1. Возникновение, представители, ориентация и цели Венского кружка

    Третий этап эволюции философии науки предложил новую тематику ее рефлексивного анализа и ознаменовался тем, что, во-первых, от анализа содержательных основоположений науки с предложенным А. Пуанкаре конвенциализмом осуществился переход к анализу языка науки, где основным требованием, предъявляемым к языку, стала его унификация, то есть построение единого языка науки при помощи символической логики с опорой на язык физики. Во-вторых, программа анализа языка науки, наиболее полно представленная неопозитивизмом, стала доминирующей, в силу чего третий этап развития философии науки получил название аналитического. При этом из языка науки изгонялись так называемые «псевдонаучные утверждения», двусмысленности обыденного языка. Сама же наука мыслилась жестко нормативно, как унифицированное исследование на базе языка физики. В-третьих, достаточно остро была поставлена проблема логики научного исследования.     В 1922 году на кафедре кафедры философии индуктивных наук Венского университета, которую возглавлял профессор Мориц Шлик, собралась группа молодых ученых, поставивших перед собой смелую цель – реформировать науку и философию. Эта группа вошла в историю под именем Венского кружка. Программа анализа языка науки, знаменитый «лингвистический поворот» нашли свое воплощение его деятельности. Члены кружка не являлись, так называемыми, «чистыми» философами, они все работали в конкретных научных областях. Как отмечают исследователи, священным для Венского кружка было понятие аргументации (англ. «argument» – ожесточенный спор).      Кружок состоял из многих выдающихся лиц и стал идейным центром неопозитивизма. Члены Венского кружка, которые широко известны за пределами истории австрийской философии – философ, физик и логик Мориц Шлик, логик Рудольф Карнап, социолог Отто Нейрат, Фридрих Вайсман, математик Курт Гёдель, физик Герберт Фейгль. По мере того, как кружок становился главным центром научно ориентированной философии, к его работе подключались философы других стран (Айер, Нагель, Йоргенсен и другие), наладились тесные связи с Берлинским обществом эмпирической философии (Рейхенбах, Гемпель, Дубислав, Краус, Гертцберг), с представителями Львовско-Варшавской школы.     Венский кружок не был замкнутым сообществом. Он старался наладить контакт с теми активными движениями современности, которые расположены к научному миропониманию и отказываются от метафизики и теологии. Организацией, через которую кружок обращался к широкой общественности, являлось Общества Эрнста Маха. Это объединение стремилось, как утверждалось в его программе, «поддерживать и распространять научное миропонимание». Оно организовывало доклады и публикации о состоянии научного миропонимания, с тем, чтобы показать значение точного исследования для социальных и естественных наук. Название этого объединения призвано обозначить его основную направленность: свободная от метафизики наука. Председателем основанного в ноябре 1928 года Общества Эрнста Маха был избран Мориц Шлик, вокруг которого сильнее всего сосредоточился коллективный труд в области научного миропонимания.      Философия Венского Кружка не существовала как нечто однородное, это был диалог самостоятельных ученых, чьи голоса в спорах слышались весьма отчетливо, и чьи взгляды и деятельность простиралась далеко за пределы деятельности собственно кружка и Общества Эрнста Маха.      Поражает тематическое разнообразие лекций, которые читали философы позитивисты в рамках Общества Эрнста Маха. Вот лишь некоторые примеры:

• Йозеф Франк: «Современная концепция мира и современная архитектура».

• Рудольф Карнап: «О Боге и душе: Псевдо-проблемы метафизики и теологии».

• Отто Нейрат: «Объединение наук и марксизм».

• Эдгар Цильзель: «Культ гения как социологическая проблема».

• Отто Нейрат: «Индустриальная рационализация и наука», «Магия и технология».

• Людвиг Берталанфи (знаменитый биолог, основатель общей теории систем): «Проблема энтропии и понятия нормы в биологии».

• Хайнц Гартман (основатель эго-психологии): «Психоанализ и проблема иллюзий».

