебя дожидался и сказал, что старик не велел мне нарекать дочь и коня, пока сам не придет.
—Ну что ж, пора, пусть носят они свои имена на здоровье. Имя твоей дочери ― Зэльфиназ, а имя твоего коня ― Джэльфифараз180. Но ты никому не говори ни имени дочери, ни имени коня. Пусть глашатай завтра утром объявит: «Кто сумеет отгадать имена дочери падишаха и его коня, тому падишах и отдаст их».
Сказал так старик и исчез.
Утром падишах встал, призвал к себе глашатая и велел ему:
— Дай знать народу, что тому, кто отгадает имя моей дочери и имя моего коня, я обещаю отдать свою дочь в жены и подарить своего коня.
Глашатай разнес весть по всему городу. И полетела она во все стороны.
Заговорили юноши между собой:
— Да разве у дочери падишаха и его коня есть имена, чтобы их еще отгадывать?
Прослышал об этом и один дэв. Однажды он встал, принарядил свою борзую, а борзая у него была большой плутовкой, и послал ее к падишаху со словами:
— Собачка моя, беги во дворец падишаха и узнай, как зовут его дочь и коня, а потом быстро возвращайся ко мне.
Прибежала борзая во дворец. Увидела ее дочь падишаха и закричала:
— Матушка, какая красивая собака, давай возьмем ее для моего брата Джэльфифараза.
Мать ответила:
— Да буду я твоей жертвой, Зэльфиназ! Раз ты хочешь, лови ee!
Только бросилась девушка к собаке, а она убежала и вернулась к дэву.
— Я узнала их имена: девушку зовут Зэльфиназ, а имя коня ― Джэльфифараа, ― сказала борзая хозяину.
Прибежал дэв ко дворцу, сел на камень сватов.
Слуги известили падишаха:
—Будь в здравии, падишах, дэв сидит на камне сватов.
—Позовите его сюда, ― велел падишах.
Сказал он дэву:
—Ну, дорогой дев, назови имена моей дочери и моего коня!
—Будь в здравии, падишах, имя твоей дочери ― Зэльфиназ, а имя твоего коня ― Джэльфифараз.
—Дэв, я поклялся и сдержу свое слово, дай только мне два дня, чтобы собрать дочь в дорогу, ― попросил падишах.
Два дня дэв прожил в доме падишаха. Собрали Зэльфиназ в дорогу, в приданое дали ей две пары мужской одежды, так как ее всегда одевали как юношу, и дэв увез невесту. Долго ли ехали они, коротко ли, Джэльфифараз обратился к Зэльфиназ:
— Сестрица, ты почему не разговариваешь с дэвом, поговори с ним. Ты не беспокойся, я не дам тебя в обиду.
Ехали они, ехали, Джэльфифараз просит Зэльфиназ:
— Скажи дэву, пусть он остановится у этого родника. Скажи ему, что брат твой голоден, да и ты тоже проголодалась. Посидим у этого родника, отдохнем. Но ни в коем случае не позволяй ему ничего лишнего. Скажи, что стыдно, что брат рядом, вот приедем к тебе, тогда и заигрывай. Как только поешь, быстро садись на меня, я лягну дэва и убью его, а потом мы вернемся во дворец.
Зэльфиназ ласково обратилась к дэву:
— Да будет моя голова твоей жертвой! Ведь мы проголодались, и брат мой проголодался. Давай присядем у этого родника, отдохнем, а потом поедем дальше.
Обрадовался дэв, что Зэльфиназ заговорила с ним. Снял он ее с коня у родника, отпустил Джэльфифараза пастись. Присели они, поели. Обнял дэв Зэльфиназ, а она его оттолкнула:
— Да не разрушит бог твой дом! Не можешь потерпеть до дома, что ли? Ведь стыдно, брат смотрит, дома я буду твоей.
И дэв оставил девушку в покое. Отдохнули они еще немного, пока Джэльфифараз вдоволь не наелся травы. Сказала Зэльфиназ дэву:
— Вставай, поздно. Посади меня на коня, поехали.
