Конец сасанидской державы

Рис. 18. Северо-Восточный Иран (73 KB)

После завоевания Азербайджана на севере и прорыва в сторону Фарса на юге арабы натолкнулись на упорное сопротивление с одной стороны в районе Сабура — Шираза — Истахра, с другой — в районе Хамадана — Рейя.

Арабы прорвались в этот район по инерции нихавендской победы, но не могли надежно закрепиться: как только основная армия уходила в Куфу, то один, то другой город восставал, и их приходилось завоевывать снова. Возможно, некоторые сообщения о походах на Рейй и Исфахан сдублированы в процессе компиляций, но несомненно, что окончательное присоединение этих городов произошло только в начале правления Усмана в 645 или 646 г. [+94].

Наместник Куфы, Са'д б. Абу Ваккас, непосредственного участия в походах не принимал, предпочитая блеску воинской славы блеск драгоценного металла, собираемого в личную сокровищницу в спокойной резиденции. Хотя с конца правления Умара финансовое и военно-административное ведомства часто разделялись, это не мешало наместнику вольно распоряжаться казной. Грешил, видимо, этим и Са'д, взявший деньги из казны в долг и не пожелавший их возвратить. Казначеем же был Абдаллах б. Мас'уд, человек из старой гвардии ислама, который не пожелал спустить амиру посягательство на общинное достояние. Он неотступно требовал возвращения долга.

Между ними произошла серьезная ссора, вызвавшая раскол среди куфийцев. В то время казна в сознании мусульман еще не превратилась в царскую сокровищницу, а оставалась мал ал-муслимин ("имуществом мусульман) и они принимали покушения на нее близко к сердцу, поэтому многие встали на сторону казначея, но нашлись защитники и у задолжавшего амира.

Халиф разгневался на обоих виновников раскола куфийцев, но все же Абдаллаха оставил на его посту, а Са'да заставил вернуть взятые деньги и сместил, заменив его ал-Валидом б. Укбой, своим троюродным племянником из того же рода Умаййи, который удовлетворил всех куфийцев своей щедростью и открытостью в буквальном смысле слова: дверь его резиденции не закрывалась, и любой мог войти в нее [+95]. О других сторонах его деятельности как правителя ничего не известно, можно лишь сказать, что воинственным рвением он не отличался.

Интенсивные военные действия в это время велись только на южном фланге восточной границы Халифата, в Фарсе, хотя и без особого успеха. Одни и те же города приходилось завоевывать несколько раз. Упорство сопротивления можно объяснить как богатством и населенностью, этой провинции, колыбели Сасанидской державы, так и присутствием здесь Йездигерда III, хотя его авторитет после всех поражений был невелик.

В 25/645-46 г. Усман б. Абу-л-Ас, командовавший авангардом армии Абу Мусы ал-Аш'ари, занял Сабур и заключил мирный договор с хирбедом, по которому Сабур и Каэерун обязаны были выплачивать 3300 тыс. дирхемов в год [+96]. Договор был нарушен сразу же: жители одной из крепостей Казеруна убили двух мусульманских всадников и тайно похоронили в саду. Истина все же выявилась, и селение было жестоко наказано: все мужчины перебиты, а женщины и дети уведены в рабство [+97]. Тем не менее, после ухода арабских войск этот район отложился, и его пришлось вновь завоевывать на следующий год.

В 27/647-48 г. арабы продвинулись еще дальше на восток, до Дерабджерда, правитель которого обязался уплатить 2200 тыс. дирхемов [+98].

Продвигаясь все дальше, арабы оставляли за собой не вполне освоенные и покорившиеся районы. Восстания иногда вспыхивали в далеком, казалось бы, тылу. В 28/649 г. (на четвертом году правления ал-Аш'ари) [+99] восстали курды Лура и жители Идаджа. Регулярные войска находились в это время в Фарсе, поэтому Абу Мусе пришлось набирать и экипировать добровольцев. И здесь произошел казус, стоивший ему поста наместника: у Абу Мусы то ли не оказалось средств обеспечить отряд верховыми животными, то ли он решил приберечь деньги, во всяком случае, он стал расписывать воинам отряда особые заслуги пешего похода в войне за веру и вроде бы убедил их. Но когда в день, назначенный для выступления, из ворот резиденции наместника вышли 40 мулов, груженных багажом Абу Мусы, то возмущенные его лицемерием добровольцы схватили мулов за уздечки и остановили их с криком: "Вези нас на этих "заслугах", а сам прельстись пешим походом, каким прельщал нас!"