• Эгон Брунсвик: «Гештальт-психология».

• Вильгельм Райх: «Теория драйвов в психоанализе».

    Чрезвычайно впечатляют также программы конференций и международных съездов, организованных по инициативе Венского Кружка. Так, на второй международной конференции, проходившей в Кёнигсберге в 1930, среди прочих выступали Курт Гёдель с докладом «О полноте логического исчисления», одной из первых версий знаменитой теоремы о неполноте дедуктивных систем, а великий немецкий физик Вернер Гейзенберг – с докладом «Каузальный закон и квантовая механика», по-видимому, одной из первых заявок на теорию соотношения неопределенностей.      Учитывая все эти факты, можно с уверенностью говорить о том, что именно благодаря международной деятельности Венского Кружка было сформировано фундаментальное научное знание ХХ века, которое выразилось в трех важнейших принципах эпистемологии ХХ века:

1. Любое знание о реальности принципиально неполно (Гёдель);

2. поэтому для того, чтобы адекватно описывать реальность, необходимо описывать ее в дополнительных системах описания (принцип дополнительности Бора, принцип симметричных описаний Витгенштейна, Шлика и Рейхенбаха);

3. для того, чтобы узнать нечто новое о реальности, необходимо, чтобы что-то принималось на веру (соотношение неопределенностей Гейзенберга и принцип достоверности позднего Витгенштейна).

    Выводы. Можно сказать, что Венский Кружок не был замкнутым, доктринерским образованием. Он был открытым и гетерогенным сообществом. Возможно, он не всех принимал в свое ядро, но зато он широко распространял свою периферию. Именно поэтому ему удалось стать главной научно-философской «фабрикой мысли» ХХ века, базой по генерации идей, по установлению связей между наиболее важными научно-философским течениями ХХ века – логическим позитивизмом, аналитической философией, теоретической физикой, психоанализом, математикой, математической и модальной логикой.

2. Логический позитивизм

    Философско-методологическая концепция Венского кружка получила наименование «логический позитивизм» или «неопозитивизм», поскольку его члены вдохновлялись как позитивистскими идеями О. Конта и Э. Маха, так и достижениями символической логики, разработанной Г. Фреге, Б. Расселом и А. Н. Уайтхедом. Причем в логике неопозитивисты увидели тот инструмент, который должен был стать основным средством методологического анализа науки.      В формирование идейных установок Венского кружка значительное воздействие оказал махизм, пользовавшийся большим влиянием в Венском университете, с его эмпи-ризмом и негативным отношением к традиционной «метафизике». Значительное влияние на взгляды участников кружка оказали Людвиг Витгенштейн и его работа «Логико-философский трактат» (1921), Бертран Рассел и его концепция логического атомизма, Альфред Айер и Джордж Мур.      Витгенштейн полагал, что поскольку язык логики состоит из простых, или атомарных, предложений, которые с помощью логических связок могут соединяться в сложные, молекулярные, предложения, то и реальность состоит из атомарных фактов, которые могут объединяться в молекулярные факты. Атомарные факты причинно никак не связаны друг с другом, поэтому в мире нет никаких за-кономерных связей.      Поскольку действительность представляет собой лишь различные комбинации элементов одного уровня – фактов, постольку и наука должна быть не более чем комбинацией предложений, отображающих факты и их различные сочетания. Все, что претендует на выход за пределы этого «одномерного» мира фактов, все, что апеллирует к причинным связям фактов или к глубинным сущностям, изгоняется из науки. Конечно, в языке науки очень много предложений, которые непосредственно как будто не отображают фактов. Но это обусловлено тем, что используемый в науке естественный язык – будь-то немецкий, английский или какой-нибудь еще – искажает мысли. Поэтому в языке науки, как и в повседневном языке, так много бессмысленных предложений – предложений, которые действительно не говорят о фактах. Для выявления и отбрасывания таких бессмысленных предложений требуется логический анализ языка науки. Такой анализ и должен стать главным делом философов.      Эти идеи Витгенштейна были подхвачены и переработаны членами Венского кружка, которые заменили его онтологию следующими теоретико-познавательными принципами.

