337

11

способ связи, и как результат такой передачи1. Отдельные авторы принципиально определяют показания как устную речь2.

Если определять показания как процессуальную форму сведений, а последнюю понимать как порядок процессуальной деятельности, то может быть сделан вывод о том, что показания – порядок, процедура получения сведений, а не результат использования такой процедуры. Вместе с тем очевидно, что для обоснования процессуальных решений используется не деятельность, а ее результат – сведения. В этой связи определение показаний как процессуальной формы, т.е. как процедуры, порядка деятельности, внешнего выражения деятельности, не вполне корректно. Показания – не процессуальная форма сведений, а результат процессуальной формы получения сведений. В то же время это и не сами сведения, а их внешний облик, форма. В этой связи, упоминание в определении процессуальной формы только порядка, процедуры уголовно-процессуальной деятельности явно недостаточно, необходимо отразить и результат применения такой процедуры. Внешним выражением результата применения установленной уголовно-процессуальным законом процедуры являются процессуальные акты. Кроме того, порядок производства в немалой степени определяется процессуальным статусом субъектов, участвующих в нем. В этой связи процессуальный статус участников судопроизводства, сообщающих сведения в процессуальной форме показаний, не может не учитываться при определении ее вида.

Поскольку существует необходимость определять через понятие процессуальной формы концептуальное понятие источников сведений, являющихся доказательствами, данное понятие в самом общем виде следует закрепить нормативно. С этой целью ст. 5 УПК стоит дополнить п. 331 УПК следующего содержания: «процессуальная форма – установленный Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами, настоящим Кодексом, другими федеральными законами порядок производства процессуальных действий, принятия процессуальных решений, фиксации принятых решений, хода и результатов процессуальных действий, а также соответствующие процессуальные акты».

Данное определение станет логичным продолжением определения процессуального действия (п. 32 ст. 5 УПК), процессуального решения (п. 33 ст. 5 УПК), а сам термин «процессуальная форма» может быть использован для определения иных уголовно-процессуальных понятий.

Отсюда в ч.2 ст. 74 УПК следует вместо: «в качестве доказательств допускаются» употреблять: «данные сведения могут существовать в про-

1См.: Ожегов С.И., Шведова И.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995. С. 727.

2См., например: Рыжаков А.П. Собирание (проверка) доказательств. Показания как средство доказывания : научно-практическое руководство. М. : Издательство «Экза-

мен», 2007. С. 98.

12

цессуальной форме…» и далее перечислить виды процессуальной формы, в которую могут быть облечены сведения, являющиеся доказательствами.

Необходимо иметь в виду, что показания как процессуальная форма сведений, являющихся доказательствами, существует лишь в том случае, когда соблюдены все требования закона относительно получения данных сведений. Иначе говоря, употребление понятия «показания» дает основание полагать, что речь идет о допустимых сведениях (которые, однако, как указывалось выше, могут быть и неотносимыми).

Некоторой недооценкой процессуальной формы характеризуется точка зрения В.Л. Будникова, который полагает, что «показания в уголовном судопроизводстве можно определить как любые сведения об обстоятельствах исследуемого уголовно-правового события, полученные публичными и частными субъектами доказывания от участников процесса в вербальной форме и в порядке, установленном федеральными законами или прямо не противоречащем им (курсив В.Л. Будникова). Процедурно показания могут получаться в рамках любых процессуальных, в том числе следственных действий, и в любой стадии уголовного судопроизводства»1.

Свою позицию В.Л. Будников аргументирует возросшей диспозитивностью уголовного судопроизводства и основанной на ней активностью самих сторон в установлении обстоятельств преступления. Установленная законодателем возможность получения показаний лишь в ходе допроса, по мнению В.Л. Будникова, представляется устаревшим по существу подходом и не учитывает в полной мере нынешние реалии российского уголовного судопроизводства2.