Поход сорвался. Возмущенные басрийцы послали делегацию к халифу с требованием сместить Абу Мусу, обвиняли его в том, что он возвеличивает сородичей, возрождает дух джахилии и пренебрегает делами Басры. Усман сместил Абу Мусу и взамен назначил двадцатипятилетнего Абдаллаха б. Амира б. Курайза, своего племянника по линии матери и в то же время дальнего родственника Мухаммада (отец Абдаллаха был сыном дочери Абдалмутталиба, т. е, двоюродным братом Мухаммада по женской лииии) [+100].

Пусть не покажутся слишком назойливыми генеалогические указания — родство играло большую роль, и многое в политической жизни Халифата объясняется родственными отношениями.

Вместе с ал-Аш'ари был смещеи и Усман б. Абу-л-Ас, командовавший армией в Фарсе, и она была непосредственно подчинена Абдаллаху б. Амиру.

Молодой и энергичный наместник горячо взялся за дело. В том же году, по некоторым данным, был вновь завоеван Исфахан [+101] и началось решительное наступление в Фарсе (Йездигерд в это время сумел поссориться с марзбаном Фарса и перебрался со двором в Керман).

Сведения об этом походе Ибн Амира противоречивы. По одним данным, он сначала завоевал Джур и Дерабджерд, по другим — начал с Истахра. Центральным событием, несомненно, были осада и взятие Истахра, который до этого отделывался контрибуциями.

В Истахре нашла последнее убежище знать всего Фарса, решительно настроившаяся отстоять город. Авангард Ибн Амира под командованием курайшита Убайдаллаха б. Ма'мара был встречен у Рамджерда и потерпел поражение, сам Убайдаллах был убит и похоронен в саду в Рамджерде. Его гибель так разгневала Ибн Амира, что он поклялся, что будет убивать засевших в Истахре, пока кровь не потечет из ворот города.

Город упорно сопротивлялся. Арабы обстреливали его из камнеметных машин, затем сделали подкоп и неожиданно ворвались в город, беспощадно убивая всех подряд. В этой резне погибло большинство знатных родов Фарса. Пресыщенные убийством, воины просили Ибн Амира прекратить бойню, но он отвечал, что должен исполнить клятву. Наконец кто-то посоветовал полить улицу водой, кровавая вода вытекла через ворота, и тогда только побоище прекратилось [+102].

В этом же походе были завоеваны Джур и область Дерабджерда. Теперь перед арабской армией открывался свободный путь на Керман и далее в Сиджистан.

650 год оказался переломным также и в действиях куфийской армии на востоке, что связано со смещением пассивного ал-Валида б. Укбы и назначением Са'ида б. ал-Аса, четвероюродного брата ал-Валида. Впрочем, смещение произошло не из-за его пассивности в ведении военных действий, а из-за острых конфликтов в самой Куфе. Идеи нестяжательства, равенства и братства мусульман, проповедовавшиеся вероучителем ислама, растаяли, как утренний туман, при сиянии золота и серебра, хлынувшего из завоеванных стран. Он обогатил и тех, кто прежде не знал ничего лучше верблюжьего молока и ячменной лепешки, но разрыв между бедными и богатыми стал не меньше, а больше, чем прежде.

Видимо, ал-Валид в меру сил старался смягчить этот разрыв, помогал беднякам, и даже рабы и рабыни при нем получали из казни на прокорм по три дирхема в месяц [+103] — сумма ничтожная на фоне тысяч, которые проживала верхушка мусульманского общества, но эти гроши позволяли ежедневно покупать 2 ратля хлеба. Любили его и свободные бедняки. Зато племенная аристократия (хасса) относилась к нему враждебно [+104].

Взаимоотношения между различными племенными группами были далеко не идеальными. Как-то ночью группа молодых людей, в основном аздитов, стала проламывать стену дома в квартале хуза'итов. Хозяин стал их увещевать, а потом вышел к ним с мечом. Увидав, что их много, он стал звать на помощь, ему пригрозили, что убьют, если крикнет еще. Это увидел с крыши соседнего дома сподвижник Мухаммада Абу Шурайх. ал-Хуза'и и окликнул их. Те, недолго думая, убили хозяина дома.

