Туркмены (Народы и культуры) - 2016

интеллигенции в 1932–1934 гг., жертвы массовых репрессий 1937–1938 гг., погибшие на фронтах Великой Отечественной войны и во время землетрясения в 1948 г. в Ашхабаде, сильно изменили состав туркменского народа. Политика по созданию «единой социальной общности советского народа» была связана с преследованием представителей религии, интеллигенции, других носителей туркменской культуры, что могло привести к размыванию исторической памяти туркмен и деформации их морально-нравственных устоев, духовной жизни в целом.

27 октября 1991 г. на древней земле туркмен образовалось светское, демократическое государство – Туркменистан​ . Факт возникновения нового государства туркмен не был случаен, он обусловлен всем ходом их истории, берущей начало из глубокой древности и устремленной в будущее. Новое качественное содержание туркменской государственности выявило два ее основных отличительных признака: национальную независимость и постоянный нейтралитет.

Независимость Туркменистана – ​главная веха в жизни народа. Она стала исторической и политической необходимостью, воплотила в себя все черты, присущие туркменскому народу: мудрость, последовательность, целенаправленность, толерантность. Под руководством лидера нации Гурбангулы Бердымухамедова туркменское государство уверенно идет по пути преобразований, добиваясь впечатляющих успехов и побед. Проводимая главой государства политика нашла яркое отражение в девизе «Государство – ​для человека!».

АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ОБЛИК ТУРКМЕН

Первые научные материалы по антропологии туркмен были получены в 1926 г. Л.В. Ошаниным (1926), а наиболее подробное исследование территориальных туркменских групп принадлежит О. Бабакову (1977). Эти работы показали, что туркменам присущ восточносредиземноморский тип или закаспийский комплекс антропологических характеристик: долихокефалия (т.е. удлиненная форма головы), высокое и относительно узкое лицо с высоким и относительно узким носом; темная пигментация волос и глаз; средне наклонный лоб со слаборазвитым рельефом в области надбровья; среднее по высоте переносье, средняя степень развития третичного волосяного покрова, средняя горизонтальная профилировка лица и средневыступающие скулы. Данный тип характерен туркменам в среднем, а население разных областей имеет свои особенности.

Антропологические исследования, проведенные К. Наджимовым в Сурхандарьинской области Узбекистана (Наджимов, 1958), показали, что туркмены, проживающие в районе Термеза, как и туркмены Туркменистана, относятся к длинноголовому закаспийскому типу. Нуратинские туркмены, живущие в одном из районов Самаркандской области Узбекистана, по данным В.Я. Зезенковой (1945), также обнаруживают сходство с закаспийским антро-

70

дике данных по антропологии туркмен, включая, кроме перечисленных выше, материалы Н. Рысназарова по Каракалпакии (1972), Г.Ф. Дебеца по Афганистану (1968, 1980, 1996), а также О. Бабакова и Н.А. Дубовой по Ставропо-

Бабушка с внучкой. Ашхабад, 2005 г.

Фото А. Туманова (из архива журнала «Туркменистан»)

71

лью и Астраханской области (Бабаков, Дубова, 1989; Дубова, Бабаков, 2003)1

дали возможность сделать важные выводы об антропологических компонентах, сформировавших туркменский народ (Дубова, 1989). Как показал проведенный анализ, по признакам, имеющим высокий таксономический ранг для среднеазиатского региона, туркмены, проживающие на разных территориях, различаются достаточно сильно. Даже туркмены Туркменистана в антропологическом отношении также не могут считаться однородными как по описательным, так и по измерительным признакам, что является следствием участия в сложении населения тех или иных областей многих древних народов.

