pancov-100let-kpk

носильное «пожизненному заключению». Когда слухи об этом дошли до Чан Кайши, он отстранил Чэнь Чэна от командования.

Для своего пятого и последнего похода Чан Кайши мобилизовал почти миллион солдат и принял новую тактику и стратегию. Еще во время четвертого похода Чан, по рекомендации своих германских со! ветников, начал использовать систему блокгаузов и укреплений.

Впятом походе он возложил на эту систему всю надежду.

Втот период мы совершили две большие ошибки. Первая заклю!

чалась в том, что нам не удалось объединиться с армией Цай Тинкая в 1933 г. во время фуцзяньского восстания213. Вторая состояла в приня! тии неправильной стратегии чистой обороны вместо нашей прежней маневренной тактики. Было серьезной ошибкой противостоять зна! чительно превосходившим нас по численности нанкинским войскам

в позиционной войне, к которой Красная армия не была готова ни в техническом, ни в моральном отношениях214.

Врезультате этих ошибок и новой тактики и стратегии Чана, соединенных с подавляющим численным и техническим превосход! ством войск Гоминьдана, Красная армия в 1934 г. оказалась вынуж! денной задуматься о необходимости изменить условия своего сущест! вования в Цзянси, которые быстро становились все более неблаго!

приятными. Политическая ситуация в стране также повлияла на решение передвинуть главные операции на северо!запад215. Вслед за японским вторжением в Маньчжурию и Шанхай216 Советское прави! тельство [Китая] в феврале [15 апреля] 1932 г. формально объявило войну Японии. За этой декларацией, которая конечно же не могла быть реализована из!за блокады и окружения Советского Китая го! миньдановскими войсками, последовало принятие манифеста, при! зывавшего к образованию единого фронта всех вооруженных сил Ки! тая для сопротивления японскому империализму. В начале [17 янва! ря] 1933 г. Советское правительство объявило, что будет сотрудничать с любой белой армией на основе прекращения гражданской войны и нападений на советы и Красную армию, гарантии гражданских сво! бод и демократических прав населения и вооружения народа для ан! тияпонской войны.

Воктябре [в конце сентября] 1933 г. начался пятый карательный поход. В январе 1934 г. в Жуйцзине, советской столице, собрался II Всекитайский съезд советов, на котором были подведены итоги ре! волюции. Я выступил на нем с длинным докладом. Тогда же было из! брано Центральное советское правительство в том составе, в каком оно существует сегодня. Вскоре после этого начались приготовления

к Великому походу. Он начался в октябре 1934 г., ровно через год по! сле начала последнего похода Чан Кайши, год почти беспрерывных боев, борьбы и колоссальных жертв с обеих сторон.

К январю 1935 г. главные силы Красной армии достигли Цзуньи в провинции Гуйчжоу217. В течение последующих четырех месяцев ар! мия почти все время была на марше, ведя активные бои. Преодолев многочисленные трудности, переправившись через самые длинные, глубокие и опасные реки Китая, миновав самые высокие и трудно! доступные горные перевалы, пройдя через территорию, населенную свирепыми аборигенами, и через пустые степи, в холод и дикую жару, ветер, снег и дождь, преследуемая почти половиной всех белых армий Китая, оставив позади все эти естественные препятствия и отбив! шись от местных войск провинций Гуандун, Хунань, Гуанси, Гуй! чжоу, Юньнань, Сикан [Тибет], Сычуань, Ганьсу и Шэньси, Красная армия наконец в октябре 1935 г. достигла Северной Шэньси, после чего расширила нынешнюю базу на великом северо!западе Китая.

Победоносный поход Красной армии и ее триумфальное прибы! тие в Ганьсу и Шэньси при сохранении боеспособности ее живой силы были обеспечены правильным руководством коммунистиче! ской партии, а также великим умением, храбростью, отвагой и почти нечеловеческой выдержкой и революционным пылом основных кад! ров нашего советского народа [так в тексте!]. Коммунистическая пар! тия Китая была, есть и будет верна марксизму!ленинизму. Она про! должит свою борьбу против всякого оппортунизма. В этой решимо! сти кроется одно из объяснений ее непобедимости и уверенности в окончательной победе.

