1597 г. По данным 1567—1597 гг., среди мастеров этого города кузнецы огнестрельного оружия не упомянуты, что имело бы место, если бы в широких масштабах был налажен выпуск военной продукции (ср.: Колесников П. А. Устюжна-Железопольская по материалам описаний 1567 и 1597 гг. — В кн.: Города феодальной России. М., 1966, с. 148). В целом пищали устюжской коллекции, особенно после приведенного мною описания новых находок стволов XV в., относятся, очевидно, ко второй половине XVI—началу XVII в., и попытки отнести некоторые из них - к XV в. выглядят неубедительно.

новными.⁹⁸ Дальнейшая судьба этого орудийного парка связана с отбором наиболее рациональных конструкций. «Описная книга пушек и пищалей» 1626—1647 гг. причисляет к ним пищали 14 калибров (от V2 до гривенок), что составило 94.2% всех орудий, калибр которых был в ней указан." Таким образом, длинноствольные орудия разных веса и качеств, которые в 1399 г., как записал летописец, «в поле чисте... не действени бываху»,¹⁰⁰ в эпоху Московского государства определяли состав многотысячной городовой и полковой артиллерии и использовались пехотным войском.

Пушкари, пищальники, «огненные стрельцы»

По разнообразию конструкций, способам использования и темпам освоения огнестрельного оружия русские земли входят в число передовых в военно-техническом отношении европейских районов. Такая активность использования нового оружия сохраняется в течение всего XV в. и приводит в последней трети этого столетия к переоформлению всей материальной части. Последнее, в частности, выразилось в том, что пушки исчезают со стен городов и переходят в осадный парк. Наоборот, тюфяк в это же время становятся только средством защиты укреплений, их место в походном наряде занимают пищали, подразделяющиеся на ручные и артиллерийские. Определяющими теперь являются длинноствольные системы, оказавшиеся наиболее перспективными для прицельной дальнобойной борьбы.

Наиболее крупные сдвиги в применении огнестрельного оружия улавливаются в крепостной войне и фортификации. В контрасте с этим в течение значительной части XV в. новое оружие, по-видимому, не оказало сколько-нибудь заметного влияния ни на способы ведения полевого боя, ни на комплекс холодного и защитного вооружения (исключение, пожалуй, представляют крупные заградительные щиты и бердыши). При всем том ствольное оружие в самый первый период своего применения повлияло на выделение особых артиллерийских команд— наследниц подразделений камнеметчиков. Кроме того, судя по ржевской «хуфнице», ивановским и другим ручницам, спорадическое употребление легкого огнестрельного оружия, — возможно, поступившего в полки, — имело место уже в начале XV в. Не могло остаться бесследным и воздействие новой техники на организацию и состав войска. Это воздействие окружено неясностями и спорами, поэтому остановимся на возникновении и специализации новых для того времени формирований воинских людей, та. прежде всего пушкарей и пищальников.

Оба упомянутых термина фиксируются источниками, по-видимому, с запозданием— первый в 1514 г.,¹⁰¹ второй в 1500 г. Пушкари в качестве оружейной прислуги появляются в период, когда происходит разделение труда в изготовлении и использовании орудий: прежний мастер-пушечник, умевший «лить и бить» из пушек, теряет свою универсальность и отделяется от бойца-артиллериста.

Что касается пищальников, то сохранившиеся известия обрисовывают их также не ремесленниками, а людьми у наряда. Их иногда отождествляют с пехотой, вооруженной ружьями.¹⁰² Не отрицая использования пищальниками ручного огнестрельного оружия, можно утверждать, что главной их обязанностью было управление орудиями — пищалями. Этот

98. Коялович М. Дневник..., с. 655 ел.

99. Кирпичников А. Н. Описная книга..., с. 269.

100. Никоновская летопись под 1399 г.

101. Устюжский летописный свод под 1514 г.

102. Сводку мнений см.: Сороколетов Ф. П. История военной лексики в русском языке. Л., 1970, с. 205--207.

