НАПРАВЛЕНИЕ В СУД УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ДЛЯ ПРИНЯТИЯ ИНЫХ МЕР

4

НАПРАВЛЕНИЕ В СУД УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ДЛЯ ПРИНЯТИЯ ИНЫХ МЕР УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ХАРАКТЕРА: ДЕФЕКТЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ И.С. ДИКАРЕВ

Дикарев И.С., доктор юридических наук, директор Института права Волгоградского государственного университета.

В статье констатируются существенные различия порядка завершения досудебного производства по уголовным делам о применении иных мер уголовно-правового характера. Такие различия наблюдаются в формулировках итоговых процессуальных актов досудебного производства, порядке ознакомления сторон с материалами уголовного дела, круге лиц, которым вручаются копии направляемых в суд ходатайств органов предварительного расследования и т.д. Такая ситуация во многом объясняется тем, что в настоящее время процессуальная форма применения каждой меры уголовно-правового характера развивается в абсолютном отрыве от остальных, вне единой системы. Решению этой проблемы способствовало бы выделение этапа направления уголовного дела прокурором в суд в качестве самостоятельной стадии уголовного процесса.

В структуре стадии предварительного расследования отчетливо выделяются два этапа, существенно различающиеся между собой по кругу решаемых задач и участвующих в них субъектов (в том числе лидирующих), по форме уголовно-процессуальной деятельности и итоговым решениям, а также по процессуальным срокам. Речь идет о предварительном следствии (дознании), состоящем в деятельности следователя (дознавателя) по установлению обстоятельств уголовного дела и изобличению лица, совершившего преступление или общественно опасное деяние, и завершающей досудебное производство деятельности прокурора по уголовному делу, направляемому в суд. Различие между названными этапами столь разительно, что это дает основание ставить вопрос о выделении их в качестве самостоятельных стадий уголовного процесса: 1) предварительного расследования и 2) направления уголовного дела прокурором в суд. В теоретическом плане такой подход представляется более верным, поскольку точнее отражает сложившуюся систему досудебного производства. В практическом же отношении придание каждому из указанных этапов статуса самостоятельной стадии способствовало бы совершенствованию их законодательной регламентации и повышению уровня обеспеченности прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Дело в том, что вследствие объединения рассматриваемых этапов процессуальной деятельности в одну стадию многие частные вопросы процедуры сейчас попросту ускользают от взора законодателя, теряясь на фоне более масштабных проблем досудебного производства. Масса таких вопросов связана с процедурными моментами, локализованными как раз на стыке предварительного следствия (дознания) и деятельности прокурора.

Не вызывает сомнения, что объем гарантий участников уголовного процесса, отстаивающих в уголовном деле свой личный, защищаемый или представляемый интерес, не должен различаться в зависимости от того, в какой форме производится и чем оканчивается предварительное расследование. Любые подобные различия ставят под сомнение реализацию в уголовном судопроизводстве конституционного принципа равенства всех перед законом и судом. Однако анализ уголовно-процессуального законодательства и практики его применения показывает, что до искомого единообразия еще очень далеко.

В соответствии с уголовным и уголовно-процессуальным законодательством уголовные дела могут направляться в суд для привлечения виновного к уголовной ответственности (с обвинительным заключением, обвинительным актом и обвинительным постановлением), а также для применения иных мер уголовно-правового характера: принудительных мер медицинского характера, принудительных мер воспитательного воздействия и для назначения подозреваемому или обвиняемому меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа. Будучи различными по своим целям, содержанию и кругу субъектов, которые могут быть им подвергнуты, все названные меры уголовно-правового характера имеют общую правовую природу. Они носят принудительный характер и применяются в связи с совершением общественно опасного деяния, запрещенного УК РФ (в том числе содержащего все признаки преступления), выступая, таким образом, в качестве альтернативной уголовному наказанию реакции государства на нарушение уголовного закона. Казалось бы, общность правовой природы рассматриваемых уголовно-правовых мер должна порождать определенное сходство (хотя бы в самых общих чертах) процессуального порядка их применения. Однако в действительности сходств совсем мало - куда больше серьезных и трудно объяснимых различий.

