2.2. Правительственная и народная колонизация края во второй половине XVII — начале XVIII вв.

Ситуацию, сложившуюся в нашем крае на начало XVII в., отражает «Книга Большого Чертежу» (составлена в Разрядном приказе, 1627 г.) — текстовое описание крупнейшей карты Мос-ковского государства XVII в. Она является сводом географи-ческих, а отчасти и этнографических сведений о южном погра-ничье Московии, а также южноукраинских степей. «Книга» слу-жила практическим руководством при посылке служилых лю-дей для «государевой» службы в указанном регионе. Она дает представление о физико-географических, а также демографи-ческих аспектах края. Так, описание «поля» в источнике ведет-ся по трем основным дорогам (шляхам) татарских нападений на Московское государство — Муравской, Кальмиусской и Изюм-ской. При этом составители сделали акцент на том, что в первой четверти XVII в. кочевники пользовались, в основном, Кальми-усским шляхом. Область пролегания последнего также вклю-чала земли Среднедонеччины, где находились временные сто-янки татар и множество «перелазов» (переправ) через Северс-кий Донец и его притоки. В силу перечисленных обстоятельств названный регион привлекал значительное внимание правитель-ства Московского государства, однако предпринимаемые в це-лях обороны меры ограничивались лишь наблюдением и отправ-кой в столицу сведений о перемещениях кочевников.

В период с 1620 по 1630 гг. свидетельств о крупных татарс-

1 2 5

ких походах на Московию нет, но это никоим образом не озна-чает, что их не было вовсе: наскоки сводных отрядов крымцев, азовских татар, Больших и Малых Ногаев носили характер ло-кальных конфликтов. Плацдармом, где перед нападением со-средотачивались военные силы кочевников, в первой половине XVII в. являлась Среднедонеччина. Так, в 1623 г. валуйский во-евода В. Ляпунов сообщал в Москву о том, что из Азова отпра-вилось в поход крупное войско, предводительствуемое самим агой. Столь высокий титул командующего означал, что речь шла

• крупном походе, в результате которого Московское государ-ство могло понести значительный ущерб. Имея конечной це-лью такие пограничные города, как Валуйки и Белгород, татары остановились на берегах р. Тор, где и были разгромлены донс-кими казаками. Позднее, в 1627 г., небольшие отряды татар были замечены на Деркуле. В 30-х — первой половине 40-х гг. в степ-ном Подонцовье стычки московских военных сил с татарами происходили довольно часто: только в период с 1632 по 1643 гг. произошло 6 набегов. Несмотря на то, что ни один из набе-гов отдельности не принес сколько-нибудь значительного ущер-ба, в совокупности они все же вносили некоторый элемент не-стабильности, что, в свою очередь, отнюдь не благоприятство-вало возникновению стационарных поселений. В источниках сохранились сведения о том, что в 1632 г. по Кальмиусской сак-ме передвигались крупные татарские силы, в 1634 г. их отряд перешел Донец Боровским перевозом. Ранней весной 1635 г. татарская разведка была замечена под Валуйками, в то время как их основные силы расположились кочевьем на берегу р. Тор. 26 марта кочевники решили продолжить поход, но были разби-ты валуйскими служилыми людьми, которые гнали их до верхо-вий рек Боровая и Айдар. В том же году на р. Калитва был обна-ружен и разбит кош. Спустя год значительный отряд татар пере-правился через Северский Донец близ устья р. Боровая: часть из них отправилась далее, а часть расположилась кочевьями по рекам Айдар, Деркул и Калитва. В 1641 г. тысячный татарский отряд перешел Донец у устья р. Деркул и отправился «воевать курские и воронежские места», предварительно рассредоточив на «поле» несколько крупных отрядов для более широкого ра-

1 2 6

диуса действия. Подобная ситуация имела место фактически до конца 40-х гг. XVII в.

Перечисленные факты позволяют сделать вывод о том, что

• Подонцовье в первой половине XVII в. не было силы, спо-собной противостоять татарским набегам, тогда еще доста-точно мощным. Тяжелой была борьба и с мелкими отрядами кочевников: высокая мобильность этих вооруженных форми-рований требовала наличия хорошо организованной системы наблюдения за степью и инициативности, которую не смогло проявить население пограничных с «полем» районов.

  • исторической науке существует два понятия освоения — колонизации донбасских степей: колонизация правительствен-ная и народная.

