316AEIsEg

Ключевое заседание руководителей правительства, на котором обсуждалась вероятность скорого нападения арабских стран на Израиль, состоялось 3 октября 1973 года; 4 и 5 октября заседаний не было, следующее состоялось уже утром 6 октября, за считанные часы до того, как Израиль подвергся нападению. На заседании 3 октября Эли Зеира отсутствовал, а Арье Шалев представил министрам следующий анализ ситуации: «Наихудшая возможность – это тотальная война как с Сирией, армия которой может быстро перейти от обороны к наступлению, так и с Египтом, который может начать ее под прикрытием учений. Можно ли ожидать такого развития событий? Насколько мне известно и насколько я могу судить, Египет считает, что он еще не готов начать войну, поэтому возможность египетско-сирийской совместной войны [против нас] не кажется мне реальной. 10 октября там уже освобождают резервистов»487. Очень трудно поверить, но это сказано за трое суток до начала войны!

Вооруженные силы Египта и Сирии внезапным и совершенно неожиданным нападением застали израильские войска врасплох на тех самых территориях, которые они захватили у этих стран в ходе Шестидневной войны. Впервые израильская Военная разведка не выполнила свою основную миссию, не сумев предвидеть начало боевых действий488.

487Протокол заседания правительства Израиля от 3 октября 1973 г. [на иврите] // Государственный архив, Иерусалим.

488Ден Равив и Йосси Мелман, История разведывательных служб Израиля, стр. 251.

401

Во многих публикациях утверждается, что это будто бы произошло вследствие «концепции», возникшей в обстановке эйфории после ошеломляющей победы Израиля в Шестидневной войне 1967 года. Согласно этой «концепции», арабы никогда не начнут большой войны, поскольку понимают, что они не смогут ее выиграть, что израильтяне уверенно разгромят их войска и войдут в Каир и Дамаск. Как уже говорилось в конце девятой главы настоящей монографии, после Шестидневной войны этой «концепции» не было, напротив: достаточно сказать, что именно в 1968–1969 годах огромные усилия и средства были вложены в создание оборонительной линии вдоль восточного побережья Суэцкого канала, на новой границе Израиля и Египта, получившей название «линии Бар- Лева», по имени тогдашнего начальника Генерального штаба израильской армии. До 1967 года ничего похожего на «линию Бар-Лева» не было создано Израилем ни на одной из своих границ, и если бы на самом деле существовала уверенность в том, что Египет не осмелится напасть на Израиль, то страна, еще не до конца расселившая барачные поселки новых иммигрантов, не потратила бы более трехсот миллионов долларов на фортификационные сооружения подобного рода. Данная «концепция» возникла не после Шестидневной войны, а в июле 1972 года, с изгнанием А. Садатом советских военных. Поскольку в Шестидневной войне египетская армия была Израилем сметена, а вот рядившихся под египтян советских военных победить в ходе Войны на истощение Израиль не сумел, то факт их эвакуации как раз и стал «доказательством» того,

402

что войны не будет, ведь египтяне – не самоубийцы, без советских солдат и офицеров они в противостоянии с Израилем обречены; это, в частности, услышал от своих израильских собеседников в мае 1973 года неоднократно интервьюировавший А. Садата редактор журнала Newsweek американский журналист бельгийского происхождения Арно де Борчгрейв (Arnaud de Borchgrave, 1926–2015). То, что сразу же понял Генри Киссинджер, и что он еще в конце июля 1972 года обсуждал с Ричардом Никсоном («самая тревожная возможность состоит в том, что Садат избавляется от русских, чтобы он мог напасть на израильтян, заставив русских поддержать его»), непосредственно до дня начала войны не осознавала израильская Военная разведка, и с ее руководителями не спорили ни Моше Даян, ни Голда Меир.

Большое значение в этой связи имели события, произошедшие в предшествующие месяцы, с апреля по август 1973 года. В апреле израильская разведка получила предостережение о том, что Египет вскоре может напасть на Израиль; называлась и конкретная дата – 19 мая. 18 апреля 1973 года в доме Голды Меир прошло совещание, в котором приняли участие только наиболее близкие ей члены правительства, а также руководители армии и Военной разведки. В ходе этого совещания Эли Зеира в деталях описал, какими многогранными возможностями сбора информации в Египте обладала в то время израильская Военная разведка, отметив, что в случае, если египтяне примут решение о начале войны, информация об этом будет получена и доложена заблаговременно, и у военно-политического руководства будет несколько дней

403

для того, чтобы сорганизоваться наилучшим образом. Эли Зеира оценил шансы на то, что Египет нападет на Израиль, в менее чем 20% 489. Начальник Генерального штаба Давид Элазар (1925–1976), как и глава Службы внешней разведки «Моссад» Цви Замир, в 1962–1964 годах бывший командующим войсками Южного военного округа, к ведению которого относилась вся линия границы между Израилем и Египтом, не разделяли уверенность Эли Зеиры; они убедили министра обороны Моше Даяна подписать приказ о внеплановом массовом призыве резервистов, что и было сделано 17 мая 1973 года. Была объявлена максимальная боевая готовность. По распоряжению генерала армии Д. Элазара командование как сухопутных войск, так и военно-воздушных сил разработало и представило уточненные и обновленные планы подготовки к войне как на сирийском (северном), так и на египетском (южном) фронте; все планы базировались на том, что информация о грядущей войне будет передана войскам как минимум за 48 часов до ее начала490. Мобилизационные мероприятия были весьма дорогостоящими и тяжким бременем легли на бюджет страны, но ничего не произошло, Израиль не подвергся нападению. После почти трех месяцев ожидания 12 августа 1973 года предвоенная боеготовность была отменена. Всё это укрепило статус главы Военной

489Мирон Медзини, Голда. Политическая биография, стр. 523.