[На этом глава «Генезис коммуниста», вошедшая в книгу «Крас! ная звезда над Китаем», оканчивается. Однако в записях Сноу имеют! ся еще два абзаца из монолога Мао, представляющие как бы финаль! ные аккорды интервью. По словам Сноу, он исключил их из текста книги по двум причинам: во!первых, издательство ограничивало его в объеме, а во!вторых, ему казалось, что заключительные слова Мао «как!то не сочетались с его основным рассказом»218. Первый из про! пущенных абзацев Сноу привел в приложении к исправленному и расширенному изданию своей книги, вышедшему в Нью!Йорке в 1968 г. Приложение озаглавлено «Другие интервью с Мао Цзэдуном». Второй абзац был опубликован в журнале «Азия». Перевод обоих пуб! ликуется ниже.]

В постскриптуме к своему рассказу о Великом походе Мао объяснил его успех «правильным руководством» со стороны партии, а затем по(

именно отметил шестнадцать товарищей. Мне казалось, что эти заме( чания как(то не сочетались с его основным рассказом, поэтому я не ис( пользовал их тогда, но сегодня эти слова, возможно, имеют историческое значение. Вряд ли нужно обращать внимание [читателя] на то, в каком порядке Мао называет имена, или на то, что среди этих людей есть те, с кем Мао не так давно боролся и те, против кого он будет бороться вновь. Также излишне напоминать, что следует обратить внимание на то, имена каких деятелей он пропустил. [Пояснение Эдгара Сноу, сделан! ное в приложении к исправленному и расширенному изданию «Крас! ной звезды над Китаем» (Нью!Йорк: Гроув пресс, 1968. С. 449.)]

Другая причина ее [партии] непобедимости заключается в особых

способностях, храбрости и преданности человеческого материала, ее революционных кадров. Товарищи Чжу Дэ, Ван Мин219, Ло Фу220, Чжоу Эньлай, Бо Гу221, Ван Цзясян222, Пэн Дэхуай, Ло Мань [Ло Май], Дэн Фа223, Сян Ин224, Сюй Хайдун, Чэнь Юнь225, Линь Бяо,

Чжан Готао, Сюй Сянцянь, Чэнь Чанхао226, Хэ Лун, Сяо Кэ227 и мно! гие, многие прекрасные товарищи, отдавшие жизни за революцию, все они, работая вместе ради единой цели, создали Красную армию и советское движение. И эти люди, и те, кто еще придет, поведут нас к окончательной победе.

Теперь мы создали единый фронт в Китае и приглашаем все пар! тии и весь народ, людей всех профессий и все армии, которые на! строены антияпонски, объединиться с нами в общем деле националь! ного освобождения. Для того чтобы бороться с японским империа! лизмом, надо образовать национальный фронт и установить истинно демократическое правительство в Китае. Моя работа и моя задача, как и работа и задача партии и Красной армии [в целом], должны от! ныне быть посвящены этой цели.

Мао Цзэдун. Автобиография. Стихи. Пер. А. В. Панцова. М., 2008. С. 5—82, 170—193.

Лю Жэньцзин

МОИ ВОСПОМИНАНИЯ1

Перевод с китайского, предисловие и комментарии А. В. Панцова

Предлагаемый читателю материал — воспоминания одного из создателей КПК и китайского комсомола, а впоследствии видного сторонника Л. Д. Троцкого в Китае Лю Жэньцзина, записанные с его слов в марте!апреле 1979 г. сотрудниками аппарата ЦК КПК. Они из! давались в КНР трижды, но каждый раз ограниченным тиражом в 28 тыс. экземпляров и в закрытым порядке («для служебного пользо! вания»): два раза в феврале 1982 г. — в первом выпуске специального издания Центрального Комитета Компартии Китая «Чжунгун дан ши цзыляо» («Материалы по истории КПК») и (в черновом варианте) — в четвертом выпуске другого партийного бюллетеня «Данши цзыляо цункань» («Сборник материалов по истории партии»)2, а также в мае 1984 г. — вторым тиражом первого выпуска «Чжунгун дан ши цзы! ляо». Цель данной публикации — сделать их достоянием всех, кто ин! тересуется историей Китая в новейшее время, в первую очередь его революционным движением.