Обрадованный дэв посадил ее на коня. А она приказывает:
— Теперь принеси сундук и привяжи к моему седлу.
Стал дэв привязывать сундук, Джэльфифараз как лягнет его. Отлетел дэв в сторону, а Джэльфифараз увез Зэльфиназ. Кто знает, долго или нет были они в пути, наконец конь и говорит:
― Сестрица, я тебя повезу в гости к падишаху. Сойди с коня, надень мужскую одежду.
Зэльфиназ спешилась, переоделась в мужскую одежду, свою спрятала в суидук, заперла его на ключ, села на коня, и поехали они дальше.
Долго ли, коротко ли ехали, добрались они до города падишаха. Джэльфифараз привез Зэльфиназ ко дворцу падишаха. Слуги дали знать об этом сыну падишаха:
— У твоего порога гость дожидается. Выйди к нему, возьми под руку и веди в свои покои181.
Спустился царевич, видит: и впрямь дорогой гость ― красивый юноша на светлом коне приехал. Взял сын падишаха гостя под руку, приказал слугам:
— Коня отведите в мою конюшню. Как мне дорог мой гость, так же дорог и его конь.
Слуги повели коня в конюшню, а царевич повел гостя к себе. Еще люди пришли, собрались вокруг гостя. Слуги столы накрыли. Народ поел, попил. И гость вместе с другими мужчинами пил вино. Разошлись все. Сын падишаха и гость легли спать.
Рано утром встал сын падишаха, пригляделся к гостю, и взяло его сомнение ― а мужчина ли он? Пришел он к матери и сказал:
—Матушка, наш гость ― девушка.
—Что ты, сынок! Это, без сомнения, юноша.
Царевич поверил матери. Но вернемся-ка мы к его гостю. Каждый вечер Зэльфиназ навещала своего коня. Еще в первый вечер Джэльфифараз предупредил ее:
— Сын падишаха присматривается к тебе, будь осторожна. Когда будешь пить вино, не забудь сказать: «Пагуба вина, перейди к моему брату Джэльфифаразу». После этого смело пей, сколько хочешь.
Каждый вечер во дворце падишаха собирался народ, накрывали столы, пировали. И Зэльфиназ сидела с мужчинами, наравне с ними пила вино и не пьянела. В одно утро царевич опять пришел к матери:
— Клянусь богом, матушка, гость наш ― девушка.
А она ему и говорит:
— Раз ты сомневаешься, сынок, ночью тайно сорви две ветки роз. Одну ветку положи под голову себе, а другую незаметно под голову ему. Когда он утром встанет, ты быстро принеси ко мне эти розы.
Сын падишаха вернулся к себе. Вечером Зэльфиназ говорит ему:
— Я пойду погляжу своего коня.
Пришли она, погладила его, а Джэльфифараз и говорит:
— Сестрица, помни, царевич подозревает тебя. Но ты не беспокойся, я привез тебя сюда, чтобы здесь ты нашла свое счастье. Сын падишаха сегодня ночью сорвет две ветки роз, одну ветку положит под голову себе, а другую ― тебе. Утром он встанет и обе ветки отнесет матери. Если розы будут свежими, тебя подозревать не будут. Ты должна на рассвете выбросить увядшую ветку, сбегать в сад, срезать новую, незаметно принести ее и положить себе под голову.
Зэльфиназ вернулась в дом. Наступило время сна. Сын падишаха и гость легли спать. Гость заснул, а сын падишаха неслышно встал, пошел в сад, срезал две ветки роз. Одну ветку подложил под голову гостя, а другую ― себе. На рассвете Зэльфиназ проснулась, выбросила свою ветку, срезала новую, положила себе под голову и снова легла.
Рано утром сын падишаха встал, взял розы и принес матери:
— Матушка, вот это роза моя, а эта ― его.
Посмотрела мать на ветки и сказала:
—Сын, я же говорила, что это ― юноша, твоя и его розы одинаковы.
—Нет, мама! Если даже сам бог мне это скажет, все равно я не поверю, что это юноша. И разгадка тайны в его коне. Каждый вечер он навещает его, ходит, гладит, потом возвращается, садится и ест.