Сопоставление среднеазиатских групп по комплексу признаков зубной системы показывает, что все туркменские выборки занимают промежуточное положение между представителями западного и восточного одонтологических стволов. По большинству одонтологических характеристик, взятых суммарно, четко прослеживается сходство зубных систем трех групп туркмен – ​йомудов, теке и эрсары. В то же время нохурли, олам, элеч, нуратинские туркмены сильно отличаются от этого основного ядра: первые две группы в сторону уменьшения, а вторые – ​увеличения выраженности восточных особенностей (Бабаков, 1977; Дубова, 1978, 1987, 2011; Дубова, Гельдыева,

1989). Этот вывод хорошо согласуется с историческими сведениями о небольшой доле огузского компонента в составе нохурли, олам и первых трех популяций (Васильева, 1954; Агаджанов, 1969; Джикиев, 1977).

У туркмен изучены и гребневые узоры на ладонях и пальцах рук. Сопоставление 16 туркменских выборок по комплексу дерматоглифических признаков, которые, в соответствии с выводом Г.Л. Хить (1973), не связаны друг с другом внутри групп и четко разграничивают различные расы (индекс Камминса, дельтовый индекс, количество межпальцевых трирадиусов, карпальный трирадиус t и узоры на гипотенаре), проведено О. Бабаковым (1977. С. 72–91). Оно показало, что различные группы туркмен Туркменистана в значительной мере сходны между собой по этим показателям и в целом несколько отличаются от туркмен Каракалпакии более низким дельтовым индексом, большим числом узоров на гипотенаре, более высоким индексом Камминса и долей t (Бабаков, 1977. С. 89). При сравнении дерматоглифического комплекса туркмен с другими народами Средней Азии, О. Бабаковым установлено, что наибольшую выраженность «европеоидной комбинации» обнаружили таджики, наибольшую «монголоидной комбинации» – ​каракалпаки, казахи и киргизы. Туркмены, располагаясь на шкале достаточно компактно (вариации между их отдельными группами составляют всего ее 10% значений), заняли промежуточное положение между этими полюсами

(Бабаков, 1977. С. 90, 91).

Метод обобщенного дерматоглифического расстояния, примененный Г.Л. Хить на широком фоне сопоставления 55 туркменских выборок со всеми народами, проживающими в Средней Азии, выявил различия между мужскими и женскими подгруппами. Но общий вывод для обоих полов, полученный О. Бабаковым на значительно меньшем материале, остался не-

1 Материалы, собранные зарубежными исследователями среди туркмен Ирака, Ирана и других ближневосточных стран, не анализировались прежде всего ввиду различий в методике сбора данных. Эти сведения суммированы в книге: Field, 1961.

72

73

ний из гаплотипов, выявленных описываемым исследованием у туркмен, это М17. Он весьма показателен, так как его наибольшая частота характерна для южных районов России и Украины и связывается генетиками с миграциями степного населения.

Нельзя не обратить внимание на основные выводы этой работы, в целом согласующиеся с данными по антропологическим системам признаков: в генофонде туркмен можно проследить генные характеристики, увязываемые с разными по времени формирования периодами.

Исследование Метспалу с соавторами (Metspalu et al., 2011), посвященное геному народов Южной Азии, в которое вошли данные по туркменам, собранные Б. Юнусбаевым (142 образца, представляющих 30 этнических групп, представленных 600 тыс. одно-нуклеотидными маркерами) и анализ 373 индивидов, представляющих 22 тюркоязычные популяции на фоне 38 других евразийских групп (Yunusbayev et al., 2015), показывают присутствие многих компонентов: общего с народами Кавказа, выраженного у народов Южной Азии, а также «сибирского» и «восточно-азиатского». Важно, что «европейский» компонент у туркмен присутствует в минимальном по сравнению с другими тюркоязычными народами Средней Азии (узбеками, киргизами, каракалпаками и казахами), а «ближневосточный» – наоборот​ – в максимальном количестве. Причем доля «ближневосточного» генома у туркмен даже выше, чем у ираноязычных таджиков, белуджей и брагуев.