** *

Яродился в марте 1902 г. в уезде Инчэн провинции Хубэй, в се!

мье мелкого буржуа. За свою жизнь использовал разные имена и фа! милии: Лю Жэньцзин, Лю Цзинъюнь, Лю Цзинжэнь, Лю Июй3, Цзы Юнь, Дэн Юй, Лю Цзинъюань4.

В детские годы учился в начальной школе в уезде Инчэн, а когда подрос, покинул семью и поступил в Учанскую школу «обширных знаний» — религиозное заведение, основанное одним англичанином. Но так как плата за обучение была слишком высокой, проучился я в

школе всего два года, а затем, сдав экзамены, перешел в третий класс средней школы при Китайском университете города Учана. В этой школе я учился два года.

Виюле 1918 г. поступил в Пекинский университет и первое время занимался на подготовительном отделении физического факультета. Затем мне стало очень трудно: во!первых, я плохо знал математику, а во!вторых, не умел делать опыты. Большого интереса к учебе на под! готовительном отделении физического факультета я не испытывал. Поэтому, проучившись два года и перейдя на основное отделение, я поступил на филологический факультет. В то время Пекинский уни! верситет (Бэйда) был вузом свободного посещения: студенты выбира! ли занятия по своему интересу, можно было ходить на лекции или не ходить. Я большую часть времени проводил в библиотеке, изучая из! данные на английском языке марксистские книги, а также работы Кропоткина. Прочитал я и книгу Каутского «Этика и исторический материализм». Таким образом, я проник в суть идей Маркса, Энгель! са и Каутского. Тогда же я прочитал «Манифест Коммунистической партии» и «Развитие социализма от утопии к науке». Книги, которые

ячитал, были в английском переводе, в то время еще не существовало китайских изданий5.

В1919 г., будучи студентом Бэйда, я принял участие в «Движении 4 мая». Затем по рекомендации Ван Гуанци6, вступил в общество «Молодой Китай»7, в котором стал исполнять обязанности ответст! венного за финансы. Спустя некоторое время Ван Гуанци пореко! мендовал мне встретиться с Ху Ши. Я встретился и во время беседы сказал, что прочитал много книг. Узнав о моих идеях, Ху Ши решил, что я витаю в облаках. «Мистер Лю, — сказал он, — вы честолюбец!» После этого я долгое время с ним не встречался.

Под влиянием новых идей, вызванных к жизни «Движением

4 мая», весной 1920 г. я вступил в Социалистический союз моло! дежи8, а после образования в октябре 1920 г. пекинской коммунисти! ческий группы по рекомендации Дэн Чжунся и Ло Чжанлуна9 стал членом Коммунистической партии Китая10.

Виюле 1921 г. от пекинской коммунистической группы я был из!

бран делегатом на 1 съезд КПК, который был созван в Шанхае. Этот съезд проходил в доме Ли Ханьцзюня11, но как!то раз, когда мы уже заседали, какой!то человек отодвинул занавески, закрывавшие вход, и заглянул к нам. После этого он сразу ушел, но кто!то из нас решил,

что это был филер, и предложил всем разойтись. Спустя некоторое время Ван Хуэйу, жена Ли Да12, посоветовала нам перенести заседа!

ния в ее родную деревню (Цзясин), куда на следующий день мы по! одиночке и перебрались и где провели заключительное заседание. На этом съезде я выступил с предложением четко определить, что только диктатура пролетариата может спасти Китай. Я заявил так потому, что к тому времени в Пекинском университете уже прочитал «Крити! ку Готской программы» Маркса, в которой, в частности, говорилось, что в переходный период от капитализма к коммунизму может осуще! ствляться только диктатура пролетариата. Как вспоминал Чжан Готао13, Лю Жэньцзин в период 1 съезда со всеми, кого встречал, сра! зу заговаривал о диктатуре пролетариата и бушевал без конца14. Так проявлялось влияние на меня идей Маркса. Кое!кто говорит, что на съезде я выступал против вовлечения интеллигенции в партию, но я не помню таких своих заявлений.

