Некоторые результаты исследований на раскопе №2

Раскоп №2 был заложен в 2006 году в рамках комплексного исследования Самосдельского городища в ходе осуществления «Хазарского проекта», финансирование которого велось Российским Еврейским конгрессом. Основной целью начала работ на раскопе №2 была признана, во-первых, проверка гипотезы о наличии на городище цитадели, кирпичные стены которой могли быть разобраны в XI-XII вв. Предполагалось обнаружить в раскопе либо фундамент южной стены цитадели, либо траншею от её выборки. Во-вторых, участок, предполагавшийся к исследованию, располагается в одной из наиболее подверженных эрозионному разрушению частей городища. Раскоп №2 располагается к ЮЮЗ от раскопа №1. Координаты его северо-западного угла N46⁰ 00' 50,1'' E 047⁰ 49' 23,5''.

Работы на раскопе №2 были начаты Т.Ю. Гречкиной и Д.В. Кутуковым, сотрудниками сектора археологии Государственного научно-производственного учреждения «Наследие»¹ Министерства культуры Астраханской области в тесном контакте с работавшей одновременно на раскопе №1 Самосдельской археологической экспедицией ИЭА РАН и АГУ.

В 2008-2010 годах работы на раскопе №2 были продолжены совместной комплексной Самосдельской археологической экспедицией Астраханского государственного университета и Института этнологии и антропологии РАН им. Н.Н. Миклухо-Маклая по согласованию с предшествующими исследователями, Т.Ю. Гречкиной и Д.В. Кутуковым. Размеры общей площади раскопа составляют с запада на восток — 20 м, с севера на юг — 26 м. Общая площадь раскопа составляет 520 кв. м.

Интересно отметить, что на раскопе №2 были выявлены культурные отложения, которые соотносятся с эпохой ранней Золотой Орды (XIII в.) и предмонгольским временем (кон. XII – нач. XIII вв.). Были выявлены остатки глинобитных, частично заглублённых в землю, а также сырцовых сооружений с внутренними конструкциями из целого или фрагментированного обожжённого кирпича. Кроме того, было выявлено 37 хозяйственных ям. Помимо этого, исследовались отдельные участки разрушенных стен, которые не были достоверно соотнесены ни с одним из сооружений, а также печи-тандыры, которые также в ряде случаев не соотносились с оконтурившимися сооружениями. Подобные сложности с интерпретацией связаны с тем, что наблюдается высокая плотность застройки, сооружения сменяли друг друга довольно часто, так как на позднем этапе существования городища приходили в негодность достаточно быстро из-за возраставшей сырости почвы в результате подъёма уровня грунтовых вод. По результатам почвоведческих исследований, с 30-х гг. XIV в. начинается катастрофический подъём уровня Каспийского моря, который обусловил подъём воды в Волге и её протоках. К середине — второй половине XIV в. данный участок городища был заброшен в связи с полным затоплением. Именно картину разрушения городища наступавшей водой и фиксируют верхние слои раскопа №2.

Следует отметить, что условия выявления объектов на раскопе были очень трудными. Культурные отложения, содержащие остатки сооружений и ям, подвергались промачиванию и размыванию водой в течение XIV-XVIII вв., когда городище было затоплено или находилось в береговой зоне. Поэтому от стен сооружений, выстроенных изначально из турлука (жердевой конструкции с камышовым наполнителем, обмазанной глинистым раствором, замешанным из того же культурного слоя) сохранились даже не расплывшиеся пятна развалов стен, а еле заметные прерывистые тёмные или светлые полосы с чуть более тёмными пятнами жердевых ямок внутри, проступающие только на зачищенной поверхности. Некоторые объекты, особенно выявленные на южных участках раскопа, до того размыты водой, что сохранились в виде размытых глинисто-пахсовых пятен. В профилях бортов тончайшая разница в цвете самих стен, окружающего грунта, лежанок-суф и полов сооружений, выполненных из одного и того же материал — суглинистого культурного слоя — практически не читается. Особую трудность составляло соотнесение одних и тех же прослоек и слоёв в плане и в профиле, поскольку одни и те же по цветности слои могли выглядеть по-разному из-за разного угла зрения, под которым они рассматривались. Некоторые сооружения, остатки турлучных конструкций которых с большим трудом угадывались на зачищенной поверхности раскопа, совершенно невозможно было расчистить в объёме, то есть выявить высоту сохранившихся стен, выбрать заполнение предполагаемых помещений, так как, во-первых, по плотности заполнение, окружающий грунт и стены ничем абсолютно не отличаются, и имеется риск «проколоть» пол сооружения и вторгнуться в нижележащую конструкцию, во-вторых, перекопанный грунт не давал возможности проследить конструкцию, которая видна лишь на зачищенной поверхности раскопа.

