NEOBOS~2

25 сентября 2018 года ГД РФ приняла

втретьем чтении законопроект о внесении изменений в УК РФ1. Законопроект предусматривает введение уголовной ответственности за необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение ли-

ца, достигшего предпенсионного возраста: "Статья 1441. Необоснованный отказ в

приеме на работу или необоснованное увольнение лица, достигшего предпенсионного возраста.

Необоснованный отказ в приеме на работу лица по мотивам достижения им предпенсионного возраста, а равно необоснованное увольнение с работы такого лица по тем же мотивам - наказывается штрафом

вразмере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов.

Примечание. Для целей настоящей статьи под предпенсионным возрастом понимается возрастной период продолжительностью до пяти лет, предшествующий назначению лицу страховой пенсии по старости в соответствии с пенсионным законодательством Российской Федерации".

Законопроект был внесен на рассмот-

рение по инициативе президента РФ В.В. Путина. В Пояснительной записке к законопроекту необходимость новой нормы объяснялась опасностью необоснованного отказа в приеме на работу или необоснованного увольнения лиц, достигших предпенсионного возраста в связи с изменением возраста выхода на пенсию граждан РФ2 и рассматривалась в качестве дополнительной социальной гарантии в отношении этой ка-

1Проект № 544570-7 http://sozd.duma.gov.ru/ bill/544570-7

2См.: Пояснительная записка к проекту федерального закона "О внесении изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации" http://sozd.duma.gov.ru/ bill/544570-7

тегории граждан. Данный законопроект является частью пенсионной реформы, предусматривающей повышение возраста выхода на пенсию.

В официальном отзыве Правительства РФ на законопроект подчеркивается, что он «направлен на достижение целевых показателей Стратегии долгосрочного развития пенсионной системы Российской Федерации, в том числе на обеспечение сбалансированности и долгосрочной финансовой устойчивости пенсионной системы»3. Строго говоря, последнее не соотносится с нормой, предусматривающей привлечение к уголовной ответственности работодателей за необоснованное увольнение лица предпенсионного возраста. Видимо, целевой показатель повышения финансовой устойчивости достигается повышением возраста выхода на пенсию и едва ли уголовный закон способен обеспечить решение этой задачи.

Судя по пояснительной записке и официальным отзывам, поступившим на законопроект, социальная обусловленность уголовно-правового запрета связывается с установлением социальных гарантий лицам предпенсионного возраста. Общеизвестно, что возраст является значимым фактором для работодателей. Центр маркетинговых и социологических исследований Кадрового Дома «СуперДжоб» в марте 2006 г. проводил социологический опрос по вопросу о дискриминации при трудоустройстве4. Было опрошено 1800 респондентов в семи федеральных округах. Респондентам предлагали ответить на вопрос «Считаете ли вы, что при поиске работы существует дискрими-

3Официальный отзыв на проект федерального закона "О внесении изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации", вносимый в Государственную Думу Президентом Российской Федерации // http://sozd.duma.gov.ru/bill/544570-7

4См.: Трудоустройство без возрастной дискриминации // https://www.superjob.ru/research/articles/347/ trudoustrojstvo-bez-vozrastnoj-diskriminacii/

стве (ст. 213 УК РФ) и др. Но во всех этих и других примерах использование мотива, как основания для конструирования состава преступления, оправдывается его содержательной характеристикой, поскольку речь идет о, так называемых, низменных побуждениях. Психологическое содержание мотива достижения пенсионного возраста как субъективной причины необоснованного отказа в приеме на работу или увольнения лица лишено предметной характеристики. Невозможно сформулировать ни побудительную, ни смыслобразующую функцию такого мотива. Иными словами, говорить об этом мотиве в категориях субъективной стороны преступления очень затруднительно, то есть сам по себе предпенсионный возраст вряд ли может быть осознанным побуждением к совершению преступления, отражать какие-либо потребности лица, интересы, ценностные ориентации и проч. Интересно, что в законопроекте речь идет не о мотиве, а о мотивах достижения предпенсионного возраста. Такое употребление термина свидетельствует, что сам законодатель формулирует его, скорее, как квазисубъективный признак, который не может быть мотивом сам по себе. И действительно, движущим фактором поведения для потенциального работодателя является не достижение предпенсионного возраста, а риски, связанные с этим возрастом.

Представляется, что побудительным фактором при этом может выступать сложность обучения людей старшего возраста, повышенная утомляемость, более высокая вероятность заболеваний, трудность в освоении современной техники, более высокие требования к заработной плате и другие побуждения, связанные с достижением лицом предпенсионного возраста, но не возраст как таковой. При этом сами по себе эти побуждения, обусловленные достижением предпенсионного возраста, не могут быть признаны низменными. По своей природе они близки с мотивами ложно понятой необходимости. Б.С. Волков определял эту категорию мотивов как «побуждения, оправдываемые соображениями служебной необходимости, но эта необходимость, понимаемая неправильно, чисто субъективно связана с нарушением социалистической

законности. Иначе говоря, в этом случае человек руководствуется узковедомственными интересами, противопоставляя их государственным и общественным интересам, действительным интересам учреждений, предприятий и организаций, требованиям социалистической законности»1. Работодатель действует из корпоративных соображений, руководствуясь стремлением повышения эффективности работы трудового коллектива, минимизации издержек и проч. Эти «узковедомственные интересы», конечно, ставят в весьма уязвимое положение лиц, достигших предпенсионного возраста.