До созыва 1 съезда я с 1 по 4 июля 1921 г. присутствовал на еже! годном собрании общества «Молодой Китай» в Нанкине. После съез! да вернулся в Пекин, где вместе с товарищем Дэн Чжунся организо! вал «Общество по изучению теории Маркса [марксистского учения]», которое занялось изучением и пропагандой марксизма.

В1921 г. я работал переводчиком в Китайско!российском агент! стве, переводил на английский язык наиболее важные информацион! ные материалы из китайских газет. После меня русский переводчик переводил эту информацию на русский, а затем она передавалась в

Москву для публикации в газетах. В то время мой ежемесячный зара! боток составлял 80 юаней15. В 1922 г. мы с Дэн Чжунся начали изда! вать в Пекине еженедельный журнал «Сяньцюй»16, который затем превратился в печатный орган Социалистического союза молодежи.

Яотвечал за выпуск первых трех номеров, а также писал в этот жур!

нал статьи под псевдонимом Лю Цзинъюнь. Затем главным редакто! ром стал Ши Цуньтун17, которому пришлось перенести издание цело! го ряда номеров журнала в Шанхай.

Всентябре 1922 г. из Шанхая в Пекин приехал Чэнь Дусю18. Он сказал мне, что Коминтерн собирается проводить свой IV конгресс, и Центральный [Исполнительный] Комитет партии принял решение направить его в качестве участника; Центральный же [Исполнитель! ный] Комитет Социалистического союза молодежи посылает меня

делегатом на III съезд КИМ. В то же время профсоюз железнодорож! ников направил Ван Цзюня19 на II конгресс Профинтерна. В сентяб! ре 1922 г. мы втроем выехали из Пекина и через Фэнтянь20, Харбин, Маньчжоули и Читу уже после праздника Октябрьской революции прибыли в Москву, где сразу же приняли участие в IV конгрессе Ко!

минтерна. Так как Чэнь Дусю не говорил на европейских языках, он поручил мне по!английски произнести на конгрессе доклад о поло! жении и деятельности китайской компартии. Во время заседаний я видел Ленина и Троцкого, слышал их выступления. После IV кон! гресса Коминтерна я принял участие и в III конгрессе КИМ. Затем остался в Москве и в течение нескольких месяцев изучал русский язык. В апреле 1923 г. вместе с Чжан Готао21 через Читу вернулся на родину.

Виюне 1923 г. по решению Ц[И]К КПК я из Пекина через Шан! хай отправился в Гуанчжоу, где принял участие в III съезде партии, на котором сделал доклад о IV конгрессе Коминтерна.

Виюле 1923 г. в Шанхае состоялся II съезд Социалистического союза молодежи Китая22. Я был избран в Ц[И]К и Генеральным секретарем23. Проработал я на посту генсека несколько месяцев и за

допущенные ошибки был обвинен Шанхайским городским комите! том союза в должностном несоответствии24. После этого под предло! гом возвращения в Пекин для сдачи выпускных экзаменов в Пекин!

ском университете я вышел из состава Центрального [исполнитель! ного] комитета союза. Мою работу взял на себя Жэнь Биши25. Он смог проработать дольше меня, достигнув больших успехов.

Вернувшись в Пекин, я стал главным редактором журнала «Чжэнчжи шэнхо», но выпустил всего три номера. Затем же, вплоть

до 1926 г., журнал возглавляли Фань Хунцзе, Чжао Шиянь26 и Ли Хунъи27.

Посещение Троцкого

В1926 г. партия вновь направила меня в Советский Союз —

вэтот раз на учебу в Международную Ленинскую школу. Когда я приехал туда, там уже проходил обучение Цай Хэсэнь28. Вскоре он

был отозван на родину, и я остался один. Впоследствии в этой школе учились Пэн Цзэсян29, У Юйчжан, Дун Биу30 и Ван Жофэй31. Как раз

вто время товарищ У Юйчжан рассказывал мне, как в провинции Сычуань накануне Синьхайской революции развивалось движение против национализации железных дорог. Почтенный У сам участво! вал в этом движении, поэтому говорил очень эмоционально и увлека! тельно.

