полякова 3.2.1. критическая теория миллса

3.2.1. Теория общества Ч. Р. Миллза

Ч. Р. Миллз в серии книг, увидевших свет в 50-е годы, описал общества середины XX в. Наиболее важными среди этих книг следует считать его работы <Белые воротнички: американские средние классы> (1951 г.) и <Властвующая элита> (1957 г.). Не претендуя (и даже отказываясь от этого) на создание целостной теории общества, Миллз, тем не менее, предлагает разработки целого ряда ключевых социологических проблем современного общества, которые, независимо от провозглашенных им намерений, складываются в итоге в единую, целостную теорию общества.

Критика теорий менеджериального общества

Рассмотрение теории общества Ч. Р. Миллза наиболее целесообразно начать с изложения его критики теории менеджериального общества, в рамках которой предстают и его собственные воззрения на трансформацию форм собственности, условий ее функционирования, а также его воззрения на ряд социальных процессов, связанных с появлением новых форм социальной, политической и экономической организации - крупномасштабных корпораций.

Вслед за создателями концепции менеджериального общества Миллз признает тот факт, что по мере того как укрупнялся бизнес, собственность каждого из предприятий приобретала все более рассеянный характер, а власть собственников, непосредственно участвующих в управлении, ослабевала. В результате менеджеры современных корпораций частично заместили собственников в качестве центральных фигур большого бизнеса. Они образуют экономическую элиту нового общества и во многом определяют ход вещей и судьбы других людей. Вместе с тем, как считает Миллз, ситуация на верхних этажах современного бизнеса не столь однозначна. На высших исполнительных постах в корпорациях, наряду с наемными менеджерами, присутствует множество собственников. Собственники для Ч. Р. Миллза - это люди, которые имеют законное право на определенную долю прибыли, люди, которые вправе ожидать, что те, кто управляет предприятием, будут действовать в их интересах. А менеджеры - это люди, которые осуществляют функциональный контроль за предприятием, те, кто управляет им.

Власть собственности в рамках предприятия, фирмы и экономики в целом носит непрямой характер, она осуществляется через множество новых управленческих функций и тех людей, которые их отправляют. Само по себе такое положение дел не является чем-то новым. На него, как считает Миллз, указывал еще Адам Смит, когда писал о том, что собственники ничего не понимают в делах и довольствуются получением дивидендов, которые им выплачивают директора их предприятий. Вместе с тем именно в XX в. факты несовпадения фигур собственника и менеджера дали повод к интерпретации этих фактов (ошибочной, по мнению Миллза) как <революции менеджеров>, к рассуждениям о том, <что большой менеджмент> замещает <большую собственность>, что ему суждено стать следующим <правящим классом>. Но, как подчеркивает Миллз, менеджер не экспроприировал собственника, а власть владельца предприятия над рабочим и его воздействие на рынок не ослабели. Власть не отделилась от собственности. Скорее, власть, обусловленная собственностью, носит более концентрированный и явный характер, чем само владение собственностью. Миллз приводит пример собственников, которые контролируют восемь железных дорог стоимостью в 2 млрд. долларов, владея при этом акциями только на 20 млн. долларов. Таким образом получается, что владея 20 млн., они обладают властью, объем которой определяется в 2 млрд.

Власть, связанная с владением собственностью, носит деперсонализированный и скрытый характер, но она не уменьшилась и не ослабела. Тем более нельзя говорить о том, что произошла менеджериальная или какая-либо другая революция, которая затронула бы каким-то образом основания института частной собственности. Действительно, наряду с собственниками в бизнесе и промышленности сформировалась огромная и сложная бюрократия, но возможность - и в этом главное - доступа к управлению и к власти определяется владельцами собственности. Держатель акций не желает, да и не способен осуществлять функциональный контроль над своей собственностью, а власть менеджеров не зависит от того, являются ли они собственниками. Но на основании всего этого нельзя делать заключения о том, что не существует функциональной связи между собственностью и контролем над крупными корпорациями.