род артиллерийской прислуги рекрутировали из посадского населения (только Новгород и Псков выставляли в первой половине XVI в. от 100 до 1000 таких обычно пеших бойцов). В поход пищальники привлекались в тех случаях, когда ожидался или штурм крепостей, или «бережение» речных бродов и дорог на пограничных реках. Эти служилые люди сопровождали наряд и так организовывали обстрел укреплений, чтобы «ис тоуров пушками бити».¹⁰³ Вместе с воротниками, затинщиками и сторожами пищальники несли охранную службу в городах — «быти на городе у наряда у пушок и пищалей неотступно'», а в случае нападения «не даша им (в данном случае литовцам, атаковавшим Чернигов в 1535 г., —А. К.) добре приступа™».¹⁰⁴

В 1545 г. наименование «пищальники» прилагалось к конным и пешим бойцам с ручным огнестрельным оружием: «Да у тех бы пищальников у конных и у пеших, у всякого человека было по пищали по ручной».¹⁰⁵ Здесь, очевидно, речь идет об особом формировании - первом русском постоянном войске, вооруженном преимущественно ручным огнестрельным оружием, — об «огненных стрельцах».¹⁰⁶ К обслуживанию наряда стрельцы отношения не имели и поголовно были оснащены ружьями. Использование стрельцов как вполне сложившегося воинского контингента имело место в 1552 г. при взятии Казани, когда они выступали в составе штурмующих колонн, а во время осады, находясь в окопах перед турами, «не даваше на стенах людем (казанцам,—А. К.) быти и из ворот вылазити».¹⁰⁷

Создание особых стрелецких отрядов отражало такой уровень внедрения огнестрельного оружия в обиход войска, при котором оно стало, влиять на способы ведения полевого боя. Полагали, что стрельцы являлись историческими наследниками пищальников и были учреждены в 1546—1547 гг. правительством Ивана IV.¹⁰⁸ Эти высказывания нуждаются в уточнении. Предшественниками «огненных стрельцов» были лучники (и арбалетчики). Как особая часть войск в период зрелого средневековья они, правда, перестают упоминаться, однако совершенно не исчезают. Стрелами и луками в течение всего XVI в. пользовалась дворянская конница, и сами «огнестрельные стрельцы», например, при штурме Казани владели старым и новым оружием, «яко и малые птицы на полете убиваху из ручных пищалей и из луков».¹⁰⁹ Что касается времени реорганизации стрелецкого войска, то Иван IV, расширяя его численность и функции, следовал опыту своего отца и деда. Действительно, пешие бойцы, вооруженные пороховым стрелковым оружием, упоминаются в боевых действиях на западной границе с 1485 г.¹¹⁰ Эти пехотинцы названы жолнорами (ср. польск. «zotnierz»—солдат»), что в изложении «Казанской истории» передано как «огненные стрельцы».¹¹¹ Точность данного выражения удостоверяется неоднократно упоминавшейся картиной «Битва под Оршей», на которой упомянутые летописью «многие жолноры с пищалями» ^п2 изображены в виде пеших стрелков-аркебузеров ^{103 104 105 106 107}

¹⁰³ Во время первого похода к Смоленску артиллерией .распоряжались пищальники, которые ночью «полезоша к городу» (Псковская 1-я летопись под 1512 г.).

¹⁰⁴ ДАЙ, 1846, т. I, с. 141; Никоновская летопись под 1535 г.

¹⁰⁵ ААЭ, 1836, т. I, с. 184.

¹⁰⁶ Одно из первых упоминаний стрельцов у наряда относится к 1530 г., но здесь их правильнее считать артиллеристами-пищальниками (см.: Софийская 2-я летопись под 1530 г.). Сближение некоторых понятий военной лексики устанавливается, например, по высказыванию, что ивангородские пушкари и пищальники «гораздые стрельцы», т. е. искусные артиллеристы (ДАЙ, 1846, т. I, с. 144).

¹⁰⁷ Никоновская летопись под 1552 г.

108. Чернов А. В. Вооруженные силы Русского государства в XV—XVII вв. М„ 1954, с. 46 ел.

109. История о Казанском царстве. — ПСРЛ, 1903, т. XIX, с. 425.

