13. Возраст слова и языковая диахрония. Глоттохронология.

Закономерности в языке могут быть синхронические и диахронические. Диахрония — это изучение процессов, исторически присущих языку. Например, в XIII— XIV вв. в русском языке шел процесс изменения конечных звонких согласных в глухие. После падения редуцированных гласных впервые в русском языке на конце слова оказались звонкие согласные. Было: морозъ, садъ — с гласным [ъ] в конце. После исчезновения [ъ] осталось: мороз, сад — согласные [з], [д] произносились звонко. Постепенно, медленно, шаг за шагом шел процесс оглушения: [з] превращалось в [с], [д] превращалось в [т]. Вначале такое произношение появлялось редко, в виде оговорок. Постепенно оно становилось распространенным у часто употребляемых слов и лишь потом охватывало и другие. Возможно, артикуляция сперва была полузвонкой и лишь только после этого полностью глухой. Диахроническая закономерность заключалась в том, что все звонкие согласные на конце слова превратились в глухие. Синхрония — это изучение отношений между единицами языка в одну определенную эпоху (т. е. в пределах существования именно этой системы). Сравним: роза — много роз, морозы — мороз, влезу — влез, грызу — грыз, два раза—много раз... Мы замечаем: перед гласным— [з], на конце слова— [с]. Таков закон современного русского языка: на конце слова звонкие согласные чередуются с глухими. Процесса нет. Есть отношение: роза — роз, кожа — кож, трава — трав... Здесь одинаковые отношения: [з] : [с] = [ж] : [ш] = [в] : [ф]... иначе говоря: звонкий согласный перед гласным чередуется с глухим согласным на конце слова. Сколько времени шло диахроническое изменение [з] в [с] в форме морозъ — моро[з] — л«оро[с]? С XIII по XIV в. Сколько времени занимает синхроническое чередование [з] — [с] ? Этот вопрос не имеет смысла. Звуки чередуются всякий раз, как употребляются соответствующие формы; это чередование дано в модели языка как норма современного произношения. Разграничение синхронии и диахронии возникло в процессе развития исторического изучения языка. Сравнительно-исторический метод дал возможность установить факты огромной давности. В конце XIX в. ученые — и именно блестящие историки языка И. А. Бодуэн де Куртенэ и Ф. Ф. Фортунатов — выставили требование: надо добиться доказательств, что факты, добытые сравнительно-историческим методом, современны, синхроничны друг другу. Так сама логика исторического исследования привела к проблеме синхронии.

Многие лингвистические понятия имеют два разных значения — синхроническое и диахроническое, например понятие продуктивности. Сравним количество слов с суффиксом -льщик в начале XX в. и сейчас. Мы обнаружим, что их стало больше. Значит, данная модель продуктивна. Это — диахроническая продуктивность. В современном языке есть соотношения: крепить — крепильщик, точить — точильщик, подметать — подметальщик, поливать — поливальщик... По этой модели можно образовывать слова от любого переходного глагола. Если возникнет потребность в словах пере-кладывальщик, обмазывальщик, подбиваль-щик, они легко войдут в речь, и мы, скорее всего, даже не заметим, что они новые. Дана возможность свободно создавать отношения единиц: переходный глагол — существительное на -лыцик. Такая продуктивность — явление синхроническое. Синхроническое изучение языка не является внеисторическим. Это исследование связей, отношений в языке определенной эпохи, т. е. изучение исторически конкретное. Поэтому неверно рассматривать строго синхроническое изучение языка как неполное, недостаточное, поскольку его-де необходимо дополнить историческим взглядом. Оно возникло в ходе развития исторического языкознания и само обращено к конкретной языковой данности. И. А. Бодуэн де Куртенэ призывал: «Не мерить язык одной эпохи аршином другой эпохи!» — это и есть девиз синхронической лингвистики. Замечательный советский лингвист В. Н. Сидоров писал: «Не нужна диахрония, когда я изучаю язык в его структуре, то есть как вещь, которая реальна и находит свое употребление. Если вы, положим, хотите изучить шкаф, его назначение, вы будете говорить просто: вот эти полочки для того-то, эти для другого. А как его сделал столяр, вам совершенно ие нужно знать. Это неверно говорят, что в синхронии будто бы всегда есть диахрония. Синхрония должна быть чиста от диахронии».