—Если так, ― говорит ему мать, ― то сегодня вечером не отпускай его к коню. Если гость ― девушка, то после первой же чаши вина она опьянеет. Тогда ты извинись перед всеми, скажи, что гость плохо себя чувствует, и отправь его отдохнуть. Вот тут ты все и узнаешь.
Вечером, когда сын падишаха пришел в диван, гость обратился к нему:
— Я схожу к своему коню.
Хозяин отвечает:
— Позволь слугам присмотреть за ним, скоро накроют столы, куда же ты пойдешь?
Как ни просил гость, сын падишаха ие позволил ему ни на минуту отлучиться. Когда накрыли столы, царевич обратился к присутствующим:
— Друзья, прошу вас к столу.
Вместе со всеми сел опечаленный гость за стол. Расстроенная, Зэльфиназ забыла сказать: «Пусть пагуба вина перейдет к моему брату Джэльфифаразу» ― и сразу выпила всю чашу. Со второй чаши она опьянела. Увидел это сын падишаха и сказал:
— Дорогие, мои! Мой юный гость нездоров, позвольте закончить наше застолье.
Он отвел юношу в свои покои, уложил в постель, а когда расстегнул пуговицы на груди, увидел, что это ― девушка. Разделся он и лег рядом с ней. Среди ночи Зэльфиназ проснулась, видит ― рядом с ней сын падишаха. Опечалилась она:
— Не посоветовалась я с братом, потому это и случилось.
Наступило утро. Теперь мы вернемся к ее брату ― Джэльфифаразу. Когда конь понял, что Зэльфиназ не вырваться к нему, что царевич не отпустил ее, стал он рыть землю копытами, вырыл ее до колен, потом ноги его подкосились, и он упал, весь в черном поту.
А сын падишаха встал утром и решил пойти посмотреть на коня. Видит ― изрыл конь копытами от тоски по сестре все землю в конюшне. И так вспотел, что весь почернел. Царевич попытался счистить с него черноту, но безуспешно. Пришел он к жене, сказал ей:
— Душа моя, брат твой почернел от пота; как я его ни чистил, черноту смыть не смог.
Заплакала Зэльфиназ:
— Какими глазами я теперь посмотрю на него?
Пошла она в конюшню, со слезами обняла коня:
—Брат мой, мое лицо почернело от стыда182.
—Ничего, сестра, ведь я для того и привез тебя сюда, чтобы ты нашла свое счастье. Поздравляю тебя и желаю счастья. Не печалься, судьба твоя счастливая, ведь и муж твой, и ты ― дети падишахов.
Прошло некоторое время. Царевич задумал совершить хадж и говорит жене:
— Отпусти своего брата со мной, ведь и у него есть своя мечта. Оседлаю я его вместе с другими конями.
Заплакала Зэльфиназ, не хочет отпускать коня:
— Я и часа не проживу без него.
Узнал об этом Джэльфифараз, подумал: «Видно, и впрямь нельзя доверять женщинам, я привез ее сюда ради ее блага, а она мне счастья не желает».
Очень он обиделся на сестру. И когда утром Зэльфиназ пришла навестить его, конь не заговорил с ней. Покрутилась она вокруг брата и удивленно спросила его:
—Братец, дорогой, почему ты со мной не разговариваешь?
—Ты уже нашла свое счастье, почему не хочешь, чтобы и я был счастливым?
—Братец, я просто пожалела тебя, но раз ты хочешь, отправляйся, счастливый тебе путь.
Вернулась Зэльфиназ домой, собрала мужа и брата в дорогу.
Наступило утро. Сын падишаха попрощался с женой, а Джэльфифараз ― с сестрой. Заплакала она, сказала ему:
— Прощай, брат мой, ступай, но ты очень пожалеешь об этом.
Попрощались они и расстались.
