Учебное пособие 800361

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

отдельного медиатекста: все ли прочитавшие оставили комментарии, насколько активны комментаторы, была ли предустановка; 3) насколько низок процент автоматически сгенерированных сообщений (этот фактор минимизируется параметрами сайта газеты «Вашингтон пост», так как комментировать могут только авторизированные пользователи в течение четырнадцати дней после публикации, и часть автоматически сгенерированных комментариев удаляются); 4) какие функции выполняет речевая агрессия и за счет каких средств реализуется. Мы полагаем, что в читательских комментариях к медитекстам речевая агрессия выполняет следующие функции: апеллятивная (стимулировать к общению), эмотивная (выражение отношения), регулятивная (противодействие дезинформации). Данные вопросы несовместимы с целью данной статьи, но могут служить перспективной исследования.

Библиографический список

[1] Grant N. Disinformation // National Review. Нью-Йорк, 1960. Т. 9. С. 41-48.

[2] Гарифуллин Р.Р. Психология политического блефа, URL: http://kitap.net.ru/garifullin/4.php (время обращения – 13.01.2020).

[3]Fakecheck, URL: https://fakecheck.rt.com/en/stories/14 (время обращения – 13.01.2020).

[4]Самкова М.А. Степень воздействия дезинформирующего медиатекста // Политическая лингвистика. Екатеринбург, 2017. № 5 (65). С. 136-142.

[5] Манаков Н.А., Москальчук Г.Г. К основам текстосимметрики // Лингвосинергетика: проблемы и перспективы: материалы второй школы-семинара. Барнаул, 2001. С. 57-63.

[6]Болтаева С.В. Ритмическая организация суггестивного текста: автореф. дис… канд. филол. наук. Екатеринбург, 2003.

[7]Руслякова З.В. Корневой повтор в синтаксических конструкциях современного английского языка: дис. … канд. филол. наук. М., 1981.

[8]Быкова О.Н. Речевая (языковая, вербальная) агрессия // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: Вестник Российской риторической ассоциации / Под ред. А.П. Сковородникова. Красноярск, 1999. Вып. 1 (8). С. 96–99.

[9]Щербинина Ю.В. Русский язык: Речевая агрессия и пути ее преодоления: учеб. пособие. 2-е изд., стер. М.: Флинта, 2012.

[10]Басовская Е.Н. Творцы черно-белой реальности: о вербальной агрессии в средствах массовой информации // Критика и семиотика. Новосибирск: НГУ, Вып. 7. 2004. С. 257-263.

[11]Смирнов П.Ю. Языковые средства выражения речевой агрессии в интернеткоммуникации // Научные ведомости БелГУ. Сер. Гуманитарные науки. 2017. № 14 (263). Вып. 34. С. 34-42.

[12]Москальчук Г.Г. Структура текста как синергетический процесс: монография. М.: Едиториал УРСС, 2003.

[13]Ронжина Я.Н. Образ как единица анализа и интерпретации текста // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах. Сборник статей участников IV международной научной конференции 25-26 апреля 2008 г. Т.

1.С. 520-524.

[14]Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику: учебное пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

[15]Полный семантический анализ текста онлайн (SEO-анализ), URL: https://miratext.ru/seo_analiz_text (время обращения – 13.01.2020).

57

https://www.washingtonpost.com/world/national-security/russia-has-developed-a-cyber-weapon- that-can-disrupt-power-grids-according-to-new-research/2017/06/11/b91b773e-4eed-11e7-91eb-

http://web.archive.org/web/20161231011622/https:/www.washingtonpost.com/world/national- security/russian-hackers-penetrated-us-electricity-grid-through-a-utility-in- vermont/2016/12/30/8fc90cc4-ceec-11e6-b8a2-8c2a61b0436f_story.html (время обращения – 13.01.2020).

Список словарей

[1**] Словарь по политологии / Под ред. проф. В.Н. Коновалова. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2001.

[2**] Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Словарь конфликтолога. 2-е изд. СПб.: Питер, 2006. [3**] Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. 2-е изд., стер. М.:

Едиториал УРСС, 2004.

[4**] Cyber weapon // Macmillan Dictionary, URL: http://www.macmillandictionary.com/dictionary/british/cyber-weapon (время обращения – 13.01.2020).