Считать, что такой связи нет, означало бы не принимать во внимание правовые регуляции и социальные институты. Собственность, подчеркивает Миллз, означает, что ее владелец может применить насилие по отношению к тем, кто ею не владеет. Будучи законным собственником, он может обратиться, например, к полиции с тем, чтобы изгнать и наказать всякого, включая прежних владельцев, их менеджеров, всех, кто не владеет собственностью, но стремится захватить контроль над нею. Даже если бы было верно, что власть собственников экспроприирована менеджерами, это не означало бы, что экспроприирована сама их собственность. Собственник может отправить в тюрьму любого менеджера, если сумеет доказать, что он экспроприировал его собственность.

Изменение распределения власти между собственниками и их менеджерами вовсе не разрушило класс собственников и не уменьшило его власть. Все те структурные изменения, на которых зиждется понятие <менеджериальная революция>, правильнее будет понимать: 1) как модификации в распределении операционального контроля в рамках класса собственников; 2) как общую бюрократизацию отношений собственности.

В классе промышленных собственников произошли такие изменения, которые делегировали фактическое отправление власти организационным иерархиям, в силу чего предпринимательская функция подверглась бюрократизации. Человек, занимающий высшую позицию в бюрократии, действительно является могущественным членом класса собственников (пусть соответствующая собственность и не принадлежит ему лично). Сам институт собственности дает ему право действовать. Он действует так, как считает нужным в интересах института частной собственности. Он чувствует свое единство - политическое, статусное и экономическое - с классом собственников и его богатством. Разделение между владением и контролем над собственностью не уменьшает власти собственности, напротив, оно даже может увеличивать ее, усиливать персонал, аппарат и поднимать статус непосредственных отправителей этой власти.

Утверждение, что менеджеры распоряжаются частной собственностью, означает, во-первых, что принципы, которыми они руководствуются, связаны с устремлением к максимизации прибыли. В этом отношении они отличаются от тех, кто распоряжается общественной собственностью и руководствуется возможностями бюджета. Во-вторых, это означает, что именно институт собственности определяет тех, перед кем несут ответственность менеджеры. Миллз отмечает, что неизвестны случаи, когда бы менеджеры осознанно действовали вопреки интересам крупных собственников. Их действия - это действия в интересах собственников и института собственности, что проявляется в их отношении к рабочим, в отношении к конкурирующим фирмам, правительству, в отношении к потребителям продукта их компании. Многие владельцы акций и займов не обладают достаточными возможностями, чтобы влиять на отправление власти. Но это означает лишь то, что менеджеры являются агентами владельцев крупной собственности, крупных пакетов акций, а не владельцев мелких пакетов акций.

Менеджеров нередко изображают как опирающихся на науку технологов или как экспертов-управленцев, которые преследуют определенные автономные цели. Однако менеджеры служат собственности с таким же или даже большим рвением, чем сами собственники.

Таким образом, несмотря на то, что бюрократизация собственности влечет за собой распределение власти среди подчиненного персонала, высшие чиновники корпораций в Америке образуют чрезвычайно важный комитет по управлению делами и реализации общих интересов всего класса крупных собственников. Изменения в размере и распределении собственности привели к увеличению власти единиц и, соответственно, бессилию многих. Произошел сдвиг от широко распространенной <предпринимательской собственности> к сузившейся <классовой собственности>. Владение собственностью в настоящее время означает, по Миллзу, гораздо больше, чем власть над непосредственно обладаемыми вещами. Она означает власть над людьми, которые не владеют этими вещами.

Миллз, как и большинство социологов, анализирующих социальные трансформации, происходящие в обществах XX в., указывает на фундаментальный характер трансформаций в сфере отношений собственности и условий ее функционирования. Он указывает на факт концентрации собственности и появления акционерного капитала как на фактор усиления как самого института частной собственности, так и власти класса собственников, посредством механизма бюрократизации власти. Это происходит вследствие создания крупномасштабных организационных иерархий, позволяющих модифицировать и ужесточать власть собственников как класса и их контроль над обществом в целом.

Теория корпоративного общества Ч. Р. Миллза

По мнению Миллза, американское общество середины XX в. это общество, описываемое как корпоративный капитализм.