В этой связи указанный автор полагает, что показания как вербальная информация может быть получена и посредством опроса в стадии возбуждения уголовного дела и в ходе опроса, произведенного защитником. Отсутствие возможности применения принуждения при производстве опроса, по мнению В.Л. Будникова, вряд ли способно как-либо повлиять на характер и объем получаемой при этом фактической информации3.

В этой связи В.Н. Григорьев и А.В. Победкин справедливо замечают, что рассмотрение получения вербальной информации, как основного признака показаний, явно недостаточно. В этом случае не учитывается, вопервых, роль вербальной информации в системе результатов следственного действия; во-вторых, значение для каждого процессуального действия оптимальной и необходимой процессуальной формы. «Игнорирование последнего обстоятельства может привести к ошибочному выводу об отсутствии необходимости предъявлять к процессу получения показаний вообще какие-либо процессуальные требования. Конечно, сами по себе процес-

1См.: Будников В.Л. Показания в уголовном судопроизводстве. М. : «Юрлитинформ», 2009. С. 40.

2Там же. С. 26.

3Там же. С. 34-35.

13

суальные гарантии, применяемые при допросе, не могут исключить сомнение в достоверности сообщенных сведений, неукоснительном соблюдении прав допрашиваемого. … По возможности, они должны применяться в каждом случае получения информации. При невозможности их применения, например, в связи с недопустимостью производства допроса в ходе проверки сообщения о преступлении, собирание доказательств не становится невозможным. Для этого используются иные процессуальные способы, в меньшей степени сопряженные с процессуальными гарантиями. Не исключено, что в результате оценки доказательств по внутреннему убеждению будет сделан вывод о допустимости, относимости, достоверности именно таких доказательств. Однако при оценке доказательств задействованный уровень процессуальных гарантий не может не учитываться. Мало того, этот уровень в целом определяет различие в процессуальной форме получения сведений, а следовательно, в ее наименовании»1.

Л.Е. Владимиров отмечает: «Необходимость пользоваться показаниями людей, необходимость принимать их за истину есть такое первостепенное условие как частного, так и общественного быта. На каждом шагу, в жизни, мы нуждаемся в правдивых показаниях людей»2. Следует заметить, что и сам В.Л. Буднников не отрицает значение процессуальной формы как правовой гарантии соблюдения единого для всех субъектов доказывания порядка получения сведений об обстоятельствах преступления, который помимо унификации самой процедуры получения сведений должен способствовать также обеспечению большей их достоверности по сравнению с фактическими данными, получаемыми в процессе частной беседы или иным способом3.

Отсюда следует, что показания должны характеризоваться особой процессуальной формой. Законодатель в определении показаний различных участников судопроизводства (ст.ст. 76-80 УПК) указывает на возможность их получения лишь в ходе такого следственного действия, как допрос.

Одним из наиболее дискуссионных вопросов является вопрос о возможности получения показаний в ходе иных, кроме допроса и очной ставки, следственных действий.

По этой проблеме существует несколько основных точек зрения. Сущность первой заключается в возможности получения показаний исключительно в ходе допроса и очной ставки4. Другие авторы считают, что

1См.: Григорьев В.Н., Победкин А.В. Понятие показаний в уголовном судопроизводстве: дискуссия обостряется // Вопросы правоведения. 2010. № 2. С. 209.

2См.: Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000. С. 48.

3См.: Будников В.Л. Показания в уголовном судопроизводстве. С. 25.

4См., например: Якуб М.Л. Процессуальные проблемы оценки показаний свидетеля, потерпевшего и обвиняемого : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Л., 1970. С. 6-7; Победкин А.В. Уголовно-процессуальное доказывание. М. : «Юрлитинформ», 2009.