Подведя итог вышеприведенным рассуждениям, можно сделать вывод, что включенный в текст законопроекта в качестве криминообразующего признака мотив достижения предпенсионного возраста является искусственным конструктом, лишенным реального социально-психологичес- кого содержания и потенциально провоцирующим правонарушения.

Самым простым выходом из этой ситуации могло быть исключение мотива из диспозиции данной уголовно-правовой нормы, ограничив диспозицию указанием лишь на необоснованность отказа в приеме на работу или увольнения лица, достигшего предпенсионного возраста. Однако это простое решение приведет к расширению пределов уголовной ответственности за данное преступление, поскольку необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение лица предпенсионного возраста может быть связано и с другими причинами помимо возраста: пол, национальность, религия, место жительство и др. В такой редакции интересующая нас норма будет дублировать положения, закрепленные в ст. 136 УК РФ («Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина»). Проблема заключается в том, что санкция в ст. 144.1 УК РФ намного мягче санкции, закрепленной в ст. 136 УК РФ, что нарушает принцип справедливости. Не могут идентичные дискриминационные действия влечь разное наказание, поэтому привязку к возрасту как причине дискримина-

1 Волков Б.С. Мотивы преступления (уголовноправовое и социально-психологическое исследование). Казань: изд-во Казанского университета, 1982. – С.70-71.

ширяются пределы уголовной ответственности. Использование такого механизма конструирования элементов состава преступления, свидетельствует об отсутствии общественной опасности свойственной преступлению.

Полагаем, что административная ответственность может быть только условием привлечения к уголовной ответственности, но не должна выступать в качестве критерия криминализации самого преступления. Примером такого использования административной ответственности является преступление, предусмотренное ст.264 УК РФ (Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств).

Вэтой норме нарушение правил дорожного движения является необходимым условием привлечения к уголовной ответственности, но криминообразующим признаком является причинение тяжкого вреда здоровью.

Второй криминообразующий признак данного преступления – потерпевший. Им признается лицо, достигшее предпенсионного возраста. По существу, предлагаемая норма является частным случаем трудовой дискриминации по признаку возраста. Ст. 3 ТК РФ гласит: «Каждый имеет равные возможности для реализации своих трудовых прав. Никто не может быть ограничен в трудовых правах и свободах или получать какие-либо преимущества независимо от пола, расы, цвета кожи, национальности, языка, происхождения, имущественного, социального и должностного положения, возраста, места жительства, отношения к религии, политических убеждений, принадлежности или непринадлежности к общественным объединениям, а также от других обстоятельств, не связанных с деловыми качествами работника». Эти положения корреспондируются с нормой, предусмотренной ст. 136 УК РФ – «Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина».

Вэтой норме возраст не называется как форма уголовно-наказуемой дискриминации, но все остальные варианты дискриминации предусмотрены.

Конвенция № 111 Международной организации труда "Относительно дискриминации в области труда и занятий" (принята в г. Женеве 25.06.1958 на 42-ой сессии Гене-

ральной конференции МОТ) предлагает еще более категоричную формулировку, которая является более точной в определении дискриминации: «В целях настоящей Конвенции термин "дискриминация" включает: a) всякое различие, исключение или предпочтение, основанные на признаках расы, цвета кожи, пола, религии, политических убеждений, национальной принадлежности или социального происхождения и имеющие своим результатом ликвидацию или нарушение равенства возможностей или обращения в области труда и занятий.

Следует заметить, что ТК РФ не связывает дискриминацию в сфере труда с достижением конкретного возраста, поскольку в ст.3 ТК РФ возрастные периоды не обозначены. Сделано это не случайно, выше мы уже приводили данные, согласно которым социально уязвимыми являются не только работники предпенсионного, но и соискатели молодого возраста, трудно устроиться на работу и лицам, достигшим 45 летнего возраста. В этой связи возникает вопрос, не нарушается ли принцип справедливости при установлении уголовной ответственности за отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение лица, достигшего предпенсионного возраста, в сравнении с лицами, принадлежащими к другим возрастным группам? Здесь происходит отступление от сущностного правового принципа – принципа формально юридического равенства1 (или как сейчас принято называть в терминах решений ЕСПЧ - принципа правовой определенности) путем введения повышенной защиты лиц по определенному возрастному критерию. При этом этот возрастной критерий выбирается весьма произвольно. Согласно примечанию к ст. 144.1 УК РФ «под предпенсионным возрастом понимается возрастной период продолжительностью до пяти лет, предшествующий назначению

1 См. более подробно о механизмах позитивизации на основе принципа формально юридического равенства: Дубовиченко С.В. Правовой уголовный закон // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. 2016. Т.1. №.4. С. 107-115; Дубовиченко С.В. Уголовный закон в свете либертарной теории права // В сборнике: Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики Материалы XIV Международной научнопрактической конференции. В 4-х томах. 2017. С. 173180.