References

[1]Grant N. Disinformation // National Review. N'ju-Jork, 1960. T. 9. S. 41-48.

[2]Garifullin R.R. Psihologija politicheskogo blefa, URL: http://kitap.net.ru/garifullin/4.php (vremja obrashhenija – 13.01.2020).

[3]Fakecheck, URL: https://fakecheck.rt.com/en/stories/14 (vremja obrashhenija – 13.01.2020).

[4]Samkova M.A. Stepen' vozdejstvija dezinformirujushhego mediateksta // Politicheskaja lingvistika. Ekaterinburg, 2017. № 5 (65). S. 136-142.

[5]Manakov N.A., Moskal'chuk G.G. K osnovam tekstosimmetriki // Lingvosinergetika: problemy i perspektivy: materialy vtoroj shkoly-seminara. Barnaul, 2001. S. 57-63.

[6]Boltaeva S.V. Ritmicheskaja organizacija suggestivnogo teksta: avtoref. dis… kand. filol. nauk. Ekaterinburg, 2003.

[7]Rusljakova Z.V. Kornevoj povtor v sintaksicheskih konstrukcijah sovremennogo anglijskogo jazyka: dis. … kand. filol. nauk. M., 1981.

[8]Bykova O.N. Rechevaja (jazykovaja, verbal'naja) agressija // Teoreticheskie i prikladnye aspekty rechevogo obshhenija: Vestnik Rossijskoj ritoricheskoj associacii / Pod red. A.P. Skovorodnikova. Krasnojarsk, 1999. Vyp. 1 (8). S. 96–99.

[9]Shherbinina Ju.V. Russkij jazyk: Rechevaja agressija i puti ee preodolenija: ucheb. posobie. 2-e izd., ster. M.: Flinta, 2012.

[10]Basovskaja E.N. Tvorcy cherno-beloj real'nosti: o verbal'noj agressii v sredstvah massovoj informacii // Kritika i semiotika. Novosibirsk: NGU, Vyp. 7. 2004. S. 257-263.

[11]Smirnov P.Ju. Jazykovye sredstva vyrazhenija rechevoj agressii v internet-kommunikacii

//Nauchnye vedomosti BelGU. Ser. Gumanitarnye nauki. 2017. № 14 (263). Vyp. 34. S. 34-42.

[12]Moskal'chuk G.G. Struktura teksta kak sinergeticheskij process: monografija. M.: Editorial URSS, 2003.

58

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[13]Ronzhina Ja.N. Obraz kak edinica analiza i interpretacii teksta // Slovo, vyskazyvanie, tekst v kognitivnom, pragmaticheskom i kul'turologicheskom aspektah. Sbornik statej uchastnikov IV mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii 25-26 aprelja 2008 g. T. 1. S. 520-524.

[14]Baranov A.N. Vvedenie v prikladnuju lingvistiku: uchebnoe posobie. M.: Jeditorial URSS, 2001.

[15]Polnyj semanticheskij analiz teksta onlajn (SEO-analiz), URL: https://miratext.ru/seo_analiz_text (vremja obrashhenija – 13.01.2020).

https://www.washingtonpost.com/world/national-security/russia-has-developed-a-cyber-weapon- that-can-disrupt-power-grids-according-to-new-research/2017/06/11/b91b773e-4eed-11e7-91eb- 9611861a988f_story.html (vremja obrashhenija – 13.01.2020).

http://web.archive.org/web/20161231011622/https:/www.washingtonpost.com/world/national- security/russian-hackers-penetrated-us-electricity-grid-through-a-utility-in- vermont/2016/12/30/8fc90cc4-ceec-11e6-b8a2-8c2a61b0436f_story.html (vremja obrashhenija – 13.01.2020).

http://www.macmillandictionary.com/dictionary/british/cyber-weapon (vremja obrashhenija – 13.01.2020).

STATISTICAL AND POSITIONAL ASPECT OF ANALYZING

A DISINFORMING MEDIA TEXT

M.A. Samkova

________________________________________________________________________________

Chelyabinsk State University

Candidate of Philological Science, Associate Professor at the Department of Theory and Practice of the English Language

Maria Andreevna Samkova

e-mail: maria_samkova@hotmail.com

________________________________________________________________________________

Problem statement. This article analyzes the disinforming media texts, which cover the hacker attack on the US electricity grid, and the readers’ comments on them. The analysis is based on a probabilistic-statistical aspect and the positional analysis.