14

показания, кроме допроса и очной ставки, могут быть сформированы также и в ходе проверки показаний на месте и предъявления для опознания1. Третья позиция состоит в том, что показания могут быть получены в ходе любых процессуальных действий, если они позволяют получить вербальную информацию. Данный взгляд, проводится не вполне последовательно в работах Р.Д. Рахунова2, сегодня его активным проводником является В.Л. Будников, который полагает, что «нормативные определения показаний участников уголовного судопроизводства, предусматривающие возможность получения составляющих их сведений только в рамках одного следственного действия – допроса, сам же законодатель, по существу, не считает не подлежащими расширительному толкованию, коли допускает возможность представления вербальной информации и при производстве других следственных действий»3. А.А. Федоров также считает, что показания появляются в результате процессуальных действий, не относящихся к допросам, и закрепляются в материалах уголовного дела как элементы различных протоколов следственных действий, протокола судебного заседания и иных протоколов4.

Законодатель не исключает возможность получения вербальной информации в ходе иных процессуальных, в том числе и следственных действий. Однако это, на наш взгляд, не свидетельствует о возможности получения в ходе этих действий показаний, поскольку вербальная информация существует в различной процессуальной форме.

Интересную аргументацию возможности получения показаний лишь в ходе допроса и очной ставки привел С.И. Леонов. Он, развивая учение С.А. Шейфера о взаимосвязи поисково-познавательных методов и процессуальной формы, подошел к рассмотрению проблемы с точки зрения взаимосвязи расспроса как поисково-познавательного метода и процессуальной формы действия, направленного на собирание доказательств. С.И. Леонов утверждает, что показания как вид процессуальной формы сведений могут быть сформированы только в ходе тех следственных действий, где основным поисково-познавательным методом является расспрос, и при этом расспрос предполагает лишь передачу информации, до этого не существующей, без каких-либо промежуточных действий. Исходя из этого, показания могут быть получены только в ходе допроса и очной ставки. В ходе

С. 263-265; Сидорова Н.В. Правовое регулирование показаний свидетеля в российском уголовном процессе: история, современное состояние : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 6; Шалумов М. Собирание и оценка доказательств по уголовному делу // Законность. 2005. С. 2-3.

1См., например: Новиков С.А. Понятие «показания» по новому уголовно-процессуаль- ному законодательству: необходимые уточнения // Российский судья. 2002. № 6. С. 9.

2См. Рахунов Р.Д. Признание обвиняемым своей вины. М., 1975. С. 13.

3Будников В.Л. Показания в уголовном судопроизводстве. С. 28.

4См.: Федоров А.А. Показания свидетеля как источник доказательств в уголовном судопроизводстве : дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 46.

15

предъявления для опознания опознающих совершаются дополнительные действия по получению информации (отождествление), в ходе проверки показаний на месте и следственного эксперимента расспрос является вспомогательным методом (сущность действий – получение невербальной информации), поэтому в ходе данных действий формируются не показания, а иная процессуальная форма сведений1.

Как отмечалось ранее, вид информационного сигнала не может являться единственным критерием решения вопроса о виде источника сведений о фактах. Решение этого вопроса не может существовать без учета процессуальной формы преобразования информационного сигнала. Она во взаимосвязи с используемым поисково-познавательным методом, физической природой информационного сигнала определяет вид источника доказательства. С этих позиций следует подходить к проблеме следственных действий, в ходе которых могут быть получены показания.

Вербальная информация может быть получена при производстве большинства процессуальных действий. Однако цель получения вербальной информации в качестве основного вида информации стоит при производстве допроса, очной ставки, назначении судебной экспертизы, предъявлении для опознания, запросе, требовании производства ревизий и документальных проверок, поручении на проведение специальных исследований, получении объяснений2. При этом нельзя не учитывать, что получение устной вербальной информации, с одной стороны, и письменной вербальной информации с другой стороны, имеет существенные особенности в связи с различием физической природы информационного сигнала. Отсюда следует, что в качестве основной информации устная вербальная информация выступает лишь при производстве таких процессуальных действий, как допрос, очная ставка, предъявление для опознания, получение объяснений. При этом следственными действиями, т.е. действиями, осуществляемыми в особой, относительно детальной процессуальной форме, являются лишь первые три. Итак, при производстве допроса, очной ставки, предъявлении для опознания основным поисково-познавательным методом является метод расспроса, получаемая информация – устная вербальная, процессуальная форма получения такой информации – относительно детальна, обогащена рядом процессуальных гарантий и позволяет считать данные действия следственными. Изложенные характеристики (поисковопознавательный метод, природа информационного сигнала, процессуальная форма) дают основания рассматривать как аналогичный и результат таких действий – вид источника фактических данных, формируемый в ходе данных действий.