Пусть они себе идут, а мы вернемся к Зэльфиназ. Она осталась беременной, и бог послал ей двух золотоволосых мальчиков. Свекровь написала письмо сыну: «Сынок, свет очей наших, поздравляю! Бог даровал Зэльфиназ двух золотоволосых сыновей». Отдала она письмо гонцу и велела поскорее доставить сыну. Долго ли он ехал, коротко ли, под вечер доехал до какого-то дворца. Вышел ему навстречу тот самый дэв, который сватался к Зэльфиназ.
— Добро пожаловать, добрый юноша.
Пригласил дэв гонца в дом и не отпустил его на ночь в путь:
—Дорога твои дальняя, заночуй у меня, а утром дальше поедешь. А куда ты путь держишь?
—Еду я по делу, ― ответил гонец.
И больше ни слова дэв от него не услышал. Уснул юноша.
Встал дэв, вывернул его карманы, нашел письмо свекрови Зэльфиназ к сыну. Дэв порвал это письмо в клочья и написал другое: «Сынок, да будет проклято твое и ее имя. Жена твоя родила двух щенят. Опозорены мы на весь белый свет!» Написал и положил в карман гонца. Утром гонец встал и с легкой душой поехал к сыну падишаха. Сам он читать не умел.
Отдал гонец письмо сыну падишаха, тот прочел и, ни слова не говоря, написал ответ: «Матушка! Даже если бы она родила не щенят, а что-либо другое, не смейте ее трогать, пока я не приеду, и ни слова ей в упрек не говорите, считайте, что она вместо меня живет у вас».
Взял гонец письмо и поехал обратно, Снова его дорога пролегла мимо дома дэва. Остановил его дэв, насильно привел в дом, так хотелось ему узнать ответ. И пришлось гонцу провести ночь у дэва.
Тайком дэв вытащил письмо из кармана гонца, изорвал его и заменил другим, решив отомстить Зэльфиназ. Он написал: «Если б она родила даже не двух золотоволосых сыновей, а две жемчужины, все равно отдайте ей детей и прогоните из дому».
Встал утром юноша и пустился в путь. Приехал домой, отдал письмо, прочел падишах ответ, поразился, слезы потекли по его щекам. Спросила его жена:
—Раб божий, что пишет сын, отчего ты плачешь?
—Сын пишет, что, если б жена родила даже не двух золотоволосых сыновей, а две жемчужины, все равно отдайте ей детей и выгоните ее из дому.
Скрепя сердце падишах собрал невестку в дорогу. Приготовили Зэльфиназ кялак183, положили туда еды и воды на сорок дней и сорок ночей, посадили невестку с детьми в оттолкнули его от берега.
Долго плавал кялак или коротко, ударился он о большой камень и остановился. Зэльфиназ огляделась кругом и видит, что прибился он к берегу.
— Слава тебе, боже, я и до этого дня дожила! ― воскликнула Зэльфиназ.
Привязала она кялак к камню, вынесла сыновей и вещи на берег, села и заплакала:
— О всевышний, за что наказываешь? За злодейства дэва мне приходится расплачиваться.
Подняла она глаза, видит ― брат стоит перед ней.
—Сестра, ты здесь?― спросил Джэльфифараз.
—Видишь, брат мой, какая меня постигла судьба.
—Любимица своего брата, не горюй. Ты еще будешь счастлива. Как только я умру, ты возьми нож, вынь все мои внутренности и, насколько хватит у тебя сил в ногах и руках, раскидай их по сторонам. Все эти места превратятся в цветущий сад, в нем ты найдешь любые ягоды. Потом обмой мою грудную клетку, положи туда детей и сама приклони к ним голову. Ночью, когда проснешься, ты уже окажешься но дворце и счастливо
заживешь там со своими детьми. Ну, сестра, прощай! Будь с детьми ласковой, одного расти вместо меня, а другого ― как сына184.
Сказал это Джэльфифараз и умер. Склонилась Зэльфиназ над братом, громко заплакала. Перед заходом солнца она встала, вынула внутренности коня и разбросала их по долинам и равнинам. Промыла она его грудную клетку, положила туда детей, приклонила к ним голову и тут же уснула. Проснулась через некоторое время, видит ― сидит она в богатых покоях, дом полон еды, какой душа пожелает. Зажила она о доме, а дети растут и днем и ночью.