Стратиграфия исследуемого участка городища рисует следующую картину: верхние слои, на уровне 1-2 штыков, относятся к периоду затопления и постепенного разрушения архитектурных сооружений на городище в сер. XIV – сер. XVIII вв. Ниже залегает слой, соответствующий среднему золотоордынскому периоду – началу-середине XIV в. Он совершенно чётко отделяется от нижележащего слоя XIII в. ровной нижней границей. Сооружения XIII века были снесены и поверхность городища выровнена перед новой застройкой, которая была начата в XIV веке, в период правления в Золотой Орде хана Узбека. Слой XIII века является слоем обживания руин сооружений предмонгольского периода. Он перекрывает остатки сооружений, выстроенных в XI-XII вв. и содержит следы многочисленных восстановительных работ.

Ниже располагается слой, содержащий сооружения XI-XII вв., который совмещён в верхней части со слоем пожара, имевшим на разных участках раскопа разную интенсивность. Прослежены прокалённые стены жилищ, остатки сгоревших и обрушившихся крыш, рухнувшие стены.

Стратиграфически нижележащие слои пока не прослежены на раскопе №2. Однако уже можно сказать, что сооружения XI-XII вв. выстроены поверх ещё одного мощного слоя пожара, точнее – поверх слоя выравнивания руин сооружений, погибших в этом пожаре, который хронологически связывается нами с концом хазарского периода. Этот слой был зафиксирован на раскопе №1 на уровне VII-VIII штыков, и вот в 2010 году на раскопе №2 он был обнаружен на том же уровне (VIII-IX штыки).

Рассматривая картину освоения данного участка городища в хронологическом порядке, то есть в порядке возникновения сооружений, мы можем наблюдать следующую последовательность.

Слой пожарища (X-XI вв.). На уровне VIII-XI штыков мы наблюдаем очень пёструю и перемешанную картину разрушения многочисленных сгоревших сооружений из турлука – это остатки небольших квадратных домов со стенами из камыша, обмазанного глиной. Все эти сооружения сгорели в большом пожаре. Возможно, это были два пожара, разделённые небольшим временным промежутком. В таком случае, один из них, ранний, относится к X веку, а второй пожар – к XI веку. Это предположение возникло в 2011 году на основе детального анализа стратиграфии раскопа №2 и особенностей строения сооружения №25. Оно имеет цоколь из обожжённого кирпича, который перекрывается тонким слоем пожара, а поверх него выстроено точно такое же по плану сооружение из сырца. Таким образом, цоколь сооружения является не цоколем, а самостоятельным сооружением, сгоревшим в пожаре предшествующего периода. Повсеместно встречаются пятна золы, углей, целые пласты сгоревших зёрен проса, пятна серой и чёрной золы от сгоревших камышовых крыш. Отчётливо фиксируются в пёстрой картине разрушения округлые пятна тандыров и очагов. Контуры стен отдельных сооружений не прослеживаются чётко, так как они были снесены и разровнены – это видно по сильной перемешанности и разнесённости по площади раскопа однородных развалов.

Рис. 1. Раскоп на уровне слоя пожара X-XI вв. Вид с севера.

