Протокол N 5. Заседание Научно-консультативного совета при С

Выступившая позже С.А. Герасименко отметила, что у нее вызывает большие сомнения сама юридическая конструкция, по которой правообладатель может последовательно предъявлять требования к нескольким лицам в цепочке: по ее образному сравнению, это как если бы потребитель по поводу недостатка товара обратился и к продавцу, и производителю, и дважды взыскал компенсацию за недостаток. Таким образом, возможность предъявления правообладателем многочисленных требований к разным лицам по поводу, по сути, одного и того же факта, может послужить его обогащению без основания. Кроме того, в классическом виде регресс возникает к причинителю вреда от лица, которое возместило вред в силу указания закона (например, регрессное требование владельца источника повышенной опасности к лицу, причинившему вред); в данном же случае под "регрессом" в IV части ГК РФ понимается нечто иное. В ответ на это Е.А. Павлова заметила, что изготовление и распространение контрафактных экземпляров - это два самостоятельных правонарушения. Л.А. Новоселова указала, что в этом случае безвиновная реализация конечным продавцом контрафактных товаров составляет собственное правонарушение продавца, а изготовление контрафактором этих экземпляров и передача их конечному продавцу - собственное правонарушение контрафактора; и опять-таки неясно, где здесь место регрессу, если речь идет о двух разных правонарушениях. Е.А. Павлова предложила допускать заявление регрессных требований по IV части ГК РФ лишь в специальных случаях (солидарная ответственность всех участников цепочки, когда требование предъявляется к одному из них), однако, Л.А. Новоселова указала, что это лишь частный случай и что область применения норм IV части ГК РФ о регрессе должна быть шире.

В целом вопрос о регрессе оказался крайне дискуссионным.

Одиннадцатый вопрос, вынесенный на обсуждение, касался ситуаций, когда произведение (или исполнение) создано трудом не одного автора (или исполнителя), а коллектива, и предъявляется требование о взыскании компенсации.

Если требования предъявляют все соавторы, то суд определяет размер компенсации за нарушение в целом, а затем распределяет ее между исполнителями, как правило, в равных долях. Но как быть, если в суд обращается лишь один из соавторов? Предлагаются два варианта: либо после определения размера компенсации взыскивать в пользу этого соавтора соответствующую долю, либо после определения размера компенсации взыскивать всю эту компенсацию в пользу этого соавтора с тем, чтобы он самостоятельно распределил ее между всеми соавторами.

Е.А. Павлова высказалась за второй вариант: он "представляется более логичным" (из письменного отзыва) и "позволяет оперативно обратиться в суд", - не приводя, впрочем, подробного обоснования своей позиции. А.П. Сергеев в своем письменном отзыве также называет второй вариант "более логичным", не указывая мотивов к данному выводу.

Д.В. Медведева в своем письменном отзыве указала, что считает оба варианта допустимыми, однако, второй вариант представляется более рациональным с точки зрения правоприменения и создающим меньшую нагрузку на суды; юридическое обоснование второго способа содержится в п. 4 ст. 326 ГК РФ.

Напротив, Л.Н. Линник в своем письменном отзыве указывает, что при отсутствии специального соглашения между соавторами возможен только первый вариант. Второй вариант нарушает нормы ГК РФ о праве каждого соавтора самостоятельно принимать меры к защите своих прав, поскольку разрешение иска соавтора с присуждением полной стоимости компенсации делает невозможным подачу аналогичных исков другими соавторами.

В.Н. Медведев в письменном отзыве и вовсе указывает, что суд до рассмотрения дела по существу должен принять меры для привлечения к участию в деле всех остальных соавторов (или иных правообладателей) в качестве третьих лиц либо соистцов; если привлечь их к участию в деле не удается, суд должен поступать по первому варианту.

В.О. Калятин уточнил, что особого рассмотрения требуют случаи, когда единственный истец является автором составной части "делимого" произведения.

Двенадцатый вопрос, вынесенный на обсуждение, касался квалификации одновременного незаконного использования нескольких элементов одного произведения как единого правонарушения.

Например, если лицо незаконно используют два, три и более персонажей из одного произведения ("Маша и медведь, или Маша, медведь и еще второй медведь", по образному примеру Л.А. Новоселовой), то в данном случае предлагается квалифицировать это как единый эпизод нарушения исключительного права обладателя права на это произведения. При этом не имеет значения тот факт, что права на элементы произведения в общем случае могут быть самостоятельным предметом гражданского оборота.

Указанное предложение было поддержано всеми участниками дискуссии. Е.А. Павлова уточнила, что необходимым условием квалификации нарушения как единого является "одновременность" использования разных элементов произведения, что можно рассматривать (Л.Н. Линник, письменный отзыв) как использование этих элементов в одном контрафактном произведении или ином аналогичном объекте.

В заключительной части заседания Научно-консультативного совета при Суде по интеллектуальным правам Председатель Суда Л.А. Новоселова поблагодарила всех участников за помощь в работе Совета.