Несмотря на общую траекторию движения уголовных дел, направляемых в суд для применения иных мер уголовно-правового характера, формулировки принимаемых органами предварительного расследования решений и возбуждаемых перед судом ходатайств существенно разнятся. Так, направлению в суд уголовного дела с ходатайством о применении принудительной меры воспитательного воздействия сопутствует прекращение следователем или дознавателем уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего (ст. 427 УПК РФ). В случае, когда ставится вопрос о применении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, решение о прекращении уголовного дела или уголовного преследования с назначением указанной меры принимает суд, о чем, собственно, и ходатайствует следователь или дознаватель (ст. 446.2 УПК РФ). Если же уголовное дело направляется следователем в суд для применения принудительной меры медицинского характера, то применению к лицу принудительной меры воспитательного воздействия сопутствует освобождение этого лица судом от уголовной ответственности или от наказания (ст. 443 УПК РФ).

Нетрудно заметить, что из общего ряда заметно выбивается порядок применения к несовершеннолетнему принудительной меры воспитательного воздействия. Представляется, что требование закона, предписывающее прекращать уголовное преследование до передачи в суд уголовного дела для применения принудительной меры воспитательного воздействия, является результатом глубокого заблуждения относительно природы процессуальной деятельности стороны обвинения в судебном разбирательстве по делам о применении принудительных мер воспитательного воздействия. По смыслу ч. 1 ст. 90 УК РФ принудительные меры воспитательного воздействия могут быть применены только к несовершеннолетнему, совершившему преступление. Из этого следует, что необходимым условием применения этих мер уголовно-правового характера является уличение (изобличение) несовершеннолетнего в совершении преступления. И для того чтобы добиться применения к несовершеннолетнему принудительной меры воспитательного воздействия, прокурор, поддерживая в суде соответствующее ходатайство, должен доказать обвинение. Следовательно, в судебном разбирательстве о применении принудительных мер воспитательного воздействия имеет место не что иное, как "процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления", т.е. уголовное преследование (п. 55 ст. 5 УПК РФ). Но как это возможно, если еще до передачи дела в суд уголовное преследование прекращается?! Чтобы преодолеть это явное противоречие между реальной юридической практикой и буквальным текстом закона, из ст. 427 УПК РФ следует исключить положение, согласно которому направлению в суд ходатайства о применении к несовершеннолетнему обвиняемому принудительной меры воспитательного воздействия предшествует прекращение уголовного преследования. Одновременно предлагаемая корректировка закона придала бы процессуальному порядку применения иных мер уголовно-правового характера больше единообразия.

В юридической литературе высказывается мнение о том, что по уголовным делам о применении принудительных мер медицинского характера деятельность следователя также уголовным преследованием не является. Однако если бы это было действительно так, то уголовное преследование подлежало бы прекращению всякий раз, когда по уголовному делу выясняются основания для применения к лицу принудительной меры медицинского характера. На самом же деле по уголовным делам о применении принудительных мер медицинского характера сторона обвинения также осуществляет функцию уголовного преследования. Ведь, во-первых, для применения такой меры лицо должно быть изобличено в совершении деяния, запрещенного уголовным законом, во-вторых, данное лицо закон наделяет правами, предоставленными стороне защиты (а защита есть только там, где есть обвинение), и в-третьих, мера, вопрос о применении которой решается судом, является по своей природе уголовно-правовой.

