1 Закон места нахождения вещи - это "принцип коллизионного права", одна из старейших коллизионных привязок, определяющая вещно-правовой статут правоотношения, в который включаются:

- вопросы деления вещей, их юридическая квалификация (вещи оборотные и необоротные, движимые и недвижимые, родовые и индивидуально-определенные) - "правовое подразделение вещей... определяется согласно праву того государства, в котором вещи находятся" (ст. 31.2 Закона о МЧП Австрии);

- содержание, осуществление и защита права собственности и иных вещных прав - "законодательством государства, на территории которого находится имущество... устанавливается... любое вещное право, характер и содержание этих прав" (ст. 127 кн. 10 ГК Нидерландов);

- возникновение, изменение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются правом государства, "на территории которого находится вещь в момент возникновения факта, вызвавшего правовое последствие" (§ 21.2 Указа о МЧП Венгрии);

- правовой статус недвижимого имущества: "К вещным правам на недвижимое имущество применяется право места, в котором оно находится" (§ 36 Закона о МЧП Китая).

До середины XIX в. разрешение коллизионных вопросов права собственности по закону места нахождения вещи применялось только в отношении недвижимости. Права на движимые вещи определялись по личному закону собственника (согласно принципу "движимость следует за лицом"). В современном праве формула прикрепления "закон места нахождения вещи" применяется и к движимому имуществу: "Возникновение, переход или прекращение вещных прав на имущество, место нахождения которого изменилось, регулируется законом места, где оно находилось на момент, когда имел место юридический факт, создавший, изменивший или прекративший соответствующее право" (ст. 52 Закона о МЧП Румынии).

В настоящее время коллизионный принцип "закон места нахождения вещи" пользуется повсеместным признанием как начало, определяющее действие в пространстве законов, регулирующих вещные права и на движимое, и на недвижимое имущество: "Право собственности и другие вещные права на недвижимое и движимое имущество определяются правом государства, в котором это имуществом находится" (ст. 38.1 Закона о МЧП Украины).

Закон места нахождения вещи понимается как реальная, физическая категория, т.е. как право того государства, на чьей территории находится вещь. Исключения из этого правила:

- вещные права возникли на территории одного государства, а вещь впоследствии была перемещена на территорию другого, - возникновение права собственности определяется по закону места приобретения имущества, а не по закону его реального места нахождения. Однако вещные права "не могут осуществляться в противоречие с правопорядком" государства места нахождения вещи (ст. 43 ВЗ ГГУ);

- правовой статус вещей, внесенных в государственный реестр ("условные недвижимости"), определяется правом этого государства независимо от реального места нахождения вещи (ст. 45 ВЗ ГГУ).

Момент перехода права собственности и момент риска случайной гибели вещи различно определяются в законодательстве разных государств. В настоящее время момент перехода права собственности отделяется от момента перехода риска случайной гибели вещи. Определение момента перехода риска случайной гибели и порчи вещи при переходе прав на движимое имущество производится при помощи привязок обязательственного статута. В области международной торговли значение имеет вопрос перехода риска с продавца на покупателя, а момент перехода права собственности не играет существенной роли (Инкотермс 2010).

Современное МЧП демонстрирует тенденцию к сужению применения вещно-правового статута за счет расширения применения привязок личного и обязательственного статутов, автономии воли сторон.

1. Приобретение вещных прав в порядке наследования по отношению к движимому имуществу (в ряде случаев - и к недвижимому) регулируется личным законом наследодателя, а не законом места нахождения вещи (ст. 968 ГК Ирана (1928-1936)). Государство, на территории которого находится недвижимость, может заявить о своей исключительной компетенции (ст. 86 Закона о МЧП Швейцарии).

2. Вопросы дееспособности лиц при совершении сделок по поводу вещных прав регулируются личным законом субъекта сделки.

3. Стороны могут выбрать право, применимое к вещным правам на движимое имущество. Если стороны не осуществили выбор, применяется право места, в котором движимое имущество находилось в момент наступления юридического факта (§ 37 Закона о МЧП Китая).

4. Судьба имущества иностранного юридического лица определяется по национальному закону этого юридического лица. Вопросы права собственности на имущество филиала иностранного предприятия регулируются правом государства, которому принадлежит данное юридическое лицо (ст. 9.11 ГК Испании (1889, в ред. 2000)).

5. Закон места нахождения вещи регулирует вопросы распределения имущества прекратившего существование юридического лица только в том случае, если договором или законом не предусмотрено иное (ст. 35 Кодекса Бустаманте).

6. Права в отношении движимых вещей, которые лицо "имеет при себе" ("личный или каютный багаж"), определяются поличному закону их собственника или владельца (ст. 8 ВЗ ГК Бразилии).

7. В особом порядке определяется вещно-правовой статут движимых вещей, находящихся в процессе международной перевозки ("груз в пути"). Для решения этого вопроса применяются привязки обязательственного статута: право страны места отправления груза (ст. 10.1 ГК Испании), места назначения груза (ст. 833.2 ГК Вьетнама). В отдельных юрисдикциях используется закон места нахождения вещи (ст. 60 Кодекса МЧП Туниса).

8. Правовое положение вещей, приобретенных в силу приобретательной давности, регулируется правом страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности (ст. 53 Закона о МЧП Италии).

К договору в отношении вещных прав возможно применение автономии воли - стороны могут сами избрать применимое право, независимо от того, где именно находится данное имущество. Это положение представляет собой новеллу современного МЧП и связано с расширением применения автономии воли ко всем договорным отношениям. Ранее считалось, что применение автономии воли к вещным правам в принципе невозможно вследствие замкнутого характера круга вещных прав. В настоящее время применение автономии воли возможно в отношении и движимого, и недвижимого имущества.

Коллизионная проблема — правовой индикатор, определяющий существование международного частного права, является непременным условием действия норм МЧП и при регулировании вещных прав.

Среди коллизионных вопросов, возникающих применительно к отношениям собственности, мож-но назвать такие, как выбор права в целях:

• установления «способности» предмета спора быть объектом права

собственности вообще или быть объектом какой-либо одной формы права

собственности, например государственной;

• дифференциации имущества на движимое и недвижимое;

• определения объема правомочий собственника и других лиц, обладающих определенными пол-номочиями по отношению к чужому имуществу;

• установления содержания права собственности и других вещных прав;

• определения оснований возникновения и прекращения права собственности.

Исторически сложившимся принципом, используемым при определении применимого права к любым вопросам в праве собственности, является закон места нахождения вещи — lex rei sitae. Этот принцип получил закрепление в законодательстве многих стран. Однако проблема в применении lex rei sitae состоит в том, что сфера действия и круг правоотношений, для которых подходит этот принцип, в разных правовых системах не совпадают. Кроме того, данный принцип не применяется для регулирования отдельных правоотношений по объективным причинам. Так, например, lex rei sitae не применяется для определения права собственности на автомобиль, передвигающийся по территориям разных государств. В процессе передвижения автомобиля его собственник юридически уже мог бы и не быть таковым, учитывая, что правовые системы государств, по территориям которых он передвигается, закрепляют различные основания для приобретения и прекращения права собствен-ности.

Во избежание подобных казусов законодательство большинства государств содержит следующее правило: право собственности на вещь, приобретенную в иностранном государстве, сохраняется за соб-ственником и на территории другого государства. Что касается содержания правомочий собственника, то оно уже будет определяться согласно принципу lex rei sitae, а не законом того государства, на терри-тории которого имущество было первоначально приобретено.

Принцип lex rei sitae, как правило, применяется для установления объема прав собственника, оснований приобретения, прекращения и перехода прав собственности на недвижимое имущество. В отношении движимого имущества часто используются другие коллизионные принципы: закон места жительства и закон гражданства собственника. Так, например, в российском законодательстве при регулировании наследственных отношений, а значит, и при определении права собственности на движимую вещь, приобретаемую в порядке наследования, действует принцип последнего постоянного места жительства наследодателя (ст. 1224 ГК РФ).

Для регулирования отношений собственности в правовых системах разных государств, помимо традиционного lex rei sitae, закрепляются также и другие коллизионные принципы. К ним относятся:

• закон места совершения сделки;

• закон государства места назначения движимого имущества;

• закон места отправления движимого имущества;

• закон места регистрации имущества;

• закон «автономии воли»;

• личный закон пассажира;

• закон суда.

Данный перечень не является исчерпывающим. Достаточно воспользоваться законом «автономии воли», чтобы, по меньшей мере, удвоить количество подходящих для конкретных правоотношений собственности коллизионных принципов. При этом не следует забывать, что один и тот же коллизион-ный принцип, закрепленный в разных правовых системах, осуществляет различное регулирование. Это связано с тем, что содержание фактических обстоятельств, приемлемых для действия lex rei sitae, каждый суверен определяет по-своему.

