Цензура в ссср

Уже 27 октября 1917 года Совнарком принимает Декрет о печати, объявивший вне закона «контрреволюционные газеты». Были закрыты правые газеты «Новое время» и «Биржевые ведомости», кадетская газета «Речь» и меньшевистская «День»; некоторые газеты начали выходить снова под другими названиями. Так, газета старого состава ВЦИК «Голос солдата» переименовалась на «Солдатский голос». В дальнейшем эта газета также меняет своё название на «Искра», «Солдатский крик», «Мира, хлеба и свободы», «За свободу», «За свободу народа», «Революционный набат», «Набат революции».

Основная газета самих большевиков, «Правда», после июльского поражения переименовавшаяся в «Рабочий путь», возвращает себе старое название.

Декрет вызвал сильное негодование: 21 ноября большевистский ВРК в Москве отменил его действие, 26 ноября Союз русских писателей выпустил одноразовую «газету-протест». Против декрета высказываются 3. Н. Гиппиус, Е. И. Замятин, В. И. Засулич, В. Г. Короленко, Д. С. Мережковский, А. Н. Потресов, Ф. К. Сологуб, П. А. Сорокин^[81].

Левоэсеровская фракция ВЦИК также заявила протест, однако благодаря своему большинству большевикам удалось забаллотировать резолюцию об отмене Декрета о печати 34 голосами против 24 при одном воздержавшемся. Левые эсеры в знак протеста отказываются сотрудничать с большевиками, и покидают свои посты. К протестам присоединяется также ряд самих большевиков: Ногин, Милютин, Рыков, Теодорович, Ларин, Шляпников^[81].

В рамках Декрета о печати в течение 1917-18 годов было закрыто до 337 газет. Стремясь лишить оппозиционные газеты экономической основы, большевики 8 ноября 1917 года вводят государственную монополию на объявления в газетах^[82]. В январе 1918 года цензуре придан более регулярный характер с образованием революционного трибунала печати.

Одним из наиболее активных проводников новой цензуры в Петрограде стал комиссар печати Северного союза коммун В. Володарский^[83]. В этом качестве он развил бурную деятельность, за несколько месяцев закрыв до 150 газет общим тиражом до двух миллионнов экземпляров, причём, например, при закрытии газеты «Новый вечерний час» он обвинил издание в том, что оно распространяло «лживые, провокационные слухи» под видом опечаток.

Земельный вопрос после октября 1917 года.

Большевистский Декрет о земле фактически легализовал массовые самозахваты крестьянами земли, начавшиеся ещё с апреля 1917 года, и ставшие особенно бурными с лета 1917. По оценке Ричарда Пайпса, крестьянское большинство населения страны после принятия Декрета вплоть до весны 1918 года полностью отходит от всякой политической деятельности, с головой уйдя в «чёрный передел» земли. Помимо земли, ранее принадлежавшей помещикам, купцам, духовенству и царской семье, крестьяне также захватывают земли «отрубников», вышедших из общин во время столыпинской аграрной реформы, имели место и столкновения между общинами.

Передел земли привёл к новой вспышке дезертирства в армии, крестьянской по своему составу: многие солдаты стремились успеть в свои деревни к разделу земли. Дезертирству также способствовал окончательный развал продовольственного снабжения армии. К весне 1918 года передел земли был, в общих чертах, закончен, и прибывающие к этому времени дезертиры уже опоздали.

Оценки количества земли, полученной крестьянами в результате принятия Декрета о земле, разнятся. По официальным данным Наркомзема на 1920 год было получено 21,15 млн десятин (23,27 млн га), «прирезки» составили 0,4 десятины на едока, то есть 23,7 %. Крестьянство избавилось от ренты до 700 млн руб. в год, кроме того, большевики отменили задолженности деревни Крестьянскому поземельному банку, дошедшие до 1,4 млрд руб. С другой стороны, гиперинфляция, резко возросшая с 1918 года, полностью уничтожила сбережения крестьян, которые Ричард Пайпс оценивает на октябрь 1917 года в 5 млрд руб.

Ещё до революции большевики, по оценке исследователя Восленского М. С., решили сделать своей опорой не крестьян, а рабочих, не таких многочисленных, но лучше организованных и более дисциплинированных. Вместе с тем рабочих в стране было не более 10 % населения, а большинством по крайней мере в 80 % населения являлось «мелкобуржуазное» крестьянство. «Диктатура пролетариата» была установлена, с точки зрения большевистской идеологии в «мелкобуржуазной» стране, «мелкобуржуазность» которой, в результате принятия большевистского Декрета о земле, только возросла. Все крупные хозяйства к 1918 году были уничтожены, сменившись мелкими. В первую очередь крестьяне-общинники ликвидировали немногие наиболее эффективные хозяйства, принадлежавшие купцам и помещикам, и ориентированные на поставки продовольствия на рынок. В итоге товарность резко падает.