316AEIsEg

активистом организации «Врачи за права человека». Другой самолет F-4E той же 201-й эскадрильи, поврежденный советским ЗРК С-125 под командованием подполковника Н.М. Кутынцева (1928–2007), смог вернуться на израильский аэродром и был отремонтирован; пилот Раанан Неэман и штурман Йорам Ромем героически спасли самолет – и спаслись сами459. Данные о каких-либо других сбитых или поврежденных 3 августа самолетах в израильской научной и мемуарной литературе не приводятся.

Представляется, что сведения, изложенные в российских источниках, в данном случае являются ошибочными, а причиной их появления стали конъюнктурные внешнеполитические соображения. В середине февраля 1971 года генерал А.Г. Смирнов завершил службу в Египте и вернулся на родину, где его принял министр обороны маршал А.А. Гречко. По воспоминаниям самого А.Г. Смирнова, именно тогда он услышал от министра обороны рассказ о том, как проходила очередная встреча Л.И. Брежнева с Г.А. Насером. «Насер выразил сомнение в высоких возможностях зенитно-ракетного прикрытия. Он заявил, что “Фантомы” ракетами не сбиваются, а налеты и бомбардировки объектов и войск продолжаются. В это время министр обороны получил доклад о том, что 3 августа было сбито семь (sic!) “Фантомов”, о чем не

459 Подробнее о ходе этого воздушного боя см.: Дани Шалом,

Летящие призраки над Каиром: Военно-воздушные силы Израиля в Войне на истощение, стр. 1081–1104.

381

замедлил доложить Брежневу во время беседы с Насером. Брежнев передал это Насеру. Тот сначала не поверил, а попросил связаться с Каиром, что и было сделано. Насер был приятно удивлен и выразил признательность Брежневу»460. Постепенно семь якобы сбитых израильских «Фантомов» превратились в пять, а пять – в три. На самом деле 3 августа советскими зенитчиками был сбит один и подбит еще один израильский самолет, летчики которого сумели, однако, его спасти.

Нельзя сбрасывать со счетов также и соображения, касавшиеся дипломатического контекста боевых действий, хотя очень сложно сказать наверняка, какова была взаимосвязь – и была ли она вообще – между воздушными боями и бомбардировками, с одной стороны, и переговорами относительно инициативы по прекращению огня, которую выдвинул госсекретарь У. Роджерс, с другой. Первый вариант его плана, озаглавленный «Прочный мир на Ближнем Востоке: американская точка зрения», был представлен 9 декабря 1969 года, но был отвергнут как египетскими, так и израильскими руководителями. План Роджерса, вопреки его названию, ни в коем случае не был сугубо «американской точкой зрения», ибо 28 октября 1969 года У. Роджерс и его заместитель Дж. Сиско встретились с послом Советского Союза в Вашингтоне А.Ф. Добрыниным и представили ему полный текст американского документа, в котором говорилось, в частности, о выводе всех израильских сил с

460 Алексей Смирнов, «Операция “Кавказ”: в гуще событий» //

Тогда в Египте…, стр. 34.

382

Синайского полуострова461. Надо сказать, что этот план в очень значительной мере предвосхитил параметры израильско-египетского мирного договора, заключенного десять лет спустя, но в декабре 1969 года правительство Голды Меир отвергло идею полного отступления с Синайского полуострова, а Г.А. Насер был и в этом случае не был готов к заключению мирного договора с Израилем.

Поскольку Египет и Израиль всё глубже сползали в пучину войны, 19 июня 1970 года Уильям Роджерс разослал в американские посольства в разных странах детали новой мирной инициативы, в которой от Израиля, Египта и Иордании требовалось полностью принять резолюцию Совета Безопасности ООН №242 и согласиться на ведение непрямых переговоров, формат которых планировал определять госсекретарь США. Цель этих переговоров была определена в американском документе как «достижение соглашения об установлении справедливого и прочного мира между ними на основе (1) взаимного признания ОАР, Иорданией и Израилем суверенитета, территориальной целостности и политической независимости друг друга и (2) вывода израильских войск с территорий, оккупированных в ходе конфликта 1967 года, в соответствии с резолюцией №242». План также содержал пункт, согласно которому «стороны будут строго соблюдать, начиная с 1 июля [1970

461 А.Д. Эпштейн, Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений, том I, стр. 263–268.

383

года], по крайней мере до 1 октября [1970 года], резолюции Совета Безопасности о прекращении огня»462.