Results. The positional analysis results in revealing the rhythmic organization of texts, the structure of which is formed by lexical units, repeated approximately every 70-90 words. The most frequent are pragmatically meaningful lexemes that violate the Cooperative Principle and the Maxims of Conversation. The lexemes generate cognitive distortions and stimulate readers to express verbal aggression in their comments. Pragmatically meaningful lexemes are words that are often repeated, enhance emotional speech, introduce redundant information or have a fuzzy meaning or negative connotation and belong to such thematic groups as "hacking", "destruction", "Russia", "electrical grid".

59

Выпуск № 1 (45), 2020 ISSN 2587-8085

Conclusion. Media texts, in which incomplete and distorted information is repeated, cause readers’ speech aggression to the object/event as well as the author and the source of the media text. Media texts that are rhythmically structured and contain the optimal amount of inaccurate information (no more than nine repetitions of each pragmatically significant unit per 1000 words) facilitate manipulation of the perception.

Key words: media text, disinformation, reader’s comment, verbal aggression, positional analysis, repetition, pragmatically meaningful lexeme, Zipf's law.

60

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

МЕТОДИКА И ДИДАКТИКА

METHODS AND DIDACTICS

DOI 10.25987/VSTU.2020.71.83.005 УДК 81.42

ЭРИСТИЧЕСКОЕ РЕЧЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ: ПРОБЛЕМА ДЕЛОКУТИВНОГО ИМИДЖА

И.Г. Тамразова

Московский политехнический университет кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Илона Геннадьевна амразова

e-mail: ilona999@mail.ru

Постановка задачи. В рамках исследования речевого взаимодействия и вопросов, связанных с дифференциацией моделей речевого поведения, встает проблема определения когнитивно-поведенческих типов дискурсивных личностей, их ролевого статуса, медийного имиджа и динамических доминант речевого поведения.

Результаты. В ходе исследования удалось прийти к теоретическому представлению речевой личности, склонной к речеязыковой трансгрессии – нарушению норм и правил эмпатического речевого взаимодействия. Такой тип дискурсивной личности определяется как эристическая дискурсивная личность. Интенциональная интерперсональность общения представляется не как бинарная оппозиция – кооперативность vs конфронтация (агрессия), – а как скалярная категория в пространстве взаимодействия речевой Гармонии и Агональности. Эмпатийная гармония нарушается внешним или внутренним противоречием (политические интересы – когнитивный диссонанс), ведущим к речевому противодействию. На материале скриптов разножанровых дискурсов рассматриваются малоизученные языковые механизмы создания имиджа – делокутивный имидж. Делокутивный имидж политиков – воспроизведение их не вполне удачных, с точки зрения широкой аудитории, квазиафоризмов и малапропизмов, становящихся политическими «мемами» во французском пространстве массовой коммуникации.

Выводы. Коммуникативная эристика – это прежде всего неконвенциональное речевое поведение, то есть интенционально направленная адресату девиантная форма (аномалия) плана выражения или плана содержания, создающая внутреннее напряжение (вызов, провокацию) в восприятии и интерпретации содержания – когнитивной (ментальной) репрезентации – и речеязыковой формы.

Эристика как свойство эмоционального интеллекта и речевая стратегия амбивалентна и неоднозначна, но, несомненно, важна для формирования имиджа.

Ключевые слова: языковая эристика, эристическое речевое поведение, эмоциональный интеллект, имидж, делокутивный имидж, эристический дискурс, эристема.

Введение.

Типология речевого поведения остается насущной задачей коммуникативной

компетенции, личность, формирующуюся в процессе речевой деятельности, в отличие от языковой личности как носителя языковых знаний (языковой компетенции) [3]). Иными словами, понятие «дискурсивная личность» подразумевает не просто умение пользоваться языковыми знаниями в разных коммуникативных ситуациях, но манеру речевого поведения,

иной степени устоявшимися поведенческими (этическими) и коммуникативными нормами: принципом кооперации (П. Грайс), постулатами вежливости (П. Браун, Дж. Лич) и т.п. В основе представления эристического коммуникативного поведения лежит принимаемая нами широкая концепция эристики и э р и с т и ч е с к о г о в р е ч и – в целом [5; 6].

