В Восточной Европе самострелы уступали луку. Этому есть свои причины, в первую очередь связанные с тактикой конных столкновений. Установлено, что лучник мог выпустить в минуту около 10 стрел, арбалетчик за это же время — только одну-две. Сопоставляя оба вида оружия, М. Стрыйковский писал, что пока «поляк натягивает крюком свой арбалет, русский метко ранит своими быстрыми стрелами несколько человек».¹ Однако по силе удара стрелы и прицельной кучности боя самострел порой опережал соперничающее с ним боевое средство. Облагая большой начальной скоростью, самострельный болт пробивал тяжелый доспех, в то же время стрела, выпущенная из лука, могла и не причинить вреда средневековому латнику.

Лук и стрелы — средство прежде всего полевой борьбы. Это оружие — впрочем, с долей преувеличения — считали даже стратегическим. ЩпПо стрельпех, — писал в своем трактате „Политика" Юрий Крижа-ЗДвич, — и по лучном бою есть возросло и разширилося Русское государство».² Применение же арбалета свойственно позиционной войне. Во время перезаряжения арбалетчик представлял собой удобную мишень и поэтому должен был действовать из-за укрытия — стены или щита. Самострел в течение всего средневековья являлся преимущественно оружием пехоты, для конника он был неудобен.

Значение самострела резко возрастало в периоды активизации крепостной войны и перемен в развитии доспеха и фортификации. Особенно эффективно использовался арбалет при штурме и обороне городов, в борьбе с малоподвижными строями на шведской и ливонской границах, при рекогносцировочной перестрелке враждующих ратей. С этим связано и появление самострела на Руси. В качестве средства преследования и завязки боя он впервые упомянут в событиях междукняжеской борьбы в 1159 и 1176 гг. Древнейшие изображения самого оружия, хотя текст источника о нем молчит, помещено в Радзивилловской летописи и в сценах пехотных боев у стен Чернигова в 1152 г. и на р. Каяле в 1185 г.⁴ На этих рисунках мы видим устройство со стременем, прикрепленным

Цит. по: Dziewanowski W. Zarys dziejow uzbrojenia w Polsce. Warszawa, '1935, p. 105. езсонов П. Русское государство в половине XVII в. Ч. I, вып. 1. М., 1859, с. 76.

Никоновская летопись под 1159 г.; Татищев В. Н. История Российская. Т.Ш. М.-Л„ 1964, с. 111.

4. Радзивилловская летопись. СПб., 1902, л. 195, 233.

к переднему концу ложа. При такой конструкции, упираясь в стремя ногой, стрелок натягивал руками тетиву, сцепляя ее с зацепом — так называемым «орехом».⁵ При выстреле коленчатый рычаг — спуск — выходил из углубления «ореха», последний, поворачиваясь (ранние «орехи» не имели стержня оси вращения), освобождал тетиву и сцепленный с ней болт (рис. 28).

Первые известия об арбалете разноречивы, и часть из них можно было бы оспаривать, если бы не археологическое подтверждение. Существование механического лука в домонгольский период доказывается наконечниками самостоятельных болтов, найденных, в частности, в Новгороде в слоях последней четверти XII в.⁶ Думаем, что не будут удивительными и более ранние находки, относящиеся, например, к середине XII в. Внедрение этого оружия совпало с усилением индивидуальной самозащиты, получившей тогда наименование «доспех», соответствовало обстановке приступных боев, развертывавшихся у стен русских городов, и было, очевидно, связано с распространением этого устройства у западных соседей Руси, в том числе в Польше.

В течение XII в. арбалет, фактически забытый в XI в., несмотря на церковные запреты, был широко принят в феодальной Европе. В конце XII в. во Франции вводятся отряды арбалетчиков. Известно это оружие было и на Востоке, но начиная с первого крестового

⁹ Латвийский, Г. Хроника Ливонии. М.—Л., 1932, с. 91, 214, 226.

¹⁰ По нашим подсчетам, из 600 наконечников стрел, найденных на городище Княжа Гора Киевской обл., арбалетных —10. Соответственно в Сахновке Киев КЮб обл. — 200:2, в Городище у с. Городище (древний Изяславль) Хмельниц-

¹¹ Кирпичников А. Н. Крюк для натягивания самострела 1200—'ШО гг. -­

(©ИА, 1971, вып. 125, с. 100, рис. 36.