Народная вольная колонизация «поля» начиналась еще в XVI в. и предшествовала правительственной, проходящей под контролем и направляемой правительством Московского государства. Ста-рейшей социальной группой, осуществившей попытку освоения этих земель, явилось казачество, отряды которого действовали на территории края. Были еще мещанско-крестьянская и военная ко-лонизации. В 20-е гг. XVI в. продолжалось движение украинского и русского населения на юг, в ходе которого переселенцы приблизи-лись к землям в среднем течении Северского Донца. Однако та-тарская опасность вынудила мигрантов осесть на берегах рек Сейм и Большая Сосна: этот район представлялся наиболее безопасным для жизни. Иными словами, перемещение населения шло внутри уездов, т.е. не далее освоенных и обжитых земель.

• 20—30-е гг. XVI в. на южной окраине Московского го-сударства существовало 8 городов, население которых при-нимало участие в освоении пограничных территорий: Ливны, Воронеж, Елец, Курск, Белгород, Лебедянь, Старый Оскол и Валуйки. С сооружением засечных черт ситуация несколько изменилась. Впрочем, едва ли можно с уверенностью утвер-ждать о наличии в крае на тот момент постоянных поселений за «чертой». В немалой степени это было обусловлено посто-янной опасностью татарских набегов. Однако последнее не является основанием для утверждения об отсутствии каких-либо поселений в округе города и на более удаленных землях.

1 2 7

По причине татарской опасности большинство населенных пунктов, возникавших на «поле» в первой половине XVII в., располагались в стороне от шляхов, которыми кочевники со-вершали набеги. Возможные поселения могли находиться в лесной зоне, что диктовалось соображениями безопасности.

Южные районы нынешней Луганщины осваивались путем основания промысловых угодий — юртов. На 1626 г. истори-ком В. П . Загоровским отмечены 9 юртов, составлявших в бассейне Северского Донца Донецкую волость. Система юр-товых угодий двояко определила как заселение края, так и ха-рактер хозяйствования в нем. С одной стороны, основанные переселенцами из России юрты фиксировались как часть тер-ритории Московского государства. Следовательно, традици-онное для «поля» право первой заимки в силу наличия госу-дарственности подменялось официальным . С другой сторо-ны, крупные угодья сдавались в аренду, и арендаторам был выгоден временный характер их использования. Отсюда сле-дует, что постоянных поселений на территории юртов могло не быть. Строительство Белгородской оборонительной чер-ты способствовало появлению ухожьев в черте и положило начало массовому заселению территорий верхнего и части среднего течения Северского Донца ( в пределах современ-ной Харьковской области). Скорость и степень освоения тер-риторий в первой половине XVII в. по-прежнему определялась влиянием внешнеполитических причин, главным образом, су-ществованием военной угрозы со стороны кочевников.

• данной связи представляется возможным поставить под сомнение вероятность существования на Среднедонеччине в первой половине XVII в. таких населенных пунктов, как Осиновая

• Старый Айдар. Мысль об основании указанных поселений в 1637

• 1642 гг. соответственно была выдвинута в XIX в. историком церкви Гумилевским (Филаретом) в труде «Историко-статисти-ческое описание Харьковской епархии». Описывая V отделение епархии, автор отмечает, что Осиновая была населена в конце XVII в. на правом берегу р. Айдар, однако начало поселению дал Оси-новый острог, первое упоминание о котором датируется 1643 г. в связи со станичной и сторожевой службой на «поле».

1 2 8

По нашему мнению, сколько-нибудь достоверное утверж-дение относительно не только даты возникновения, но и само-го факта существования данных поселений в указанное время по ряду причин представляется весьма сомнительным. Спор-ность вышеупомянутого утверждения происходит, во-первых, из того, что, вопреки убедительному раскрытию версии возник-новения с. Осиново, содержащемуся в труде Гумилевского, документы о перемещениях татарских и казачьих отрядов вдоль Айдара в конце 30-х — начале 40-х гг. XVII в. и военных столк-новениях между ними не содержат упоминаний об Осиновом остроге. Во-вторых, острогом называли получившие распрост-ранение в XIV—XVII вв. на южной окраине Российского госу-дарства постоянные или временные укрепленные населенные пункты, предназначенные для размещения «воинских людей».

• данном случае двойственный характер термина не позволяет утверждать о наличии здесь постоянного населенного пункта.