Виюне!июле 1928 г. в Москве как делегат VI съезда КПК нахо! дился Чжан Готао32. Я познакомил его с некоторыми идеями Троцко! го. В тот момент он не выразил ни одобрения, ни протеста. Если бы

он осудил мои взгляды и доложил о них в Коминтерн, я бы тогда не смог поехать на родину через Европу. Ведь разрешение на такую по! ездку давалось Коминтерном, и если бы Чжан Готао раскрыл перед Коммунистическим Интернационалом, что у меня есть троцкистские идеи, ИККИ не позволил бы мне воспользоваться этим маршрутом, заставив вернуться в Китай через Сибирь33.

Проучившись в Москве более двух лет, в 20!х числах апреля 1929 г. я получил в Коминтерне паспорт и, покинув Москву, через Европу отправился на родину. Причина, по которой я выбрал этот маршрут, заключалась в желании встретиться с Троцким34. На первых порах, однако, я об этом никому не говорил. Выехав из Москвы, я вначале через Польшу и Чехословакию поехал в Германию, в Берлин, где остановился в семье одного немецкого сапожника. Дело в том, что, когда я уезжал из Москвы, один мой знакомый по имени Ляо Ху! аньсин, жена которого была немкой35, посоветовал мне в Берлине по! жить у его тестя.

Вдень праздника 1 мая в Берлине состоялась мощная демонстра! ция. Германские власти мобилизовали большие отряды полиции, имели место кровавые столкновения. Но я в этой демонстрации не участвовал.

ВБерлине я встретился с Чэн Фанъу36, выходцем из провинции

Хунань, в свое время принадлежавшем к обществу «Творчество» и со! трудничавшим с Го Можо37. Я беседовал с ним несколько раз, но так

ине узнал, что он делал в Берлине. В то же время я разыскал челове!

ка, разделявшего взгляды троцкистской оппозиции. Его звали Урбанс38. Он редактировал троцкистскую газету «Народная воля» [«Volkswille»]. Я был тогда слишком наивным и оставил у него очень много русских книг, которые вез в Китай из Москвы. Вернувшись на родину, я написал ему, попросив вернуть их, но он не захотел. Этот

человек занимал в немецком троцкистском движении определенное место, его имя упоминается в «Сочинениях» Сталина39. Впоследствии у него произошел с Троцким разрыв; главным поводом явился вопрос о Китайско!Восточной железной дороге. Троцкий выступал против ее передачи Китаю на том основании, что она стратегическая, а Китай проводит проамериканскую политику, и, следовательно, передача ему КВЖД создаст угрозу безопасности СССР. Урбанс же настаивал на возвращении дороги Китаю.

ВБерлине я посетил также знаменитые революционные места, а кроме того съездил в Потсдам, где от одного немецкого товарища уз! нал, что Троцкий живет на острове Принкипо в Турции.

Прожив в Берлине, таким образом, около месяца, я отправился в румынское и турецкое посольства за визами. Получив их, покинул Берлин и в тот же день к вечеру прибыл в румынский порт Констан! ца. Там я переночевал и на следующий день на пароходе отплыл в Стамбул.

Троцкий жил в Турции на острове Принкипо, который напоми! нал острова на озере Тайху40. Перед входом в дом дежурил турок!по! лицейский. Приехав, я позвонил, и мне открыли. Затем проводили внутрь. Когда Троцкий увидел меня, он встал и пожал мне руку. Я за! говорил по!русски. Мой русский язык был довольно примитивный, но Троцкий очень обрадовался и сказал, что я говорю по!русски хо! рошо. Еще он заметил, что я единственный китаец, с которым он познакомился41. Я рассказал ему о ситуации в Советском Союзе — так, как я ее себе представлял, но он, похоже, уже знал о ней. Он ска! зал мне, что Сталин шаг за шагом ликвидирует инакомыслящих, стремясь постепенно уничтожить всю оппозицию.