Существенным препятствием при выборе искомого коллизионного принципа является проблема квалификации таких юридических понятий, как «переход права собственности», «риск случайной гибели товара», «интеллектуальная собственность», «движимое и недвижимое имущество», «ценные бумаги». Так, например; законодательство разных государств неодинаково устанавливает момент перехода права собственности. Одни правовые системы связывают этот момент с фактической передачей вещи; другие — определяют момент перехода согласно контракту, независимо от фактической передачи. На практике может возникнуть такая ситуация, когда продавец (иностранное лицо), передав имущество и считая себя освобожденным от бремени собственности, поскольку им была вещь реально передана перевозчику, будет нести ответственность за вред, причиненный уже «не его» имуществом (например, в случае утечки бензина из-за разлива цистерны). Эта ситуация объясняется тем, что согласно выбранному арбитром праву (отличному от правовой системы продавца) момент перехода права собственности не связывается с фактической передачей вещи.

Таким образом, национальное и иностранное право, по-разному решающие вопрос перехода права собственности, могут создавать существенные проблемы для правильного выбора тактики поведения сторон. Практической рекомендацией в данном вопросе может служить, во-первых, совет о включении положения о применимом материальном праве в текст контракта, а во-вторых, изучение коллизионных норм как отечественного, так и иностранного государства по вопросам определения перехода права собственности.

Весомый блок вопросов включает в себя проблема квалификации имущества как движимого или недвижимого. Решение вопроса о том, является ли имущество движимым или относится к категории недвижимости, влияет на выбор коллизионной нормы: в законодательстве большинства государств со-держатся разные коллизионные нормы при регулировании движимого и недвижимого имущества. В части третьей ГК РФ сформулирована специальная норма, закрепляющая правило о квалификации имущества как движимого и недвижимого: принадлежность имущества к указанным категориям оп-ределяется по праву страны, где это имущество находится (п. 2 ст. 1205). В отличие от российского подхода, английские суды, практика которых досконально исследована классиками МЧП Дж. Чеширом и П. Нортом, при решении вопросов квалификации имущества исходят из следующего принципа: ква-лификация осуществляется по праву того государства, правовая система которого регулирует в целом данное правоотношение.

Национальные правовые системы содержат различный перечень имущества, относящегося к кате-гории недвижимости. Общепризнанно, например, что к недвижимости относятся земельные участки и возведенные на них строения. Однако к недвижимости могут быть отнесены сельскохозяйственные орудия, инструменты, сырье, используемое на предприятиях, как, например, принято во Франции. А в соответствии с английским правом собственник документа, удостоверяющего право на земельный уча-сток, а также собственник ключа от дома считается лицом, обладающим недвижимостью. В некоторых штатах США, напротив, строение, возведенное для проведения выставки, имеет статус движимого имущества, хотя по своим естественным свойствам его логичнее было бы отнести к категории недви-жимости.

Таким образом, независимо от природных характеристик, имущество может относиться к катего-рии движимого или недвижимого в зависимости от его регламентации соответствующим национальным законом.

В англо-саксонской системе права встречаются также такие понятия, как «реальная собствен-ность» и «персональная собственность». Реальная собственность — это материальные предметы, пер-сональная — это различные виды требования, которые в правовых системах Англии и США относятся к понятию собственности. Получается, что для квалификации имущества, помимо отнесения его к категории движимого или недвижимого, еще дополнительно требуется указать, является ли это «реальной» или «персональной» собственностью.

При решении многих вопросов, возникающих в процессе применения норм МЧП, в том числе при решении коллизионной проблемы в праве собственности, невозможно описать всех ситуаций, при которых понадобилось бы знание и умение правильного выбора искомых коллизионных норм. Многообразие проблем и отсутствие унифицированных материальных норм по вопросам права собственности обуславливает на практике различное решение одинаковых ситуаций. Это, в свою очередь, свидетельствует о необходимости тщательного анализа фактических обстоятельств и изучения правовой системы иностранного элемента с тем, чтобы в дальнейшем суметь правильно определить правовой результат.

2 Общие правила определения правового статуса собственности

 

Самостоятельные коллизионные привязки для определения права, применимого к вещным правоотношениям содержится в 1205-1207 статьях ГК.

В целом коллизионные нормы о вещных правах подразделяются на 2 основные группы:

1) Нормы о содержании, осуществлении и защите вещных прав

2) Нормы о возникновении и прекращении вещных прав

 

В соответствии со ст1205 ГК содержание права собственности и иных вещных прав на движимое и недвижимое имущество, а так же осуществление и защита этих прав определяются по праву страны, где это имущество находится. Таким образом в российском законодательстве определяющим законом является закон местонахождения вещи. Этот закон применяется в большинстве государств мира. На основе этого же закона определяется принадлежность имущества к категории движимых или недвижимых вещей. Главная причина использования данного принципа – учет интересов гражданского оборота. Под правом страны, где находится имущество, следует понимать фактическое действительное местонахождение соответствующего имущества вне зависимости от местонахождения собственника или обладателя иных вещных прав. Так же не имеет значения место выдачи правоустанавливающих документов на имущество.

 

На практике определение применимого права в первую очередь необходимо для осуществления защиты вещных прав. В частности предъявление виндикационного иска должно осуществляться в месте нахождения вещи. На практике встает вопрос «Что понимать под местом нахождения вещи?» в случае незаконного лишения собственника его прав. Законодательства различных государств предусматривает 2 варианта решения этого вопроса:

1) Иск предъявляется по месту фактического нахождения вещи на момент предъявления иска

2) Иск предъявляется в месте, где вещь находилась в тот момент, когда она была утеряна собственником

 

Российское законодательство использует 2-ой вариант решения этого вопроса. Законодательство России считает, что стороны спора не могут изменить местонахождение вещи, украденной у собственника в своих интересах. При этом местонахождение данной вещи может быть избрано недобросовестным владельцем специально с целью затруднить защиту прав собственника.

 

Ст1206 ГК определяет применимое право для возникновения и прекращения вещных прав. Возникновение и прекращение права собственности по общему правилу определяются по праву страны, где имущество находилось в момент возникновения юридического факта, послужившего основанием для возникновения или прекращения вещных прав. Таким образом в России признаются вещные права на имущество, возникшие в иностранном государстве на основании норм иностранного права при условии, что эти нормы не были нарушены.

Из данного общего правила есть 2 исключения:

1) Возникновение и прекращение вещных прав в отношении движимого имущества, находящегося в пути, определяется по праву страны из которой это имущество было отправлено. Под имуществом находящимся в пути понимаются вещи находящиеся в процессе транспортировки независимо от того на основании какой сделки они перемещаются. Данная привязка к месту отправления вещи призвана обеспечить необходимую определенность при осуществлении права, подлежащего применению.

2) Возникновение права собственности в силу приобретательной давности определяется по праву страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности. Следует помнить, что возникновение права собственности по данному основанию возможно только в случае длительного, открытого и непрерывного владения вещью как своим собственным имуществом. При этом сроки приобретательной давности установленные в различных странах не совпадают.

 

Особый характер носят положения для определения применимого права к праву собственности на транспортные средства. К ним не может применяться традиционный принцип местонахождения вещи, поскольку данные объекты по своей природе постоянно перемешаются.

Ст1207 ГК закрепляет правила, согласно которым к транспортным средствам применяется право той страны, в которой эти объекты зарегистрированы. Таким образом юридическая фикция постоянного нахождения вещи в одном месте обеспечивает стабильность их правового режима.

 

Коллизионные нормы в отношении вещных прав так же содержатся в «Кодексе Торгового Мореплавания». В частности он определяет, что права на имущество, затонувшее во внутренних морских водах или в территориальном море, определяются законом государства, в котором имущество затонуло. Если имущество затонуло в открытом море, то к нему применяется «закон флага».

 

Применительно к вопросам собственности на территории РФ следует учитывать разъяснения министерства юстиции для российских нотариусов. При проведении правовой экспертизы документов в отношении вещных прав следует учитывать положения российского законодательства à а именно: содержание права собственности определяется по месту нахождения вещи. Форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где это имущество находится, но если имущество внесено в государственный реестр РФ, то должно применяться российское право.

 

Права иностранных граждан и лиц без гражданства, а так же иностранных юридических лиц ограничены российских законодательством при возникновении права собственности на некоторые объекты. В частности они не могут обладать правом собственности на земельные участки, находящиеся на приграничных территориях, а так же иные природные ресурсы (в том числе недра и леса).

Все объекты природного значения данные субъекты могут иметь только на праве аренды. Исключения из данного правила устанавливаются ЗК РФ.

 

Наследование недвижимого имущества так же определяется по праву страны, где имущество находится.

Если недвижимое имущество внесено в государственный реестр РФ, то его наследование определяется российским правом. Для стран СНГ в сфере вещных правоотношений действует Минская Конвенция 93г и Кишиневская Конвенция 2002г. В данных документах закрепляются общие правила, определенные российским законодательством.