На крики сбежались люди, убийц схватили — они оказались сыновьями видных людей из племени азд [+105]. Ал-Валид очутился в затруднительном положении: преднамеренное убийство мусульманина требовало смертной казни убийц, а это значило восстановить против себя всех аздитов и дать козырь в руки врагов, которые всегда есть у всякого правителя. Ал-Валид решил уйти от трудного решения и предоставил его халифу. Усман распорядился казнить преступников, что и было исполнено на площади перед резиденцией наместника [+106]. Ненависть родственников казненных все равно, не обошла ал-Валида.

В этом рассказе Сайфа неясно самое главное: с чего это вдруг молодые люди из почтенных семейств стали взламывать дом и не остановились перед убийством хозяина — не ради же грабежа пошли они на это? Сопоставление разных источников не дает определенного ответа на этот вопрос. Неоднозначное отношение куфийцев к ал-Валиду определило противоречивость освещения события, предопределившего его отставку.

По сведениям ал-Мас'уди, ал-Валид был пьяницей, пившим с приятелем-христианином ночи напролет, пьяным приходившим в мечеть руководить утренней молитвой, с пьяных же глаз предложившим добавить к канонической молитве в четыре рак'ата пятый, что, по мнению мусульман, было надругательством над порядком моления, установленным самим пророком. Ненависть Джундаба (отца одного из казненных) объясняется тем, что ал-Валид арестовал его за убийство фокусника, забавлявшего наместника. Ал-Валид предоставил решение судьбы Джундаба халифу, и тот распорядился его освободить [+107]. Эта версия в иной редакции встречается и у других авторов [+108]. Столь различное объяснение причин враждебности не обязательно требует признать одну из версий ложной. Совершенно очевидно, что у рассказчиков не было четкого представления о происшедшем, одни рассказывали одну часть событий; другие — другую, по-разному оценивали действия героев повествования, что-то в ходе передачи искажалось. Найти связь между этими двумя версиями помогает, казалось бы, совершенно не вяжущееся ни с чем сообщение, что племянник Джундаба убил тюремщика и освободил своего дядю [+109]. Видимо, непонятному нападению на дом предшествовал арест Джундаба и тех, кто возмущался решением ал-Валида арестовать сподвижника пророка за убийство какого-то колдуна. Сыновья арестованных попытались освободить заключенных, напав на дом тюремщика.

Этот частный эпизод, ничтожный на фоне событий, определявших судьбы целых народов, заслуживает такого подробного разбора, так как хорошо иллюстрирует сложные, противоречивые взаимоотношения внутри верхушки мусульманского общества.

Все действия ал-Валида были безупречны: убийц следовал наказывать, и казнил он их не по собственной инициативе, а по приказу халифа, но это не могло оправдать его в глазах родственников казненных. Они стали искать повода опорочить ал-Валида перед халифом. Проще всего было уличить его в пьянстве. Один раз Джундаб устроил форменный обыск в доме ал-Валида, но не смог найти доказательств и только разгневал куфийцев таким бесчестным поступком. Друзья советовали ал-Валиду пожаловаться халифу, но он предпочел скрыть этот случай, чтобы не разжигать страстей в городе, к тому же он сам хорошо знал свое пристрастие к вину. Наконец, Джундаб сумел снять перстень-печать с руки пьяного ал-Валида.

Это вещественное доказательство опьянения было предъявлено Усману, и ему ничего не оставалось, кроме как приговорить ал-Валида к 40 ударам бича. Исполнить наказание было поручено Са'иду б. ал-Асу [+110], который затем получил назначение на пост наместника Куфы [+111].

В наиболее враждебной ал-Валиду версии событий повествуется, что Са'ид, придя первый раз на моление в мечеть Куфы, отказался взойти на минбар, оскверненный предшественником, и потребовал его вымыть, со словами: "Ведь ал-Валид был скверным и мерзким" [+112]. Но последующая деятельность Са'ида вскоре вызвала к нему всеобщую ненависть. Особенно жалели об ал-Валиде бедняки и рабы. Один из рабов оплакал смещение ал-Валида в бесхитростных стихах, подлинность которых не вызывает сомнения:

О горе! Отняли у нас ал-Валида,

Прислали морящего нас голодом Са'ида,

Он мерку хлебную убавил, не прибавил,

Голодными рабов он и рабынь оставил [+113].