490См.: Ури Бар-Йосеф, Задремавший часовой. Сюрприз Войны Судного дня и его истоки (Лод: издательство «Змора-Бейтан», 2001), стр. 189 [на иврите].

404

разведки Эли Зеира как человека, чей прогноз оказался верен и точен, тогда как главы Генштаба и «Моссада» выглядели паникерами, чьи беспричинные опасения дорого обошлись экономике и обществу. Когда в конце сентября – начале октября эти же люди вновь выдвинули те же опасения, то, несмотря на занимаемые ими высокие посты, и уставшая Голда Меир, отметившая в мае 1973 года 75-летие, и Моше Даян слушали их с некоторым недоверием, не желая повторять майскую ошибку491.

Свидетельства о том, что Египет и Сирия готовятся к войне, в октябре воспринимались сквозь призму весеннего опыта: они были расценены как дезинформационные акции, направленные на то, чтобы побудить Израиль вновь впустую проводить сложные и дорогостоящие мобилизационные мероприятия.

Позднее во многих книгах и статьях цитировались те или иные воинственные речи А. Садата, произнесенные за считанные дни и недели до нападения на Израиль (в т.ч. 28 сентября 1973 года); авторы этих публикаций выражали изумление тем, что руководители еврейского государства игнорировали ясные угрозы, которые гласно и открыто высказывались президентом Египта. Надо, однако, понимать, что подобные угрозы и А. Садат, и Г.А. Насер

высказывали регулярно на протяжении десятков лет, но нападение 6 октября 1973 года стало первой с 1948 года войной, развязанной и начатой против Израиля. Угрозы звучали всегда, но они так и оставались словами – и к ним привыкли, не воспринимая их всерьез.

491 См. там же, стр. 196.

405

Выступление 28 сентября 1973 года ничем не отличалось от многих других речей А. Садата. Так, 22 июля 1971 года президент Египта произнес крайне агрессивную речь, в которой обещал «сделать 1971-й год решающим» – по верному анализу посла В.М. Виноградова, «решающим в смысле возврата Египту оккупированной Израилем в результате агрессии 1967 г. территории Синайского полуострова. Поскольку израильтяне и не думали добровольно отдавать эту захваченную ими территорию, единственным способом оставались военные действия против Израиля. Фактически Садат вроде бы заранее объявлял, что в 1971 году Египет начнет войну против Израиля»492. В Израиле к этому отнеслись с максимальным вниманием, и тогдашний глава Военной разведки Аарон Ярив докладывал об этом выступлении президента Египта на заседании израильского правительства. 14 августа 1971 года, выступая перед министрами, генерал А. Ярив говорил: «В нашем распоряжении нет никаких данных об обязательствах Советского Союза способствовать египетскому нападению на нас. Их обязательства касаются воздушно-зенитной защиты. Я не вижу сейчас причин, оказывающих сильное давление на Садата, чтобы он немедленно возобновил боевые действия, [пусть даже] такие настроения есть в египетской армии. Однако если политический процесс окажется в тупике, если будет нарастать внутреннее давление в Египте, если Советский

492 Владимир Виноградов, Египет: От Насера к Октябрьской войне, стр. 33.

406

Союз вынужденно смирится с возобновлением боевых действий – всё это может подтолкнуть Садата к ним. Это требует от нас быть в состоянии постоянной бдительности»493. В 1972 году А. Садат выступил с новыми угрозами, провозгласив теперь «решающим» тот год – и к этому в Израиле также отнеслись со всей серьезностью.

О массовом призыве резервистов 17 мая 1973 года говорилось выше. Полезно напомнить об обстоятельных обсуждениях, прошедших в Генеральном штабе Армии обороны Израиля 14 и 21 мая 1973 года. На втором из этих заседаний выступил Моше Даян, которого позднее бесчисленное количество раз обвинили в том, что он выдумал «концепцию», согласно которой сокрушенные в 1967 году арабы больше не нападут на Израиль. Эта чепуха повторяется в таком большом числе книг и статей на самых разных языках, что особенно уместно обратиться к рассекреченному к настоящему времени протоколу и прочесть, что же на самом деле думал и говорил тогдашний министр обороны Израиля, каков был его прогноз. А был он следующим: война начнется во второй половине лета 1973 года, причем совместным нападением Египта и Сирии, и в ней не примет участия Иордания. На территорию Сирии для поддержки могут прибыть войска из Ирака, а на территорию Египта – из Ливии и Судана494.