Применение за границей законов о национализации

Национализация – изъятие имущества, находящегося в частной собственности и передача его в собственность государства.

В результате национализации, как правило, в собственность государства переходит не отдельные предприятия, а их комплексы, составляющие отрасль экономики.

Национализацию следует отличать от реквизиции.

В МЧП национализация понимается как правомерные действия государства по осуществлению социально-экономических изменений.

Реквизиция – изъятие имущества в случае неотложной необходимости с последующим возвратом этого имущества собственнику.

 

Право государства на национализацию (в том числе имущества, принадлежащего иностранным лицам) вытекает из принципа суверенитета государства.

При этом условия проведения национализации определяются внутренним правом государства.

 

С точки зрения МЧП для правовой природы национализации характерными являются следующие черты:

• Акт национализации – акт государственной власти

• Это социально-экономическая мера общего характера, а не мера наказания отдельных лиц

• Национализация осуществляется в отношении собственности вне зависимости от того, кому она принадлежит

• Каждое государство при проведении национализации должно выплатить справедливую и эффективную компенсацию за имущество

 

Условия и размеры компенсации должны определяться внутренними законами государства. Если акт национализации обладает вышеуказанными чертами, то закон о национализации признается правомерным и приобретает экстерриториальное действие (т.е. признается за пределами государства).

Таким образом государство, осуществившее национализацию, признается за границей собственником имущества, находившегося в момент национализации как на его территории, так и за границей. Соответственно, если это имущество в последующем вывозится на территорию других государств, то имущество будет обладать иммунитетом государственной собственности.

 

Защита культурных ценностей и права собственности на них

 

В большинстве государств предусмотрены специальные меры для защиты права собственности на культурные ценности. В некоторых государствах для их защиты приняты законы, запрещающие вывоз культурных ценностей. Однако в большинстве государств их вывоз не ограничен à это в свою очередь требует создания международных механизмов защиты данных объектов.

В странах ЕС действует директива 1993г. №93-7. Согласно ей все незаконно-вывезенные культурные ценности должны быть в обязательном порядке возвращены в государство на основании запроса о возврате.

В 1995г была принята Конвенция Унидруа «О похищенных или незаконно вывезенных культурных ценностях». Цель конвенции – защита культурного достояния и содействия культурных обменов.

Под культурными ценностями понимаются ценности, которые с точки зрения религиозной или светской обладают важностью для археологии, антропологии, истории, литературы, искусства или науки, и которые принадлежат к одной из категорий, указанных в приложении к конвенции.

Конвенция предусматривает обязанность владельца похищенной культурной ценности вернуть её вне зависимости от того, является ли он добросовестным приобретателем или нет.

 

Любая просьба о реституции (возврате) вещи должна быть внесена в трехлетний срок с момента, когда истцу стало известно о месте нахождения культурной ценности. Но в любом случае этот срок не может превышать 50 лет с момента похищения.

Реституция культурной ценности, которая является неотъемлемой частью какого либо памятника или археологического заповедника, либо общественной коллекции, не подлежит никаким срокам давности.

Владелец культурной ценности, если он является добросовестным приобретателем, имеет право требовать возмещения при условии, что он не знал, что ценность была похищена, и найти продавца этой вещи не представляется возможным.

 

В 1992г были приняты основы законодательства РФ «О культуре». В соответствии с данным законом все незаконно-вывезенные за рубеж культурные ценности, были признаны культурным достоянием народов России. Таким образом они подлежат возвращению в Россию независимо от их местонахождения, времени и обстоятельств вывоза.

 

13 апреля 1993г был принят закон «О вывозе и ввозе культурных ценностей». В соответствии с данным законом установлен перечень культурных ценностей не подлежащих вывозу. Другие категории ценностей вывозятся на основании решения о возможности их вывоза. Решение принимается министерством по культуре.

В любом случае культурные ценности, заявленные к вывозу, подлежат обязательной государственной экспертизе, после проведения которой выдается свидетельство о праве вывоза ценности. Все культурные ценности РФ могут вывозиться с территории России только временно.

 

Ввоз и вывоз архивных документов регламентируется ФЗ «Об архивном деле в РФ» (22 октября 2004г). Архивные документы так же подлежат обязательной экспертизе. Вывоз из России архивных документов возможен только в том случае, если они были приобретены на законных основаниях. Вывоз копий архивных документов на носителях любого типа осуществляется без ограничений.

Особое положение занимает правовой статус культурных ценностей, оказавшихся на территории РФ в годы Второй Мировой Войны. Их правовой статус регламентируется специальным ФЗ от 15 апреля 98г «О культурных ценностях, перемешенных в СССР в результате второй мировой войны и находящихся на территории РФ». В соответствии с данным законом все культурные ценности, ввезенные на территорию Советского Союза в качестве компенсаторной реституции, являются достоянием РФ и находятся в федеральной собственности. Однако если данные ценности ранее составляли собственность жертв нацистских режимов, то данные ценности должны быть возвращены прежним собственникам. Это подчеркивается в Постановлении КС от 20июля 99г.

 

Под условия данного закона не подпадает 3 вида культурных ценностей:

ü Культурные ценности заинтересованных государств, насильно изъятые и незаконно вывезенные с их территории бывшими неприятельскими государствами. Под заинтересованными государствами понимаются все оккупированные государства

ü Культурные ценности, которые являлись собственностью религиозных организаций или частных благотворительных учреждений при условии, что они не служили интересам фашизма

ü Культурные ценности, которые принадлежали лицам, лишенным этих ценностей в связи с их активной борьбой против нацизма, в том числе семейные реликвии

 

В отношении этих трех категорий ценностей закон определяет возможность предъявления претензии о возвращении перемещенных ценностей. Таким претензии должны предъявляться правительством соответствующего государства в адрес правительства РФ.

Кроме того возможен возврат культурных ценностей как проявление доброй воли (по собственной инициативе России). Так же закон предусматривает возможность заключения международных договоров по вопросам возвращения и равноценного обмена перемещенных ценностей.

 

В соответствии с соглашением стран СНГ «О сотрудничестве в области культуры», а так же с соглашением «О вывозе и ввозе культурных ценностей» на территорию любого государства СНГ запрещен ввоз культурных ценностей, в отношении которых объявлен международный розыск. Они подлежат задержанию для их последующего возвращения законным собственникам.