Пока в Куфе шла скандальная смена власти, басрийская армия под предводительством Ибн Амира, захватив Фарс, продолжала движение к восточным пределам Ирана (рис. 18). Ее успехи заставили Йездигерда искать пристанище в соседнем Кермане. В погоню за ним был послан Муджаши' б. Мас'уд. В конце 650 г. он дошел до Сиреджана (Ширеджана) [+114] и после короткой осады взял его штурмом. Дело было к зиме, от которой в этих краях трудно ожидать больших холодов, и Муджаши' смело пошел на Керман короткой дорогой через горы. Неожиданно в горах мощный снегопад (снег лежал "высотой с копье") накрыл отряд. Легко одетые и непривычные к морозам арабы погибли от холода, лишь немногим вместе с Муджаши' удалось возвратиться назад [+115].

Керман недолго был пристанищем последнего Сасанида. Его требование дать заложников в доказательство верности возмутило правителя Кермана, и он изгнал Йездигерда. Царь со своей многочисленной челядью и небольшим отрядом гвардии через Сиджистан направился в Хорасан искать союзников для борьбы с арабами [+116].

На следующий, 651 г. Абдаллах б. Амир со всей армией стал в Ширеджане и оттуда послал ар-Раби' б. Зийада на Сиджистан. Тот прошел через Фехредж, пересек пустыню и около 20 сентября, в праздник осеннего равноденствия — михраджан, — оказался у укрепленного селения Залик в пяти фарсахах (30 км) южнее Зеренджа [+117].

Эта дата свидетельствует, что путь от Ширеджана до Фехреджа не был прогулкой. Ведь если бы армия выступила в весенний поход даже из Басры, то 800 км до Ширеджана прошла бы без особой спешки дней за 40 — 45 (учитывая отдых, остановки для получения фуража и так далее), прибыв к концу апреля — началу мая. На оставшиеся до Залика 650 — 700 км остается, таким образом, не менее 4 месяцев. Значит, города на пути от Ширеджана до Фехреджа приходилось осаждать, вести бои и переговоры.

По сведениям ал-Балазури, главный город на этом пути Бам, был завоеван ар-Раби' б. Зийадом еще при Абу Мусе ал-Аш'ари, но потом восстал и его вторично завоевывал Муджаши', после чего ему пришлось завоевывать Джируфт и выдержать под Хурмузом бой с горцами-куфджами и беглецами из других областей Ирана. Потерпев поражение, они бежали к морю в Мекран [+118]. В каком году произошло это сражение или хотя бы когда оно было — до или после злосчастного зимнего похода Муджаши', - сказать невозможно.

Захватив Залик, ар-Раби' б. Зийад не решился сразу напасть на столицу Сиджистана, Зерендж, а направился сначала на север и, заключив договор с городком Каркуйа, вернулся в Залик, взял проводников, переправился через Хильменд и подошел к Зеренджу. Под городом произошло сражение, в котором обе стороны понесли большие потери. Гарнизон Зеренджа был загнан обратно в город, но взять его сразу не удалось. Лишь после захвата местности к востоку от Зеренджа [+119] ар Раби' начал осаду столицы. Осажденные упорно оборонялись и совершали вылазки. После одной из таких схваток, когда шах Сиджистана Иран сын Рустама [+120] прибыл для переговоров о сдаче, ар-Раби' приказал сложить тела убитых врагов и превратить в подобие трона для себя и своих военачальников. Увидев восседавшего на этом страшном троне темнолицего, большеротого, зубастого ар-Раби', шах сказал своей свите: "Говорят, Ахриман [*5] днем не является. Вот же он, и в этом нет никакого сомнения". Услышав перевод этих слов, ар-Раби', довольный собой, расхохотался.