Глоттохронология — метод определения возраста родственных языков, т е давности их разделения, по количеству слов, имеющих в этих языках одинаковое происхождение, этот метод называют также лексико-статистическим Он был предложен в 1951 —1952 гг американским лингвистом М Свадешем Языки называются родственными, если они имеют общее происхождение Любой язык все время меняется Если племя или народ, говорящий на одном языке или на близких диалектах, по какой-то причине разделится на две части, которые потеряют связь между собой, то язык каждого из этих двух новых племен или народов будет меняться по-своему Рано или поздно окажется, что они говорят на разных, хотя и похожих, языках Пройдут тысячелетия, и между ними не останется почти никакого сходства, но они по-прежнему оста нутся родственными, хотя даже ученые будут спорить о том, действительно ли эти два языка произошли от одного языка предка Чем больше времени прошло после разделе ния двух народов, тем меньше общего сохранится в их языках Если так, то по большему или меньшему сходству родственных языков можно судить о том, как давно они разошлись Надо только найти в них что-то такое, чем можно измерить это сходство. Такой мерой может служить число совпадающих слов, или, вернее, слов, имеющих одинаковое происхождение. Обычно появление в языке новых слов и исчезновение старых бывает связано с изменениями в окружающем мире: появляются новые вещи, для них должны быть созданы названия; другие вещи исчезают, забываются, и постепенно уходят в прошлое относящиеся к ним слова. Но есть слова, обозначающие предметы или явления, знакомые людям любой страны, эпохи: солнце, луна, огонь, вода, рука, нога, глаз, нос, есть, пить, черный, белый... Они заменяются редко, но это все же бывает. Например, в русском языке старинные слова очи, уста, чело были вытеснены новыми — глаза, рот, лоб. М. Свадеш пытался определить, как часто происходит в разных языках замена слов с таким «общечеловеческим» значением. Составив список из 215 таких слов (позже он сократил его до 200 и наконец до 100), он проверил его на нескольких языках, история которых хорошо известна. Например, французский язык происходит от латинского (от народной латы-ии); можно сравнить эти два языка и посмотреть, какой процент латинских слов сохранился во французском, а какая часть была замещена совершенно новыми словами. Оказалось, что скорость обновления основного словаря для всех языков более или менее одинакова: в списке из 215 слов за тысячу лет заменяется 15—24% слов, в среднем 19%, а остальные — 81% —остаются прежними. Средний процент слов, сохраняющихся в языке через тысячу лет, называется коэффициентом сохраняемости. Вскоре выяснилось, что не все слова основного словаря имеют одинаковую устойчивость: одни меняются чаще, другие — реже. Поэтому у каждого списка слов свой коэффициент сохраняемости. У стандартного диагностического списка из 100 слов, принятого сейчас в глоттохронологических исследованиях, он равен 86%. Если язык распался на два, то в обоих новых языках с течением времени какие-то слова изменятся, но это будут не одни и те же слова. Через тысячу лет в одном языке останется 86% слов, включенных в диагностический список, и в другом языке их останется 86%, но не тех же самых, что в первом языке.

Итак, для того чтобы узнать давность разделения двух языков, мы должны: перевести слова диагностического списка на оба языка; определить (обращаясь к этимологическим словарям), какие слова списка имеют в этих языках общее происхождение; подсчитать долю общих слов, подставить соответствующее число в формулу и вычислить значение t. Метод Свадеша пригоден не для всех языков. Он неприменим к литературным языкам, имеющим долгую непрерывную историю. Такой язык часто остается почти неизменным в течение многих веков. Пример этого — исландский язык: на нем уже около тысячи лет назад существовала богатая литература, но она и сейчас вполне понятна каждому исландцу. Если народы после разделения не теряли связи между собой и их языки могли влиять друг на друга, то возраст их, вычисленный по формуле, окажется гораздо моложе настоящего. В таком положении находятся, например, языки, входящие в славянскую группу. Многие лингвисты (может быть, большинство) считают метод глоттохронологии ненадежным или вообще ненаучным. Вот их главные возражения: ста слов слишком мало, чтобы применять к ним статистические методы; понятия, входящие в диагностический список, не универсальны — в конкретном языке не которых из них может не быть; нельзя считать, что коэффициент сохраняемости есть постоянная величина, — вычисление его по разным языкам приводит к разным результатам. Но защитники глоттохронологии могут ответить, что нередко правильность сроков, вычисленных методом Свадеша, может быть проверена — она подтверждается данными археологии. Например, можно подсчитать, что общий финно-угорский язык распался на две ветви — пермскую и угорскую — около 4000—4500 лет назад; и действительно, уральско-камская археологическая культура, которая, как считается, принадлежала предкам финно-угров, относится к III тыс. до н. э. Прямые предки современных китайцев создали культуру Яишао, существовавшую в IV тыс. до н. э.; приблизительно этим же временем датирует глоттохронология отделение китайского языка от тибето-бирманских. Сванский язык существует отдельно от языков грузинско-заиской группы около 4000 лет, поэтому он имеет собственные, не совпадающие с грузинскими названия для лошади и железа, которые стали известны на Кавказе на тысячу лет позже вычисленного времени его отделения. Спор о глоттохронологии не закончен, но во всяком случае эта область исследований интересна и заслуживает внимания.