3. осподствующим правилом выступает положение о том, что регулирование вещных отношений подчиняется закону того государства, на территории которого данная вещь находится (lege situs). При этом понимается, что право страны местонахождения вещи регулирует возникновение, способы, переход содержание, ограничения права собственности. Положение о привязке к закону места нахождения вещи разделяется всеми странами без исключения. Своими истоками эта норма восходит к средневековью и первоначально относилась только к недвижимым вещам. В отношении же движимостей считалось, что «движимость привязана к человеку» («mobilia ossibus haerent») и что «движимость следует за лицом» («mobilia personam sequuntur»). Основанием привязки служил личный закон — домицилий (местожительство) лица, являющегося собственником или владельцем вещи. Вместе с тем подчинение движимостей личному закону вызывало серьезную критику, решительный характер которой со стороны немецких авторов Вехтера и Савиньи, подчеркнувших неясность этого принципа (о каком лице в данном случае говорят: о собственнике, о владельце или об уполномоченном лице — и как быть, если о праве собственности спорят два лица с несовпадающим личным законом), был подмечен русским ученым А.Н.Макаровым.* Вот почему Л. Раапе пишет, что в Германии со времен Савиньи и Вехтера не спорят о том, что «lex rei sitae» должен применяться и к движимым вещам. Другие страны шли в основном по такому же пути. Франция, Бельгия, Швейцария, Италия и Австрия (последняя даже частично вопреки иному, установленному в тексте закона) — все в отношении движимости делают привязку к «lex rei sitae». В Англии и повсюду в Соединенных Штатах хотя и в последнюю очередь, но все же отказались от положения «personalty(personal property) has no locality» («движимое имущество не имеет места нахождения»).** * См.: Макаров А.Н. Основные начала международного частного права. М., 1924. С. 83. ** См.: Раапе Л. Международное частное право. М., 1960. С. 530. Выдвинутые в конце XIX в. теории о международно-правовом характере норм МЧП (Э. Цительман, Ф. Кан — Германия), и поддержанные с некоторой модификацией современными авторами (М. Келлером и К. Сиром — Швейцария), базировались именно на утверждении обычно-правовой природы коллизионного принципа «закона местонахождения вещи» («lex rei sitae»), поскольку длительность и всеобщность его применения не вызывали сомнений. Разделение вещей на данные две категории — движимых и недвижимых вещей — до разработки и введения в действие Основ гражданского законодательства 1991 г. было не известно советскому праву, поэтому разграничение соответствующих коллизионных привязок также не было характерным для нашей правовой системы. Вследствие указанных изменений в вещно-правовом регулировании подобного рода проблемы приобрели в последнее время актуальность и для Российской Федерации. Особое значение они имеют, в частности, при осуществлении внешнеэкономических сделок и вообще сделок международного характера. 1. Коллизионно-правовое регулирование права собственности и иных вещных прав на недвижимое имущество С точки зрения международного частного права следующие области определяют наиболее характерные несовпадения в правовом регулировании вещных отношений различных государств: возникновение и прекращение права собственности, момент перехода права собственности, круг вещей, изъятый из оборота для целей возникновения права собственности, способы возникновения и прекращения права собственности, форма сделки и дееспособность лица в отношении сделок с недвижимостью и специальными категориями вещей (морскими, речными, воздушными судами иными транспортными средствами и т. д.), содержание права собственности, обременение вещей (заклад, залог, ипотека) и иные права на вещи, а также защита добросовестного приобретателя и т.п. В части недвижимости в силу самого своего характера неподвижности отыскать подлежащий применению к данной категории объектов права собственности правопорядок не составит труда: фактическое место нахождения не меняется и означает постоянство применяемого для регулирования закона (правопорядка в целом). Сложной может оказаться в ряде случаев лишь привязка недвижимости к соответствующему праву, когда речь идет о ее пограничном в буквальном смысле слова местонахождении, т.е. когда вещь расположена на таком участке, который охватывается территорией двух или более государств. Применение к недвижимости принципа lex situs и приобретение этим правилом всеобщего характера распространения обусловлено в первую очередь публично-правовыми интересами, которые всегда имеются в этом случае для государства местонахождения. Этим объясняется, например, практически повсеместное требование о регистрации недвижимости и прав ее приобретения по месту фактического ее нахождения. В подобных условиях данный коллизионный принцип является единственно действенным. Определенное изъятие из общего правила применительно к недвижимым вещам составляет вопрос о переходе права собственности в некоторых особых ситуациях. Например, если переход права собственности осуществляется в рамках так называемого общего перехода (генеральной цессии) прав на имущество, как, скажем, это бывает в случаях наследования, то здесь возможно отступление от lex situs. Англия и Франция применяют его вне зависимости от статута наследования, в то время как ФРГ и Нидерланды рассматривают переходящую в порядке наследования недвижимую вещь частью всей наследственной массы и отступают от закона местонахождения вещи, применяя закон, регулирующий наследственные отношения как таковые. Ранее отмеченная возможность известного осложнения в решении коллизионных вопросов вещных отношений, связанных с правопорядками разных государств в сфере недвижимого имущества, существует в ряде аспектов применительно к праву собственности на вещи (например, касающихся права владения, узуфрукта, залога, сервитута и т. д.). Наиболее непростыми чаще всего оказываются ситуации в связи с сервитутами. Особенно это важно для стран, по территории которых протекают водотоки, питающие земли и хозяйства ряда государств. Если «служебный» и «господствующий» участки земли находятся в разных странах (когда земельное владение находится по обе стороны границы или исток ручья находится на территории одной страны, а орошаемый участок земли — на территории другой), вопрос о lex situs становится краеугольным и в то же время неоднозначно решаемым. М.Иссад, обращая на него внимание как на весьма важный в практическом смысле для Алжира и соседних с ним стран, подчеркивает, что доктрина не дает рекомендаций, а судебных решений по этому поводу не существует.* Однако, ссылаясь на мнение А. Батиффоля, он приходит к выводу, что, поскольку фактические действия по реализации сервитута имеют место на «служебном» участке, должен быть применен закон страны местонахождения последнего, хотя вспомогательный его характер по отношению к основному участку и не подлежит сомнению. * См.: Иссад М. Указ. соч. С. 163 и след. Весьма распространенным основанием приобретения и утраты права собственности в международном хозяйственном обороте служит договор. Трактовка вопроса о применимом праве в таком варианте возникновения права собственности не совпадает в разных странах и создает иную проблему, неодинаково решаемую в них. Дело в том, что нередко избирается путь кумуляции коллизионных привязок. Например, вещное право, основанное на договоре, браке (ипотека недвижимости замужней женщины в арабских странах) или судебном решении (судебная ипотека), может быть реализовано, только если оно признается законом местонахождения имущества. Разумеется, что подобное серьезно затрудняет юридическое решение проблемы по существу. Сфера действия lex rei sitae. В вопросе сферы действия lex situs также нет совпадения в праве различных государств. Закон местонахождения вещи определяет статус недвижимости, а вопросы дееспособности и обязательств подчинены соответствующим правопорядкам, найденным в силу необходимых коллизионных норм. Такова доктрина континентальных стран. Англосаксонские страны подчиняют закону местонахождения весь спектр правоотношений — от статуса самого имущества до дееспособности лица. Некоторые государства занимают промежуточную позицию. Так, ст. 17 алжирского ГК гласит, что закон местонахождения имущества регулирует не только право собственности и владения, но и другие вещные права, к которым относятся как основные, так и дополнительные права, а согласно п. 2 ст. 18 все сделки с недвижимостью подчиняются закону ее местонахождения безусловным образом. Форма сделок с недвижимостью — особая область коллизионно-правового регулирования, которая в большинстве случаев также подчиняется закону местонахождения имущества. Это касается и обременения недвижимости. Однако здесь имеются и свои нюансы. Например, можно считать действительной ипотеку, установленную за границей по местному закону на недвижимость, находящуюся в Алжире. Однако для признания ее действительной и в этой стране, потребуется выдача экзекватуры местного суда в соответствии со ст. 325 ГПК и оповещение третьих лиц о таком