Голда Меир настаивала на том, что мирных соглашений между сторонами невозможно достичь, если между ними не ведутся прямые переговоры, о готовности Израиля к которым она в очередной раз заявила 29 мая 1970 года на открытии летней сессии Кнессета463. Вместе с тем, подобно тому, как израильские официальные лица до начала апреля 1969 года участвовали в переговорах, которые вел Гуннар Ярринг, они были готовы участвовать в таковых вновь, если американцы так на этом настаивали. Ошибка госсекретаря состояла в другом: категорически неприемлемой для правительства Израиля была увязка отступления с Синайского полуострова с аналогичными требованиями в отношении Иудеи, Самарии и Иорданской долины. 21 июня 1970 года второй план Роджерса обсуждался на заседании правительства Израиля, где именно по этой причине был решительно отвергнут; наиболее активно против него выступал Менахем Бегин464.

Голда Меир понимала, что принятие ею второго плана Роджерса приведет к распаду возглавляемого ею

462См.: Telegram From the Department of State to Certain Diplomatic Posts, Washington, June 19, 1970 // Foreign Relations of the United States, 1969–1976. Vol. XXIII. Arab–Israeli Dispute, 1969–1972, документ 129, pp. 445–450.

463См.: Мирон Медзини, Голда. Политическая биография,

стр. 463.

464См.: Ави Шилон, Бегин, стр. 224–226.

384

правительства национального единства, ибо Менахем Бегин, стоявший во главе объединенного блока Партии Свободы и Либеральной партии (имевшего после выборов в Кнессет седьмого созыва, прошедших 28 октября 1969 года, 26 мандатов в Кнессете), не мог согласиться на какую бы то ни было декларацию о готовности израильского отступления из Иудеи, Самарии и Иорданской долины. Попытки Голды Меир объяснить госсекретарю, его заместителю Джозефу Сиско и тогдашнему послу США в Израиле Уолворту Барбуру (Walworth Barbour, 1908–1982),

что принятие американского плана будет означать конец ее правительства, успеха не имели. Несмотря на принятое правительством Израиля 21 июня 1970 года решение отклонить план Роджерса, госсекретарь созвал 25 июня пресс-конференцию, на которой во всеуслышание представил свою инициативу. В июле Голда Меир сочла, что ей необходимо встретиться и переговорить напрямую с президентом Ричардом Никсоном, однако когда посол Израиля в США Ицхак Рабин обратился с соответствующими запросами к Генри Киссинджеру и Джозефу Сиско, то оба они ответили ему отказом465.

Ситуация, в которой оказался Израиль, была незавидной: страна скатывалась к дипломатической изоляции, находясь при этом на новом витке эскалации на израильско-египетском фронте, где в военное противостояние оказались непосредственно вовлечены советские военнослужащие. Хотя операция 30 июля, закончившаяся четырьмя сбитыми советскими

465 См.: Йоав Гелбер, Истощение. Забытая война, стр. 465–466. 385

самолетами, была предварительно согласована начальником Генерального штаба и командующим ВВС с министром обороны466, нет сведений о том, что о ней была заблаговременно поставлена в известность глава правительства; на заседании кабинета эта тема, насколько можно судить, не поднималась, несмотря на ее огромное не только оперативно-тактическое, но и геополитическое значение. О воздушном бое, произошедшем 3 августа, Моше Даян проинформировал правительство лишь постфактум, на следующий день467. Однако воздушные бои, произошедшие 30 июля и 3 августа, изменили ситуацию в Войне на истощение: в Израиле не знали, какова будет реакция на произошедшее советских руководителей, и опасались худшего. В этих условиях американская поддержка из желаемой превращалась в остро необходимую, вследствие чего Голда Меир решилась принять второй план Роджерса, несмотря на все сопряженные с этим риски. После этого Менахем Бегин и его соратники покинули правительство, которое, однако, все еще имело поддержку парламентского большинства.

Прекращение огня между Египтом и Израилем вступило в силу в полночь с 7 на 8 августа 1970 года. Не прошло и двух месяцев, как 28 сентября в Каире скончался Гамаль Абд эль-Насер. Эпоха, длившаяся восемнадцать лет, закончилась.

466Шимон Голан, Война на прекращение истощения, стр. 242.

467Йоав Гелбер, Истощение. Забытая война, стр. 467.

386

МЕЧТАЯ О РЕВАНШЕ:

АНУАР САДАТ НА ПУТИ К СУДНОМУ ДНЮ

После смерти Г.А. Насера во главе страны встал Ануар Садат, с 19 декабря 1969 года бывший единственным вице-президентом страны. В отдельных публикациях т.н. «новых историков» прослеживается мысль о том, что в начальный период его правления якобы мог начаться, но не начался мирный процесс между Египтом и Израилем; в этой неудаче, как это часто бывает, в основном, винят Израиль. Утверждается, что когда А. Садат стал президентом, он будто бы был готов к повороту в отношениях с Израилем; цитируются положения его выступления перед Национальной ассамблеей Египта 4 февраля 1971 года. Постулируется, что даже тяжелейшая война в октябре 1973 года могла быть предотвращена.

