3. Мишень всегда существует раньше вас во времени.

Никто, естественно, не говорит, что эти три правила мишени истинны. Очень может быть, что в один прекрасный день наука выделит определенную часть мозга, генерирующую воображение. Но весьма вероятно, что эта «истина» окажется не очень полезной для артис­тов, если только они не подрабатывают днем нейрохирургией.

Когда артист «в зажиме», когда артист чувствует, что «не знает, что делает», это чаще всего происходит потому, что он отрезан от «мишени».

Опасность быть отрезанным от «мишени» крайне велика, так как «мишень» — это единственный источник практической энергии для актера.

Все живое нуждается в пище, иначе оно погибает. Чтобы продолжать жить, живое существо должно поглощать вовнутрь нечто извне. Актеры «питаются» тем, что видят (под «видеть» и «видением» я подразумеваю все чувства) и ТОЛЬКО ТЕМ, что видят.

Артисты питаются только тем, что они видят. Само слово «Театр» произошло от греческого слова theatron, что значит «место для видения».

Это утверждение может показаться странным, — ведь мы «питаемся» тем, что вовне нас. Может быть, это и верно, но, судя по моему опыту, почти всегда бесполезно для зажатого артиста.

Артисту необходимо перенести максимум «всего» — самого себя, своих импульсов, чувств, мыслей и побуждений — в то, что он видит, в «мишень». И тогда мишень даст актеру энергию, как батарея, которую вы зарядили, чтобы при необходимости использовать ее.

Мы знаем, что нас что-то тянет, толкает и тащит, и считаем, что все эти импульсы идут изнутри. Мы верим, что это «истина». Я пытаюсь предположить, что при игре на сцене гораздо полезнее мыслить прямо наоборот. То есть «мишень», к которой нас что-то тянет, толкает и тащит, и посылает нам эти импульсы.

Мы отдаем право контроля тому, что видим. Мы отрекаемся от власти.

Независимых внутренних ресурсов не существует. Нет в нас электрической батарейки, работающей независимо от окружающего мира. Мы не существуем сами по себе, мы существуем в контексте того, что вокруг нас. Вера в то, что мы можем существовать вне контекста — это иллюзия. Артист может играть что-то только в связи с внешними об­стоятельствами, в связи с «мишенью».

1. 4. Мишень всегда конкретна.

Мишень не может быть чем-то обобщенным, она всегда конкретна. Даже если это нечто абстрактное, например, будущее в случае «Я стараюсь не думать о будущем». «Будущее» может носить характер абстрактный, но не обобщенный. «Я стараюсь не думать» о совершенно конкретных аспектах «будущего».

Мир вовне нас всегда конкретен. То, что существует вовне нас, мишень, всегда должно быть конкретным.

1. 5. Мишень не стоит на месте.

Розалинде недостаточно просто любить «Орландо». Она должна увидеть конкретного Орландо. Конкретного Орландо, который все время меняется и становится другим, не менее конкретным, Орландо. Таким образом, по ходу пьесы один конкретный Орландо успеет преоб­разиться во множество других конкретных «Орландо». И, когда она будет пытаться взаимодействовать с постоянно меняющимися конкретными Орландо и с остальными постоянно меняющимися мишенями, работа Розалинды будет выполнена. А работа это немалая. Но эта работа, в конце концов, позволит актрисе преобразиться в Розалинду. Мы сами выбираем, что видеть, как бы болезненно это ни было. Розалинда видит совсем другого Орландо, нежели его ревнивый брат Оливье.

Я уже отметил выше, что мишень — это единственный практический источник актерской энергии. Вот несколько примеров:

Розалинде, вместо того, чтобы хотеть учить Орландо, лучше видеть Орландо, которому нужно, чтобы его учили.

Если актриса сосредоточится на мысли «Я хочу чему-то научить Орландо», все ее энергия уйдет внутрь нее и там и останется.