Оно сложилось под воздействием процессов централизации в сферах экономики, политики и информации, имевших место в начале XX в. Социальная система этого общества - это совокупность крупномасштабных иерархических институтов и организаций, среди которых определяющими являются иерархические институты государства, экономики и армии. Именно они образуют орудия власти и имеют такое значение, какого эти институты никогда не имели на протяжении всей истории. На вершинах военной, экономической и политической иерархий расположены пункты управления обществом, выявление которых и дает социологический ключ к пониманию функционирования всего общества в целом. Все другие социальные институты оказались, по мнению Миллза, на задворках современной истории и вынуждены подчиняться трем первым. Религиозные, просветительские (система образования) и семейные институты не представляют собой самостоятельных центров национальной власти, напротив, специфика этих децентрализованных сфер социальной жизни все в большей мере формируется <большой тройкой>. <Семья, церковь и школа приспосабливаются к современной жизни; правительство, армия и корпорации формируют ее. И в процессе формирования современной жизни они превращают эти более слабые институты в орудия осуществления своих целей>^.

Внутри каждого из главенствующих институтов существующая структурная единица - корпорация, организация - имеет громадные размеры, управление ею носит централизованный и авторитарный характер. Эти особенности современных организаций и корпораций обусловлены современной техникой и технологией: корпорации явились во многом результатом развития техники и технологии, а оформившись в качестве основных организаций общества, стали использовать ее как средство осуществления своей власти.

По мере того, как эти три сферы, или три главных института, расширяются и централизируются, а последствия их деятельности приобретают все больший размах, их взаимные связи возрастают. Это существенный момент для понимания функционирования общества середины XX в. Прошло то время, когда, с одной стороны, существовала экономика, с другой - сфера политики, а с третьей - военная сфера, почти не влиявшие друг на друга и существовавшие автономно. Последствия решений, принятых в каждой из этих областей, в настоящее время столь велики и обширны, что они распространяются на все общество, в силу чего существует стремление к координированным директивным решениям. В обществах середины XX в. пронизанная политикой экономика связана тысячью нитей с военными институтами и их решениями. Государство вмешивается в экономику, в которой господствуют корпорации, которые в свою очередь вмешиваются в вопросы управления государством. Именно такими связями образуется система социального господства, которая определяет лицо обществ середины XX в.¶

^Миллз Ч. Р. Властвующая элита. - М., 1959. С. 27.

Так как каждая из трех областей сомкнулась с остальными, а последствия принимаемых в них решений имеют тенденцию стать всеобъемлющими, то руководящие деятели каждой из трех областей - военные, менеджеры корпораций, руководители государства - сплачиваются воедино, образуя властвующую элиту. Властвующая элита является таковой потому, что занимает высшие позиции в важнейших социальных институтах.

Именно эти институты являются непременными основами власти, богатства и престижа и в то же время - орудием осуществления власти, обретения и сохранения богатства, реализации самых высоких притязаний на престиж. Власть коренится в этих институтах, только в них и только через них она может быть устойчивой и значительной.

Опираясь на эти институты, выступая от их имени и используя современные организационные и технологические средства и прежде всего средства массовой информации и рекламы, современные элиты создают в обществе универсум централизованного, авторитарного манипулирования. Само социальное управление обществом принимает характер авторитарного манипулирования. Именно этот контекст становится средой для всех остальных массовых социальных групп - средних и низших классов.

Концентрация капитала и бюрократизация отношений собственности, формирование крупномасштабных корпораций и организаций с их высокоиерархизированными управленческими структурами привели к оформлению еще одного процесса, который, по мнению Миллза, также определяет лицо обществ середины XX в. Речь идет об уходе в прошлое старых средних классов и появлении новых средних классов. К указанным факторам, приведшим к появлению новых средних классов, Миллз добавляет также становление на территории США урбанистической цивилизации, а также стандартизирующее влияние технологии и средств массовой коммуникации и информации. Эти факторы и определили появление новой массовой социальной группы, новых средних классов - классов белых воротничков.