1. Всякое знание – это знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии. Атомарные факты Витгенштейна логические позитивисты заменили чувственными восприятиями субъекта и комбинациями этих чувственных восприятий. Как и атомарные факты, отдельные чувственные восприятия не связаны между собой. У Витгенштейна мир – это калейдоскоп фактов, а у логических позитивистов мир оказывается калейдоскопом чувственных восприятий. Вне чувственных восприятий нет никакой реальности, во всяком случае, ученые ничего не могут сказать о ней. Таким образом, всякое знание может относиться только к чувственным восприятиям.

2. То, что дано в чувственном восприятии, мы можем знать с абсо-лютной достоверностью. Структура предложений у Витгенштейна совпадала со структурой факта, поэтому истинное предложение было абсолютно истинным, поскольку оно не только верно описывало некоторое положение дел, но и в своей структуре «показывало» структуру этого положения дел. Поэтому истинное предложение не могло быть ни изменено, ни отброшено. Логические позитивисты заменили атомарные предложения Витгенштейна протокольными предложениями, выражающими чувственные восприятия субъекта. Истинность протокольного предложения, выражающего то или иное восприятие, для субъекта также является несомненной.

3. Все функции знания сводятся к описанию чувственных данных. Если мир представляет собой комбинацию чувственных данных и знание может относиться только к чувственным данным, то оно сводится лишь к фиксации этих данных. Объяснение и предсказание исчезают. Объяснить чувственные данные можно было бы, только апеллируя к их источнику – внешнему миру. Логические позитивисты отказываются и от объяснения. Предсказание должно опираться на существенные связи явлений, на знание причин, управляющих их возникновением и исчезновением. Логические позитивисты отвергают существование таких связей и причин. Таким образом, остается только описание явлений, поиски ответов на вопрос «как?», а не «почему?».

    Такова модель науки, предлагаемая логическим позитивизмом. Итак, в основе науки, по мнению неопозитивистов, лежат протокольные предложения, выражающие чувственные данные субъекта. Истинность этих предложений абсолютно достоверна и несомненна. Совокупность истинных протокольных предложений образует эмпирический уровень научного знания – его твердый базис.      Для методологической концепции логического позитивизма характерно резкое разграничение эмпирического и теоретического уровней знания. Однако первоначально логические позитивисты полагали, что все предложения науки – подобно протокольным предложениям - говорят о чувственных данных. Поэтому каждое научное предложение, считали они, можно свести к протокольным предложениям. Достоверность протокольных предложений передается всем научным предложениям, отсюда наука состоит только из достоверно истинных предложений.      С точки зрения логического позитивизма деятельность ученого в основном должна сводиться к двум процедурам: установлению протокольных предложений; изобретению способов объединения и обобщения этих предложений.      Научная теория мыслилась в форме пирамиды, на вершине которой находятся основные понятия, определения и постулаты; ниже располагаются предложения, логически выводимые из постулатов; вся пирамида опирается на совокупность протокольных предложений, обобщением которых она является. Прогресс науки выражается в построении таких пирамид и в последующем слиянии теорий, построенных в некоторой конкретной области науки, в более общие теории, которые, в свою очередь, объединяются в еще более общие и так далее, до тех пор, пока все научные теории и области не сольются в одну громадную систему – единую унифицированную науку.      Выводы. Модель науки научного процесса, построенная логическими позитивистами, несмотря на все изменения и усовершенствования, сохраняла некоторые особенности, обусловленные первоначальной наивной схемой. Это, прежде всего, выделение в научном знании некоторой твердой эмпирической основы, резкое противопоставление эмпирического и теоретического уровней знания, отрицательное отношение к философии и всему тому, что выходит за пределы эмпирического знания, абсолютизация логических методов анализа и построения научного знания, ориентация в истолковании природы научного знания на математические дисциплины и тому по-добное.