493См.: Амос Гильбоа, Господин разведки. Генерал Аарон Ярив – глава военной разведки (Тель-Авив: издательство «Едиот ахронот», 2013), стр. 583 [на иврите].

494Протокол заседания Генштаба ЦАХАЛа от 21 мая 1973 г. цит. по: Шимон Голан, Война в Судный день (Тель-Авив:

407

Дело не только в том, что никакой «концепции» неуязвимости Израиля и невозможности нападения на него арабов Моше Даян не формулировал и близко, еще более важно то, насколько точным был его прогноз! Он совершенно верно предсказал, что Израиль будет одновременно атакован с юго-запада и с северо-востока, двумя странами, но что при этом в нападении не примет участия Иордания, т.е. усиливать нужно было Южный и Северный военные округа, но не Центральный. Единственное, в чем ошибся Моше Даян – это срок; это случилось не во второй половине лета, а в середине осени.

Моше Даян, которого обвиняли в том, что он, якобы, самонадеянно не считал нужным готовиться к войне, обратился к генералитету со следующими словами: «Вы готовитесь весь год и каждый день. Я говорю про это лето, и я говорю с вами как представитель правительства. На основе имеющейся у нас информации правительство говорит Генеральному штабу: “Джентльмены [именно так!], пожалуйста, подготовьтесь к войне, учитывая, что те, кто угрожают ее начать – Египет и Сирия. Иордания не собирается начинать войну. Подготовьте оперативные планы – это то, что мы просим от Генерального штаба на ближайшее лето, быть готовыми через месяц”»495.

Планы были подготовлены, но летом Израиль нападению не подвергся, после чего состояние максимальной боеготовности было отменено. Никто,

Министерство «Модан» – Отдел истории Армии обороны Израиля, 2013), стр. 104–105 [на иврите].

495 Там же, стр. 106.

408

однако, и после этого в мнимую «эйфорию неуязвимости» не впадал. 17 сентября 1973 года в Генеральном штабе прошло еще одно обстоятельное обсуждение возможного нападения на Израиль. Тогда и был сделан вывод о том, что Египет и Сирия, вероятно, не напали на Израиль, ибо еще не получили от Советского Союза всего того оружия, на которое они в грядущей войне рассчитывают. В своем выступлении глава Военной разведки Эли Зеира указал, что можно с высокой степенью вероятности ждать нападения на Израиль в 1975–1976 годах496.

Эта оценка оказалась неточной, но в другую сторону: в апреле 1973 года ждали нападения в мае, в мае – во второй половине лета, а вот во второй половине сентября решили, что война откладывается года на полтора, тогда как в реальности до нее оставалось три недели.

Израильское военно-политическое руководство того времени не было виновно ни в каком стратегическом «провале»497, напротив: оно имело не только твердое понимание того, что страна подвергнется скорому нападению, но и ясность на тему того, с каких именно сторон; единственная ошибка касалась сроков нападения.

496Протокол заседания Генштаба ЦАХАЛа от 17 сентября 1973 г. цит. там же, стр. 106–107.

497Едва ли не первой – уже на третий день войны – тезис о «провале» выдвинула леворадикальный израильский политик Шуламит Алони (урожденная Адлер, 1928–2014); этот же тезис активно отстаивал Зеэв Шиф в книге Землетрясение в октябре. Война Судного дня (стр. 58–69) и ряд его последователей.

409

Собственно говоря, даже в отношении этого была получена весьма точная информация. Удивительным образом, начиная с 1969 года со Службой внешней разведки «Моссад» сотрудничал Ашраф Маруан (1944– 2007) – зять Г.А. Насера, знавший в Египте всех и вся и обладавший неограниченным доступом практически к любым политическим и военным документам. А. Маруан сохранил свое положение и при А. Садате, который неоднократно давал ему весьма деликатные поручения, особенно касавшиеся контактов с королем Саудовской Аравии Фейсалом и правителем Ливии М. Каддафи. А. Маруан сам вышел на связь с израильским посольством в Лондоне498. Изначально его куратором был руководитель отдела операций «Моссада» в Западной Европе Шмуэль Горен (в 1984–1991 годах в чине генерала он был координатором деятельности израильских властей на контролируемых территориях Иудеи, Самарии и сектора Газа), а с апреля 1970 года передаваемые им материалы изучались и Военной разведкой, а в нескольких встречах с ним участвовал Меир Меир – тогдашний глава Шестого (Египетского) отдела Исследовательского департамента Военной разведки499. Но на постоянной основе работал с ним именно «Моссад», в т.ч. его тогдашний глава Цви Замир, с А. Маруаном неоднократно встречавшийся лично.

498См.: Ури Бар-Йосеф, Ангел. Ашраф Маруан, «Моссад» и внезапность Войны Судного дня (Ор-Иегуда: издательство

«Змора Бейтан», 2010), стр. 53–75 [на иврите].

499Там же, стр. 76–94.

410