Именно эти классы образуют основание и срединную часть социальной пирамиды, тех иерархических структур, которые наполняют собою современные корпорации и крупномасштабные организации. Профессиональные группы, образующие иерархические структуры организаций, при всех своих различиях обладают рядом общих характеристик, определяющих новый средний класс как некую целостность. Группу <белых воротничков> нельзя адекватно определить исходя лишь из какого-либо одного стратификационного измерения - профессиональной квалификации, функции, класса, статуса или власти. Эти люди обычно размещаются где-то в середине каждого из этих измерений. Их положение можно определить скорее в терминах их относительных отличий от представителей других страт, чем в каких-то абсолютных терминах.

Но при всех определениях следует помнить, что представители нового среднего класса не образуют <компактный горизонтальный слой>. Они не выполняют какую-то одну основную позитивную функцию, по преимуществу определяющую их. Вместе с тем, их функции схожи с функциями старого среднего класса. Они имеют дело с символами и с людьми, занимаются координацией, регистрацией и распределением. Однако выполняют они эти функции в качестве зависимых служащих, а не свободных собственников. Используемые ими навыки и требуемая для исполнения этих функций ментальность зачастую схожи с навыками и ментальностью большинства наемных рабочих.

Если рассматривать ситуацию в терминах собственности, то можно указать на их равенство наемным рабочим и отличие от старого среднего класса. Как лишенные собственности и зависимые служащие, они не имеют каких-либо серьезных ожиданий, не имеют независимости, обеспеченной собственностью, которой обладал старый средний класс. В терминах дохода их классовая позиция не намного отличается от позиции наемных рабочих. Уровень доходов этих групп - <белых воротничков> и рабочих - в значительной мере совпадает, причем вполне отчетливо наблюдается тенденция к ослаблению и других различий. Вместе с тем некоторые различия все же остаются. Представляется важным тот факт, что группы <белых воротничков> обладали и в общем по-прежнему обладают большим престижем. Основания их престижа не слишком прочны и устойчивы, но при всем том именно престиж по-прежнему позволяет отделять <белые воротнички> от рабочих.

В сравнении со старыми средними классами иерархии <белых воротничков> представляют собой молодых бюрократов, среди которых много женщин. Молодость, образование позволяют отчетливо отделять миллионы офисных работников как представителей нового среднего класса от представителей других профессиональных групп. Массы белых воротничков управляются людьми, которые, скорее, похожи на представителей старого среднего класса и обладают многими социальными характеристиками свободных предпринимателей, хотя уже и не обладают независимостью, присущей в прошлом этим последним.

Таковы общие характеристики новых средних классов, или классов белых воротничков. Однако, по мнению Миллза, выявление этих характеристик мало что дает для понимания обществ середины XX в. Он считает наиболее адекватным рассмотрение и описание социальной ситуации, сложившейся в американском обществе середины XX в., в психологических терминах. Задача социальных исследований состоит в том, чтобы описать сложившуюся экономическую и политическую ситуацию с точки зрения ее значения для внутренней жизни и карьеры индивида, описать общество как интерпретируемую индивидом социальную рамку своего функционирования. В этом плане он предлагал следующее видение.

Белые воротнички первыми (уже после Первой мировой войны) утратили веру в устойчивость социальной системы в силу девальвации социальной роли и значения высшего образования, защищавшего ранее человека от неустойчивости внешнего мира, в силу прокатившихся в конце 20-х - начале 30-х годов серии экономических кризисов, прежде всего - Великой депрессии. Страх перед безработицей, экономической депрессией, имперсональным технологическим насилием уравнял новые средние классы со всеми работающими по найму, в том числе с промышленными рабочими.

Однако у класса белых воротничков нет общей событийной истории (в отличие, например, от рабочего класса); у них нет каких-либо общих интересов, реализация которых требовала бы их объединения; у них нет какого-либо общего будущего, к которому бы они стремились. Их желания и надежды усреднены и иллюзорны. Внутренне класс белых воротничков расколот и фрагментирован, внешне - зависим от более мощных и значительных социальных сил. Как группа они не задевают никого, как индивиды - не демонстрируют независимый образ жизни, они типичные представители урбанистической массы, демонстрирующей типичные условия жизни в обществах XX века. Белые воротнички приносят с собою многие из тех психологических проблем, которые характеризуют эти общества и эпоху в целом.