  • 1642-1646 гг. по берегам Айдара, Деркула и Белого Коло-дезя, в непосредственной близости от строящейся Белгородс-кой черты, еще кочевали татары, продолжая угрожать оседло-му населению смежных регионов Московии. Подобная ситуа-ция имела место и в 50-е гг. XVII в. В 1658 г. из Змиева в Белго-род была отправлена отписка, в которой наблюдатель сообщал о том, что «... против речки Боровой ноября же в 7-й день, и на устьи той речки перелезло де татар человек с полтреста и бол-ши с Крымской стороны на Нагайскую сторону и пошли де те татаровя вверх по речки Боровой. На речки Каменки против Айдарского устья кочюет де орда Нагайских татар, а сколко де тех татар кочюет, и тово де он сметить не сумел».

После 1659 г. набеги татар повторялись особенно часто, из Подонцовья в Москву вновь приходили разного рода сообщения о передвижениях татар. В итоге правительство принимает решение «за-крыть» край новой укрепленной линией, протянувшейся от Ва-луек до Полатова по р. Оскол и до Цареборисова и Торских озер, а далее по берегу Северского Донца до р. Коломак и вошедшей в историю под названием Изюмской черты. Исходя из особеннос-тей географического размещения, представляется возможным предположить, что предназначение этой линии заключалось не толь-

1 2 9

ко в обороне, но и в соединении в общегосударственную систему освоенных ранее, но не взаимосвязанных районов. Несомненно, что с сооружением Белгородской и Изюмской черт заинтересо-ванность правящих кругов Московского государства в заселении

• хозяйственном освоении территориальных массивов в среднем течении Северского Донца возросла. В немалой степени этому способствовал естественный ход заселения прилегающей к иссле-дуемым землям Слобожанщины. Процесс народного освоения степи и строительство черты обнаружили теснейшую взаимосвязь в силу того, что видимость безопасности края, создававшаяся на-личием укреплений, способствовала притоку переселенцев. Еще одной важной характеристикой черт является их четко выражен-ная экологическая под-основа: район строительства находился на границе лесных ландшафтов, составлявших основу территории Московского государства. В ходе продвижения черты на юг про-исходил этнодемографический выброс населения в Дикое поле, где русские не только были вынуждены приспосабливаться к мес-тным природным особенностям, но и маргинализировались соци-ально и цивилизационно, составляя людей «порубежья», вытолк-нутых из привычного социума.

Кроме русских в середины XVII в. пустующие простран-ства Среднедонеччины осваивали также и переселенцы из Сло-бодской Украины. Эти миграционные движения носили посту-пательный и, в некоторой степени, экспансионистский харак-тер, направленный на оттеснение татар в глубь степей. Волны переселенцев «встретились» на небольшом ограниченном про-странстве среднего Подонцовья, которое, по сути, явилось контактной областью, где наряду с конфликтами развивалось сотрудничество и происходило взаимообогащение культур.

Украинский миграционный поток, направлявшийся из Право- и Левобережья на юго-восток (степное Подонцовье и Дон), по со-циальному составу не был однородным. Он состоял из мещанско-крестьянских слоев населения и, по В. Юркевичу, «показаченої людностi» (применительно к этой группе мигрантов в русских ис-точниках первой половины XVII в. встречаем термин «черкасы»). Указанные группы различались также по характеру овладения тер-риторией: крестьянская колонизация разворачивалась мирным пу-

1 3 0

тем, в то время как «черкасская воровство» имела свою специфи-ку, обусловленную полукочевым, военным образом жизни.

Нередко между «черкасскими» и «московскими людьми» возникали вооруженные конфликты при дележе территории и сфер влияния.

Однако население русско-украинского пограничья, не столько претендуя на территорию Среднедонеччины в целом, сколько стремясь к освоению экономически важного района Торских со-ляных озер и сохранению здесь стабильной обстановки, посте-пенно оттеснило «черкас» севернее, в направлении г. Изюм.

Сложившуюся ситуацию представляется возможным по-яснить исходя из того, что закрепиться в подобных условиях мог лишь тип земледельца-воина, приспособленного к веде-нию хозяйства в сложных природных условиях степи , что, в свою очередь, требовало определенной перестройки хозяй-ственно- бытового уклада колонистов. Кроме того, влияние центра в этом регионе было еще слабым, и существенной под-держки переселенцам Москва не оказала.

Не отличаясь от остальной части украинской колонизаци-онной волны в этническом отношении, «черкасские» в то же время выделялись по социально-экономическим характерис-тикам. Выступая как независимая сила, этот тип колонизато-ров не только угрожал населению южных уездов Московии, но и существенным образом ограничивал продвижение в край донской и украинской колонизации, а также создавал помехи торговле близлежащих земель с донской вольницей, шедшей посредством сообщения по р. Северский Донец.