лицу страховой пенсии по старости в соответствии с пенсионным законодательством Российской Федерации». Нам представляется бесспорным, что этот пятилетний период определяется параметрами повышения пенсионного возраста. Государственная Дума проголосовала за повышение пенсионного возраста для женщин и мужчин на пять лет. В действительности шансы остаться на работе или получить отказ в трудоустройстве для женщины в возрасте 54 и 55 (как и мужчины в возрасте 59 и 60) лет критически не отличаются.

В этом еще раз проявляется конъюнктурный характер изменений уголовного законодательства. Если подвести кратко итог проведенному анализу, то можно констатировать, что норма, предусмотренная ст. 144.1 УК РФ является криминогенной, «мертвой» и противоречит принципу формально юридического равенства (по терминологии Д.М. Шестакова - естественному праву). Можно только сожалеть, что криминологическая экспертиза законов является уделом академической науки, и законодатель не утруждает себя серьезной и обстоятельной проработкой изменений, вносимых в нормативные акты, весьма ощутимо влияющих на жизнь граждан.

Для характеристики анализируемого нами деяния немаловажное значение имеет правильное определение объекта преступления, т.к. именно этот элемент состава преступления позволяет определить, на какое благо осуществляется посягательство, провести уголовно-правовую дифференциацию и определить место данной нормы в системе норм уголовного права, что явится основанием для адекватного применения данной нормы.

Законодатель предлагает разместить данную норму в гл. 25 УК РФ, одним из непосредственных объектов которой являются социально-экономические права и свободы граждан.

Непосредственным объектом преступления в этой норме выступают прежде всего отношения, связанные с обеспечением равенства прав отдельных возрастных категорий граждан, так как воля законодателя в контексте состоявшейся общественной и законодательной дискуссии обусловлена

защитой указанной возрастной категории от дискриминации, что вытекает из анализа вышеназванных международных и норма- тивно-правовых актов, а также норм конституционного права.

Иными словами, необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение лица, достигшего предпенсионного возраста является частным случаем трудовой дискриминации и посягает на общественные отношения, обеспечивающие право на труд указанной категории лиц (равные возможности в сфере труда). Равноправие является непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 136 УК РФ1. Нам опять приходится констатировать, что решение о включении данной нормы в уголовный закон сомнительно. Следовало более внимательно оценить потенциал уже имеющихся уголовноправовых запретов. Надлежащую защиту от трудовой дискриминации вполне реально обеспечить на основе ст.136 УК РФ, которую достаточно было дополнить признаком возраста, или предусмотреть открытый перечень оснований дискриминации, подобно тому, как это регламентируется в ст. 19 Конституции РФ2. Можно предложить следующую редакцию ст. 136 УК РФ: «Дискриминация, то есть нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его пола, расы, национальности, языка, происхождения, возраста, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям или каким-либо социальным группам, а также других обстоятельств, совершенное лицом с использованием своего служебного положения». Или же: «Дискриминация, то есть нарушение прав, свобод и законных интересов человека

игражданина в зависимости от его пола,

1Серебренникова А. Уголовная ответственность за необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет (ст.145 УК РФ)// Уголовное право, 2006, №4. - С. 53.

2Конвенция № 111 относительно дискриминации в области труда и занятий от 25 июня 1958 года (СССР ратифицировал Конвенцию (Указ Президиума ВС СССР от 31.01.1961)) предусматривает открытый перечень оснований дискриминации (ст. 1).

расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям или каким-либо социальным группам, а также других обстоятельств, совершенное лицом с использованием своего служебного положения».

Как говорилось выше, санкция нормы, указанной в ст. 136 УК РФ, устанавливает более строгое наказание, чем санкция ст. 144.1 УК РФ. Это еще один серьезный недостаток. Преступление, предусмотренное ст. 144.1 УК РФ соотносится с деянием, закрепленным ст. 136 УК РФ, как специальная и общая норма. Выделение специальной нормы оправдано, если эта норма предусматривает более высокий уровень ответственности в сравнении с общей. Здесь же санкция намного ниже, значит, норма является «квазипривилегированной», то есть с необоснованно смягчающими обстоятельствами. Складывается совершенно парадоксальная ситуация, - стремясь защитить лиц предпенсионного возраста, законодатель реально снижает уровень их защиты, преду-

смотренный ст. 136 УК РФ1.

В плане оценки ресурсов действующего уголовного законодательства нужно отметить, что можно было обойтись вообще без каких-либо изменений и дополнений, а ограничиться для защиты от трудовой дискриминации лиц предпенсионного возраста применением признака социальной группы, предусмотренной ст. 136 УК РФ, юридическим и социальным основанием которой могла бы послужит указанная выше Конвенция № 111.

Уголовный закон должен быть похорошему консервативен и стабилен, расширять перечень уголовно-наказуемых деяний следует очень взвешенно. Использование уголовного закона для создания видимости защиты социально уязвимых категорий граждан, в конечном счете, приведет к снижению доверия к институтам государственной власти и точно не поможет защитить граждан предпенсионного возраста.