Форт Головинский.

Форт Головинский расположен в ложбине Субаши и открывается издали возвышением у самого берега, которое представляется в виде трапеции и покрыто густым лесом. Приходящие суда бросают якорь на тринадцати саженях глубины в открытом море на ил с песком.

Субаши занято генералом Раевским в 1839 году и гарнизон Головинского укрепления замечателен главным образом делом в июле 1844-го года. В конце этого месяца черкесы, подстрекаемые посланными от Шамиля, поклялись уничтожить Головинский гарнизон и с молодой луной, как с новым счастьем, собрались до 7000 человек и окружили форт. Комендант Янчин за неделю до того был извещён лазутчиком о готовившемся нападении, и со свойственным ему хладнокровием сказал, что всегда готов побить горцев. И точно, в эту ночь, как и прежде, артиллеристы стояли на валу и резерв под ружьём. Но и те, и другие, как бы заражённые равнодушием своего начальника, сомневались в решимости горцев на приступ и, как последствия показали, не довольно бдительно их сторожили. Ночь нападения была тёмная, с ветром, весьма способствовавшая предприятию черкесов, и они исполнили его смело, и с небывалой у них тактикой. Охотники, в числе 500 человек, в мёртвой тишине подползли под самый вал. С рассветом свистнуло несколько винтовочных пуль и столько же часовых легло на валу. Потом верный залп с одной стороны положил на месте до половины артиллеристов. Вслед за тем меткий беглый огонь с другого фаса согнал остальных с вала и расстрелял резерв. В это мгновение засевшие черкесы с визгом вбежали на вал, приняли в шашки незначительный резерв, скоро его рассеяли, и довольные успехом, бросились на грабёж в цейхгауз, магазины и церковь. А другие толпы поднимались на вал.

Казалось, укрепление было взято. Но не того мнения был майор Янчин. Черкесы ворвались так быстро и неожиданно, что гренадёрская рота, квартировавшие внизу форта, едва успела собраться в ружьё, как уже хищные гости разбежались по дворам за добычей. Но лишь только гренадёры построились, офицеры остановили бегущий резерв, и комендант явился перед строем. Когда майор сам, впереди со штыком, повёл гренадёр в штыки, и эта живая стена двинулась за комендантом, - тогда всё приняло иной оборот. Черкесы, занятые грабежом и застигнутые уже в ссорах между собой за добычу, падали под саблями казаков. Других гренадёры на штыках толпами отбрасывали за крепость на подходящих к валу и преследовали беглым огнём. Тотчас завладели орудиями, которыми неприятель не только не воспользовался, но и забыл о них. Замешательство между горцами сделалось общим. Прогнанные за вал, они пошли снова на приступ, но картечь на этот раз откинула их ещё с большим уроном.

Оставив около ста тел в укреплении, и более того кругом вала, они не оставляли своего намерения; целый день и всю ночь окружали форт и готовились на отчаянное нападение, по доносам лазутчиков. Но гарнизон бодрствовал под ружьём и никогда не был сильнее, никогда не чувствовал так свою силу и превосходство над горцами, как после этого смелого, лихого дела. (Рассказ Филипсона через два дня после дела).

На другое утро в море показался линейный корабль. Он нёсся под всеми парусами прямо к Субаши. Под самым буруном у берега он бросил якорь и шпринг; выслал сильный десант в укрепление, открыл свои батареи и выдвинул 42 жерла. То был корабль «Силистрия». В тот же день горцы разошлись по ущельям и более не показывались.

Гарнизон, состоящий из 600 человек, защищает форт Головинский и называется здесь непобедимым. Новый комендант его подполковник Банковский уже ознаменовал своё назначение подобным же отважным отражением 8-ми тысяч горцев в ноябре 1846-го года.