обременении, предусмотренное ст. 904 ГК. Иностранный закон регулирует обязательственные отношения, а территориальный — определяет форму и последствия сделки с недвижимостью. Существует также иная альтернатива: все регулирование осуществляется в соответствии с территориальным законом — lex situs. Во французском ГК прямо предусматривается, что установленная за границей ипотека имущества, находящегося во Франции, недействительна (ст. 2128). То же самое предусматривается в отношении залога и гарантий по движимому имуществу. Согласно ГК Испании и для недвижимых, и для движимых вещей (а также негаторных и виндикационных исков) существует единая коллизионная привязка — к закону местонахождения (ст. 334, 336 и 348.2). Для «вещей в пути» («res in transitu») предусматривается выбор между законом места отправки согласно Конвенции 1958 г. о переходе права собственности на товар в международной купле-продаже и законом места назначения, осуществляемый на основании автономии воли сторон, участвующих в договоре. В договорах купли-продажи товаров закон места отправки зачастую совпадает с законом местонахождения продавца (lex venditoris). Применение закона места приписки судна, регистрации или внесения в реестр морских, речных, воздушных судов и транспортных средств для целей определения объема и содержания права собственности, а также режим торговли транспортными средствами в Испании имеет свое обоснование, которое заключается в том, что иные формулы для подобной страны, характеризующейся высоким уровнем туризма, были бы неприемлемы. Указанные правила привязки, в частности, обеспечивают подчинение испанскому закону внесенных в испанские реестры средств и позволяют исключить его применение к иностранным транспортным средствам, зарегистрированным за границей.* * См.: Hoffmann B. Ortis – Arce A. El nuevo sistema espaniol de Derecho Internacional Privado( Conflicto de leys)//Revista Espaniola de derecho international privado.Madrid Vol.XXX, No.1. p. 80. 2. Коллизионно-правовое регулирование права собственности на движимые вещи Как указывалось, преобладающей тенденцией нынешнего коллизионно-правового регулирования отношений собственности становится прикрепление их к закону местонахождения вещи. Однако в рамках отдельных категорий объектов (движимых и недвижимых вещей) существует несколько их разрядов, которые нередко требуют использования иных коллизионных форм прикрепления. Среди движимых вещей находятся прежде всего такие движимые по своей природе вещи, но обладающие особыми свойствами, как транспортные средства, и в первую очередь морские, воздушные, речные суда. В связи с этим следует подчеркнуть, что по законодательству, например, Российской Федерации подобного рода объекты квалифицируются как недвижимое имущество. Кроме того, специфической природой обладают и такие движимые вещи, как ценные бумаги. Наконец, нельзя отрицать абсолютно неординарный характер некоторых объектов, которые принято называть «нематериальными», «бестелесными». Закономерно, что регулирование права собственности и иных вещных отношений в связи с указанными категориями объектов не укладывается в русло обычных подходов. Однако и в этом случае решения, зафиксированные в праве различных государств, в юридическом плане не всегда совпадают друг с другом. Наиболее значимым различием является квалификация вещи в качестве движимой или недвижимой. Когда суд рассматривает коллизионный вопрос, первое обстоятельство, которое ему нужно прояснить, — это категория, к которой относится спорная вещь. В зависимости от принятого решения будет определена регулирующая правовая система, в рамках которой и должна быть найдена необходимая материальная норма. Например, право ипотечного залогодержателя в Англии и Канаде (провинции Онтарио) считается недвижимым имуществом, в то время как в других странах Британского Содружества — Новой Зеландии и Австралии — таковое квалифицируется как движимое имущество. Если речь идет об Англии, то сходным образом деньги, получаемые по завещанию для целей вложения в покупку земли, и земля, подлежащая продаже и обращению в деньги, рассматриваются как то имущество, в которое они должны быть обращены, т.е. в первом случае — как недвижимость, а во втором случае— как движимое имущество. При этом в аспекте международного частного права утрачивает свое значение различие, проводимое внутренним правом англосаксонских стран, между реальным имуществом (realty) и персональным имуществом (personalty). Строение, воздвигнутое на земельном участке для целей проведения выставки и не подлежащее демонтажу без утраты своих свойств, очевидно должно относиться к разряду вещей, в который помещаются обычные строения. Вместе с тем по праву ФРГ и некоторых штатов США собственник такого сооружения считается имеющим интерес в движимости.* * См.: Чешир Дж., Норт П. Международное частное право. М., 1982. С. 322—324. Несмотря на то, что ныне основным (единым) коллизионным принципом в современном МЧП применительно к недвижимым и движимым вещам выступает привязка lex situs, критика целесообразности его применения к движимым вещам продолжается. Если ранее закону местонахождения противостоял в части движимого имущества личный закон собственника, то в сегодняшних условиях спектр предлагаемых привязок значительно более широк. В немалой степени это связано с интенсификацией международных обменов в области хозяйства. Международный гражданский и торговый оборот невозможен без передачи права собственности (титула) на вещи, что выступает фактором осложняющего характера. Такие обстоятельства случаются в повседневной жизни большинстве своем не в порядке генеральной цессии, т.е. когда все имущество одного лица переходит к другому (реорганизация, банкротство, завещание), а на основании частных конкретных форм перехода имущественных прав в рамках продажи, дарения, мены, залога и т. д. В подобных ситуациях неразрывно соединяются два аспекта: вещное право и обязательственный статут. Именно коллизионные принципы, свойственные обязательствам, выступают альтернативой закону местонахождения. Во-первых, преимущественным законом, если исходить из обязательственного права, должен выступать правопорядок, избранный сторонами. В этом плане ст. 104 Закона Швейцарии о международном частном праве допускает свободу выбора применимого права (lex voluntatis) не только в отношении сделки, но и применительно к вещному статусу. Но в ФРГ, Нидерландах, Франции, Англии и большинстве других стран подобный выбор не допускается. Кроме того, по мнению исследователей, возможно обращение и к другим формулам: lex domicilii, lex loci actus, lex patriae цедента, собственное право договора (proper law of the contract).* * См.: Коппенол-Ляфорс М. et als. International contracts. Aspects of Junsditien, Arbitiatien and Private International Law.L., 1996. С. 176—177. В связи с передачей имущества возникают самые различные вопросы: является ли она недействительной вследствие отсутствия дееспособности, является ли ничтожной вследствие пороков формы или по существу, перешло ли право собственности к приобретателю, каков характер тех прав, что порождает передача имущества. Дж.Чешир и П.Норт пишут, что «договорные права и обязанности регулируются правом, свойственным акту передачи имущества... Однако решение не столь очевидно, когда дело касается не чисто договорных прав, а притязаний на вещно-правовой титул в самой вещи. Если в этом случае закон местонахождения вещи и право, свойственное договору, не совпадают, то какое из них подлежит применению?» По их свидетельству, по данным вопросам мало судебных решений, к тому же они говорят как в пользу lex situs, так и в пользу lex actus. В то же время потребности гражданского оборота и обеспечения стабильности возникающих в результате перехода прав и обязанностей диктуют наиболее целесообразное средство привязки именно к закону нахождения вещи который может быть известен третьим лицам.* * Чешир Дж. Указ. соч. С. 329-330. Из самого факта, что движимые вещи могут перемещаться, вытекает трудность ответа на вопрос, каков статут вещи при перемещении ее в другое, третье государство и т. д. Считается, что движимая вещь, правомерно приобретенная в одной стране, рассматривается как таковая и в ином государстве. При этом, правда, могут возникнуть обстоятельства, уточнить которые с помощью прежнего закона не представится возможным. Такого рода ситуации в МЧП именуются подвижными коллизиями (conflit mobile, Statutenwechsel). В данном случае действует главное правило: вещные права подчиняются новому закону местонахождения вещи, который, однако, не может игнорировать некоторые юридические факты, возникшие на основании прежнего lex situs. Руководящим английским судебным прецедентом в отношении преобладающего действия lex situs является дело «Cammel vs. Sewell», обстоятельства которого заключались в том, что русский продавец отгрузил из России на прусском судне лесоматериалы английскому коммерсанту в Англию. У берегов Норвегии судно потерпело аварию. Лесоматериалы были проданы с публичного аукциона, состоявшегося в Норвегии по настоянию капитана, покупателю X.