14. Лингвистическая география и статистика.

ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ (лингвогеография, геолингвистика), раздел лингвистики, изучающий вопросы территориального размещения языков и языковых явлений (на земном шаре, на континентах, в рамках более мелких географических ареалов).

Географические факторы исключительно важны для объяснения многих языковых явлений. Так, тип географической среды, в которой распространяются языки, принципиально влияет на характер генетических связей между формирующимися языками или диалектами. Географическая среда с явно выраженными границами (водные преграды, горы) часто формирует четкие границы между языками (ср. австронезийские языки Океании, распространенные на отдельных островах). Напротив, географическая среда без явных границ (равнины, побережья) часто приводит к возникновению так называемых диалектных цепей, или континуумов, в которых соседние популяции хорошо понимают язык друг друга, а отдаленные – нет (так устроены, например, эскимосские языки инуитской группы, распространенные от Берингова пролива до Гренландии). Географические факторы могут объяснять характер и скорость языковых изменений. Например, грамматический консерватизм литовского языка на фоне его родственников по индоевропейской семье часто объясняется тем, что литовцы в течение многих веков жили в географически изолированной области, ограничивающей контакты с другими языками. С другой стороны, языковые инновации также могут быть вызваны географическими обстоятельствами. В турецком языке, в отличие от тюркских языков более восточных ареалов, в результате влияния соседних иранских и, возможно, семитских языков изменился характер полипредикативных конструкций: вместо типично тюркских конструкций с нефинитными зависимыми глаголами (т.е. неспрягаемымими формами – такими, как инфинитив, отглагольное имя и т.п.) в турецком распространилось сложное предложение с союзной связью и финитным зависимым глаголом. Еще более кардинальному влиянию окружающих (славянских и романских) языков подвергся другой тюркский язык, гагаузский, который приобрел порядок слов «подлежащее – сказуемое – дополнение», в отличие от общетюркского порядка слов «подлежащее – дополнение – сказуемое».

Наблюдаемые общности между языками традиционно именуются изоглоссами. Так, можно сказать, что изоглосса «базовый порядок слов „подлежащее – сказуемое – дополнение"» объединяет гагаузский, румынский и болгарский языки, но отличает их от турецкого.

Исторически лингвистическая география выросла из исследования родственных, в первую очередь индоевропейских языков (см. ИНДОЕВРОПЕИСТИКА), а также из диалектологии. В последней четверти 19 в. накопилось много свидетельств того, что дискретная модель генеалогического древа, применяемая как к языкам одной семьи, так и к диалектам одного языка, является слишком грубым упрощением реальности. Наряду с общим происхождением географическая близость также является очень важным фактором общностей между языками и диалектами. Х.Шухардт и Й.Шмидт предложили так называемую «теорию волн» – идею распространения языковых инноваций из центров, где они возникают, к периферии, подобно кругам, расходящимся по воде от брошенного камня и постепенно затухающим. В результате взаимовлияния смежных языков и диалектов границы между ними оказываются не столь четкими, возникают сходства, которые не могут быть объяснены общим происхождением. Так, в рамках индоевропейской семьи италийские языки (к которым относится прежде всего латынь) по одним признакам объединяются с кельтскими, по другим – с германскими, по третьим – с греческим, и эти сходства в каждом случае не обязательно связаны с общим прошлым языков (существованием периода общности именно данных групп языков), а могут объясняться более поздними контактами на основе территориальной близости. Таким образом, очень трудно решить, с какой ветвью индоевропейской семьи италийские языки следует сгруппировать в первую очередь при создании индоевропейского генеалогического древа.

Формирование лингвистической географии как сложившегося направления обычно связывают с диалектологическими атласами немецкого и французского языков, создававшимися соответственно в конце 19 и в начале 20 в. Значительное влияние имели книги А.Доза (1922) и Э.Косериу (1956), каждая из которых носила заголовок Лингвистическая география. В итальянском лингвистическом направлении, известном как неолингвистика, использовался термин «ареальная/пространственная лингвистика» (М.Бартоли, 1925, 1943). В советском языкознании о проблемах лингвистической географии писали такие авторы, как В.М.Жирмунский, Э.А.Макаев, М.А.Бородина, Д.И.Эдельман, А.В.Десницкая, Б.А.Серебренников.