Конечно, приходится констатировать, что деятельность стороны обвинения по рассматриваемой категории уголовных дел не соответствует определению, даваемому уголовному преследованию в уголовно-процессуальном законе. Причиной тому является, по нашему мнению, несовершенство самого этого определения, которое сформулировано слушком узко, вследствие чего и не вмещает в себя всего объема обозначаемой им деятельности. В этой связи представляется необходимой корректировка положения п. 55 ст. 5 УПК РФ, учитывающая следующие соображения. Во-первых, в этом определении не следует использовать термин "преступление", поскольку далеко не всегда деяние, в совершении которого изобличается лицо, содержит все признаки состава преступления. Во-вторых, привлечение к уголовной ответственности не должно указываться в качестве единственной цели осуществления уголовного преследования. Преследование именуется уголовным не потому, что оно направлено именно на привлечение к уголовной ответственности, но потому, что осуществляется в порядке уголовного судопроизводства и нацелено на применение мер, предусмотренных уголовным законом (в том числе иных мер уголовно-правового характера). Думается, в законе следовало бы закрепить следующее определение уголовного преследования: "Процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения лица в совершении деяния, запрещенного уголовным законом". Такая регламентация сняла бы многие спорные вопросы теории уголовного судопроизводства.

Существенные различия в уровне обеспеченности прав участников уголовного процесса обнаруживаются и в регламентации порядка ознакомления с материалами уголовного дела. Наибольшими гарантиями пользуются участники производства по уголовным делам о применении принудительных мер медицинского характера. Согласно ч. 3 ст. 439 УПК РФ следователь уведомляет о направлении уголовного дела в суд лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, его законного представителя и защитника, а также потерпевшего, разъясняя при этом им право знакомиться с материалами уголовного дела. Ознакомление с материалами дела, заявление и разрешение ходатайств о дополнении предварительного следствия производятся в порядке, установленном ст. ст. 216 - 219 УПК РФ. Обращение же к нормам, регламентирующим окончание досудебного производства по уголовным делам, направляемым в суд для применения принудительных мер воспитательного воздействия и назначения меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, показывает либо отсутствие, либо неопределенность нормативно-правовых предписаний на этот счет. Так, в гл. 51.1 УПК РФ об ознакомлении с материалами уголовного дела, направляемого в суд, вообще не сказано ничего. В гл. 50 УПК РФ упоминается право законного представителя несовершеннолетнего обвиняемого знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из него любые сведения и в любом объеме, а также регламентируются основания и порядок непредъявления несовершеннолетнему определенных материалов уголовного дела (п. 7 ч. 2 и ч. 3 ст. 426 УПК РФ). Однако исчерпывающей и исключающей всякую неопределенность регламентации порядка ознакомления сторон с материалами уголовного дела, направляемого в суд для применения принудительной меры воспитательного воздействия, в законе не содержится.

Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что через прокурора в суд направляются в обязательном порядке только уголовные дела о применении принудительных мер медицинского характера. Действия и решения прокурора на завершающем этапе досудебного производства составляют по таким делам самостоятельный участок уголовно-процессуальной деятельности. Что же касается уголовных дел, направляемых в суд для применения принудительных мер воспитательного воздействия или назначения меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, то по ним итоговые процессуальные решения согласовываются с прокурором только тогда, когда предварительное расследование производится в форме дознания. Такой порядок вызывает недоумение, ведь, во-первых, прокурорский надзор должен распространяться на все уголовные дела, расследуемые органами предварительного следствия и дознания, а во-вторых, прокурор должен утверждать все итоговые постановления следователя, поскольку именно ему предстоит их поддерживать в судебном разбирательстве. В этой связи необходимо поставить вопрос об изменении установленного ст. ст. 427 и 446.2 УПК РФ порядка направления в суд уголовных дел для применения принудительных мер воспитательного воздействия или назначения меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, предусмотрев обязательное утверждение прокурором всех итоговых постановлений (выносимых как следователями, так и дознавателями). Соответственно, и направлять в суд уголовные дела с ходатайствами о применении иных мер уголовно-правового характера также должен прокурор. Внесение соответствующих изменений в УПК РФ должно быть сопряжено с закреплением в законе также четких сроков вынесения прокурором по поступившему с соответствующим ходатайством уголовному делу своего решения (в настоящее время этот вопрос не урегулирован даже по уголовным делам о применении принудительных мер медицинского характера - ч. 5 ст. 439 УПК РФ).