Так как перед входом в дом, где жила семья Троцкого, дежурил полицейский, я не мог остановиться у него и снял комнату в неболь! шой гостинице неподалеку. В то время вместе с Троцким жили его жена и старший сын. Жена вела хозяйство, а сын помогал отцу заку! пать продукты. Кроме того, он печатал на машинке. Троцкий говорил мне, что зарабатывает на жизнь тем, что пишет в газеты. При этом часть своего дохода он оставлял в банке, используя эти средства на нужды своего движения. Питался он, как правило, плохо, ограничи! ваясь хлебом и овощным супом. По его собственным словам, он жил впроголодь. Он много работал, целые сутки проводя в кабинете за письменным столом. В этом кабинете обстановка была очень про! стой, на столе стояла только небольшая фотография Ленина. Он ро! дился 7 ноября 1879 г.42, и в 1929 г. ему как раз исполнилось пятьдесят лет. Он был занят написанием автобиографии.

Унего была лодка, и в часы отдыха он отправлялся на озеро43.

Яприходил к нему каждый день после завтрака и, как правило, обе! дал у него, [после чего уходил]. Накануне же моего отъезда на родину я оставался с ним и всю вторую половину дня.

Наши беседы с Троцким были посвящены проблемам сотрудни! чества КПК и Гоминьдана, а также задачам оппозиции. Он считал, что пролетарская партия не может сотрудничать с буржуазией, она должна осуществлять революцию самостоятельно. Я обратил внима! ние на то, что он особенно настаивал на этом положении. В то время под так называемыми буржуазными партиями он имел в виду Го!

миньдан и реорганизационистов44. Гоминьдан возглавлял Чан Кай! ши, реорганизацинистов Ван Цзинвэй. Перед самым моим отъездом он продиктовал своему сыну статью, которую тот напечатал. Она на! зывалась «Нынешняя политическая ситуация в Китае и задачи оппо! зиции (большевиков!ленинцев)». Эту статью он дал мне, предложив захватить ее с собой в Китай45. В ней он обобщал опыт китайской ре! волюции и определял задачи на будущее. Ее конкретное содержание сводилось в следующему: во!первых, был поставлен вопрос о советах. Троцкий считал, что советы не могут быть организованы произволь! но; они образуются лишь в том случае, когда революция находится на подъеме, в момент, непосредственно предшествующий захвату вла! сти. Во!вторых, в статье говорилось, что Чан Кайши и Ван Цзин! вэй — две стороны одной медали, и потому надо одновременно бо! роться как против Чана, так и против Вана. В!третьих, указывалось, что в настоящее время китайская революция находится на спаде, и нельзя непосредственно приступать к организации восстаний: сейчас недопустимы авантюрные действия, необходимо копить силы. В!чет! вертых, подчеркивалось, что лозунгом переходного периода должны стать прямые, равные и тайные выборы в Национальное собрание с тем, чтобы добиться реализации следующих целей: независимости и объединения Китая, самоопределения национальных меньшинств, 8!часового рабочего дня, передачи земли крестьянам. Троцкий пола! гал, что, если китайские троцкисты поведут пропаганду в этом на! правлении, китайская революция46 окажется в гораздо более благо! приятной обстановке, чем социал!демократические партии Западной Европы, так как китайская партия отличается от западноевропейских

социал!демократических партий, которые раскололись в вопросе о войне47.

Я прожил в Турции более месяца, и Троцкий предложил мне по! быстрее возвращаться на родину, заметив, что мне не следует задер! живаться у него слишком долго. Первое время он беседовал со мной по утрам, во второй половине дня встреч не было. В тот же день, ко! гда он поторопил меня вернуться на родину, мы проговорили до вече! ра. Расставаясь, он поинтересовался, есть ли у меня деньги на дорогу. Я ответил, что есть и поэтому помогать мне не надо. Перед моим отъ! ездом из Турции Троцкий выбрал мне псевдоним — «Нил Си». Дело в том, что он считал китайские односложные фамилии слишком крат! кими, поэтому и предложил мне это имя. Никакого другого смысла в этот псевдоним не вкладывалось. Это имя мы использовали в нашей последующей переписке.