Страховщик предъявил в норвежском суде иск об аннулировании продажи, но ему было отказано в иске. X передал лесоматериалы в Англии третьему лицу, к которому страховщик и предъявил иск о взыскании стоимости. Суд вынес решение в пользу ответчика на том основании, что решение норвежского суда было решением, в силу которого X приобрел право собственности на товар, действительное для всех лиц. Апелляционная инстанция вынесла решение не на основании позиций иска in rem, но пришла к выводу, что титул, возникший у X в силу норвежского закона, должен превалировать: «Если акт распоряжения персональным имуществом имеет силу по закону страны его нахождения, этот акт имеет силу повсюду».* * Чешир Дж., Норт П. Указ. соч. С. 332. Сходным образом, если вещь, обремененная в стране А залогом или иными правами, перевозится в страну Б, где и продается третьему лицу, возникает вопрос: кто имеет право притязать на такую вещь — лицо X, являющееся залогодержателем вещи, или лицо У, приобретшее эту вещь в стране Б? Действующее в данном случае правило состоит в том, что право собственности не колеблется до тех пор, пока не изменится ее статут. Тем самым, как видно, защищается право добросовестного приобретателя. Таким образом, право собственности на движимые вещи определяется по закону того государства, в котором вещь находилась в момент возникновения основания перехода права собственности. Иной характер носят ситуации с решением вопросов о праве собственности в случаях с крадеными вещами. Если угнанный в Германии автомобиль затем продается в Голландии, право собственности будет регулироваться голландским законом, поскольку в момент перехода этого права на покупателя предмет находился в этой стране, которой известен институт истребования (виндикации) украденной вещи у добросовестного приобретателя в течение определенного срока. Право германского собственника признается голландским законом, однако определение исковой давности для предъявления виндикационного иска подлежит установлению согласно голландскому законодательству. Некоторые авторы, следуя жизненным ситуациям, рассматривают усложнение обстоятельств в подобных случаях, имеющее место, например, тогда, когда право собственности на угнанную автомашину возникает в порядке суброгации у страховщика. Если первоначальный собственник получил удовлетворение (страховое возмещение) со стороны страховщика и передает последнему ключи, то неясным представляется ответ о местонахождении автомобиля, следовательно, о применимом праве. Ответ на этот вопрос может оставаться неизвестным даже и потом. Голландское право, в частности, в подобных казусах признавало бы возникшее у страховщика право собственности на основе презумпции действия права того государства, в котором автомобиль находился в момент, непосредственно предшествующий угону. Иным вариантом является подчинение права собственности страховщика тому правопорядку, который регулирует страховой договор по существу. Право собственности на товар, в отношении которого переход права собственности не завершился в момент пересечения границы. Несмотря на всю нетрадиционность, данный частный случай все-таки целесообразно рассмотреть отдельно, поскольку он является продуктом международного взаимодействия правопорядков соответствующих стран. Именно это обусловливает его практическую значимость. Проблема завершения или незавершения перехода права собственности особенно характерна для ФРГ и некоторых иных стран, сходным образом увязывающих полноту перехода с моментом возникновения права. В законодательстве других государств она включается в понятие перехода как такового. Например, по французскому ГК переход права собственности на товар с продавца на покупателя происходит в момент достижения сторонами соглашения. Для перехода права собственности по праву ФРГ и России, Украины, Монголии (ст. 202, 205, 207, 217 ГК), СРВ (ст. 432 ГК) необходима передача вещи в натуре. Если покупатель А приобретает товар, находящийся во Франции, не принимая его физически, и товар поступает в Германию, право собственности на товар, возникшее у А, полностью признается в ФРГ, хотя это и противоречит немецкому праву. Однако указанное является следствием действия lex situs — французского закона. Противоположная ситуация более сложна. Товар приобретен в Германии, но не принят покупателем, следовательно, право собственности согласно закону местонахождения вещи (праву ФРГ) не перешло с продавца на покупателя. Сделка не может считаться на данном этапе завершенной. Затем товар отправлен во Францию. Немецкий покупатель становится полным собственником товара в момент пересечения последним французской границы, ибо для регулирования отношений, в которых не произошел переход права собственности, после пересечения границы применяется закон нового местонахождения вещи — французское право. Но поскольку права, возникшие под воздействием иностранного правопорядка, должны быть признаны, частичный переход права собственности, осуществленный на основе прежнего lex situs, все же учитывается. Таким образом, переход права собственности в Германии не был окончательными, он завершается в момент, когда закон местонахождения вещи сменяется другим lex situs, который рассматривает сделку как совершенную. Вещи в пути. Для регулирования права собственности на вещи, отправленные в порядке внешнеэкономической поставки (купли-продажи) или в силу иного основания, в международном гражданском обороте применяются несколько коллизионных принципов. Во-первых, если переход права собственности опосредствует передача товаросопроводительного документа (коносамента, авиа-, авто- или железнодорожной накладной), определение закона места нахождения вещи не составит труда. В других случаях местом нахождения вещи может считаться страна отправки товара — lex loci expeditionis, как это предусмотрено в Гаагской конвенции о праве, применимом к переходу права собственности в международной купле-продаже товаров от 15 апреля 1958 г. (до сих пор не вступила в силу). В-третьих, возможно использование закона страны назначения товара — lex loci destinationis. По мнению ряда авторов (Й. Кропхоллера, В. Луссуарна, М. Буреля, М. Коппенол-Ляфорс), это наиболее общие подходы. Иногда суды западных стран для регулирования права собственности на вещи в пути применяли закон, которому подчиняются договорные отношения, кроме того, предлагалась привязка к закону флага судна. Вместе с тем Моррис и Дайси, Чешир и Норт отмечают, что указанного рода решения не принимались в английском суде. Настаивая на том, что нельзя отдать предпочтение какому-либо одному принципу, они полагают, что нормы международного частного права должны выбираться в зависимости от конкретных обстоятельств, в которых предстает подобный вопрос. Ниже приводится ряд коллизионных правил, закрепленных в праве некоторых государств, нормативный материал которых еще не упоминался. Их оценка в сочетании с уже сказанным позволит получить объективный срез правового регулирования вещных отношений в современном мире. В венгерском законодательстве о международном частном праве устанавливается довольно детальный перечень соответствующих норм, относящихся к праву собственности. Так, определяется общее правило о законе, применяемом к праву собственности на движимые и недвижимые вещи, вещи в пути, к переходу права собственности на имущественные комплексы — предприятия, а также на предметы, отчуждение которых происходит в порядке принудительного исполнения: законом местонахождения вещи является закон государства, на территории которого находится вещь в момент возникновения факта, вызывающего данные правовые последствия (п. 2 ст. 21 Указа Президиума ВНР № 13 1979 г.). К приобретению вещи путем приобретательной давности следует применять закон государства, на территории которого вещь находилась в момент истечения срока приобретательной давности (ст.22). Возникновение, существование или прекращение прав на зарегистрированные водные или воздушные транспортные средства рассматриваются согласно закону государства, под флагом или другим отличительным знаком суверенитета которого данное транспортное средство курсирует (п. 1 ст. 23). К вещным правам на вещи в пути применяется закон государства места назначения. Однако в отношении вещно-правовых последствий, связанных с принудительной продажей, складированием или залогом таких вещей, применяется закон места нахождения вещи (п. 2 ст. 23). Если имущество предприятия (деловое обзаведение) переходит к правопреемнику как целое, то изменения в вещном праве, за исключением правовых изменений в отношении недвижимых вещей, следует оценивать на основании личного закона предыдущего собственника (п. 4 ст.23). Переход права собственности на вещь, передаваемую в порядке принудительной продажи на основании постановления суда или исполнительного производства, подчиняется закону того государства, чье судебное учреждение или административный орган выносит соответствующее постановление или осуществляет действие (п. 5 ст.23). В Монголии в результате разработки новейшего регулирования в области международного частного права появился широкий спектр коллизионных принципов, в зависимости от специфики правоотношения определяющих закон, подлежащий применению (ст. 432, «Право собственности»). Так, право собственности определяется в соответствии с нижеследующим: 1) право собственности на имущество — по праву того государства, где это имущество находится; 2) право собственности на имущество, подлежащее регистрации, — по праву того государства, в котором имущество внесено в реестр; 3) возникновение и прекращение права собственности на имущество — по праву того государства, где рассматриваемое имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения права собственности, если иное не предусмотрено законом Монголии; 4) возникновение или прекращение права собственности на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон; 5) право собственности на имущество, находящееся в пути по внешнеэкономической сделке, — по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не установлено соглашением сторон; 6) права собственника в случае предъявления им требований о защите его вещных прав определяются по его выбору по праву государства, в котором имущество находится, или по праву страны, в реестр которой внесено имущество, либо по праву того государства, в судебное учреждение которого заявлено требование. В СРВ регулирование менее специфицировано, однако и в нем содержится ряд новых для Вьетнама коллизионных формул прикрепления. В частности, возникновение и прекращение права собственности, содержание права собственности, а также установление, к какой категории вещей относится имущество, определяется по праву страны, где это имущество находится, если иное не установлено законодательством СРВ (ст. 833 ГК СРВ). Гражданско-правовой договор, связанный с недвижимостью, также подчиняется закону места нахождения недвижимости (п. 3 ст. 834). Право собственности на вещи, находящиеся в пути, определяется по праву страны назначения вещи, если иное не установлено законодательством СРВ (п. 2 ст. 833). В праве Китая до принятия в 1986 г. Общих принципов гражданского права (ОПГП) не содержалось коллизионных норм, касающихся права собственности. Тем не менее доктрина и китайская практика неизменно высказывались за действие формулы lex rei sitae как решающего принципа для регулирования прав на недвижимое и движимое имущество. В соответствии с ним следует определять основания возникновения и прекращения права собственности, способы приобретения и отчуждения имущества, а также их юридические последствия. Статья 144 ОПГП касается утверждения принципа закона местонахождения в отношении права собственности на недвижимость. В данном случае следует констатировать более узкую сферу действия, так как анализируемое положение не говорит явным образом о его применении к движимым вещам. В то же время права, возникшие на имущество за границей в соответствии с действующими там законами, признаются в Китае в случае их ввоза на его территорию. Последовательность в использовании территориального начала в регулировании вещных прав требует дальнейшего вывода о том, что и защита нарушенного права в отношении движимого или недвижимого имущества должна осуществляться согласно законам того государства, где данная вещь находится. Придерживаясь подобного подхода, Китай признает законы о национализации иностранных государств применительно к собственности, находящейся на их территории. Mutatis mutandis, КНР вправе ожидать вследствие этого, что ее акты о национализации собственности иностранных государств, расположенной в Китае, будут адекватным образом признаваться другими странами. Наряду с этим китайская доктрина отмечает недостаточность этого принципа для обеспечения экономических и иных интересов страны. В частности, высказывалось мнение, что движимое имущество, принадлежащее китайским гражданам и находящееся за границей, также должно подчиняться китайскому правопорядку как логическое продолжение юрисдикции Китая, осуществляемой в отношении граждан на основании принципов международного права.* ** Tung –Pi Chen.ChinesePrivate International Law// The American Journal of Comparative Law.1987.No. 3. Р. 445-486. В связи с распадом Советского Союза вопросы собственности приобрели особое значение в отношениях между странами СНГ и другими государствами, входящими ранее в состав СССР, поскольку на их территориях находилось значительное количество объектов собственности различного подчинения. Для целей решения данной проблемы принципиально важно регулирование, содержащееся в упоминавшемся Соглашении о взаимном признании прав и регулировании отношений собственности от 9 октября 1992 г., заключенном между странами СНГ, в соответствии с которым стороны взаимно признают осуществленный в соответствии с их национальным законодательством переход в их собственность имущества, в том числе финансовых ресурсов, предприятий, учреждений, организаций, их структурных единиц и подразделений бывшего союзного подчинения, расположенных на территориях сторон (ст. 1), и подтверждают, что права собственности на землю и другие природные ресурсы регулируются законодательством стороны, на территории которой находятся объекты собственности, если иное не предусмотрено другими соглашениями сторон (ст. 3). Государства, не входящие в Содружество Независимых Государств, подобные вопросы решают посредством заключения двусторонних договоров, в том числе и о правовой помощи. Свод коллизионных правил, относящихся к праву собственности, содержится также в многосторонней (Минской) Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях 1993 г. Следует отметить определенное тождество регулирования, разработанного на двустороннем и многостороннем уровнях. Представляется, что в данном случае речь идет о включении в договоры таких конструкций, которые отвечают универсально распространенным концепциям применительно к тем или иным отношениям. Так, право собственности на недвижимое имущество определяется по законодательству того государства—участника договора, на территории которого такое имущество находится. Вопрос о том, какое имущество является недвижимым, решается в соответствии с правом страны местонахождения имущества. Право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные реестры, определяется по закону договаривающейся стороны, на территории которой находится орган, осуществляющий регистрацию транспортного средства. Возникновение или прекращение права собственности или иного вещного права на имущество определяется по закону той страны, на территории которой имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения такого права. Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон (ст. 38). Форма сделки по поводу недвижимого имущества подчиняется правопорядку государства местонахождения недвижимости (ст. 39). При этом в случаях возникновения права собственности в силу наследования наследственная масса разделяется на движимое и недвижимое имущество с точки зрения применимого к регулированию права: право наследования движимого имущества определяется по законодательству государства, на территории которого наследодатель имел последнее постоянное место жительства, право собственности на недвижимое имущество — по законодательству того государства, на территории которого находится это имущество (ст. 45). Сходным образом конструируется коллизионное прикрепление в случаях выморочного имущества: если по законодательству договаривающейся стороны, подлежащему применению при наследовании, наследником является государство, то движимое наследственное имущество переходит договаривающейся стороне, гражданином которой являлся наследодатель в момент смерти, а недвижимое имущество переходит договаривающейся стороне, на территории которой оно находится (ст. 46). Резюмируя краткий обзор коллизионных правил, имеющихся в конвенционном материале стран СНГ, включая Российскую Федерацию, необходимо подчеркнуть, что поскольку юридическим содержанием международно-правового договорного обязательства каждой стороны служит обеспечение соответствия регулирования, имеющегося в международном договоре, зафиксированному в национальном законе участвующих государств, коллизионные нормы национального права данных участников договора не могут расходиться. В этом основное назначение и эффект унификации как средства регулирования, который используется в случае разработки многостороннего международно-правового документа подобного рода. Вследствие этого понятно, почему коллизионное регулирование вещных отношений в странах СНГ обладает известным сходством.