1См.: Леонов С.И. Расспрос как познавательный метод получения сведений об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу : дис. … канд. юрид. наук.

М., 2010. С. 41-56; 153-174.

2Там же. С. 53-54.

16

Предъявление для опознания – действие генетически производное от допроса1. Действительно, опознающий, по сути, допрашивается по поводу результатов проведенного им отождествления. То обстоятельство, что он воспринял значимые обстоятельства (предъявленные для опознания объекты) и произвел действия по установлению тождества в рамках процессуального действия, а не вне уголовного процесса, не меняет приведенных выше характеристик полученной информации. Так, несмотря на то, что обладание информации о производстве процессуального действия участниками судопроизводства становится возможным в случае их участия в этих действиях, не исключается допрос этих лиц об обстоятельствах производства действия с целью решения вопроса о допустимости полученного доказательства2.

На основании изложенного полагаю возможным сделать вывод, согласно которому показания, как процессуальная форма сведений, могут быть получены при производстве допроса, очной ставки и предъявлении для опознания. Кроме того, представляется возможным определить показания как процессуальную форму сообщения (сведений) лица, обладающего указанным в законе процессуальным статусом, сделанного в ходе допроса, очной ставки, предъявления для опознания, зафиксированного в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона, об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела и нормативно-определенных в качестве предмета показаний для конкретного участника процесса, а также об иных обстоятельствах, о которых опрашиваемый сообщил в ходе допроса, очной ставки, предъявления для опознания.

§ 2. Гносеологические особенности формирования показаний

Доказывание в уголовном процессе представляет собой урегулированный уголовно-процессуальным законом процесс познания и удостоверения тех событий и явлений, которые имеют значение для правильного разрешения уголовного дела. Уголовно-процессуальное познание (доказывание) является наиболее важной и сложной частью деятельности органов, осуществляющих уголовное судопроизводство. З.З. Зинатуллин справедливо

1 См. об этом, например: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С. 314; Советский уголовный процесс / под ред. И.Д. Перлова. М., 1962. С. 178 и далее.

2 Справедливости ради, следует отметить, что некоторые авторы считают невозможным допрос следователя, дознавателя не только о полученной в ходе следственного действия информации (что понятно), но и о выполнении им требований закона по обеспечению прав участников следственного действия. См.: Лазарева В.А. Попов Д.В. Проблемы использования свидетельских показаний в уголовном процессе. М. : «Юрлитин-

форм», 2009. С. 79-80.

17

отмечает: «В теории и практике уголовного процесса нет ни одной проблемы, ни одного вопроса, которые не были бы связаны с уголовнопроцессуальным доказыванием. Без уголовно-процессуального доказывания уголовный процесс немыслим, ибо он представлял бы собой, по существу, лишь груду теоретических постулатов»1.

Особенности информационного аспекта уголовно-процессуального познания заключаются, во-первых, в том, что познание в уголовном процессе облечено в процессуальную форму и осуществляется в строгом соответствии с нормами уголовно-процессуального права; во-вторых, познание в уголовном процессе осуществляется в строго определенные законодателем сроки; в-третьих, доказывание осуществляется уполномоченными субъектами; в-четвертых, предметом доказывания в уголовном процессе служит ограниченный круг фактов и обстоятельств, характеризующих конкретное единичное событие объективной действительности, установление которых необходимо для правильного разрешения уголовного дела; в- пятых, все информационные процессы в уголовном судопроизводстве направлены на установление событий прошлого; в-шестых, уголовнопроцессуальное познание может осуществляться не любыми, а лишь строго определенными законом средствами; в-седьмых, в уголовном процессе познавательная деятельность всегда сопровождается удостоверением познанного2.