Слой восстановления города «постпожарного» периода (XI в.). Поверх слоя разрушения развалин сгоревших сооружений зафиксирован слой обмазки глиной с большим количеством органики (возможно - речным илом или навозом) толщиной 10-15 см. Видимо, данная обмазка использовалась как нивелирующая прослойка и одновременно – как изоляция от пылеватого рыхлого слоя пожарища, во время ходьбы по которому поднимались тучи пыли.

Граница между слоем пожарища и более поздним слоем зафиксирована в раскопе на уровне границы между VIII и IX штыками.

Интересная параллель прослеживается на уровне нивелировки руин этого пожара в материалах раскопов №№ 1 и 2. На раскопе №1 был обнаружен многокомнатный дом, стены которого были сложены из обломков обожжённого кирпича и из сырца (сооружение №9). Выяснилось, что стены сооружения №9 возведены на фундаменте из жидкой глины, а точнее – из перемешанного и просеянного культурного слоя, который был замешан с водой и залит в специально прорытые траншеи с уровня глиняной обмазки. Стенки траншей были предварительно оштукатурены этим же раствором, видимо, для того, чтобы рыхлое окружение, состоящее из горелого турлука и золы, не осыпалось внутрь траншей. Затвердевший раствор, залитый в траншеи, служил более надёжной базой для стен, чем рыхлое пожарище, которое могло осесть под их тяжестью.

Именно такие же траншеи были зафиксированы на раскопе №2, они так же пробивают слой пожарища и имеют такое же однородное перемешанное заполнение. В данном случае они выкопаны для устройства фундаментов стен сооружения №5 – большого многокомнатного дома из сырцового кирпича, который возник примерно в середине-конце XI века и продолжал существовать вплоть до раннего золотоордынского времени.

Этот уровень фиксирует начало масштабных восстановительных, а точнее - перепланировочных работ, которые развернулись в центральной части города. Датируется этот слой пока довольно условно – со второй половины X века до начала XII века, основным датирующим материалом является керамика. Однако, керамический материал из данного слоя имеет довольно широкие диапазоны хождения – от хазарского времени до XIII в. Поэтому датировка данного слоя нуждается в уточнении с использованием материалов радиоуглеродного датирования.

Рис. 2. Раскоп №2 на уровне «постпожарного» периода (XI в.). Вид с севера.

Именно с этого уровня начинает фиксироваться кирпичное строительство из обожжённого кирпича вторичного использования. То есть, именно в этот период централизованно разбираются стены и башни цитадели хазарского времени. Кроме того, централизованно и единовременно строятся большие многокомнатные дома. Такие масштабные работы – их следы прослеживаются на одном уровне на двух раскопах – говорят о том, что направляла эту деятельность единая сила, обладающая значительными ресурсами. Возможно, это была государственная власть. В это время значительным экономическим и политическим влиянием в регионе могли обладать только Хорезм и Волжская Булгария, которые являлись отдалёнными соседями нижневолжского региона, но экономически были с ним тесно связаны. В слоях, соответствующих периоду восстановления города в постхазарский период, массовый керамический материал представлен красноглиняной гончарной ангобированной посудой билярского типа с псевдолощением по ангобу. Исходя из этого, можно сделать осторожное предположение, что начало города Саксина, с которым связываются этот и все вышележащие слои, совпадает с массированной экономической и политической экспансией Волжской Булгарии в дельту Волги.

Слой «саксинского периода» (XI – 30-е гг. XIII вв.). В этот период появляется правильная уличная планировка. Основным элементом планировки, который объединяет вокруг себя архитектурные объекты, вскрытые на раскопе №2, является узкая немощёная улица, пересекающая раскоп с ЗЮЗ на ВСВ в его северной части. Ширина её - от 80 до 90 см. Улица фиксируется по чередующимся слоям серой золы (перегнившего навоза) и чёрного глиняного натопа толщиной по 1-2 см, которые откладывались поочерёдно. Общая мощность уличного заполнения достигает 100-110 см. Таким образом, улица существовала довольно продолжительное время – возможно, более 200 лет.

Помимо этого, выявлена перпендикулярная улица, которая была проложена в направлении с ССЗ на ЮЮВ. С обеих сторон она была плотно застроена жилыми строениями.