Условия договора были странными: шах должен был остановить 1000 рабов, каждый с золотым кубком в руке [+121]. Видимо у ар-Раби' была склонность к издевательским чудачествам, заключая договор с Заликом, он потребовал поставить козу, обсыпать ее золотыми и серебряными: монетами, пока они ее не закроют.

После Зеренджа ар-Раби' прошел до Буста и возвратился обратно.

Одновременно с этим [+122] на севере Ирана Са'ид б. ал-Ас предпринял поход на Джурджан и Табаристан, по-видимому, со стороны главной дороги на Хорасан, выйдя откуда-то около Бистама на Джурджан (Гурген). Жители города вступили в переговоры и откупились от арабов уплатой 200 000 дирхемов. Далее Са'ид подступил к Тамисе, городу, находившемуся на границе Джурджана и Табаристана. Жители его упорно сражались и настолько обозлили Са'ида, что, захватив город, он приказал перебить всех его защитников [+123]. Отсюда арабы совершили набег на побережье Табаристана.

Эта экспедиция Са'ида выглядит несколько странно: вместо того чтобы идти, прямой дорогой на Абаршахр (Нишапур), до которого от Бистама не более десяти дней пути, он вдруг сворачивает в сторону. Объяснить это можно только тем, что к Нишапуру с юга уже подошли басрийцы под командованием самого Абдаллаха б. Амира или его полководца ал-Ахнафа б. Кайса;

Как рассказывает ал-Йа'куби, халиф написал Са'иду и Абдаллаху, что тот из них, кто первым войдет в Хорасан, станет его наместником [+124]. Синхронизировать действия этих двух наместников как-то иначе очень трудно, поскольку ат-Табари относит эти походы в разных версиях то к 30, то к 31 г. х.

Видимо, параллельно с завоеванием Сиджистана басрийская армия двинулась по пустынной дороге через Равер и Дешт-и Кевир на Хорасан, не встречая в этих пустынных краях серьезного сопротивления.

Тем временем в Мерве разыгрывался последний акт трагического царствования Йездигерда III. Хорасан был его последней надеждой после десяти лет бесплодных попыток организовать сопротивление арабам, отступая из провинции в провинцию [+125]. Но и в Мерве Йездигерд был встречен без особого энтузиазма. По некоторым сведениям, правитель Мерва, Махуйе (по другому чтению — Махавейхи), не хотел даже пустить его в город [+126]. Шахиншах прибыл с большой свитой и отрядом гвapдии, содержание которых требовало денег, а взять их было неоткуда. При нем были сокровища, вывезенные из Фарса, но расставаться с ними не хотелось. Йездигерд потребовал денег у Махуйе и мервцев. Это вызвало их враждебность. Ища опоры в недружелюбном окружении, шахиншах стал настраивать одних влиятельных лиц против других, а добился только того, что Махуйе обратился за помощью к эфталитскому правителю Гузгана (Джузджана) Низек-Тархану.

Здесь сведения различных информаторов расходятся. Одни просто говорят о том, что мервцы позвали тюрков и те, напав ночью, изгнали Йездигерда из Мерва, другие говорят о сражении, в ходе которого Махуйе перешел на сторону тюрков, и разгромленный Йездигерд, потеряв коня, укрылся на мельнице в двух фарсахах (12 км) от Мерва.

По самой пространной версии, Махуйе приглашает Низека [+127] якобы для помощи Йездигерду и подговаривает царя выйти ему навстречу без своей гвардии. Встреча с Низеком началась дружественно. Низек встретил царя, как подобает низшему, пешком, царь приказал дать ему коня, и они поехали к войску Низека рядом, как равные. Но когда Низек попросил в жены какую-нибудь из дочерей Йездигерда, тот вспылил и воскликнул: "И ты осмеливаешься равняться со мной, собака!" Оскорбленный Низек хлестнул царя плетью, и тот, с криком: "Измена!" — поскакал прочь. Воины Низека набросились на свиту Йездигерда и перебили ее. Йездигерд спасся и три дни, укрывался на мельнице.

Эпизод с Низеком хорошо согласуется с тем, что мы знаем о непреодолимом высокомерии Йездигерда, не дававшем ему ужиться ни с одним из своих вассалов, поэтому эта версия вызывает доверие.