Однако авторы, делающие подобные выводы, изучали не само выступление А. Садата (на арабском языке), а его изложение в книге, опубликованной по- английски спустя семь лет, т.е. и после кровопролитной Войны Судного дня, и после визита президента Египта в Иерусалим. В изданной в 1978 году книге А. Садата утверждалось, что в своем выступлении в Национальной ассамблее за семь лет до этого он потребовал, чтобы Израиль в течение шести месяцев отвел свои войска с восточного берега Суэцкого канала к перевалам Митла и Гидди, что позволило бы открыть для судоходства

387

Суэцкий канал, остававшийся закрытым с Шестидневной войны (и до июня 1975 года); как президент Египта, он пообещал перемирие на тот срок, в течение которого будет происходить вывод израильских войск468.

Однако сравнение «инициативы» А. Садата, как он описывал ее в 1978 году, с действительной речью, которую он произнес в 1971 году (эту работу провел М. Газит469), показывает, что реальное положение дел было иным. А. Садат действительно потребовал вывести израильские силы с части территорий на восточном берегу Суэцкого канала, но это был лишь первый очерченный им этап. «Мы требуем, чтобы период прекращения огня и вывода израильских войск с восточного берега Суэцкого канала был понят как первый шаг в плане, который будет установлен в целях выполнения других условий резолюции [№242] Совета Безопасности ООН». Дальше же А. Садат последовательно повторил максималистские требования, много раз озвученные его предшественником: по его словам, Египет «не согласится оставить под контролем Израиля ни дюйма арабской земли» и «не поступится никакими законными правами палестинцев»470.

468См.: Anwar Sadat, In Search of Identity (New York: Harper & Row, 1978), p. 263.

469См.: Mordechai Gazit, “Egypt and Israel – Was There a Peace Opportunity Missed in 1971?” // Journal of Contemporary History, vol. 32 (1997), pp. 91–115.

470См.: Speeches by President Sadat. September 1970–March 1971

(Cairo: Ministry of Information, State Information Service, 1971).

388

Главное же состояло в том, что, в отличие от сказанного в книге 1978 года, в выступлении в Национальной ассамблее за семь лет до этого А. Садат, подчеркивая, что Объединенная Арабская Республика «неизменно привержена задаче освобождения всех территорий, занятых в ходе агрессии 1967 года», совершенно не предлагал заключить мирный договор с Израилем. Впервые А. Садат осторожно высказался о готовности заключить таковой договор в ходе встречи с представителем ООН Гуннаром Яррингом 15 февраля 1971 года. А. Садат, однако, был предельно осторожен, страхуясь предварительными условиями, которые, как он отлично знал, были заведомо неприемлемыми даже и для тогдашнего руководства Израиля (а правоцентристский блок Партии Свободы и Либеральной партии, возглавляемый Менахемом Бегиным к тому времени уже покинул правительственную коалицию). А. Садат настаивал на возвращении палестинских беженцев 1948

года и их потомков как предварительном условии для начала переговоров с Израилем, который также должен был согласиться вывести свои войска со всех занятых в ходе войны в июне 1967 года территорий. Г. Ярринг в подготовленном им проекте меморандума, который должен был стать базой для ведения двусторонних переговоров, ограничился требованием вывода израильских войск с Синайского полуострова, но египтяне потребовали добавить положение о том, что мир не может быть достигнут без «полного и скрупулезного выполнения резолюции №242 Совета Безопасности ООН и вывода израильских сил со всех оккупированных территорий».

389

4 мая 1971 года для переговоров с президентом Египта в Каир прибыли госсекретарь США Уильям Роджерс и его заместитель Джозеф Сиско. Уже после переговоров с ними А. Садат вновь выступал в Национальной ассамблее, отметив: «Вопрос открытия Суэцкого канала – не независимый вопрос, и по нему не может быть частичного решения. Это этап полного вывода израильских войск, согласно плану. … Мы никогда не согласимся прекратить огонь, пока на нашей территории находится хоть один иностранный солдат, и это относится ко всем арабским территориям». Г. Киссинджер свидетельствовал, что А. Садат хотел достичь промежуточного соглашения, которое должно было стать первым шагом к полному выводу израильских войск; на встрече с У. Роджерсом в мае 1971 года президент Египта настаивал на обязательстве об отступлении израильской армии к границам, существовавшим до 1967 года, на всех рубежах471.

Американские дипломаты тщетно стремились убедить А. Садата согласиться на обособленное продвижение израильско-египетского урегулирования вне контекста конфликта между Израилем, с одной стороны, и другими арабскими странами и палестинскими арабами, с другой. В надежде добиться изменения позиции президента Египта американские дипломаты вели тонкую игру, в которой желаемое выдавали за действительное; своих израильских собеседников они спрашивали о

471 Henry Kissinger, The White House Years (Boston, Mass.: Little, Brown and Company, 1979), pp. 1280–1288.

390