Рис. 3. Раскоп №2 на уровне «саксинского» периода (XI – 30-е гг. XIII вв.). Вид с севера.

К данному слою относятся развитые и большие по площади архитектурные объекты. Первым из них является сооружение №5. Оно представляет собой в плане прямоугольную постройку, ориентированную по оси ССЗ-ЮЮВ. Внешние размеры сооружения по северному контуру с запада на восток — 815 см, по южному контуру — 844 см, по контуру восточной стены — 1200 см, по контуру западной стены — 1130 см. Капитальные стены сооружения №5 – западная и восточная. Они сложены из сырцового квадратного кирпича размерами 24 Х 24 Х 5 см и частично облицованы изнутри и снаружи обожжённым кирпичом на глинистом растворе. Облицовка совершалась не единовременно, а по мере возникновения необходимости у обитателей помещений, расположенных Северная и южная стены, а также южная часть западной стены выложены в оригинальной технике – с использованием комбинированной кладки, в которой перемежаются слои кладки из сырцового кирпича и пахсы, замешанной на основе просеянного культурного слоя.

К западной стене сооружения примыкает основное помещения сооружения №5 – помещение №3. Это квадратное в плане помещение обнесено со всех сторон капитальными стенами из сырца. Внутренние размеры помещения: по контуру южной стены - 415 см, по контуру западной стены – 350 см, по контуру северной стены – 400 см, по контуру восточной стены – 350 см. В центре помещения располагалась округлая очажная яма, превращённая позже в тошну.

С севера к центральному помещению примыкает прямоугольное помещение, интерьер которого не сохранился. С востока вдоль всего сооружения проходит длинный коридор, который к югу поворачивает к западу, образуя Г-образный кулуар. В более позднее время южная часть этого кулуара была разделена на два помещения, объединённых одним коридором вдоль южной стены сооружения. В центре западного помещения располагался квадратный очаг, встроенный в суфу, а восточное помещение, которое продолжало оставаться Г-образным угловым, содержало тандыр, также встроенный в квадратную суфу.

Рис. 4. Сооружение 5 на раскопе №2. Вид с юга.

Восточная часть кулуара была разделена на три помещения. Сохранились остатки пахсовых перегородок между ними и дверной проём с остатками деревянного дверного косяка между центральным восточным и северо-восточным помещениями.

В таком виде сооружение №5 существовало, немного видоизменяясь и ремонтируясь, вплоть до монгольского нашествия, когда оно было частично разрушено.

Сооружение №29 было пристроено к северо-восточному углу сооружения №5 и образовывало с ним единый фасад вдоль улицы. Это небольшое квадратное сооружение размерами около 4Х4 м с единственным помещением, сырцовыми стенами и суфами, обложенными обожжёнными кирпичами. Его южная стена выходила на небольшую площадь или хозяйственный двор, примыкавший к сооружению №5 с востока.

К северу от сооружения №5 в одно время с ним было построено сооружение № 27. Оно было открыто в раскопе №2 не полностью – в него попали только два помещения. Эти два помещения пристроены одно к другому и вытянуты в линию вдоль улицы. От внешней стены западного помещения сохранилась лишь глубокая траншея выборки – она была сложена изначально из обожжённого кирпича и разобрана полностью в начале XIV века. Западная стена выложена из сырцовых кирпичей, но усилена внутри кладки прослойками из обожжённого кирпича.

Стены восточного помещения и перегородка между помещениями были сложены из сырцового кирпича. В массиве стен прослеживаются ямы от столбов, которые поддерживали крышу и служили основой для фахверковой конструкции стен.

В интерьере восточного помещения основным элементом является квадратная суфа-тумба в северо-западном углу, в которую был встроен тандыр. Около южной стены помещения расположена яма тошны. В центре пола был обнаружен вкопанный на две трети лепной котёл приплюснуто-шаровидной формы с раковинообразными ручками и обломки лепной крышки с пестовидной ручкой, которая его закрывала. Котёл был заполнен золой и углями и, видимо, служил очагом.