74

Длятогочтобыпонять,почемумы видим именно такие характеристики групп туркмен, живущих на разных территориях, и предки которых относились к разным родоплеменным подразделениям, следует обратиться к палеоантропологическим данным. Несмотря на то что за последние десятилетия XX и в первые годы XXI в. накопилось много новых материалов, до настоящего времени наиболее полной и обстоятельной сводкой всех краниоданных по территории Средней Азии и Туркменистану, в частности, остается работа В.В. Гинзбурга и Т.А. Трофимовой (1972). На территории Туркменистана открыты ранние следы верхнего палео-

лита (Окладников, 1956, 1958; и др.),

но ни на одной из стоянок останки людей этого времени не обнаружены. Культура мезолита не была резко отграничена ни от предыдущей эпохи – палеолита–ни​ отпоследующей–​нео- лита. Мезолитические памятники обнаружены в Прикаспии: на Красноводском полуострове и в Балханских горах. Наиболее выразительны

находки в гроте Дам-Дам-Чашме 2 и Кайлю. На последней стоянке, которая датируется А.П. Окладниковым VIII–VI тыс. до н.э., были найдены и человеческие останки. В двух сильно разрушенных погребениях скелеты лежали на спине в вытянутом положении, головой на северо-запад. У одного из погребенных руки были согнуты в локтях, кисти располагались в области таза. Оба погребенных были интенсивно обсыпаны красной краской растительного происхождения – охрой​ (Окладников, 1956. С. 207, 216.). Скелеты были крайне плохой сохранности, поэтому исследовать их не удалось.

До настоящего времени находки фрагментов черепов и посткраниального скелета людей, живших на территории современного Туркменистана в V тыс. до н.э., являются наиболее многочисленными среди всех материалов эпохи неолита на территории Средней Азии. Наиболее древними черепами из предгорий Копетдага являются черепа позднего этапа джейтунской культуры, изученные Т.А. Трофимовой. Несмотря на их малое число, автор разбивает их на две группы – ​западную (Чопан-депе, Каушут, Овадан-депе) и восточную (Чагыллы-депе, Чакмаклы-депе). Население обеих групп было сходно между собой и характеризовалось большой длиной головы, малой ее шириной и соответственно удлиненной формой черепа (долихокранией), узким и высоким лицом. Этот морфологический комплекс признаков, именуемый обычно средиземноморским, свидетельствует о единстве древних

75

популяций.

На севере Туркменистана, в Южном Приаралье, в это время была распространена кельтеминарская неолитическая культура. Охотники и рыболовы (могильник Тумек-Кичиджик), в отличие от южных районов, имели значительно более широкие и короткие головы (соответственно, они были и менее длинноголовы, т.е. мезокефальные) и широкие лица (Трофимова, 1974, 1982; Яблонский, 1986). Особенности внешнего облика обнаруженных останков свидетельствуют, что данное население имеет общие черты как с некоторыми мезолитическими и неолитическими группами Западной Европы, так и с южным населением, относимым к кругу древних средиземноморцев. Можно предполагать, что люди, оставившие кельтеминарскую культуру, по-видимому, пришли с одной из групп ранненеолитического населения Средиземноморья, которая двинулась на север от предгорий Копетдага, неоднократно вступая по пути своего движения в прямые контакты со степными племенами, носителями протоевропеоидного облика.

Черепа эпохи энеолита – ​ранней бронзы – были найдены на территории Центральной Азии самыми первыми. Это были находки в Анау, обнаруженные экспедицией, организованной Р. Пампелли в 1904 г. и изученные Дж. Серджи (Sergi, 1908). Они оставались единственными, относящимися к этой и несколько более поздней эпохам на всей территории Средней Азии до 1950-х годов, когда благодаря раскопкам В.М. Массона, А.А. Марущенко, В.И. Сарианиди и И.Н. Хлопина, были открыты и изучены такие крупные памятники, включающие могильники, как Кара-депе, Геоксюр, Хапуз-депе, а затем Алтын-депе, Пархай и Гонур-депе.