4Вещные правоотношения - характеризуют принадлежность субъекту материальных благ, отражают статику гражданского оборота

Вещным правом является предусмотренное законом абсолютное субъективное гражданское право лица, предоставляющее ему возможность непосредственного господства над конкретной вещью и отстранения от нее всех других лиц, защищаемое специальными гражданско-правовыми исками

Вещные права можно разделить на 2 группы:

- на право собственности или абсолютное вещное право

- и на ограниченные вещные права или относительные вещные права производные от права собственности (это согласно ст. 216 ГК

- право пожизненного наследуемого владения земельным участком;

- право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком;

- сервитуты;

- право хозяйственного ведения имуществом и

- право оперативного управления имуществом,

кроме того (кроме ст. 216) это ещё и

- право социального найма,

- залог, в т. ч. ипотека,

- право пожизненного проживания в жилом помещении другого лица в соответствии с завещательным отказом и т.д.).

 

В праве собственности практически невозможна унификация материально-правовых норм. Основную роль в регулировании права собственности и других вещных прав, связанных с иностранным правопорядком, играет коллизионное право.

Коллизионное регулирование вещных прав в российском законодательстве установлено в ст. 1205, 1205.1, 1206, 1207, 1213 ГК РФ.

Статья 1205. Право, подлежащее применению к вещным правам

Статья 1205.1. Сфера действия права, подлежащего применению к вещным правам

Статья 1206. Право, подлежащее применению к возникновению и прекращению вещных прав

Статья 1207. Право, подлежащее применению к вещным правам на суда и космические объекты

Статья 1213. Право, подлежащее применению к договору в отношении недвижимого имущества

 

 

Господствующим коллизионным принципом в отношении вещного права в законодательстве и доктрине России, генеральной коллизионной привязкой вещных прав признается закон места нахождения вещи(lex rei sitae).

В Российской Федерации принцип lex rei sitae выражен в нормах ст. 1205 ГК РФ.

В этой статье предусматривается, что «Право собственности и иные вещные права на недвижимое и движимое имущество определяются по праву страны, где это имущество находится».

Распространению и всеобщей рецепции принципа lex rei sitae в различных национально-правовых системах способствовали простота, ясность и определенность его применения.

Новым в части третьей ГК РФ является то, что принцип lex rei sitae применяется не только к недвижимому, но и к движимому имуществу.

Коллизионная привязка этой статьи имеет императивный характер (Г-П). Применение к вещным правам закона места нахождения вещи дополняется императивным положением (п. 4 ст. 1209 ГК РФ): Форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, российскому праву.

В статье 1205.1 ГК определена Сфера действия права, подлежащего применению к вещным правам

«правом, подлежащим применению к вещным правам, определяются, в частности:

1) виды объектов вещных прав, в том числе принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам;

2) оборотоспособность объектов вещных прав;

3) виды вещных прав;

4) содержание вещных прав;

5) возникновение и прекращение вещных прав, в том числе переход права собственности;

6) осуществление вещных прав;

7) защита вещных прав.

В действующем законодательстве РФ вопросам применения того или иного права к случаям возникновения и прекращения права собственности посвящены нормы ст. 1206 ГК РФ. Они включают в себя общее положение(п. 1 ст. 1206): - «Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав, если иное не предусмотрено законом, и три специальных

К специальным относятся:

(п. 2 ст. 1206) положение, согласно которому - Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав по сделке, заключаемой в отношении находящегося в пути движимого имущества, определяются по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не предусмотрено законом;

(п. 3 ст. 1206) Стороны могут договориться о применении к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество права, подлежащего применению к их сделке, без ущерба для прав третьих лиц

(п. 4 ст. 1206) касающееся случаев, когда в основании возникновения права собственности и иных вещных прав лежит приобретательная давность - Возникновение права собственности и иных вещных прав на имущество в силу приобретательной давности определяется по праву страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности.

Российский законодатель закрепляет особый правовой режим вещей, подлежащих государственной регистрации. Установлены специальные коллизионные нормы для определения применимого права (ст. 1207 ГК РФ) – «Право собственности и иные вещные права на воздушные суда, морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, подлежащие государственной регистрации, определяются по праву страны, где эти суда и объекты зарегистрированы»

В соответствии с российским законодательством (п.1 ст. 1213 ГК РФ). «При отсутствии соглашения сторон о праве, подлежащем применению к договору в отношении недвижимого имущества, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

Правом страны, с которой такой договор наиболее тесно связан, считается, если иное явно не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится недвижимое имущество.»

Особый правовой статус имеет российская недвижимость (п. 2 ст. 1213 ГК РФ) – «К договорам в отношении находящихся на территории Российской Федерации земельных участков, участков недр и иного недвижимого имущества применяется российское право». Законодатель в императивном порядке установил недопустимость автономии воли в подобных соглашениях.

В некоторых международных договорах также содержатся коллизионные нормы касающиеся вещных прав.

В ст. 38 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 приведены коллизионные нормы касающаяся права собственности как центрального института вещных прав

В частности в статье определен основной коллизионный принцип (lex rei sitae) в отношении недвижимого имущества. –

1. Право собственности на недвижимое имущество определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой находится недвижимое имущество.

Вопрос о том, какое имущество является недвижимым, решается в соответствии с законодательством страны, на территории которой находится это имущество.

2. Право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные реестры, определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой находится орган, осуществивший регистрацию транспортного средства.

3. Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения такого права.

4. Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением Сторон.

44Коллизионное право большинства государств позволяет сторо­нам гражданско-правового договора, осложненного иностранным элементом, в том числе и сторонам международного коммерче­ского договора, подчинить его избранному ими компетентному правопорядку. Стороны вправе договориться о применении к их договорным обязательствам права какого-либо государства.

Право сторон на выбор является выражением общепризнан­ного положения об «автономии воли» сторон.

Автономия воли (lex voluntatis) понимает­ся как возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия, разумеется, в пределах, уста­новленных правом.

Эта возможность распространяется и на вы­бор применимого права, если договор осложнен иностранным элементом. В последнем варианте «автономия воли» выступает в качестве формулы прикрепления (коллизионного принципа), которая занимает главенствующие позиции в договорных обяза­тельствах.

«Автономия воли» как способ выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, закреплен и в международных договорах, заключенных с участием России в рамках СНГ.

Пример

Так, в Соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г. установлено, что права и обязанности сторон по сделке определя­ются по законодательству места совершения, если иное не уста­новлено соглашением сторон (п. «е» ст. 11). Точно такое же пра­вило закреплено и в Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. в ст. 41.