Творчество Карла Поппера (1902-1994) явилось одним из средоточий развития философии XX в. И в современном мире его имя остается в центре дискуссий по наиболее актуаль­ным проблемам философии. Работы Поппера открыли новый этап в развитии философии науки — этап, пришедший на смену неопозитивизму и получивший название постпозитивизма.

В первой половине XX в. философия (метафизика) была под­вергнута одной из самых серьезных критических атак. Отрицание метафизики как философского учения о внеэмпирических перво­основах и первопричинах было осуществлено неопозитивистами. Неопозитивизм обвинил метафизику в неспособности ставить ре­альные проблемы, а ее принципы и понятия охарактеризовал как бессмысленные.

Поппер выступил по существу с защитой метафизики и фило­софии. Его позицию по этой проблеме можно представить в сле­дующих положениях:

1) метафизика не является наукой, но она не бессмысленна и может играть в науке как позитивную, так и негативную роль. Поппер

подчеркивает огромную роль метафизики в развитии научного знания;

2) критерием разграничения науки и метафизики выступает прин­цип фальсифицируемости;

3) философия и наука находятся в тесном единстве.

Проблема демаркации. Проблему разграничения философии и науки или нахождения критерия, который даст средства для выяв­ления различия между эмпирическими науками, с одной сторо­ны, и математикой, логикой, а также «метафизическими» систе­мами - с другой, Поппер называет проблемой демаркации. Эту проблему наряду с проблемой индукции Поппер считает фунда­ментальной для теории познания. В ней источник почти всех дру­гих проблем теории познания.

Позитивисты, с точки зрения Поппера, признают научными только те понятия (представления или идеи), которые «выводимы из опыта» или логически сводимы к элементам чувственного опы­та [2.С. 31].

Современные позитивисты (неопозитивисты) рассматрива­ют науку не как систему понятий, а как систему высказываний и признают научными, осмысленными, имеющими значение вы­сказывания, сводимые к элементарным (или «атомарным») вы­сказываниям об опыте — «суждениям восприятия», «протоколь­ным предложениям». Такой критерий демаркации обозначается неопозитивистами как верификация.

Верификация связана с индукцией, так как предполагает выведе­ние универсальных высказываний (гипотез или теорий) из сингу­лярных (элементарных, «частных», «единичных») высказываний, являющихся своего рода «отчетами о результатах наблюдений или экспериментов». Критерий демаркации неопозитивистов Поппер характеризует как догму значения. Этот критерий, по его мнению, равносилен требованию, что все высказывания в эмпи­рической науке (или все высказывания, «имеющие значение») должны обладать качеством, которое давало бы возможность оп­ределить их истинность или ложность. Поппер согласен с выво­дом неопозитивистов, что метафизические высказывания неверифицируемы, так как несводимы к протокольным высказывани­ям. Однако он утверждает, что научные высказывания и прежде всего научные законы и теоретические построения также неверифицируемы. «Любой закон выходит за пределы опыта, т.е. неверифицируем». «Общие законы выходят за пределы любого конечно­го числа случаев своего соблюдения» [2.С. 381—383]. Это ут­верждение связано с проблемой индукции. Поппер выступает с резкой критикой индуктивного метода и считает, что его в науке не существует.

Как известно, индуктивные выводы проблематичны. Сомни­тельным считается общий (всеобщий) вывод на основе конечного числа наблюдений. Не является обоснованным и вывод об истин­ности всеобщих высказываний на основе их эмпирических под­тверждений. Эмпирические подтверждения не позволяютопреде- лить истинность наших теорий, считает Поппер. Непрерывный поток подтверждений и наблюдений может «верифицировать» не­научные теории, например астрологию с огромной массой эмпи­рического материала, опирающегося на наблюдения, гороскопы и биографии [5.С. 64].Псевдотеории могут быть выражены в на­учной форме, опираться на опыт (нередко специально подобран­ный), но иметь больше общего с примитивными мифами, чем с наукой [5.С. 65]. К таким теориям Поппер относит психоанализ