упругости луковища привел во второй четверти XIII в. к настоящему механическому натяжению самострела с помощью коловорота ¹⁴ (а в дальнейшем системы блоков— полиспаста). К коловоротному приспособлению, по справедливому замечанию Б. А. Рыбакова, относится найденная в 1940 г. во Вщиже в слое первой половины XIII в. железная зубчатая шестерня (табл. XXIV).¹⁵ Перед нами как бы средняя часть всего механизма. Мелкие зубчатые выступы при повороте, вероятно, сцеплялись с таковыми же на кольце рукояти. Предполагается также соединение с еще одной вращающейся зубчатой шайбой, связанной с зацепом натяжения тетивы. Как и крюк из Изяславля, эта находка древнейшая в Европе и может иллюстрировать одно летописное сообщение. О коловоротных самострелах, «великих и малых», упоминает под 1291 г. Ипатьевская летопись. Судя по вщижской находке, использование механического натяжения имело место и в более раннее время. Такой способ заряжения не требовал упора арбалета в землю, и вследствие этого само оружие впервые стало доступным всаднику.

Начиная со второй половины XIII в. широкое использование самострела, в частности, в Юго-Западной Руси не вызывает сомнений. При этом действенность данного средства дальнобойной обороны оказалась настолько велика, что устрашила монгольское войско в его намерении напасть на такой город, как Холм.¹⁶ Монголы, по сообщению Плано Карпини, вообще боялись балист.¹⁷ Применение арбалета на западе Европы, особенно после 1250 г., послужило сильнейшим стимулом в деле создания все более непроницаемого доспеха. На Руси влияние этого оружия не было таким ощутимым, но и оно, очевидно, сказалось на появлении отрядов «кованой рати» и изобретении желобчатых павез. В последние 100 лет своего активного боевого существования самострел достиг у нас небывалой популярности. С XIV в. он оказался необходимым средством, дополнившим самое передовое оружие своей эпохи, а именно огнестрельное. Характерно, что при первом упоминании пушек на стенах Москвы в 1382 г. описывается меткий самострельный, а не орудийный выстрел, поразивший «нарочита и славна» татарского князя.¹⁸

О роли самострела в середине XV в. можно судить по тому, что в составе «пристроя градного» он упомянут после пушек и пищалей, но перед щитами, луками и стрелами.¹⁹ Реалистические изображения самострелов сохранились на миниатюрах Лицевого свода XVI в. Это оружие фигурирует во многих батальных сценах. Обычно показаны их луковища, обмотанные сухожилиями, изготовленные к стрельбе болты, прицеливание и держание ложа на уровне глаз бойца ^{2O 21} (табл. XXV). В последний раз самострел как боевое средство отмечен письменным источником в 1486 г., после чего он, очевидно, уступил свое место ручному огнестрельному оружию. Впрочем, как бесшумное охотничье устройство самострел сохра - нился в быту крестьян и богатых феодалов вплоть до конца XVII в.

¹⁴ Н и и г i К. Zur Geschichte mittelalterlichen Geschutzwesen aus orientalischen Quellen. Helsinki, 1941, S. 46, 208. — С появлением ворота сила натяжения самострела достигла 500 кг, а дальность полета стрелы — 200 шагов.

¹⁵ Рыбаков Б. А. Стольный город Чернигов и удельный Вщиж.—В кн.: По следам древних культур. Древняя Русь. М., 1953, с. 115—116. — Размеры: диаметр 8.5 см, толщина 0.5—0.6 см; на боковой зубчатой грани имеется пропил, вероятно для пропуска оканатжка (ГИМ, № 80984, on. iil7; ср.: Федоров-Давыдов Г. А. Болгарское городище-святилище Х—XI вв. — СА, 1960, № 4, рис. 13, 1).

¹⁶ Ипатьевская летопись под 1261 г.

¹⁷ Плано Карпини И. История монголов. СПб., 1911, с. 40.

¹⁸ Воскресенская летопись под 1382 г.

¹⁹ Никоновская летопись под 1451 г.

²⁰ БАН, Рукописи, отд., Остермановский 2-й, 31.7 .i30, л. 151—152 ел.

²¹ Гуковский М.А. Сообщение о России московского посла в Милан. — В кн.: Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. М.—Л., 1963, с. 655,