mezhdunarodno-pravovye-osnovy-protivodeystviya-terrorizmu

Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г. («Монреальская конвенция»); Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов 1973 г.; Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 г.; Конвенция о физической защите ядерного материала 1980 г.; Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 г.; Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе 1988 г., вместе с дополняющим Протоколом 2005 г.; Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ в целях их обнаружения 1991 г.; Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 г.; Международная конвенция о борьбе финансированием терроризма 1999 г.; Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 г.

Анализ имеющейся правовой базы позволяет сделать вывод о том, что на уровне международной уголовной политики отсутствует единая правовая основа сотрудничества государств в области противодействия терроризму; само же правовое регулирование на этом уровне носит тематический характер, затрагивает лишь отдельные аспекты проблемы терроризма. Так, И. И. Синякин отмечает, что приведённой международно-право- вой базе свойственна регламентация деятельности в той области, которая представляется наиболее важной для государств в определённый период (например, запрещение испытаний ядерного оружия в трёх сферах) [2]. Кроме того, непосредственная борьба с терроризмом для большей части приведённых международных правовых актов не является основной задачей, хотя и данная проблематика косвенно затрагивается. К недостаткам международно-правовой базы борьбы с терроризмом И. И. Синякин относит также фрагментарность регулирования [3].

Общей чертой в структуре перечисленных международно-правовых актов можно считать наличие определения конкретного преступления. К примеру, ст. 1 Конвенции

оборьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г. (далее – Гаагская Конвенция) предусмотрено, что любое лицо на борту воздушного судна, находящегося в полете, которое незаконно, путём насилия, или угрозы применения насилия, или путём любой другой формы запугивания захватывает это воздушное судно, или осуществляет над ним контроль, либо пытается совершить любое такое действие, совершает по смыслу данной конвенции преступление [4].

Другой общей чертой является закрепле-

ние принципа aut dedere, aut juridicare (либо выдай, либо накажи) вместе с положениями об экстрадиции, что делает международный терроризм преступлением с универсальной юрисдикцией (за некоторыми исключениями).

Вместе с тем недостаточно чётко в Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 г. (далее – Конвенции (1997)) урегулирована проблема противодействия актам терроризма с использованием оружия массового уничтожения. В частности, не вполне ясно, охватывается ли нормами Конвенции (1997) все виды оружия массового уничтожения или его отдельные виды. Представляется, что Конвенция (1997), применима лишь по отношению к актам терроризма, совершённым с использованием взрывного или иного смертоносного устройства, в то время как перечень видов оружия массового уничтожения не ограничивается только бомбовым оружием. Так, Конвенцией

озапрещении бактериологического оружия 1972 г., а также Конвенцией о запрещении химического оружия 1993 г. предусмотрено, что под оружием поднимаются также и микробиологические или другие биологические агенты или токсины и токсичные химикаты

иих прекурсоры отдельно от боеприпасов

иустройств, могущих их содержать. Таким образом, за пределами регулирования Конвенции (1997) остаются иные, чем перечислено в ней, виды оружия.

Проблема потенциального использования террористическими организациями ядерного оружия попала во внимание международного сообщества сразу после того, как угроза вооружённого конфликта с применением ядерного оружия между государствами – членами «ядерного клуба» стала минимальной. Особенно активным катализатором

проблемы стали ядерные программы Индии и Пакистана. Рост численности государств с ядерным оружием увеличивает вероятность получения неправительственными экстремистскими организациями ядерного оружия.

Ответом на угрозу стала Международная конвенция по борьбе с актами ядерного терроризма 2005 г. (далее – Конвенция (2005)). Её основная задача – регулирование сотрудничества между государствами в области предупреждения актов ядерного терроризма.

Статьёй 2 Конвенции (2005) очерчен широкий круг деяний, признаваемых преступными. Более того, приведённые в ст. 1 Конвенции (2005) определения радиоактивного материала, ядерного материала, ядерного объекта, устройства также способствуют максимальному охвату всех потенциально возможных преступных действий. Так, по смыслу Конвенции (2005) преступлением является владение радиоактивным материалом либо изготовление устройства или владение им с намерением причинить смерть или серьёзное увечье, существенный ущерб собственности или окружающей среде; использование радиоактивного материала или устройства любым образом, а также использование или повреждение ядерного объекта таким образом, что происходит высвобождение или создаётся опасность высвобождения ядерного материала с намерением причинить смерть или серьёзное увечье или с намерением нанести существенный ущерб собственности или окружающей среде, вынудить физическое или юридическое лицо, международную организацию или государство совершить какое-либо действие или воздержаться от него [5].

Кроме того, Конвенция (2005) носит и ярко выраженный предупредительный характер. Так, п. «а» ч. 1 ст. 7 предусмотрено, что одной из форм сотрудничества является принятие таких мер, направленных на предотвращение государствами-участниками подготовки к совершению преступления по смыслу данной Конвенции (2005), как адаптация национального законодательства, а также принятие мер по запрету незаконной деятельности лиц, групп и организаций, которые поощряют, подстрекают, организуют, преднамеренно финансируют или преднамеренно оказывают технологическую помощь,

или предоставляют информацию, или участвуют в совершении таких преступлений [6].

Таким образом, современное состояние глобального уровня международной уголовной политики в области борьбы с терроризмом характеризуется наличием множественных правовых актов, касающихся данной тематики, которые, с одной стороны, затрагивают наиболее существенные проявления террористической угрозы, но оставляют без внимания немало существующих и потенциально опасных проблем. Анализируя положения приведённых конвенций, можно установить, что за рамками существующих меж- дународно-правовых основ противодействия терроризму остаётся такое направление этой деятельности, как полноценное предотвращение распространения террористической идеологии.