Представитель класса белых воротничков XX столетия не является независимым человеком, каковым был фермер или предприниматель XIX в. Он всегда, как это подчеркивает Миллз, чей-то человек - человек корпорации, правительства, армии и т. д. Уход с исторической сцены свободного предпринимателя и появление зависимого наемного работника означает уход со сцены независимого индивида и появление индивида с психологией и мышлением <маленького человека>. В мире, который определяется действием мощных и опасных сил, <белый воротничок> становится обладателем всех сомнительных достоинств <маленького человека>. Он может находиться на дне социального мира, но при этом, льстя себе, относить себя к среднему классу. Он ничего не может поделать со своими бедами и заботами. Он выглядит скорее жалко, чем трагично, борясь с жизнью и стремясь осуществить быструю карьеру. Он игрушка в руках сил, неподвластных его контролю, заставляющих его делать то, общий смысл чего ему непонятен. Он попадает в ситуации, в которых оказывается беспомощным. Белый воротничок - жертва, объект действий других людей, но сам он пассивен. Он незаметно работает в чужом офисе или магазине, никогда не говорит громко, никогда не возражает, никогда не занимает твердую позицию.

У <белого воротничка> нет никакой своей культуры кроме массовой культуры, в рамках которой он вырастает и функционирует, которая делает его столь манипулируемым. Ни одна группа, ни одна организация не защищает его от манипулирующего и изолирующего воздействия массового общества.

Эта изолированная позиция делает <белых воротничков> легкой добычей в руках различных средств массовой информации. Их социальная среда - это контекст утраченного доверия к внешнему миру и манипулирования со стороны массовой культуры и средств массовой информации; они отчуждены от своего труда, от своей личности, от индивидуальной рациональности; они политически апатичны. Но эти новые маленькие люди, сами того не желая, являются авангардом современного общества. Миллз утверждает, что в обществах середины XX в. рациональность приобрела новую форму - ее носителями выступают не отдельные индивиды, а социальные институты, которые благодаря бюрократическому планированию и математически обоснованному предвидению отбирают у индивидов и свободу, и рациональность. Планирующие инстанции определяют порядок труда и стереотипизируют дозволенные инициативы. Во всем этом процессе бюрократической узурпации свободы и рациональности <белые воротнички> образуют взаимозаменяемые части тех грандиозных механизмов власти, которые связывают общество воедино. Благодаря доминированию в обществе <белого воротничка>, оно предстает как новый универсум управления и манипуляции.

Таковы основные идеи и теоретические составляющие теории общества Ч. Р. Миллза. Тезисно сформулируем ее содержание:

1. Начало XX в. - это эпоха трансформации частной собственности и условий ее функционирования, появления акционерного капитала, крупномасштабных корпораций и организаций. Результатом этих процессов становится бюрократизация частной собственности, оформление ее как классовой, как корпоративной собственности класса, что фактически приводит к усилению частной собственности и ее власти над обществом.

2. Указанные процессы привели к становлению крупномасштабных корпораций и организаций с их иерархизированной бюрократической структурой, которые предстают как главная форма социальной организации в обществах XX в. Именно они ответственны за оформление новой социально-классовой и профессиональной структуры, представляющей собою иерархически упорядоченную, бюрократизированную пирамиду социальных отношений. Наверху этой пирамиды располагается объединенная элита, образуемая высшими группами главных институтов общества середины XX в. - экономики, политики и армии. Представители этой элиты владеют собственностью и ключевыми управленческими местами. Ниже элиты стратифицированным образом располагаются группы наемных служащих - белых воротничков - лишенных собственности и выполняющих различные профессиональные и управленческие функции. По уровню дохода эти группы близки промышленным рабочим, но отличаются от них несколько более высоким престижем.¶

3. Такая социально-структурная организация общества ведет к формированию специфического контекста бюрократизированных отношений, всеобщему отчуждению и манипулированию посредством СМИ, возникновению и распространению психологии <маленького человека>.

Выделенные здесь моменты образуют основу и суть теории корпоративного капитализма в одной из самых ее первых версий, которая была разработана Ч. Р. Миллзом.