Основное понятие лингвистической географии – языковой ареал. Можно говорить о больших и малых ареалах. Например, иногда весь мир делят на три макроареала – Старый свет, Новый свет и Океанию. Возможно множество вариантов более дробного деления, вплоть до ареала распространения диалекта того или иного языка. В работах американского лингвиста Дж.Николс были указаны важные типы ареалов – так называемые протяженные (spread) и замкнутые (residual) зоны. Протяженные зоны, обычно представленные на равнинах, характеризуются сравнительно малым генетическим разнообразием. Замкнутые зоны обычно возникают в географически ограниченных ареалах (ограниченных горами, океанами и т.п.) и отличаются высоким уровнем разнообразия. Классические примеры: для протяженной зоны – евразийская степь, для замкнутой зоны – Кавказ.

Практическая сторона лингвистической географии – создание карт и атласов, так или иначе связанных с языками и языковыми явлениями. Не следует отождествлять лингвистическую географию как теоретическую дисциплину с лингвистической картографией. Существует множество видов лингвистической картографии, но самыми распространенными являются два. Во-первых, это карты, отражающие распространение языков; в частности, с 1999 такими картами оснащаются тома издания Языки мира, посвященные отдельным семьям или группам языков. Во-вторых, это карты территориального распространения языковых явлений. На таких картах с помощью тех или иных графических средств указываются изоглоссы.

Наиболее известные ранние атласы, с которыми часто связывают возникновение лингвогеографии как дисциплины, – это атлас немецких диалектов, начатый Г.Венкером в 1876, но изданный лишь в 20 в., а также атлас французских диалектов Ж.Жильерона и Э.Эдмона (1902–1910), состоящий из 1920 карт. В этих диалектологических словарях предметом описания является география распространения отдельных слов. Несколько позже аналогичные начинания были предприняты в других странах, в том числе в России (по инициативе А.А.Шахматова). В 1915 была издана первая диалектологическая карта европейской части России (Н.Н.Дурново, Н.Н.Соколов, Д.Н.Ушаков). В советское время Р.И.Аванесов возглавлял работу по созданию нескольких диалектологических атласов русского языка. С 1958 была начата работа надОбщеславянским лингвистическим атласом. Этот проект затем стал составной частью Атласа языков Европы.

Атлас языков Европы – это проект, который был начат около 1970 при участии лингвистов всех европейских стран. С 1983 по 1997 было опубликовано пять выпусков карт с комментариями. На картах отражается географическое распространение отдельных концептов, например, ГРУША, РАДУГА, РОЖДЕСТВО и т.п. в сотнях различных диалектах языков Европы. Данный атлас продолжает, в несколько модифицированном виде, традицию диалектологических атласов отдельных языков. Большинство карт характеризуют либо этимологии корней, соответствующих данному концепту в европейских языках и диалектах, либо лексические мотивации встречающихся обозначений; на картах последнего типа, например, рус. рождество и франц.Noël отражаются как сходные концетуализации, основанные на идее рождения, а англ. Christmas и нем. Weihnachten представляют другие типы. Однако встречаются и отдельные карты, посвященные более общим лингвистическим явлениям, например грамматическому способу выражения значения идет дождь.

В конце 1980-х годов Европейский союз начал финансирование ЕВРОТИПа (EUROTYP) – проекта, целью которого было грамматическое, типологически ориентированное изучение языков Европы от Атлантики до Урала. В настоящее время уже опубликовано несколько трудов, посвященных отдельным проблемам (порядок слов, видо-временные категории, адвербиальные конструкции, клитики и т.д.).

В 1996 был издан совершенно особый лингвистический атлас – Атлас языков межкультурной коммуникации в Тихоокеанском регионе, Азии и Америке (под ред. С.Вурма и др.). Это коллекция из нескольких сотен карт, показывающих территориальное распространение контактных языков, а также смежных языков. Каждая карта сопровождается статьей, описывающей языковую ситуацию в регионе.

В настоящее время в институте эволюционной антропологии им. М.Планка в Лейпциге готовится Атлас языковых структур мира, целью которого является отображение на картах множества типологически существенных изоглосс. На отдельных картах будет отображено более сотни параметров, таких, как размер инвентаря гласных; аналитический/синтетический/полисинтетический тип выражения грамматических значений; базовый порядок слов; тип маркера релятивизации; тип ролевой кодировки и т.д.