_____________________

© Тамразова И.Г., 2020

61

Под имиджем нами понимается определенная ментальная модель (репрезентация), имеющая знаковые характеристики, формирующаяся в динамическом деятельностном пространстве социального дискурса. Пропозиционально-семантическим (речеязыковым) коррелятом формирующегося в когниции имиджа является весь совокупный дискурс о (и самой) личности того или иного медийного (в широком смысле – то есть обсуждаемого) персонажа – носителя этого имиджа. Имидж представляется как совокупная интерпретация внешних (социальных) и внутренних (психологических) характеристик личности. Эти характеристики формируются либо интенционально, либо спонтанно, и, приобретая знаковый характер, представляют личность субъекта – носителя имиджа – как знаковую сущность, составляющую отрезок социального конструирования реальности (картины социального мира) [7]. Имидж – категория междисциплинарная, нами рассматриваемая как объект лингвистического исследования, нацеленного на выявление релевантных речеязыковых характеристик «субъекта – носителя имиджа» (ср. [8]).

Методология исследования.

В качестве методологии принимается интеракциональная модель когнитивнориторической семиотики [9; 10], представляющая процессы речевого взаимодействия как составляющие динамики интеракционального семиозиса с тремя конституентами речевого взаимодействия – пропозициональной семантикой, интеракциональной прагматикой и интердискурсивной синтактикой, разворачивающихся во взаимодействии трех дискурсивных пространств (сфер): деятельностной ситуации (топос/этос коммуникации), речевой ситуации (пафос коммуникации) и предметной ситуации (логос коммуникации) [9; 11].

Цель исследования – определение интеракционально-диалогического статуса эристики как речевой тональности и речевой стратегии в конфликтной межличностной интеракции.

Объект исследования – эристическая дискурсивная личность и её имидж.

Предмет исследования – делокутивный имидж медийной эристической дискурсивной личности. Д е л о к у т и в н ы й и м и д ж (ДИ) – это прецедентные высказывания, персональный дискурс и т.д. – становится «симулякром» личностного имиджа, репрезентаменом «репрезентамена» ( И-репрезентамен). Имидж медийной личности, например, политика, формируется – в виде ДИ-репрезентамена – опосредованно, делокутивно – через высказывания самого субъекта [12], меморизированные в суждениях и мнениях других. То есть ДИ – это продукт восприятия и когнитивного семиозиса общественного мнения в самом общем его понимании. Таким образом, реальная личность субъекта как бы подменяется образом его медийного, дискурсивного персонажа.

В свете вышесказанного в основе гипотезы нашего исследования лежат несколько посылок:

1.С точки зрения лингвиста, имидж субъекта во многом есть производное от его риторического э т о с а , то есть, по Аристотелю, это образ, который создается речью его носителя, это речевой (языковой) имидж личности [13].

2.Имидж п о л и в а л е н т е н : определенные когнитивные, поведенческие и речевые модели, используемые субъектом, могут преследовать разные цели, иметь разные функции, синкретично совмещая, например, модель сурового отца с образом критичного, но справедливого судьи; юмор или ирония в речи могут оттенять мудрость зрелого политика и т.д.

3.Имидж а м б и в а л е н т е н : одна и та же черта может оцениваться по-разному разной аудиторией, одно и то же высказывание может вызывать восхищение одних и негодование других.

Пионер неориторики Хаим Перельман справедливо делил аудиторию на частную, или «элитную» (particulier, ' é te), и «универсальную» (universel) [14, р. 27]. В контакте с первой аудиторией («свои») в большей степени реализуется и н г е р е н т н ы й имидж говорящего, в общении со второй («другие», «чужие») оратор вынужден в большей степени следовать

требованиям нормы, создавая свой «положительный» а д г е р е н т н ы й имидж. Ингерентный имидж т р а н с г р е с и в е н по отношению к адгерентному имиджу

субъекта: многие личностные качества, потребности и мотивы личности могут входить в

62

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

противоречие с общественным мнением и, следовательно, с ее PR-имиджем, поэтому ингерентный имидж может нарушать интегральность адгерентного имиджа субъекта (имиджевая трансгрессия, ломка стереотипов, эпатаж). Такой тип языковой личности мы и называем э р и с т и ч е с к о й языковой личностью.