Условием эффективной защиты прав и законных интересов в ходе судебного разбирательства является вручение сторонам копий итоговых процессуальных актов досудебного производства, в которых формулируется обращенное к суду требование стороны обвинения. Так, уголовно-процессуальный закон детально регламентирует порядок вручения сторонам процесса копий обвинительного заключения, обвинительного акта и обвинительного постановления (ч. ч. 2 - 4 ст. 222, ч. 3 ст. 226, ч. 3 ст. 226.8 УПК РФ). Что же касается ходатайств о применении иных мер уголовно-правового характера, то в данном вопросе вновь обнаруживается существенная неопределенность законодательной регламентации. Так, копии постановления о направлении уголовного дела в суд для применения принудительной меры медицинского характера подлежат вручению: 1) лицу, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера; 2) защитнику; 3) законному представителю. Копия постановления о возбуждении перед судом ходатайства о назначении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа направляется: 1) подозреваемому; 2) обвиняемому; 3) потерпевшему; 4) гражданскому истцу. Что же касается постановления о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетнему обвиняемому принудительной меры воспитательного воздействия, то о вручении его копии кому-либо из участников уголовного процесса закон вообще ничего прямо не говорит. Подобная регламентация, с одной стороны, нарушает конституционный принцип равенства всех перед законом и судом, а с другой - препятствует полноценной реализации своих процессуальных прав отдельными участниками уголовного судопроизводства, отстаивающими в уголовном деле свой личный, защищаемый или представляемый интерес. Молчание законодателя относительно данного вопроса вызывает изумление, поскольку, например, вручению копий соответствующего ходатайства по делам о применении принудительных мер медицинского характера уделяется столь большое значение, что в случае невыполнения этой обязанности прокурором Пленум Верховного Суда РФ предписывает судам назначать предварительное слушание для решения вопроса о возвращении уголовного дела прокурору (п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 7 апреля 2011 г. N 6 "О практике применения судами принудительных мер медицинского характера").

По нашему мнению, круг лиц, которым должны вручаться копии соответствующих ходатайств, не должен различаться в зависимости от того, какая именно мера уголовно-правового характера подлежит применению. В обязательном порядке (и это необходимо закрепить в законе) копии ходатайств органов предварительного расследования должны вручаться: 1) обвиняемому (подозреваемому; лицу, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера); 2) защитнику; 3) законному представителю; 4) потерпевшему, а также гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям, если они участвуют в деле. При этом возможность ознакомления того или иного участника с материалами уголовного дела не может компенсировать невручение ему копии соответствующего процессуального решения. Вручение таких копий должно быть не "деловым обыкновением", принятым в практике, а жестким требованием, прямо закрепленным в уголовно-процессуальном законе. Возложить вручение итогового процессуального акта участникам уголовного процесса следует на прокурора, которому, как было сказано выше, должно также принадлежать исключительное право утверждения такого акта и разрешения вопроса о направлении уголовного дела в суд.

Отмеченные выше различия в процессуальном порядке направления уголовных дел в суд для применения принудительных мер медицинского характера, принудительных мер воспитательного воздействия и судебного штрафа во многом объясняются тем, что в настоящее время процессуальная форма применения каждой отдельно взятой меры уголовно-правового характера развивается в абсолютном отрыве от остальных, вне единой системы, что, конечно, не соответствует общности правовой природы иных мер уголовно-правового характера. Ситуация, при которой процессуальные права на ознакомление с материалами уголовного дела, получение копий итоговых процессуальных решений и т.п. различаются в зависимости от подлежащей применению меры уголовно-правового характера, грубо нарушает закрепленный в ст. 19 Конституции РФ принцип равенства всех перед законом и судом. Выделение этапа направления уголовного дела прокурором в суд в качестве самостоятельной стадии уголовного процесса могло бы стать предпосылкой решения многих обозначенных проблем. Это позволило бы на доктринальном уровне - более тщательно изучить данный этап производства по уголовному делу, а на законотворческом - устранить имеющиеся ныне дефекты законодательной регламентации. В совокупности все это обеспечило бы систематизацию процессуальной деятельности на рассматриваемом этапе досудебного производства и повышение уровня гарантий прав личности в уголовном процессе.