Немаловажным представляется и вопрос о едином подходе к пониманию терроризма. Не случайно Питер Уильямс, возглавлявший военную миссию связи НАТО в Москве, а также участвовавший в качестве пехотного командира в ряде военных операций, предполагает, что «польза от того, чтобы тратить много времени, пытаясь достичь какого-либо консенсуса в определении “терроризма”… бывает весьма ограничена» [7]. Очевидно, что трудности в выработке единого подхода к понятиям «терроризм» и «международный терроризм» состоят в разных оценках деятельности ряда вооружённых формирований, ведущих деятельность в том числе на Ближнем Востоке, с точки зрения их принадлежности кчислу террористических организаций. Вполне очевидно и то, что проведение насильственных акций против действующего политического режима, оцениваемое рядом государств как основанная на нормах международного права защита интересов народа, сторонниками данного режима воспринимается не иначе, как террористическая деятельность.

2. Уровень иных международных организаций

Наиболее предметный характер из меж- дународно-правовых документов данного уровня имеют принятая в июне 2001 г. Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества, а также документы, принятые в её развитие, такие как Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, се-

международных организаций (в особенности ШОС) и в рамках СНГ сложно переоценить, поскольку в сотрудничестве на этих уровнях заинтересованы все государства-участники. Очевидна и их заинтересованность в дальнейшем развитии и расширении такого взаимодействия. Международно-правовые нормы данной группы позволяют говорить о нормативном обеспечении устойчивых и вместе с тем интенсивно развивающихся взаимоотношений России с государствами Центральной Азии, Китайской Народной Республики, странами СНГ. Более того, с точки зрения Российской Федерации, такая нормативная база отвечает национальным интересам.

Вместе с тем предложенный в настоящей статье порядок изложения уровней меж- дународно-правовых основ противодействия терроризму вовсе не определяет их строгую иерархичность и подчинённость. Вполне возможно, что соглашения, достигнутые в рамках СНГ, имеют большее значение для развития международного сотрудничества в рассматриваемой сфере, чем положения деклараций ООН. Такой вывод можно сделать, если проследить ряд тенденций глобализации, связанных с интеграцией правовых семей, приводящей к неоднозначным результатам. А. Э. Жалинский в этой связи писал: «К такого рода проявлениям относятся правовая интеграция или сближение правовых систем, иногда, напротив, повышение конфликтности между ними, их взаимоотталкивание и, как весьма чувствительное следствие, существенное ограничение национального уголовно-правового суверенитета» [15]. Данная проблема особенно актуальна в силу того обстоятельства, что объективно возникло и субъективно усиливается противоречие между национальным уголовно-правовым суверенитетом, принципом невмешательства во внутренние дела государства, с одной стороны, и реальными политическими и правовыми процессами – с другой.

___________________

1.Resolution 60/288. The United Nations Global Counter-Terrorism Strategy: adopted by the

(CTITF) : [website]. – URL: http://www.un.org /en/ga/search/view_doc.asp?symbol=A/RES/60 /288 (accessed: 01.03.2018).

2.Синякин И. И. Терроризм с использованием оружия массового уничтожения: междуна- родно-правовые вопросы противодействия. –

М., 2012. – С. 52.

3.Там же. – С. 54.

4.Международная конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов : принята в г. Гааге 16 декабря 1970 г. // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключённых СССР с иностранными государ-

ствами. Вып. XXVII. – М., 1974. – С. 292.

5.Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма : принята в г. НьюЙорке 13 апреля 2005 г. резолюцией 59/290 на 91-м пленарном заседании 59-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН // СЗ РФ. – 2008. –

№ 33. – Ст. 3819. – С. 10307–10319.

6.Там же.

7.Уильямс П. Терроризм и повстанческая деятельность: военные реалии // Противодействие

терроризму и другим новым вызовам и угрозам в Центральной Азии и Афганистане

/ под ред. В. И. Наумкина. – М., 2005. – С. 189.

8.Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества : принята в г. Шанхае

14 июня 2001 г. // ШОС : [сайт] – URL: http:// rus.sectsco.org/documents/ (дата обращения: 01.03.2018).

9.Хартия Шанхайской организации сотрудни-

чества : принята в г. Санкт-Петербурге 7 июня 2002 г. // Бюллетень международных договоров. – 2007. – № 1. – С. 8–17.

10.См.: Григорьев В. С. Роль Шанхайской организации сотрудничества, региональной анти-

террористической структуры ШОС в борьбе с терроризмом // Противодействие терроризму и другим новым вызовам и угрозам в Центральной Азии и Афганистане / под ред.

В. И. Наумкина. – М., 2005 – С. 39.

11.Европейская конвенция о пресечении терроризма : принята в г. Страсбург 27 января 1977 г. // Бюллетень международных догово-

ров. – 2003. – № 3. – С. 8–13.

12.Хассан М. Источник террора: идеология вах- хабизма-салафизма. – М., 2005. – С. 39.

13.О создании Антитеррористического центра государств – участников Содружества Независимых Государств : Решение Совета глав государств СНГ от 21 июня 2000 года : (совершено в г. Москве) // Антитеррористический центр СНГ : сайт. – URL: http://www.cisatc.org/132/166/188 (дата обращения: 04.05.2018).

14.См.: БудееваС. В., ДегтяреваН. В. Междуна-

родное сотрудничество в области борьбы с терроризмом // Вестник Забайкальского государственногоуниверситета. – 2014. – №05. – С. 66.

15.Жалинский А. Э. Охрана национального уго- ловно-правового суверенитета в контексте современных международных процессов // Пра-

во и государство. – 2006. – № 6. – С. 66–75.