Внутри помещений были обнаружены следы рухнувшего деревянного перекрытия, покрытого мощным слоем глиняной обмазки. Поверх него были обнаружены развалы крупных сосудов – хумов и крупных горшков, стоявших, видимо, на перекрытии, то есть на крыше сооружения №27.

Полы внутри помещения сооружения №27 были земляными, было прослежено множество слоёв обмазки пола, которые говорят об очень длительном существовании сооружения №27 в таком виде – возможно, с конца XI века до 30-х годов XIII в.

Рис. 5. Сооружение №28. Вид с запада.

В южной части раскопа обнаружены остатки сооружения №28 с сырцовыми стенами, обложенными обожжённым кирпичом. В плане сооружение имеет прямоугольную форму, углы закруглены. Стены сооружения снаружи имеют небольшой положительный уклон, слегка сужаясь кверху. Судя по остаткам конструкции, она также была фахверковой – сохранились ямы от столбов, державших перекрытие и укреплявших кладку. Размеры сооружения составляют около 5 Х 6 м, и это далеко не полный размер, поскольку оно уходит за пределы раскопа. В интерьере помещения не обнаружено ничего – лишь многослойные полы. Размеры помещения, мощность стен и отсутствие бытовых элементов позволяют сделать предположение о том, что сооружение №28 имело какое-то общественное назначение. Однако, это станет ясно лишь после полного исследования данного сооружения.

Ещё одно сооружение, относящееся к данному периоду, обнаружено в западной части раскопа. К западу от сооружения №5 и отделено от него узкой улицей. Это сооружение №25, которое попало в раскоп частично – лишь восточной частью. Мы уже упоминали о нём, когда говорили о слое пожара. Цоколем для стен сооружения служили остатки стен сооружения, выложенного из обожжённого кирпича и погибшего в пожаре начала «саксинского» периода. Это квадратный дом размерами 4 х 4 м. Система кладки стен точно такая же, как и в сооружениях №№ 25 и 28 – основу стены составляют два ряда сырцовых кирпичей, которые с внешних краёв обложены половинками. Таким образом, стена имеет общую ширину 3 кирпича. Выложены стены на глиняном связующем растворе. Возведено сооружение №25 на том же строительном уровне, что и сооружения №№ 5 и 27 и единовременно им. Стены его прокалены в пожаре до оранжевого цвета. Видимо, данное сооружение было уничтожено в конце саксинского периода (в ходе монгольского нашествия).

Таким образом, слой саксинского периода рисует нам картину очень активного обживания центрального участка городища в XI – начале XIII вв. Сооружения были выстроены единовременно, о чём нам говорят их одноуровневость и подчинённость единому плану застройки.

Слой «раннезолотоордынского периода» (30-е гг. XIII в. – первая четверть XIV в.)

Слой раннезолотоордынского времени отделяется от «саксинского» мощной прослойкой пожара, который связывается с монгольским вторжением. Наибольшие следы пожара содержит сооружение №27 – прокалённые изнутри сырцовые стены, мощная прослойка сгоревшего и рухнувшего перекрытия, состоящая из обуглившихся досок и прокаленной глины. Эти остатки пожара заполняют собой весь объём сооружения.

Сооружение №5 также сильно пострадало во время пожара – оно также содержит внутри следы горения, но меньшей интенсивности. Здесь сильнее пострадали стены – была полностью разрушена восточная стена, завалились внутренние перегородки, рухнули перекрытия.

Рис. 6. Сооружение №5 на раскопе №2 в ранний золотоордынский период.

На переднем плане – улица и траншея выборки стены сооружения №27. Вид с севера.

Сооружения №№25 и 29 выгорели полностью, о чём говорят их прокалённые до оранжевого цвета стены.

В этом же пожаре сгорело и обрушилось сооружение №27 в южной части раскопа.