На первый взгляд может показаться, что государства принципу «автономии воли» придают второстепенное значение, указывая, что права и обязанности должны определяться по пра­ву страны, где заключена сделка. Однако главный смысловой ак­цент лежит на второй части коллизионной привязки: «если иное не установлено соглашением сторон». Именно это правило явля­ется генеральной привязкой, имеющей приоритетное, преимуще­ственное применение. Прежде всего стороны могут своим согла­шением выбрать право, которое будет регулировать их обязатель­ство. Причем, как следует из двух международных договоров, стороны могут выбрать право любого государства, без каких-либо ограничений, в том числе и за пределами государств — участни­ков СНГ. И только тогда, когда стороны в своем соглашении не указали на применимое право, будет применяться право места заключения сделки.

«Автономии воли» посвящена отдельная ст. 1210 ГК РФ. В данной статье не только предусмотрен принцип автономии воли в каче­стве основного способа выбора права, компетентного регулиро­вать договорные обязательства, но и установлены правила его применения.

Соглашение сторон о применимом праве возможно в двух вариантах:

1. оговорка о применимом праве, вклю­ченная в текст самого договора, или

2. отдельное соглашение о применимом праве.

Такое соглашение может быть в виде от­дельного документа, подписанного сторонами и предназначенного для одного договора или для группы договоров, или оно может быть включено в какой-либо документ, носящий общий характер (например, «Общие условия экспорта»), но при условии, что в договоре есть ссылка на такой документ.

Одним из часто возникающих в практике является вопрос о форме выражения воли сторон. Стороны могут либо в самом договоре, либо в отдельном документе предусмотреть подчинение своих обязательств праву определенного государства. В таком слу­чае говорят о прямо выраженной воле сторон — expresiss verbis.

Однако выбор права не является обязанностью сторон (в ст. 1210 подчеркнуто, что стороны договора могут выбрать пра­во), и на практике они этим правом часто не пользуются. В та­ком случае законы многих государств и международные договоры предусматривают возможность использовать «молчаливо выражен­ную» волю сторон, т. е. когда из содержания сделки, из обстоя­тельств, сопутствующих ее совершению, следует, что стороны имели в виду подчинить свое обязательство праву какого-либо государства. Важно подчеркнуть, что применение молчаливо вы­раженной воли сторон возможно только тогда, когда нет сомне­ний в ее содержании. На это указывают различные правовые акты, например:

• «указание должно быть прямо выражено или недвусмысленно вытекать из положений до­говора» (ст. 2 Гаагской конвенции 1955 г.);

• соглашение о выборе права «должно быть явно выражено или прямо вытекать из усло­вий договора и поведения сторон, рассматриваемых в совокупно­сти» (ст. 7 Гаагской конвенции 1986 г., на 22 января 2016 г. не вступила в силу) и др.

Сложившаяся практика как нашей страны, так и мировая за­креплена в ст. 1210 ГК РФ, п. 2 которой установил:

• «Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела».

Слово, «опреде­ленно» подчеркивает, что обращение к молчаливо выраженной воле сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в воле­изъявлении.

Пример

Например, сделка подписана в Москве, а в тексте указано, что место ее совершения — Киев; в сделке указано, что споры будут рассматриваться в Киеве; в отдельных статьях сделки могут быть указания на украинское право; в материалах, сопутст­вующих заключению сделки, есть экспертное заключение по ук­раинскому праву и т. д. Все это может свидетельствовать о наме­рении сторон подчинить свое обязательство украинскому праву.

Значительный и практически важный круг вопросов связан с пределами выражения воли сторон.

Аспек­ты пределов выражения воли сторон:

1) пространственные пределы;

Вопрос о пространствен­ных пределах сводится к следующему: могут ли стороны выбрать в качестве применимого права право любого государства, т. е. без ограничений, либо их выбор ограничен кругом определенных го­сударств, с которыми договор имеет какую-либо связь. Законы большинства государств, а также международные договоры, уни­фицирующие коллизионное регулирование договорных обяза­тельств, пространственно не ограничивают волю сторон. Из текста приведенного выше п. 1 ст. 1210 ГК РФ следует, что стороны могут выбрать в качестве применимого право любого государства. Немно­гие государства ограничивают право выбора кругом государств, с которыми сделка имеет фактическую связь (например, согласно ст. 25 польского Закона о международном частном праве 1965 г. стороны могут выбрать право, с которым обязательство «взаимо­связано»).

2) временные пределы;

Временные пределы связаны с периодом, когда стороны могут выбрать право. Как уже указывалось, стороны могут выбрать пра­во при заключении договора или «в последующем» (п. 1 ст. 1210). «В последующем» можно понимать как в любое время после за­ключения договора, в том числе и при обращении в суд в случае возникновения спора. Однако здесь возникает весьма важный во­прос об обратной силе волеизъявления сторон. Выбор права по­сле заключения договора почти не ограничен во времени, и этот период может быть достаточно длительным. За истекшее время какие-то обязательства могут быть уже выполнены, с этой целью могут быть привлечены третьи лица, что делает актуальным во­прос об обратной силе такого выбора. В законе он реша­ется в соответствии с распространенной в мире практикой (п. 3 ст. 1210):

1. такой выбор имеет обратную силу и считает­ся действительным с момента заключения договора;

2. при этом не должны ущемляться права третьих лиц.

Основные ограничения автономии воли, обусловленные содержанием договорных обязательств

Основные ограничения автономии воли обусловлены содержа­нием договорных обязательств.

Ограничения автономии воли, связанные с содержанием обязательственного статута

Связаны с определенным кругом вопросов, на которые распространяется избранное сторонами право:

1. избранное сторонами право не должно применяться, если его применение приведет к послед­ствиям, несовместимым с публич­ным порядком государства.

2. право подлежит применению для договора в целом, или для отдельных его частей.

Рас­смотренная выше сфера действия права, подлежащего примене­нию к договорным обязательствам, распространяется и на тот случай, когда применимое право выбирается соглашением сторон, что прямо указано в ст. 1215: в перечне статей, к которым данное правило должно применяться, есть и регулирующая автономию воли ст. 1210. Однако, устанавливая принцип выбора права согла­шением сторон, п. 1 ст. 1210 также содержит указания на некото­рые вопросы, которые должны решаться правом, избранным сто­ронами. Учитывая, что ст. 1215 не устанавливает исчерпывающего круга вопросов, входящих в обязательственный статут (перечень вопросов сопровождается словосочетанием «в частности»), и с учетом по­ложений п. 1 ст. 1210 избранное сторонами право распространя­ется на следующие вопросы:

• толкование договора,

• права и обя­занности сторон договора,

• исполнение договора,

• последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора,

• прекра­щение договора,

• последствия недействительности договора,

• возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав треть­их лиц.

Следовательно, если при уступке права собственности на движимое имущество последнее обременено притязаниями треть­их лиц (например, права залогодержателя), то избранное сторона­ми право не может отрицательно сказаться на таких правах, даже если по избранному праву они вообще не могли возникнуть. В любом случае по избранному праву не рассматриваются форма договора, право- и дееспособность сторон и любые другие допол­нительные вопросы.

Избранное право распространяется также на исковую давность, так как по ст. 1208 исковая давность определяется по праву стра­ны, подлежащему применению к соответствующему отношению. Это правило является выражением известного коллизионного принципа lex causae: если обязательственное правоотношение под­чинено в соответствии с соглашением сторон шведскому праву, то шведское право будет компетентно отвечать на все вопросы, свя­занные с исковой давностью.

Ограничения автономии воли, связанные с распространением действующего права на всё обязательство или его часть

Следующее возможное ограничение автономии воли, связан­ное с содержанием договорного обязательства, сводится к тому, должно ли распространяться избранное сторонами право на все договорное обязательство в целом, или стороны вправе подчинить избранному праву по своему усмотрению отдельный вопрос из договорного обязательства или группу вопросов.

Отсюда следует дополнительный вопрос: должно ли договорное обязательство быть подчиненно только праву одного государства или разные элементы договорного обязательства могут быть по соглашению сторон подчинены праву разных государств (например, права и обязанности сторон будут определяться российским правом, а последствия неисполнения договора будут рассматриваться по английскому праву)?

ГК РФ однозначно устанавливает, что сторо­ны договора могут выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей (п. 4 ст. 1210). Что касается дополнительной ситуации, когда к одному договору может быть применено право разных государств, то она в законодательстве прямо не рассматривается. Однако такая си­туация является неизбежным следствием права сторон выбрать применимое право для отдельных частей договора. Таким обра­зом, предоставляя сторонам возможность выбрать право разных государств для разных частей договора, закон обеспечивает более полное и свободное волеизъявление сторон, что должно привести к более взвешенному, адекватному и справедливому для обеих сторон регулированию, но, с другой стороны, это усложняет пра­воприменительный процесс, так как при одновременном приме­нении права разных государств возникает трудно решаемая про­блема их сопоставимости, адаптации друг к другу.