Глава 3. Простое товарищество в российской цивилистике (с 1991 г.)

Договор простого товарищества является предметом изучения цивилистов и на современном этапе истории. В российской юридической литературе основное внимание уделяется дискуссиям относительно того, какие именно признаки отличают такой договор.

Например, спорным остается вопрос, являются ли понятия договора о совместной деятельности и договора простого товарищества синонимами или нет.

Согласно одной точке зрения указанные понятия являются тождественными⁴⁶.

Другие, например профессор МГЮА В.С. Мартемьянов, полагают, что действующее правовое регулирование употребляет термин «совместная деятельность» многозначно. В широком смысле это означает взаимодействие субъектов при решении какой-либо хозяйственной задачи, и в этом случае, любое договорное сотрудничество можно рассматривать под углом совместной деятельности. Однако в системе правовых категорий совместная деятельность рассматривается только тогда в качестве правовой реалии, когда с организованным юридическим сотрудничеством связаны соответствующие правовые последствия, на достижение которых и было нацелено такое взаимодействие субъектов⁴⁷.

Есть мнение о параллельном существовании, как договора простого товарищества, так и договора о совместной деятельности. Несмотря на то, что долгое время договор простого товарищества в советском гражданском праве рассматривался как договор о совместной деятельности, между этими договорами есть существенное различие, считает доцент кафедры гражданского права и процесса МГЮА А.Б. Савельев в работе «Договор простого товарищества»⁴⁸. Договор о совместной деятельности не требует по существу объединения имущества или иных вкладов участников, достаточно лишь договориться о совместном достижении какой-либо цели. Как отмечается в литературе, например, в научном комментарии к главе 55 ГК РФ, данном старшим научным сотрудником Института законодательства и сравнительного правоведения Г.Е. Авиловым, договоры, в которых их участники не объединяют имущество и иные вклады, «следует считать договорами о совместной деятельности в широком смысле, тогда как простое товарищество можно назвать договором о совместной деятельности в узком смысле»⁴⁹. Можно полагать, что упоминание договора о совместной деятельности в ст. 1041 ГК РФ не означает тождества с договором простого товарищества, а представляет собой лишь юридико-технический прием, позволяющий распространить на него соответствующие нормы о простом товариществе.

Определяя сущность рассматриваемой договорной конструкции, профессор МГУ Е.А. Суханов особо подчеркивает то, что «участники договора простого товарищества не могут быть разделены на активную и пассивную стороны. Они имеют целый комплекс прав и обязанностей по отношению друг к другу»⁵⁰. Разделяя эти позиции, кандидат юридических наук И.В. Елисеев обращает внимание на то, что «в договоре простого товарищества интересы его участников не противоположно направлены, а устремлены к достижению общей для всех цели, т.е. однонаправлены. Разумеется, это не означает, что в обязательстве из договора простого товарищества вообще отсутствуют фигуры кредитора и должника. Каждый из товарищей выступает одновременно и как кредитор, и как должник по отношению ко всем и каждому из участников договора, который, следовательно, является взаимным. Поэтому главная особенность обязательства из простого товарищества заключается в том, что ни одна из сторон не вправе требовать исполнения в отношении себя лично и соответственно не должна производить исполнение непосредственно в отношении какой-либо другой стороны»⁵¹.

Большие споры возникали ранее и продолжаются теперь также по другому имеющему столь же принципиальное значение вопросу: относятся ли договоры о простом товариществе к числу возмездных или безвозмездных?

Ряд ученых не считают нужным вообще относить договор простого товарищества к какой-либо из этих групп, утверждая, что, поскольку права и обязанности сторон не носят встречного характера, вопроса о возмездности или безвозмездности не возникает. Такую позицию в настоящее время занимает профессор МГУ В.А. Белов.

Сторонники безвозмездности договора простого товарищества, в частности доктор юридических наук, главный научный сотрудник Института государства и права РАН Н.А. Шебанова, указывают: «Не является данный договор возмездным, так как участники не представляют друг другу встречное удовлетворение, а действуют сообща для достижения единой определенной договором цели»⁵².

В подтверждение вывода о возмездности договора простого товарищества приводятся различные соображения. Одним из наиболее убедительных можно назвать, пожалуй, высказывание И.В. Елисеева, в котором подчеркнуто, что «ни один из товарищей не обязуется совершать какие-либо действия непосредственно в интересах другого, т.е. фигуры должника и кредитора в традиционном смысле отсутствуют. При этом стороны взаимно обязуются внести вклады в общее дело, что как раз и можно считать одним из видов встречного удовлетворения. Кроме того, основанием участия в таком договоре для каждого из товарищей является участие в нем других сторон, а выполнение обязательств по достижению общей цели обусловлено аналогичными обязательствами других товарищей. Это и позволяет квалифицировать договор в качестве возмездного»⁵³. Схожие позиции по данному вопросу занимают доцент кафедры гражданского права МГУ В.С. Ем⁵⁴, профессор МГУ Н.В. Козлова⁵⁵ в работе «Правосубъектность юридического лица», юрист С.В. Шепилов⁵⁶ в своей научной статье в журнале «Право».

Таким образом, российская цивилистика современного этапа акцентирует внимание на отдельных дискуссионных вопросах договора простого товарищества, его существенных признаках.