Начало как самовольной русской крестьянской, так и правитель-ственной, руководимой из Москвы, колонизации степи положили Смута и война 1632-1633 гг. Списки опорных пунктов правитель-ственной колонизации содержатся в «Росписи государства Москов-ского градом», составленной приблизительно в середины XVII в. Среди городов, посадов и укрепленных монастырей России самым южным центром Московского государства и ближайшим к средней Донеччине укреплением являлся г. Цареборисов (с XVI в.).

После строительства Белгородской черты московское пра-вительство разворачивает целенаправленное строительство опор-

1 3 1

ных пунктов колонизации в рассматриваемом регионе. Так, в 1663 г. на р. Тор для защиты находящихся поблизости соляных варниц построен Маяцкий городок, в 1676 г. — Соляный (Тор), в 1685 г.

— Казачья Пристань (Райгородок). Согласно самому раннему описанию, датированному 1666 г., Маяцкий городок был постав-лен острогом из дуба, по городской стене построены обламы и катки, четыре глухих башни, две башни с «проезжими вороты». Вокруг острога строители выкопали ров, а также соорудили си-стему внешних укреплений в виде рвов, валов с надолобами. Последние также прикрывали округу города от «неприятельских людей». Вдоль дороги, ведшей из городка к Торским соляным озерам, отходили наметы и надолобы. Необходимость в соору-жении последних диктовалась условиями транспортировки соли, отправлявшейся с варниц в Маяцкий, а лишь затем — в Белго-род. «А на вечном житье в том новом городке Мояцком велено быти сведенцам с Волуйки, с Чюгуева, по пятьдесят человек и с Салтова двадцать пять человек, и с Харькова одинадцать чело-век, и те сведенцы строят дворы и не караулех бывают». На на-чальном этапе истории социальный состав населения городка был представлен военными. Такие категории, как посадские люди, кузнецы, дворники, ямщики и казенные крестьяне, наличие кото-рых характерно для московских средневековых городов, отсут-ствовали. Как следует из приведенного отрывка, главным заняти-ем маячан являлась военная служба, а характер хозяйства, по всей видимости, был потребительским. В 1668 г. социальный состав и численность населения являлись следующими: 45 стрельцов, 22 казака, 6 пушкарей, чья национальная принадлежность в источни-ке не указана, при этом украинское население городка состояло из атамана и 34 рядовых. С увеличением числа жителей возникла необходимость в расширении управления; теперь все дела в мес-течке вели 2 приказных дьячка. О том, что изначально этничес-кий состав данного поселения являлся смешанным, сообщается и в других источниках о подобных населенных пунктах. Так, сбор-ник сметных книг государства содержит информацию о полиэт-ническом (украинско-русском) населении Маяцкого, однако ко-личество жителей здесь не уточняется. По подсчетам Я. Е. Во-дарского, за период 1662-1665 гг. общее количество населения

1 3 2

(служилых людей) в Маяцком местечке составило 136 чел., в 1672 г. — 94 чел., с 1662 по 1672 гг. число мужского населения городка составило 280 чел. Достаточно активное участие жите-лей городка в Разинском восстании 1670 г. привело к уменьше-нию численности проживающего здесь населения. Дальнейшие изменения демографической ситуации прослеживаются по дан-ным Переписной книги 1679 г.: к тому времени в городке прожи-вало 128 русских и 62 украинца. Управлял местечком городовой приказчик, подчинявшийся белгородскому воеводе. Через два года численность населения местечка уменьшилось. Причина изменения численности населения заключалась в том, что «... ныне после переписных книг Мояцкие черкасы (украинцы) по прелес-ным воровским листам изменника Ивашки Брюховецкого вели-кому государю изменили и город сожгли и приказного человека Василия Ребинина убили и разоря город пошли к нему Ивашку сызменником с Ивашком Серком и ныне тот город пуст». Приве-денное описание происходивших в Маяцком событий является еще одним важным свидетельством не только этнической нео-днородности населения городка, но и наличия как межэтничес-ких конфликтов, так и конфликтов между Украиной и Московс-ким государством.

Сравнительный анализ описаний позволил конкретизировать устройство местечка и его внутреннюю жизнь. Первопредназна-чение Маяцкого носило военный характер, соответственно был устроен острог и система оборонных укреплений вокруг. Типы послед-них отвечали характеру местности, технико-экономичес-кой целесообразности (в качестве строительных материалов были использованы дерево и земля), а также особенностям военной тактики татар, которые не вели длительной осады городов. Сле-довательно, необходимость в строительстве дорогостоящего каменного сооружения отпадала. Еще одним подтверждением тому является наличие стоячего острога с обламами — особой конструкции стенами, где не мощность являлась главным, а при-крытие воинов. Характер местности обусловил и наличие земля-ных укреплений вокруг местечка. Указанные инженерные соору-жения по типу соответствовали аналогичным сооружениям Бел-городской черты, поскольку строились по московским образцам.