Суммарно краниологическая серия IV–III тыс. до н.э. из Кара-депе, Геоксюра и Хапуз-депе может быть охарактеризована как долихокранная при очень большом продольном, большом высотном и малом поперечном диаметрах. Наклон лба – средний​ , надпереносье развито выше среднего. Лицевой скелет, хотя и обладает средними абсолютными размерами верхней высоты лица (72,3 мм) и скулового диаметра, но отличается относительно высоким указателем. В целом серия ортогнатная (т.е. выступания нижней части лица

76

то, отмечая, правда, более крупные размеры мозговой коробки и лицевой части, несколько более низкий черепной и орбитный указатели у групп в северных предгорьях Копетдага. В.В. Гинзбург и Т.А. Трофимова полагают, что есть все основания рассматривать тип южнотуркменских черепов как особый – ​южнотуркменский, который в свою очередь распадается на ряд локальных вариантов (Гинзбург, Трофимова, 1972. С. 53): западный (Кара-де- пе, Центральный Копетдаг) и два восточных (с правобережья Теджена, из Геоксюра, расположенного севернее, и более южного и позднее заселенного Хапуз-депе) (Сарианиди, 1959, 1960). Правда, в работе 1965 г. М. Каппиери (Cappieri, 1965) отнес к восточносредиземноморскому типу наряду с юж- но-туркменскими группами и черепа тазабагъябской культуры из могильника Кокча III в Приаралье, с чем нельзя согласиться, так как антропологические (Т.А. Трофимова) и археологические (С.П. Толстов и М.А. Итина) данные показывают, что население, погребенное в Кокча III, формировалось на базе смешения срубных и андроновских племен лишь при некотором участии южных элементов (Гинзбург, Трофимова, 1972. С. 54, 55).

Но эти, казалось бы, достаточно обоснованные выводы удалось уточнить благодаря данным, полученным на памятнике эпохи бронзы в юго-восточ-

ных Каракумах Гонур-депе (Сарианиди, 2001, 2002, 2005, 2008, 2010; и др.).

Почти так же, как археологические данные с этого замечательного памятника «взорвали» многие из существовавших ранее концепций, материалы, характеризующие население этого нового, пятого центра древневосточной цивилизации показали, что взгляды на сложение антропологического покрова не только Туркменистана, но всего Среднеазиатского региона, широко распространенные ранее, должны быть серьезным образом скорректированы. Именно результаты исследования костных останков людей могут дать

77

ответы на вопрос «Являются ли месопотамские и хараппские параллели, прослеживаемые B.И. Сарианиди по материальной культуре Гонур-депе результатом торговли и культурных заимствований, или же они связаны с реальным перемещением и смешением масс людей?». Благодаря наличию данных по основателям, строителям столичного центра (конец III – начало​ II тыс. до н.э.) (Бабаков и др., 2001), а также тем жителям, которые остались жить в самый последний период обитания, когда вода почти полностью оставила этот район (середина II тыс. до н.э) (Dubova, Rykushina, 2007), вполне реально оценить физическое присутствие там степного населения, дискуссия о котором до сих пор продолжается (Гинзбург, Трофимова, 1972. С. 98; Яблонский, 1996. C. 58 – о северных районах Средней Азии и, например:

Кияткина, 1987. С. 51, 52; Громов, 1995. С. 156–159; Ходжайов, 2004. С. 96, 101; Яблонский, 2004. С. 284 – о южных).

Гонурская серия демонстрирует вариацию от самых малых до самых больших величин признаков, что дает веские основания говорить о ее неоднородности как в смысле фиксации более архаичных и более прогрессивных форм, так и в наличии веддоидной примеси среди местного (аборигенного) населения, свидетельствующей об участии в сложении антропологического типа гонурцев и этого компонента. Кроме веддоидного компонента в населении гонурской популяции выявлен переднеазиатский, т.е. членами группы были люди, имевшие более короткую и относительно широкую (мезокефальную) голову, относительно более низкое лицо и очень сильно выступающий, крупный нос. Об этом свидетельствуют как костные материалы, так и антропоморфная пластика (Дубова, 2006; Dubova, 2008). Не менее важно сказать, что среди в целом долихокефальной группы между представителями обоих полов встречены брахикефальные черепа. Для столь раннего периода времени такой результат встречен на территории Средней Азии впервые.