Возникающее противоречие нейтрализуется: трансгрессия «оправдывается» в общественном сознании в виде трансцендентной «категории» х а р и з м ы – нарушение догм и правил «прощается» субъекту в пользу фасцинации – сильного воздействующего впечатления – амбивалентного, недискретного и не до конца объяснимого [15]. Харизматические личности неизменно эристичны, – они стоят у истоков социальной трансгрессии: молодежных движений и группировок, бунтов и революций, идеологий и партий, правительств и республик (Че Гевара, е Голь). Речевая эристическая харизма состоит из таких речевых проявлений, как юмор, ирония, насмешка, сарказм, вызов, эпатаж (В.В. Жириновский, Ж.-Л. Меланшон и т.п.) и т.д. Делокутивная речеязыковая трансгрессия означающего ДИ-репрезентамена меморизируется аудиторией, в частности, харизматическими афоризмами-мемами, сохраняющими в основе своей внутренней формы прецедентную авторскую атрибуцию и контекст произнесения: «После нас хоть потоп», «Родина или смерть», «Я вас понял», «Не так сели», «В сортире замочим» и т.п.

Результаты исследования.

1. Выдвигаемые теоретические положения.

Как правило, термин эристика ассоциируется с целью победить в споре любыми средствами («per fas et nefas» [16]), а эристический диалог трактуется как утверждение собственной точки зрения путем победы над оппонентом (дискредитации, разоблачения, уничтожения имиджа, подрыва доверия и репутации и т.д.). Изначально порицание эристики основано на понимании нравственного в риторическом поведении эллинической культуры. В реальной коммуникации персуазивность – прямое и косвенное эмоциональное воздействие – сопровождается речевым противодействием: отвержением и негативной оценкой высказанного или существующего мнения средствами, выходящими за рамки аргументативных правил критической дискуссии. Эристичность персуазивности проявляется в суггестивности воздействия на основе прямого или косвенного вызова и эпатажа, адресного или опосредованного текстом, прямого и/или косвенного (имплицитного) речевого воздействия на реципиента.

Как показывает анализ многочисленных лингвистических исследований, любое нарушение гармонии и проявления речевого противодействия чаще всего обозначается как «речевая / вербальная агрессия» [17; 18; 19; 22]. Однако очевидно, что проявления речевой агрессии разнообразны, и по экспрессивности, и по направленности / ненаправленности на прямого / косвенного адресата, поэтому в некоторых исследованиях появляется понятия «имплицитной речевой агрессии» [18], «квазиагрессии» [17] , термины «игровая агрессия», ритуальная и даже «неаутентичная речевая агрессия» [19].

В рамках предлагаемой статьи интенциональная интерперсональность общения представлена не как бинарная оппозиция – кооперативность vs конфронтация (агрессия), – а как скалярную категорию в пространстве взаимодействия Гармонии и Агональности. Эмпатийная гармония нарушается внешним или внутренним противоречием (политические интересы – когнитивный диссонанс), ведущим к речевому противодействию. В целом, обобщенную модель интерперсонального континуума речевой интеракции можно представить следующей схемой (рис. 1):

63

эристика интенционально полимодальна, то есть сопровождается специальной интонацией, тембром голоса, искаженной дикцией, мимикой, жестом, показывающими, что сказанное – шутка. С другой стороны поля – в агональной его части – эристика пересекается с (речевой) агрессией. Однако речевая агрессия, как правило, интенционально деструктивна, – эристика, в нашей трактовке, может быть конструктивна по своей телеологии. С нашей точки зрения, есть множество эристических (угрожающих позитивному лицу) речевых действий, приемов, стратегий, которые, как это показано в «теории (не)вежливости» [22], не переходят грань, интуитивно ощущаемую каждым носителем той или иной языковой культуры. Тем не менее, именно новое понимание и возвращение термина «эристика» может способствовать совершенствованию юридической экспертной процедуры.

Достаточно утвердиться в представлении, что э р и с т и ч е с к а я а г о н а л ь н о с т ь стремится к агрессии к а к к с в о е м у п р е д е л у .