1 3 3

Маяцкий городок не выступал как административный центр края, не имел своего уезда и подчинялся Белгородскому вое-водству. Однако после очередного разорения в 1679 г. городком руководил подчиненный торским властям городовой приказчик. Не был Маяцкий и торгово-экономическим центром, хотя и ис-полнял роль посредника в торговле солью. Иными словами, по административно-политическим, социально-экономическим и военно-топографическим критериям Маяцкий острог являлся небольшим укрепленным поселением, какие возникали в Подон-цовье и на соседней Слобожанщине в XVII в. Как представляет-ся, этот городок вряд ли играл важную роль опорного пункта рус-ской колонизации, он был одним из многих укрепленных центров, благодаря которым переселенцы проникали в степь.

• 1676 г. по указу царя Алексея Михайловича в районе Торс-ких соляных озер был построен городок Соляный (Тор). Перво-начально он не являлся укрепленным пунктом, жители ютились в бараках и землянках. Лишь немногим позднее вокруг поселения был насыпан ров, построены стены и возведены 6 башен. К 1680 г. «... в том городе будет черкас человек тысяча и болши если великий государь пожалуй велит им льготы дать годов на пять

...». Изложенная в приведенном отрывке просьба свидетельству-ет о значении Соляного в ряду укрепленных пунктов южного по-граничья Московии. Тор строился вблизи от «зимних путей» и казачьих городков, обеспечивая защиту солепромыслов от та-тар, а донцы, в свою очередь, прикрывали торян.

1685 годом датируется первое документальное упоминание городка Казачья Пристань (Райгородок). «От того земляного городка от Казацкой пристани и от реки Северского Донца с крым-ской стороны меж реки Тору и меж левой речки Хомутца вал учи-нен в пошве ...». «На устьи реки Тору и меж реки Северского Донца

• Козацкой пристани учинен земляной городок ... и в тот городок в Козацкую пристань призван осадчий черкашенин Семен Бронка и он осадчий в тот же городок призвал попа и черкас пять семей на вечное житье...». Состав населения в указанных пунктах был смешанным, поскольку правительство переводило сюда «на веч-ное житье» русское служилое население из близлежащих волос-тей государства и принимало «сведенцев» из числа украинских

1 3 4

переселенцев Слобожанщины. И если русские переселялись сюда насильно и часто убегали назад, то украинцы — в силу необходи-мости, уходя от власти Польши. Таким образом возник неболь-шой контактный ареал, представляющий полосу земель, ограни-ченных с юга территориями при устье р. Казенный Торец, с севе-ра — устьем р. Оскол, с востока — устьем р. Лугань. Анализ предметов, полученных в результате археологических исследо-ваний на перечисленных выше поселениях позднего средневеко-вья, а также на поселении Нижнетеплое (Луганская область), по-зволяет сделать вывод о том, что здесь за относительно неболь-шой промежуток времени сформировалась материальная куль-тура, сочетавшая традиции украинского и русского народов. Та-кие ее составляющие, как керамический комплекс (посуда, из-разцы и мелкая пластика), предметы христианского культа, про-исходящие из разных поселений, не только отражают генетичес-кую связь между собой, указывая на местное производство и взаимообмен, но также находят широкие аналогии на территории Украины и России. При этом доминировали черты украинской культуры. В то же время в денежном обращении на указанной территории находилась монета, некоторые знаки которой уже вышли из обращения как в Европе, так и в центральных районах Московского государства, для периферии которого подобная ситуация являлась характерной.

Итак, на данном этапе заселения в крае возникли укрепленные пункты российской колонизации. В этот период в Подонечье «встретились» различные переселенческие потоки как из России, так и из Украины. В то же время наиболее мощной по силе воздей-ствия и заинтересованной в приобретении этих земель стороной было Московское государство. Однако военно-политическое вли-яние последнего еще не было столь ощутимым: не имея реальной возможности прочно закрепиться на данной территории, Москва предпочитала реализовывать свои планы «чужими руками», при-влекая и оказывая всяческую поддержку украинским переселен-цам. Подобными льготами пользовались также русские насельни-ки края, представленные, по преимуществу, служилыми людьми и детьми боярскими — военным контингентом, необходимость при-сутствия которого диктовалась условиями незащищенной степи.

1 3 5