Как показал анализ 66 краниосерий энеолита – ​поздней бронзы по земледельческому и скотоводческому населению разных районов Средней Азии

иблизлежащих регионов (Дубова, 2008, 2009, 2010; Аванесова и др., 2009),

привлеченные серии достаточно четко дифференцируются по территориям (параметры основных диаметров черепа, высот лица, носа и орбит описывают около 50% всей изменчивости). Серии с территории Туркменистана сближаются с другими южно-центральноазиатскими (популяции Ирана, Пакистана, долины р. Инд, южных районов Узбекистана и Таджикистана). Для них характерны значительно более узкие лица и голова, чем у степняков. Окуневские, Саргатские, Карасукские могильники (лесные и лесо-степные группы), а также серии с основной территории Китая показывают совершенно отличную комбинацию признаков. Характерно, что мужчины-гонурцы, особенно первые поселенцы на этой территории, имеют почти самую узкую голову, узкие

ивысокие лицо, нос и орбиты среди всех привлеченных групп. К ним очень близки группы V и IV слоев из Хасанлу (Иран) и из R37 Хараппы. Серии из Кара-депе и Пархая по широтным размерам более сходны с теми, кто был последними насельниками Гонура. Население Алтын-депе оказалось очень сходным с Геоксюром, а также с поздней группой из Бустон VI (Узбекистан), что явно свидетельствует о присутствии в их составе более массивного, относительно широколицего варианта. Из всех групп с территории Туркменистана сильно выделяется могильник Сумбар, который по использованным

78

признакам сблизился с таким памятником как южноуральское Кривое озеро, относящееся к синташтинской культуре. Краниосерии с территории южных районов Средней Азии, представляющие население, в культуре которого сочетаются признаки земледельческой и скотоводческой культур (Кокча III, Бустон VI, Кара- элемата-сай и Патма-сай, Джаркутан), имеют показатели, располагающиеся между «типичными» земледельцами (Хасанлу, Гонур, Мохенджо Даро, пакистанские Тимаргарха и Буткара) и сериямистерриторииКазахстана,ЮжнойСибири и Урало-Поволжья.

Эти результаты подтверждают постепенное проникновение степных групп на юг и все большее распространение первоначально случайных, а затем и все более частых брачных контактов степняков с земледельцами. Для общей характеристики этого процесса смешения наиболее подходящим термином будет постепенное «просачивание». Подчеркнем, что вюжныерайонырегионаприходятужене«ярко

выраженные», «чистые» протоевропеоиды (массивное население, имеющее относительно более низкое, широкое, несколько уплощенное в горизонтальной плоскости лицо, но хорошо выступающий с высоким переносьем нос и относительно узкие и широкие, т.е прямоугольные орбиты), а группы, в антропологическом типе которых, безусловно, значительное место занимает средиземноморский компонент. Такая ситуация, конечно, ведет к усилению

вметисной популяции признаков, представленных в обеих смешивающихся группах (т.е. средиземноморских). Важно, что на Гонуре (т.е. в южных районах Туркменистана) о проявлении минимальной примеси антропологического компонента, которая связывается со скотоводческим окружением, можно говорить не ранее середины II тыс. до н.э. Следует подчеркнуть, что разнообразие внешнего облика населения эпохи бронзы вполне может быть сопоставлено с современными группами. Единственное отличие древнего населения – ​это полное отсутствие монголоидной примеси.

Жители оазисов античного времени – ​древних государственных образований Туркменистана – ​Маргианы на юге и Хорезмии на севере очень слабо изучены антропологически по сравнению со скотоводами степей. Это положение, констатированное еще в начале 1970-х годов, до сих пор остается актуальным (Яблонский, 1996, 1999). Но, судя по археологическим данным,

вземледельческих районах постепенно нарастает приток населения из степей севера Средней Азии. Как в Южном Приаралье, так и в Южном Туркменистане отмечается значительная вариация отдельных краниологических признаков: длина головы изменяется от очень большой до малой, черепной указатель от долиходо брахикранных значений, высота лица – ​от большой до малой, массивность костей скелета – ​от гиперморфии до грацильности. Появляются черепа с выраженной уплощенностью лица в горизонтальной

79