Поскольку доказывание – разновидность познания человеком окружающей его действительности, одной из гносеологических проблем является проблема возможности непосредственного познания обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу.

Разрешение этого вопроса является особенно важным для понимания гносеологических закономерностей формирования показаний. Широко известно часто используемое в научных работах мнение В.Д. Спасовича, который указывал на два возможных источника человеческого познания, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства: опыт и разум, где опыт

– прямое наблюдение, а разум – умозаключение. Опыт В.Д. Спасович классифицирует на а) опыт непосредственно самого изыскателя; б) опыт посредственный или предание, т.е. усвоение себе изыскателем значимых для уголовного судопроизводства убеждений других лиц, которые в свою очередь должны быть получены чувственным наблюдением3. Таким образом, В.Д. Спасович подчеркивает гносеологические особенности, имеющие место при получении и использовании показаний в уголовном судопроизводстве.

1 См.: Зинатуллин З.З. Уголовно-процессуальное доказывание: Концептуальные основы : монография. Ижевск, 2002. С. 3.

2См.: Победкин А.В. Уголовно-процессуальное доказывание. С. 31-45.

3См.: Спасович В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством. М. : «ЛексЭст», 2001. С. 8.

19

В.А. Лазарева, судя по всему, считает любую форму познания в уголовном судопроизводстве – опосредованным познанием. Данный автор отмечает, что «следы, которые восприняты следователем непосредственно, не могут быть сохранены в материалах уголовного дела иначе, как путем описания всего наблюдаемого в протоколе следственного действия. … и непосредственно наблюдаемые следователем явления опосредуются его мыслительной деятельностью, следовательно, протокол следственного действия не является точной копией первичной информации. Следующие же субъекты процессуальной деятельности осуществляют познание следов преступления лишь посредством ознакомления с протоколом, являющимся результатом опосредованного восприятия»1. «Непосредственным свидетелем события преступления, - переходит В.А. Лазарева к сущности формирования показаний, - возможно, был и очевидец, но и его восприятие опосредовано мыслительной и иной психической деятельностью, сообщение свидетеля о событии нетождественно самому событию, поэтому, допрашивая такого свидетеля, следователь получает уже опосредованные знания»2. И далее: «даже в процессе непосредственного контакта со свидетелем, как носителем информации, познание самого интересующего следствие или суд факта все ж является опосредованным, ибо следователь, как и суд, «видит» событие «глазами свидетеля»3.

Таким образом, и такой подход к непосредственному и опосредованному познанию свидетельствует, что принципиальной разницы между формированием показаний и иных видов процессуальной формы сведений не существует.

А.Б. Соловьев пишет, что следственные действия приводят к установлению обстоятельств преступления не непосредственно, не напрямую, а опосредованно, через собирание информации (сведений), заключенных в различных следах расследуемого события4, также не разграничивая показания и иные виды процессуальной формы полученных сведений.

С.И. Леонов, опираясь на положения материалистической теории познания, психологии, аргументирует мысль о некорректности постановки вопроса о непосредственном и опосредованном познании и восприятии. Так, С.И. Леонов отмечает, что восприятие – целостное отражение предметов, ситуаций и событий, возникающее при непосредственном воздействии физических раздражителей на рецепторные поверхности органов чувств. Восприятие неразрывно связано с ощущениями и, хотя не может иметь место без задействования памяти, внимания, тем не менее не существует без

1См.: Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе : учебно-практич. пособие. М. : Высшее образование, 2009. С. 22.

2Там же.

3Там же. С. 23.

4См.: Соловьев А.Б. Система следственных действий как средство уголовно-про- цессуального доказывания (проблемы уголовного процесса и криминалистики). С. 43.