110. Псковская 2-я летопись под 1485 г.

111. Казанская история. М.—Л., 1954, с. 60.

112. Воскресенская летопись под 1515 г.

О первом массовом выступлении наших жолноров у стен Пскова записано в Псковской 1 -й летописи под 1503 г. В дальнейшем пехотинцы с огнестрельным оружием принимают активное участие в широких заградительных операциях против татар. При Иване IV численность этих отрядов, первоначально насчитывавших 1500 человек, была значительно увеличена и составила ш численности всей армии.^{113 114}

Ручное огнестрельное оружие, наиболее эффективное у пехоты, рано оказывается и на вооружении всадников. Павел Иовий со слов толмача Д. Герасимова сообщал (в 1522 г.), что Василий III учредил отряд конных стрельцов;¹¹⁵ Франческо Тьеполо в 1560 г. вспоминает об этих воинах как конных аркебузерах,^{116 117} что приравнивает их к конным стрельцам - пищальникам, упомянутым, как отмечалось, в документе 1545 г. Все эти показания дополняются сообщением 1486 г. московского посла в Милане Юрия Траханиота о том, что дети дворянские широко освоили и пользовались самострелами, ручницами и пушками. В данном случае речь несомненно идет о походном, преобладающе конном войске, распо­лагавшем главными видами огнестрельного оружия.

Весь поток сведений убеждает в том, что в последней трети XV в. ручное огнестрельное оружие начинает играть в снаряжении войска все более самостоятельную и значительную роль. Появившись практически одновременно с первыми орудиями, ручницы, видимо, рано стали применяться в полевой войне. В дальнейшем это оружие усилилось на­столько, что повлияло на организацию «огнестрельных» пехотинцев и кавалеристов. Процесс соревнования старых и новых средств борьбы оказался, однако, длительным, и в течение всего XVI в. конница, оснащенная луками, стрелами и саблями, преобладала, чем и объясняется, что вплоть до начала XVII в. в половой борьбе широко использовались традиционные доогнестрельные средства боя.¹¹⁸

Итак, пушкари, пищальники и «огненные стрельцы» существовали в первой половине XVI в. как параллельные воинские формирования.¹¹⁹ Эти новые для средневековья части войска сложились не позднее последней четверти XV в., в эпоху существенных изменений военного дела под влиянием «огнестрельного боя», и сами способствовали этим изменениям. Именно с данными формированиями связаны наиболее прогрессивные преобразования, направленные на создание сильной пехоты, конных и пеших «огненных стрельцов» и полевой артиллерии, что в конечном итоге подготовило на исходе средневековья почти полное перевооружение русской армии новой огнестрельной военной техникой.

¹¹³ Иоасафовская летопись под 1517 г.; Герберштейн С. Записки..., с. 76.

¹¹⁴ Казанская история, с. 124.—Горячим приверженцем «гораздых стрельцов огненыя стрелбы» в середине XVT в. выступал И. Пересветов, считавший, что 20000 этих людей по своей эффективности превосходят 100000 прежнего войска (см.: Зимин А. А. И. С. Пересветов..., с. 358).

¹¹⁵ Цит. по: Герберштейн С. Записки..., с. 76.

¹¹⁶ Аннинский С. А. Франческо Тьеполо. Рассуждение о делах Московии. — В кн.: Исторический архив. Т. III. M.—Л., 1940, с. 341.

¹¹⁷ Гуковский А. M. Сообщение о России московского посла в Милан, с. 655. — Перевод мною уточнен на основании следующего приводимого автором текста: «Stambuchine, balestre et schiopetti».

¹¹⁸ В начале XVI в. бывали случаи, когда русская рать терпела поражение из-за недостатка огнестрельного оружия. К числу таких чувствительных неудач относится упоминавшееся сражение 1514 г. под Оршей.

¹¹⁹ Ср. сообщение Пискаревского летописца о том, что в 1535 г. литовский король для осады Стародуба нанял «жолнор, пушкарей и пищальников» (см.: Матер, по ист. СССР. Т. II. M., 1955, с. 33).