Археозоологические материалы позволяют говорить о том, что через некоторое время после пожара началась разборка завалов, санитарная уборка улиц от тел погибших животных и людей¹. Тела людей были собраны и захоронены (остались случайно неубранными лишь отдельные разрозненные части человеческих скелетов – в археозоологических коллекциях встречаются кости рук, ног, нижняя челюсть, которые носят следы пребывания в огне: видимо, санитарная зачистка руин начата была после частичного разложения трупов погибших людей). Тела животных были собраны, заброшены в руины сооружений и завалены остатками стен. Видимо, с этим процессом и связано разрушение стен сооружения №5.

После ликвидации первых последствий пожара было начато частичное восстановление разрушенных сооружений и обживание руин. В сооружении №5 восстанавливается капитальная восточная стена, только она теперь оказалась смещённой к западу, восстанавливаются даже внутренние перегородки, причём примерно на прежних местах. Всё это позволяет предположить, что восстановлением сооружения №5 занимались его выжившие обитатели, которые хорошо были знакомы с его планировкой. Новые конструктивные элементы были выстроены поверх хорошо прослеживающегося слоя пожара. Новым элементом сооружения №5 является пристроенная к нему с юга турлучная апсида шириной во весь фасад, которая представляет собой полукруглое ограждение вокруг примыкающего к нему дворика.

Рис. 7. Следы пожара, связанного с монгольским нашествием, в сооружении №27. Вид с востока.

Сооружение №27, к северу от улицы, было разрушено значительно сильнее – его сырцовые стены были сильно руинированы. Поэтому его повторное обживание пошло несколько по иному пути. Поверх руин сырцовых стен внутри контура внешних несущих стен сооружения строятся новые перегородки и каждое помещение теперь обживается отдельно. Сохраняется такая обязательная особенность интерьера, как котёл, вкопанный в центре помещения. Керамика, встречающаяся в заполнении восстановленных сооружений, ничем не отличается от керамики предмонгольского периода, что лишний раз свидетельствует о возвращении в город коренного населения – носителя местных традиций. Среди инноваций, появляющихся в керамическом материале данного периода, следует отметить керамику с волнистым орнаментом, нанесённым палочкой или вилкой на круге медленного вращения или без круга. Эта новая орнаментация нанесена на сосуды местных форм. Таким образом воспроизводился местными гончарами хорошо известный исследователям и традиционный для Золотой Орды линейно-волнистый орнамент.

Однако, сооружения восстанавливаются не в полном объёме. Так, было заброшено и не восстанавливалось сооружение №25. также не восстанавливалось сооружение №27. Поверх его руин был выстроен немного заглублённый в землю дом с турлучными стенами и системой отопления в виде тандыра и канов, каналы которых были выложены из обломков обожжённых кирпичей (сооружение №24). Однако, он существовал недолго – примерно в конце XIII века на его месте был вырыт колодец (яма №67), стенки которого были в придонной части укреплены плетнём на жердевой основе. Наличие колодца второй половины-конца XIII века в данной части городища говорит о том, что река располагалась довольно далеко от этого места. Уровень воды в колодце находился примерно на глубине 2 метров от поверхности. Полностью разрушенное сооружение №29 было отстроено заново на том же месте. В нём появились широкие суфы. Внутри них были также проложены кирпичные каны.

В целом, в слоях XIII века прослеживается картина частичного запустения города после монгольского нашествия и медленного, постепенного восстановления городской жизни.

Слой эпохи расцвета Золотой Орды (30-е гг. XIII в. – первая четверть XIV в.)

Картина, которая прослеживается здесь, напоминает ситуацию постхазарского периода, когда центральная часть городища подверглась перепланировке и реконструкции. Масштабные работы по сносу руин сооружений предмонгольского периода, выравниванию поверхности и строительству новых домов можно предположительно связать с общим экономическим подъёмом в Золотой Орде в период правления хана Узбека (1312-1342 гг.). Именно в этих слоях начинает встречаться монетный материал, который датируется, в основном, 30-ми годами XIV века.

Окончательно прекращают существование сооружения №№ 5 и 27. Данный слой насыщен остатками небольших слегка заглублённых в землю сооружений, которые были выстроены после сноса остатков домов предмонгольского времени.