Все источники единодушны в том, что Йездигерд был убит на мельнице, где он нашел убежище после поражения, но одни, говорят, что он был убит во сне позарившимся на драгоценную одежду и украшения мельником, давшим приют; другие сообщают, что мельника заставили убить царя люди Махуйе, посланные на его розыски, или же они сами задушили его тетивой.

Многих мервцев потрясло убийство царя, персона которого считалась священной (поэтому соперников в борьбе за престол, предпочитали не убивать, а лишь ослеплять), но только несторианский епископ Илия взял на себя труд пристойно похоронить последнего Сасанида на кладбище к северу от Мерва, в, память о бабке Йездигерда, покровительствовавшей христианам.

Оставшийся в живых сын Йездигерда с остатками царской свиты ушел за Амударью и в поисках поддержки и покровительства дошел до Дальнего Востока. Но надежда на реванш и восстановление царства отцов осталась напрасной. О реальных попытках сына принять участие в войнах с арабами нет никаких упоминаний. Дело, видимо, не в том, что никто в Средней Азии не пожелал оказать ему помощь, а в том, что Сасаниды не имели поддержки в самом Иране.

Тем временем басрийская армия вошла в пределы Хорасана, который после смерти Йездигерда окончательно распался на множество независимых владений. Единственной реальной силой, способной противостоять арабам, были эфталиты — полукочевой народ, изначально, по-видимому, иранского происхождения, ассимилировавший известную долю гуннских и тюркских элементов [+128]. В середине VII в. владения эфталитов занимали обширную территорию между Гиндукушем и верхним течением Амударьи от Герата до Бадахшана. Это была конфедерация, мало связанных друг с другом княжеств, которые, однако, располагали немалыми силами кавалерии, привычной к действиям в горах и на равнине. В этом отношении они были достойными соперниками арабов. Видимо, значительную часть этой кавалерии составляли тюрки, поэтому арабские источники, говоря о военных действиях в этом районе, упоминают то эфталитов (хайатила), то тюрков.

Впервые столкнуться с ними довелось авангарду Абдаллаха б. Амира под командованием ал-Ахнафа б. Кайса при движении через Табасайн и западную окраину Кухистана в 30/650-51 г. Это столкновение закончилось в пользу арабов. Кухистанцы отошли в укрепленные селения, а с подходом основных сил заключили договор, по которому обязывались платить, 60 000 или 75 000 дирхемов [+129].

Из Кухистана Абдаллах б. Амир разослал отряды на север к Бейхаку (Себзевару) и на восток в сторону Бахарза и Джувейна, а сам осадил Нишапур. Бейхакцы упорно сопротивлялись и нанесли арабам ощутимые потери. При его завоевании погиб командовавший отрядом ал-Асвад б. Кулсум.

Нишапур выдерживал осаду в течение нескольких месяцев. Ворваться в него арабам удалось при содействии старосты одной из четвертей (руб'), на которые делился город. Марзбан с небольшой группой воинов укрылся в цитадели города и вступил в переговоры с арабами. Согласно договору Нишапур (подразумевается весь административный округ) обязался платить, по одним сведениям, 700000 дирхемов, по другим — l млн. [+130].

После этого Абдаллах б. Амир послал Абдаллаха б. Хазима [+131] на север Хорасана. Правитель Ниса сразу же согласился платить 300000 дирхемов, избавив свои владения от разграбления. Так же без боя сдался Абиверд с условием платить 400000 дирхемов. Сопротивление оказал только Серахс. Осажденные были доведены до такой крайности, что согласились сдать крепость на условии помилования 100 мужчин и выдачи всех женщин арабам. Здесь в арабских источниках мы снова встречаемся с рассказом о том, как правитель, составив список помилованных 100 человек, забыл включить в него себя и был казнен. Дочка марзбана досталась в долю Абдаллаха б. Хазима.[+132]

Из Серахса на покорение Мерва был послан Хатим б. ан-Ну'ман. Сопротивление ему оказал только городок Синдж на западной окраине оазиса. Неназванный марзбан Мерва, несомненно тот же Махуйе, поспешил без боя подписать договор, по которому обязался выплачивать 2200 тыс. или 1000 тыс. дирхемов деньгами и 200000 джерибов ячменя и пшеницы, при условии, что арабы не будут вмешиваться в сбор дани [+133].