Психологическая интерперсональная модель конфликтного речевого взаимодействия может быть представлена в терминах теории речевой транзакции Э. Берна [20], согласно которой конфликт рождается при столкновении интенциональностей коммуникантов, условно занимающих одну из трех психологических позиций: патерналистскую («Родитель»), адекватную, объективно-ответственную («Взрослый») и «пуэрильную», провокативно-трансгрессивную («Дитя»). Асимметрия и диссонанс во властно-правовых отношениях между коммуникантами распределяются градуально по двум векторам: сверху вниз – патернализм, назидательность; снизу вверх – вызов, насмешка, провокация (рис. 2):

Рис. 2. Динамическая модель эристики в поведенческом фрейме

Представленная схема демонстрирует основной вектор эристического отношения в коммуникации (по вертикали) – иерархичность властных отношений: сверху – высокомерие, снисходительность, снобизм; снизу – дерзость, вызов, бесцеремонность, насмешливость и

64

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

т.п. По теории Э. Берна, асимметрия в интенциональных позициях (перекрещенные векторы) приводит к интерперсональным конфликтам в речевой интеракции: такие психолингвистические проявления, как юмор, кокетство, ирония и т.д. (PUER) могут быть восприняты с пониманием и подхвачены в предлагаемой игре (PUER–PATER; PUER– PUER), а могут быть отвергнуты как неуместные (ADULT) [20].

За единицу дискурсивного анализа принимается э р и с т е м а – дискурсивноинтенциональный «квант» семиогенеза, фрагмент эристического дискурса. В ходе исследования было получено представление (см. табл. 1) о наполнении плана содержания и плана выражения эристемы как единицы дискурса речевой интеракции.

Таблица 1

Эристема как семиотическая единица интеракционального дискурса

2. Практические результаты исследования.

Исследование затрагивает три функциональных дискурсивных поля эристики: институционально-обыденное (1), институционально-стратегическое (2) и институционально-персональное (3) на материале трех соответствующих им текстовых корпусов: 1) скрипты американского ситкома «HOUSE, MD»; 2) скрипты предвыборных дебатов французских политиков и 3) корпус политических делокутивов – высказываниймемов французских политиков, формирующих их медийный дискурсивный имидж. Такой диапазон позволяет выявить различные социально-политические контексты, в которых наиболее четко проявляется эристическое речевое взаимодействие: бытовой спор и профессиональная дискуссия, дискредитация политического противника в прямом (теледебаты) и косвенном (медиа) коммуникативном конфликте.

Первый корпус – скрипты сериала «Доктор Хаус» [1*] – позволяет выделить три основных типа эристем: метарепрезентации, прямые эристемы и косвенные эристемы, затрагивающие «положительное лицо» собеседника опосредованно, через обобщенные рассуждения (см. табл. 2).

65

Эристемы Хауса, включают в себя такие речеязыковые средства, как:

– манипуляции с апеллятивами (неназывание по имени, искажения имени, клички и т.д.), прецедентные тексты, ставящие в тупик непосвященного:

(Фрейм I: Хаус говорит по громкой связи со своими «интернами») House: Dark Religious Nut... Cole: [surprised] What did you call me? House: I’m sorry. What do you want to be called this week? Cole: Cole. House: Well, I’m never going to remember that. Take Bosley and the other visible minorities to the funeral home <…> And Angels, be careful (hangs up) [1*]. – Хаус: Черный религиозный псих... Коул [удивленно]: Как вы меня назвали? Хаус: Прости. Как ты хочешь зваться на этой неделе? Коул: Коул. Хаус:

акое мне точно не запомнить. Возьми с собой Бозли и оставшегося нашего нацмена и

отправляйтесь в похоронное бюро. <...> Да, Ангелы, будьте внимательны (вешает трубку) («бозли» – бесполый мальчик-курьер (инд.); «Ангелы Чарли» (к-ф) – агенты «по вызову»);

– вульгаризмы, косвенные инвективы, переходящие иногда в прямую агрессию:

(Фрейм II: Хаус говорит с главврачом Лизой Кадди) House: I quit. Cuddy: Great. My nanny is off the clock at 7:30 so your week off... House: You can go suckle the little bastard child if it makes you feel good about yourself. Cuddy: Screw you [1*]. – Хаус: Я

увольняюсь. Кадди: Прекрасно. У меня няня только до полвосьмого, если хочешь неделю отпуска... Хаус: Иди, корми грудью своего ублюдка, если тебя это так радует. Кадди: а пошел ты...;

66