Сооружения золотоордынского времени, обнаруженные на раскопе №2, выполнены в сочетании традиций предшествующих периодов, накопленных на городище с VIII века по XIII и традиций золотоордынской архитектуры.

Жилые дома представляют собой подквадратные в плане сооружения с Г-образными или П-образными суфами и традиционной для Золотой Орды системой отопления, состоящей из тандыров и канов. Ориентированы все дома одинаково — по линии ССЗ-ЮЮВ, что свидетельствует о наличии планомерной квартальной застройки на городище в XIII-XIV вв. Как правило, вход у сооружений находился с южной стороны — эта монгольская традиция закрепляется на городище именно в золотоордынский период.

Особенностями жилых сооружений Самосдельского городища золотоордынского периода является следующее. Во-первых, тошна всегда располагается в центре пола помещения. Во-вторых, на Самосдельском городище зафиксирована устойчивая традиция вкапывания целого сосуда — хума или котла — в пол помещения в одном из углов. Эта традиция пришла из более раннего периода существования городища — она фиксируется в жилых соружениях XI-XII вв. По сравнению с предшествующими периодами становятся гораздо более длинными каны. В XI-XII вв. здесь встречаются только короткие — до метра длиной — дымоходы.

Рис. 8. Сооружения XIV в. на раскопе №2. На переднем плане, в бровке раскопа, отчётливо виден слой затопления городища – окатанная керамика и обломки кирпича. Вид с юга.

Третьей особенностью является также то, что внешние несущие стены домов выполняются не из кирпича, обожжённого или сырцового, а из турлука — жердевого плетня с камышовым заполнением, обмазанного глиной. Обломки обожжённого кирпича используются только для облицовки внутренней стенки суфы, а также для устройства очагов и дымоходов-канов.

Сырцовый кирпич используется активно, но только в тех сооружениях, которые возникли в предмонгольское время и продолжали существовать в ранний золотоордынский период. Видимо, сказывается «кирпичный голод» - в XIII-XIV вв. количество кирпича, который использовался в предшествующий период, будучи выбранным из разобранных стен цитадели, резко уменьшается, а нового поступления его на городище, равно как и местного производства обожжённого кирпича в золотоордынское время, не было.

На смену многокомнатным наземным домам, существовавшим на городище в XII веке, в монгольский преиод приходят довольно скромные по размерам (около 4х4 м) однокомнатные жилища, что свидетельствует о резком падении уровня жизни населения городища в золотоордынское время. Период существования этих домов был очень небольшим - городище подвергалось частым затоплениям и грунтовой подмочке, что приводило к необходимости перестройки жилищ каждые несколько лет. С этим связано такое большое количество остатков жилищ в рамках одного раскопа.

В начале XIV века уровень воды стал неожиданно и резко повышаться. Это видно по тому, что в средней части ямы №67 (колодца в южной части раскопа на месте сооружений №№28 и 24) чрезмерно расширена и имеет трещиноватые стенки – отмокающий культурный слой, в котором она была выкопана, обваливался внутрь и портил колодезную воду. Колодец был забит землёй и поверх него в первой четверти XIV века было возведено сооружение №14 – квадратный дом с сырцово-кирпичными стенами, тандыром и канами. Данное сооружение было прослежено частично, поскольку сильно размыто водой. В 30-х – 50-х гг. XIV века происходит катастрофический подъём уровня воды в Каспийском море и за счёт этого – подпор воды в реке. Территория городища оказывается затопленной и надолго скрывается под водой.

На уровне поверхности, особенно хорошо это видно в южной части раскопа, данная местность перекрыта мощным слоем отложений окатанных фрагментов керамики, кирпича, костей животных, речной ракушки. Эти слоистые отложения соответствуют длительному – с середины XIV до середины XVIII вв. – периоду затопления городища разлившейся рекой, в ходе которого случались отступления воды и повышения её уровня. Значительная часть культурного слоя была уничтожена прибойными волнами, керамика, кирпич и кости, содержащиеся в нём, были омыты водой и окатаны, фактически превращены в гальку. Слой затопления в западной части городища достигает двух метров.

Д.В. Васильев, С.В. Ермилов