Взятие Мерва, по-видимому, начинает кампанию 652 г. Следующим этапом было завоевание полосы от Герата до Балха. Не исключено, что Герат и Бушендж были завоеваны ранее Мерва, если судить по порядку изложения у ал-Балазури [+134]. Этот район, как и Мервский оазис, обязался платить 1 млн. дирхемов.

Серьезное сопротивление арабы встретили только в верховьях Мургаба, когда в 652 г. ал-Ахнаф б. Кайс вторгся в район Мерверруда. Примерно в 40 км от Мерверруда, в местности, которая потом получила название Каср ал-Ахнаф (Замок ал-Ахнафа, район современного Меручака), четырехтысячному отряду ал-Ахнафа в узкой речной долине преградило путь большое тюркско-эфталитское войско. После долгого противостояния, перемежавшегося мелкими схватками, ал-Ахнаф дал генеральное сражение, затянувшееся до ночи, разгромил противника и подошел к Мерверруду [+135].

Марзбан Мерверруда согласился вступить в переговоры, если ему будет гарантировано сохранение наследной власти и освобождение его семьи от каких бы то ни было налогов. Ал-Ахнаф, согласился и выдал грамоту:

"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

От Сахра [+136] ибн Кайса, эмира войска, Базану, марзбану Мерверруда, и тем всадникам (асавира) и иранцам ('аджам), которые с ним… Мы соглашаемся на то, что ты просишь и предлагаешь мне, — что ты будешь уплачивать за твоих земледельцев (аккаров) и землепашцев (феллахов) и за земли шестьдесят тысяч дирхемов мне и правителю после меня из мусульманских эмиров — исключая то, что касается земель, которые, как ты говоришь, Хосрой, тиран, сам по себе дал в удел деду твоего отца за то, что он убил змею, опустошавшую землю и преграждавшую дорогу…

Тебе вместе с теми всадниками, которые при тебе, надлежит помощь мусульманам и борьба с их врагами, если мусульмане захотят и пожелают. За это тебе предоставляется поддержка против тех, кто ведет борьбу с твоими единоверцами, пользующимися твоею защитой и покровительством. В этом дается тебе от меня грамота, которая останется у тебя после меня. Ни тебе, ни кому из твоего дома, твоих кровных родичей, не надо платить харадж. Если же ты примешь ислам и станешь последователем посланника, тебе от мусульман будут установлены жалованье, должное положение и надел и ты будешь их братом" [+137].

После разгрома тюркско-эфталитской армии ал-Ахнаф без особых затруднений завладел районом Джузджана (Гузгана) и достиг Балха, крупнейшего города Тохаристана; он сдался по договору, о содержании которого ничего не сообщается. Этим было завершено завоевание земель, когда-либо принадлежавших Сасанидам, и закончилась эпоха великих завоеваний.

Легкость завоевания Хорасана отнюдь не означала полной его покорности. Стоило арабской армии уйти из какого-то района, как прекращалась выплата дани, установленной договорами, или происходили восстания с избиением и изгнанием мелких арабских гарнизонов. Наиболее значительное из них в 32/653 г. было возглавлено представителем Каринов, одного из знатнейших родов сасанидского Ирана. Основная армия с Абдаллахом б. Амиром ушла в Басру, а в Хорасане, разделенном между четырьмя амирами, оставались небольшие силы. Карину удалось собрать около 40 000 человек из жителей Кухистана, Герата и Багдиса.

Кайс б. ал-Хайсам, оставленный Абдаллахом своим заместителем, растерялся и обратился за советом к решительному Абдаллаху б. Хазиму. Тот велел ему покинуть Хорасан, предъявив подложную грамоту Ибн Амира на правление Хорасаном. Кайс уехал в Басру, а Абдаллах б. Хазим взял на себя управление Хорасаном. Смелая ночная атака на лагерь восставших, когда 600 воинов с факелами на копьях окружили его со всех сторон, а остальные ворвались в лагерь с одной стороны, вызвала панику, и Абдаллах б. Хазим одержал полную победу [+138].

За эту победу Ибн Амир простил Ибн Хазиму подлог и утвердил его наместником. Но впереди ему и арабской власти в Хорасане предстояло преодолеть еще немало опасностей, о которых речь пойдет в следующем томе.